Великое отчаяние всегда порождает великую силу. © Стефан Цвейг
Шла четвёртая мрачная ночь после исчезновения Хасеки Хюррем. Никто не знал, что случилось с молодой женой Повелителя, лишь Валиде Султан и Махидевран втайне радовались исчезновению ненавистной соперницы. Хатидже молча сидела подле матери, пристально разглядывая её выражение лица, показавшееся подозрительным молодой женщине. — Валиде? — начала говорить Хатидже Султан. — Иншаллах, вы не причастны к исчезновению Хюррем? — О чем ты говоришь, Хатидже? Неужто я способна? — возмущённо воскликнула Султанша и быстро перевела взгляд от пристально рассматривающих глаз дочери. — Султанша, не беспокойтесь, вам нельзя. Все будет в порядке, — внесла свою лепту Махидевран, жеманно улыбаясь. — Надеюсь, Повелитель найдёт Хюррем, живую и здоровую… — рассеянно произнесла Хатидже и оглянулась на неразговорчивых собеседниц. Сквозь зубы Махидевран промолвила: — Аминь. — Матушка? — вопросительно подняла бровь Хатидже. — Либо беременность сводит меня с ума, либо вы что-то знаете о Хюррем! — вспыльчиво кинула женщина. — Не говори глупостей, Хатидже, мне ничего неизвестно о ней. — Валиде, я знаю, что вы лжете. Как только вернется Повелитель, я все ему поведаю, — Хатидже вскочила с тахты и немедленно удалилась из покоев матери. Это только начало, Султанша. Вскоре все отвернутся от вас… Валиде закатила глаза и громко вздохнула, тихонько прошептав: — Надо успокоить Хатидже, иначе проблем не избежать… — Махидевран молча кивнула, соглашаясь. Повелитель долго бродил по лесу, с мечом в одной руке и горящим ярким пламенем факелом в другой. За ним в тишине шагали янычары и по правую руку шел Ибрагим, в глазах которого играло торжество. Паша знал о плане Валиде Султан и полностью поддержал ее в этой ситуации. Повелитель остановился и медленно обернулся к Ибрагиму. Вмиг янычары склонили головы, Ибрагим вторил им. — Ибрагим. — Да, Повелитель? — почтенно спросил Ибрагим Паша. — Ибрагим, кто мог осмелиться? Осмелиться напасть на жену Падишаха? Чья совесть могла позволить такое? — сокрушенно, с горечью в голосе, произнес Сулейман. — Не знаю, Повелитель, не знаю… — в эту минуту некая капля совести неожиданно полоснула, будто ножом, сердце Ибрагима, полоснула и сразу же исчезла. О, Ибрагим, это только начало. Начало твоих мук совести… Начался дождь. Сначала просто заморосил, а позже перешел в ливень. Хюррем облокотилась на старинный дуб, переводя дух. Сколько времени прошло после нападения? Хюррем не знала, и сил бежать больше не оставалось, ведь с каждой жалкой минутой рана кровоточила все сильнее и все больше причиняла боли. — Сулейман, — прошептала Султанша, — найди меня, пожалуйста… На секунду женщина оглянулась на высокий холм за своей спиной. К великой радости Султанши на холме играли блики от огней. Это могла быть помощь. — Кто-нибудь… Кто-нибудь… — зашептала Хюррем, не в силах заговорить громче. Наконец женщина собралась и закричала. — Эй!.. Помогите… — ее слезы перемешались с каплями дождя, который заглушал крики молодой Госпожи. До Повелителя, стоявшего спиной к тому самому месту, где сейчас находилась его Госпожа, дошли звуки мольбы о помощи. Он медленно обернулся и стал вглядываться в темноту. — Хюррем? — заметил женскую фигуру Повелитель. — Хюррем!.. Султан побежал вниз по склону и быстро схватил девушку, медленно оседавшую на землю. — Хюррем… — радостно, с примесью горечи, зашептал Повелитель, прижимая к себе возлюбленную. — Сулейман… — Хюррем подняла затуманенные глаза и зарыдала. Зарыдала от всего сразу. — Ибрагим! Быстрее сюда, нужно доставить Хюррем во дворец! — крикнул Сулейман и поднял Султаншу на руки. Девушка слабо улыбнулась и опустила голову на плечо Султану. — Повелитель? Я хочу попросить вас… — прошептала Хюррем. — Молчи, Хюррем. Не трать силы. — Нет, Сулейман. Я скоро покину вас… — вновь слабо улыбнулась Хюррем и распахнула полы своего плаща. Под грудью было пятно крови… — Я знаю, что… что долго не протяну, поэтому я прошу позаботиться о наших крошках. Передай им, что я их люблю, Сулейман… — Нет, Хюррем, нет… Мы вернемся во дворец, и лекари вылечат тебя. Они помогут. Это ранение неглубокое. Я знаю! — отчаянно воскликнул Сулейман. Хюррем вздохнула. — Клинок, кинжалом которого я была ранена, был отравлен. Я знаю! — повторила слова Сулеймана Хюррем и горько усмехнулась. — Я чувствую, как яд медленно сжигает меня изнутри. — Мы тебя спасем, Хюррем, спасем… — с надеждой сказал Султан и наклонил голову… Хюррем промолчала. Она смотрела на человека, идущего за ними. Одного из тех, кто повинен в ее кончине. Женщина стеклянными, смотрящими с ненавистью, глазами посмотрела в глаза Ибрагима, давая понять, что знает, кто виновен. Одними губами она прошептала: — Я отомщу… — Ибрагим лишь усмехнулся, но отвел взгляд. Это не конец, Ибрагим, это лишь начало… Начало твоего конца! …и начало моей мести… Валиде тихо сидела в своих покоях, слушая звуки дождя… Она ждала вестей. Столь радостных для нее и мучительных для ее сына. Султанша вертела в своих руках кольцо, волнение давало о себе знать. — Это все ради твоего блага, Сулейман, ради твоего блага… — словно уговаривала саму себя Валиде. В покои постучали, и вошла Дайе Хатун с заплаканными глазами. Валиде посмотрела на свою помощницу. — Валиде, — Дайе закрыла и рукой смахнула поступившие слезы, — повелитель нашел Хюррем. Она умирает, — Валиде притворно ахнула и закрыла лицо руками. Вот оно, торжество, не так ли? Но совесть вас еще погубит, Валиде, помяните мое слово…Flashback
Хюррем в ярости прибежала в покои Валиде. Девушка не поклонилась, не сказала ни слова приветствия и сразу начала свою гневную тираду. В конце она буквально прошептала: — Признайтесь, вы бьетесь, словно пойманная птица, Валиде. Вы запутываетесь все сильнее. — Убирайся вон, Хюррем! Твое неуважение тебе дорого обойдется, не желаю слушать пустые угрозы! — крикнула Валиде, закатив глаза от неудовольствия. — Мои угрозы не пусты, не беспочвенны. Но совесть вас еще накажет. Помяните мое слово, Султанша! — Хюррем угрожающе посмотрела на Валиде и унеслась из покоев.Flashback the end
Повелитель нес Хюррем на руках до самых своих покоев. Там он уложил ее в кровать и уже собирался позвать лекарей, как женщина его остановила, качая головой — отказывалась о помощи. — Не стоит, Сулейман. Побудь со мной в последние минуты моей жизни. — Как скажешь, Хюррем… — сокрушенно сказал Султан и наклонился к Хюррем, целуя ее в лоб. — Прочти мне мое любимое стихотворение. Пожалуйста… — выдохнула Хюррем и замолчала, слушая блаженный голос возлюбленного. — Ты моя сила как сталь, моё уединение, смысл моего существования, любимая, луна моя, опора моя, Друг мой сокровенный, смысл моего существования, самая красивая моя султанша, Жизнь моя, ты как зеленые колосья пшеницы, прелесть моя, ты как вино — мой райский напиток, имя мое, Весна моя, красота моя, торжество мое, моя любимая картина, мой поток радости, Настроение мое, праздник мой, мое средство от усталости жизни, счастье мое, солнце мое, звезда яркая, Мой оранжевый цитрусовый фрукт, очаг моей спальни, Мое зеленое растение, мой сахар, молодость моя, весь мой мир внутри тебя, боль моя Дорогая моя, госпожа моего сердца и стихотворной строки, Мой Стамбул, мой караван, земля моя греческая, Моя очевидность, моя кыпчаг Мои волосы, выразительные брови, безумие чистых глаз, болезнь моя, Я умру на твоей шее, ты помощь моя мусульманская, Я в твоих дверях, потому что ты моя любимая рассказчица историй, тебя восхвалять буду я всегда продолжать, Музыкальные гаммы моего чистого сердца, из моих глаз прольются чистой влагой, ты моя прекрасная Муххиби! — Я люблю тебя, Сулейман… — прошептала Хюррем, улыбнулась и навеки закрыла свои красивые, цвета сапфира, глаза. — Хюррем?.. — Повелитель находился в потрясении. — Хюррем!!! Нет! — Сулейман зарыдал, словно обычный мужчина, который не был ни воином, ни Падишахом. — Хюррем… Я тоже люблю тебя… Сколько времени прошло, неизвестно. Но многое изменилось. Великая Османская Империя потеряла Великого Правителя, потому что этот Правитель потерял себя. Его душа покинула Землю вместе с Хюррем, с которой он единое целое. В это минуту на улице прогремел гром и заметали молнии. Валиде, сидя на тахте поняла, что произошло, и зарыдала. Море эмоций нахлынуло на нее. Совесть дала о себе знать. Она лишила сына его опоры и только сейчас поняла, что натворила. Но былого не вернуть. Я ведь говорила. Совесть будет мучить и доведет до могилы. Уж я-то знаю и сделаю все, что в моих силах. Тем временем Махидевран, сидя у себя в покоях, ликовала. Наконец. Месть! Справедливость восторжествовала. Однако, эта справедливость не была настоящей. И вскоре Махидевран это поймет. Я не допущу, чтобы ты спокойно жила. Моя кровь и на твоих руках!.. Ибрагим. Вот для кого эта смерть принесла только радость. Какие муки? Соперница, жалкая женщина, причинявшая всем лишь боль, наконец повержена. Мертва. И никакая совесть его не тронет. Это всего лишь обычная женщина, которых много. И всего лишь еще немного крови на его руках. Ну ничего, и его постигнет похожая участь. Я найду, как отомстить, ты падешь, змей-Ибрагим, падешь!.. Хюррем похоронили. Ее детей отдали на попечение Хатидже, которая очень любила их и заботилась, как о своих. Мехмет, Михримах, Селим, Баязид, крошки мои, я так люблю вас и всегда буду любить… Спустя две недели Султан собрал Совет Дивана и проговорил такую речь: — Такой она была женщиной, что её глаза проникали в моё сердце, губы в мой ум. Даже один единственный взгляд я бы не променял ни на что на этом свете. Каждый раз, когда она произносила «Сулейман», я оказывался в Раю. Она была не только женщиной, она была поэзией, цветком, моею любовью, моей султаншей, она была всем! Ради неё я выгнал Махидевран и ополчился против матери. Я положил мир к её ногам… Султан Сулейман еще много лет правил на этой Земле. Победил во множестве войн. Но со смерти Хюррем он больше никогда не спал спокойно и распустил гарем. Жизнь без этой женщины казалась ему невыносимой, и даже дети не могли скрасить ее. Валиде поняла, что погубила сына, Махидевран поняла, что даже после смерти соперницы Султан ее вновь не полюбит, а Ибрагим понял, что за все нужно платить, ведь Хюррем смогла ему отомстить даже с того света. Его вскоре казнили.Я — Хюррем. Кто счел достойной меня этих мучений и несправедливости? Если это грех, то кто совершил его? Мои враги? Или же мои тёмные погрешности и есть мой враг? Или это испытание? Или же возможность очиститься и вновь возродиться из пепла? Я — Хюррем. Когда я покинула мертвый воздух, омрачавший мои глаза и сердце, когда увидела Султана Сулеймана, падишаха души моей, в мой взгляд вновь вернулась радость. Я отложила все страхи, ведь Хюррем, которая взмокла один раз, больше не взмокнет, ведь тот кто горел один раз, больше не сгорит. Я собрала в кулак весь огонь, который пылал в моей душе, билась всей ненавистью и сделала свой кулак стальным. Меня принесла стрела моего гнева, и сейчас я словно стрела, проникну в сердца своих врагов, чтобы они вечно горели в агонии.