Два и три

А помнишь, как твое лицо засияло, и ты сказала: «Мы уедем из этого города!» Я тихо кивнула. Покинем провинциальную дыру, построенную на кладбищах. Но, честно, мне плевать. Будем ли мы жить на свалке, в лесу, в столице. Это так неважно. Северное сияние я готова была променять на твою улыбку, яркие огни большого города — на бледные веснушки цвета какао. Зимой гуляли, веял приятный морозец. Редко, но как минимум раз, я брала твои руки. И хоть говорила, что удивляюсь, отчего они у тебя каменно холодные, а у меня горячие, как свежий хлеб. Я выжидала лишний повод, лишь бы еще раз дотронуться до тебя. И часто мне становилось грустно, думала, последнее прикосновение. Я искала твой образ в других людях. Искала в фильмах, книгах, музыке и в крепком сигаретном дыме. Но находила в той маленькой хрущевке, в квартире с круглым числом. На старых обоях висели твои мечты: незнакомые улицы, небо и кумиры. На острых хрупких плечах так неудобно лежать, но для меня они были мягче хлопка и приятней травы. Часто представляла, мы лежим на верхних кроватях в старом вагоне до Санкт-Петербурга. Нас раскачивает поезд, и через каждые шесть с половиной секунд слышен еле уловимый металлический звон. Его слышно лишь в первые минут десять, потом ухо перестает воспринимать шум. И я улавливаю только твой голос. Мы рассказываем глупые истории про глупых людей. А еще про наши будущее достижения, которые обязательно исполнятся также естественно, как законы гравитации. Но в людях нет магнита. И тогда я хотела дотронуться до твоих уже горячих рук. Но в жизни почему-то всегда такие ледяные. На кладбище пахло свежескошенной травой и березовой смолой, а если прислониться к рыхлой кучке, улавливается мерзко сладкий тошнотворный аромат. Наверное, так пахнут трупы надежд, амбиций и любви. Знаю, тебе нравятся лилии, но я не дарила тебе цветы. Впервые принесла пышный белый венок, опустила на твою голову, и пусть она под двухметровым слоем земли. Я тогда не знала, что пришла первый и последний раз на твою могилу. Мне нужно торопиться на поезд. Теперь нет надобности в квартире с двумя кроватями, мне хватит и одной. Нас осталось двое — я и жизнь. Но в любой хорошей истории должно быть три героя, только третий иногда меняется.