All the beautiful things

Многочасовой рейд по наводнённому щёголями рынку уж никак не вписывался в представления Ховарда о хорошем времяпрепровождении. Однако, очевидно, провести единственный выходной подобным образом очень много значило для Винса, и это уже являлось для Ховарда веским аргументом, чтобы находиться там, высматривая того как иголку в стоге хипстеров. (Да и тот взгляд до невозможности больших глаз, которым смотрел на него Винс, когда просил пойти с ним… нет, конечно, он нисколько на него не повлиял) Но, если начистоту, день нельзя было назвать совсем уж потраченным — упорное изучение стойки с кассетами принесло свои щедрые плоды в виде трёх редких джазовых альбомов, в том числе и сольника Рэгги «Бровастого» Нельсона ограниченного издания. Ховард не мог дождаться, как бы поскорее добраться домой, поставить запись и утонуть в очередном блаженном джазовом трансе. Винс, разумеется, будет против, но после небольшой традиционной словесной перепалки, конечно, запрещать не станет. Даже среди красочного моря прилавков и «жертв моды» Винса было довольно просто найти. Ховард мог бы почти не задумываясь выделить его — стоящего перед ювелирной лавкой в своих высоченных белых ковбойских сапогах, ярко-розовой футболке и куртке, блестящей и утыканной значками, бессчётное число раз перешитой и отделанной по его вкусу, совсем не похожей на то, как она выглядела, когда только была куплена Винсом в секонд-хенде. Какую бы нелепую вещь не надел Винс, он всегда будет выделяться из толпы своей радостной живой лёгкостью — качеством, приковывающим к нему все взгляды, не исключая Ховарда. Не то, чтобы он был совсем уж не от мира сего, но его способность удивляться самым повседневным вещам нередко заставляла Ховарда предполагать, что он на самом деле какое-то магическое существо. Словно почувствовав приближение Ховарда, Винс поднял взгляд с ожерелья, которое до этого рассматривал, широко улыбнулся и в триумфе возвёл вверх полные пакеты покупок, совершенно забыв о безделушках под стеклом витрины. То, что в списке приоритетов Винса он оказался хотя бы выше блестящих безделиц, пусть и временно, вызвало у Ховарда странное чувство тепла и осознание собственной важности и заставило всё-таки улыбнуться в ответ.  — Ховард! Ховард! Это место потрясающее. Ты ни за что не поверишь, что я нашёл… Ховард позволил солнечной волне радостной болтовни накрыть его с головой, лишь кивая вещам, которые Винс, поглощённый своим энтузиазмом, одну за другой ему демонстрировал. Одно лишь присутствие рядом Винса каким-то образом растапливало весь холодный цинизм, окостеневший где-то глубоко внутри Ховарда.  — … И она продала мне его за полцены! Ты представляешь? — завершил Винс, вытащив из пакета рябой лаймово-зелёный шарф и обмотав его вокруг шеи. По-хорошему, шарф должен был выглядеть отвратительно. Вместо этого, он настолько вписался в созданный Нуаром образ, что создавалось впечатление, будто бы он был сделан в комплект. — О, чуть не забыл! — добавил Винс, зарывая руку в один из пакетов. — У меня есть подарок и для тебя! Ховард заколебался между безграничным чувством признательности и банальным страхом, что же всё-таки его ждёт — зная вкусы Винса, это могло бы быть чем угодно — от пайеточного обруча для волос до пиратской рубашки с воланами.  — Всё нормально, Винс. Я уверен, это может подождать до дома…  — А вот и она! — в руках Винс держал шляпу — трилби, если быть точным — сложного мшисто-зелёного цвета. — Гениально, не правда ли?  — Она и в самом деле хороша, — признался Ховард. Он всегда считал себя простым человеком, которому нет нужды как-то себя выделять — ему нравилось думать, что сама его личность прекрасно справляется с этой задачей, —, но подобная шляпа, пожалуй, придала бы его личности некой харизмы.  — Нашёл её на одном из прилавков со всякой винтажной фигнёй. Она ведь ретро? Мне показалось, тебе, пердуну старому, понравится шляпа, которую будто бы сняли с откинувшего копыта сто лет назад джазмена, — просиял Винс.  — Винтажная? Ретро? Старый? Думается мне, ты искал такие слова, как безвременное, классическое и элегантное. Мода не заканчивается на нелепых майках с кричащими надписями, Винс — есть вещи, которые никогда не выходят из тренда.  — Типа твоих усов, что ли? Как скажешь, Ховард, — Винс закатил глаза, но не смог скрыть улыбки. — То есть, она тебе нравится?  — Я… — Ховард запнулся. Она ему ужасно нравилась, никаких сомнений — он просто не мог решить, будет ли он выглядеть в ней как щёголь из фильмов тридцатых годов или просто как местный сумасшедший. Он, в конце концов, не Винс, на котором каждая цветастая тряпка сидела как влитая.  — Не знаю, Винс. Кто ж знает, как много голов повидала эта шляпа. Мало ли, там какие-нибудь вши или… головные микробы?  — Как будто какая-нибудь пятидесятилетняя блоха будет ждать, когда ты наденешь шляпу, — усмехнулся Винс. — А теперь кончай нервничать и дай-ка мне… И прежде чем Ховард успел оказать сопротивление, Винс уже десять раз нарушил его личное пространство, встав на цыпочки почти вплотную к нему, чтобы надеть шляпу ему на голову под нужным углом. Вдоволь навозившись со шляпой, он наконец на шаг отошёл, чтобы полюбоваться результатом, и только тогда, опомнившись, Ховард почувствовал запах того фруктового салата, в котором Винс обычно моет голову.  — Вот так, — довольно объявил Винс. — Я знал, что она тебе пойдёт. Выглядишь изысканно, Ховард. И вот опять, Ховард почувствовал эту короткую вспышку тепла, пронёсшуюся от щёк до самых щиколоток.  — Ты… тебе правда так кажется? Но не успел Винс ответить, как в их разговор вклинился другой, чужой голос, словно окативший их обоих холодной водой:  — Розу для Вашей дамы? Ховард буквально вытаращился на женщину, словно из-под земли выросшую аккурат рядом с ними. В её руках было ведро уже малость помятых красных роз, одну из которых она чуть ли не совала ему прямо в лицо. Он поморщился:  — Прошу прощения?  — Не хотели бы Вы купить розу для Вашей подруги? — повторила женщина, не обращая никакого внимания на недовольство на его лице. Она кивнула в сторону Винса. — Красивая роза для красивой леди… Винс улыбнулся, но, тем не менее, отвёл взгляд, нервно играя с волосами и зарывая носок сапога в тротуар, в то время как всё тело Ховарда наполнилось внезапной волной гнева. Это уже начинало не слабо так действовать на нервы — в последнее время Винса всё чаще и чаще принимали за подружку Ховарда — чаще даже, чем когда они учились в школе. И если Винс был слишком дружелюбен, чтобы исправлять их, даже если ему самому было неудобно, у Ховарда с расставлением всех точек над «и» не возникало никаких сложностей.  — Нет нужды, мэм. Он не моя подруга, — сказал Ховард, обходя женщину с её оскорбительными предположениями и ненужными цветами. — Мы не пара. Она пару раз в негодовании открыла рот, мечась взглядом между ними: — Ой. Я думала…  — Плохо думали, — уверил её Ховард. — Пойдём, Винс. Нам пора. Винс покорно кивнул, следуя за ним, но странная тревожная тень в его глазах не смогла ускользнуть от Ховарда. Путь до автобусной остановки сопровождала непривычная тишина. В обычные дни редкие минуты тишины были для Ховарда настоящим сокровищем, но эта тишина висела над ними неприятным, зловещим облаком. Винса редко можно было увидеть таким молчаливым и серьёзным — и сейчас он казался обычным человеком, унылым и скучным. Вся былая радость исчезла, будто её никогда и не было, даже обычно пышные волосы будто бы поникли, а потухший в глазах огонёк сделал их на пару оттенков холоднее.  — Винс? — Хм? — он едва ли поднял взгляд со своих ботинок.  — Что случилось? Ты нормально себя чувствуешь? — Ховард внимательнее всмотрелся в лицо своего друга — Винс болел не очень часто, но когда это случалось, видно было сразу. — Да, да. Просто немного устал, — пожал он плечами.  — Ты выглядишь немного… — подъехавший автобус спас Ховарда от нужды подбирать нужное слово, которое никак не находилось. Винс чуть не упал, когда один из его высоких каблуков зацепился за автобусную ступеньку, но Ховард успел вовремя подать ему руку и помочь подняться, принимая и немую его благодарность. Водитель, однако же, оказался не слишком сдержанным, одарив Ховарда и Винса знающей ухмылкой, от которой Муну стало просто тошно. Общественный транспорт не место для пустых разговоров – всё, чего он хотел — оплатить свой проезд, найти себе место и постараться не смотреть в глаза другим пассажирам — как и любой уважающий себя англичанин.  — Молодец какой, ухаживаешь за своей девушкой, — вставил своё слово водитель, подмигивая Винсу. — Не упусти его, милочка.  — Вообще-то, сэр, мы не вместе, — вмешался Ховард, уже уставший от только завязавшегося разговора. — Он мне не девушка. Винс издал странный, сдавленный звук — несомненно, ему было так же неудобно от всего этого, как и Ховарду – и, резко развернувшись, поторопился занять ближайшее место, оставляя такую ерунду, как оплата их проезда, Ховарду. Ховард всегда не скрывая ненавидел общественный транспорт — вонючий, крайне негигиеничный, наводнённый сидящими друг у друга на головах людьми, он буквально олицетворял всё то, что терпеть не мог Ховард — и поэтому, занятый своим дискомфортом, Мун не сразу заметил, что что-то не так. Ему понадобилось несколько минут беспорядочного самокопания, чтобы наконец-таки заметить, что сидевший рядом с ним Винс дрожал, спрятав лицо. Он плакал. И от одного осознания этого сердце Ховарда болезненно сжалось.  — Винс? Винс, что такое? Винс! — никакого ответа. Винс лишь замотал головой, закусывая дрожащую нижнюю губу, и уставился на свои руки, нервно крутящие и выворачивающие ручки пакетов. Как тепло и солнечно рядом с Винсом, когда он счастлив — так же пасмурно и холодно рядом с ним стало в тот момент — и это было таким редким явлением за долгие годы их знакомства, что Ховард и понятия не имел, что в таких случаях надо делать. Совершенно неожиданно он почувствовал всю свою беспомощность. Десяток осуждающих взглядов вперился в него, наверняка гадая, что же такого ужасного он совершил – и, возможно, если б он сам знал, всё было немного легче. Не совсем понимая, куда класть руки, он предпринял неловкую попытку приобнять друга.  — Тише, тише… да ладно тебе, не верю, что всё настолько плохо. Ты что, ноготь сломал? .. В ответ Винс стряхнул лёгшие на его плечи руки и только плотнее прижался к окну. — Мда, ты в дерьме, приятель. Вряд ли твоя подружка тебя теперь простит, — послышался чей-то голос сзади.  — Она не… кхм, он мне не подружка, так что отстаньте и не лезьте не в своё дело! — с этими словами, Ховард обернулся, чтобы бросить угрожающий взгляд на мужчину, чья гаденькая ухмылка уже бесследно исчезла. Возможно, Ховард был не силён от слова «совершенно», но хотя бы его внушительный рост и широкий разворот плеч помогали ему выглядеть потенциально опасным. Однако даже самая прозрачная тень гордости моментально испарилась, как только он сел обратно и снова повернулся к Винсу, теперь уже смотревшему на него в упор.  — Винс?  — Почему тебе обязательно каждый раз делать это? — нахмурился Винс.  — Ты о чём? — и вот теперь он и вовсе почувствовал себя школьником, сидящем на экзамене, к которому совершенно не готов. — Что я делаю?  — Да вот это! — красные заплаканные глаза сверкнули яростью. — С тех пор как я пришёл работать в зоопарк, уже несколько месяцев, каждый раз, когда кто-то путает меня с девушкой, или называет твоей подружкой, или ещё что подобное, ты прям удержаться не можешь, чтоб его не поправить, чтоб не начать доказывать ему, что мы не вместе, будто людям, которых мы в жизни больше не увидим, не плевать на это! Ховард глупо уставился на друга. Чего бы он ни ожидал услышать от Винса, это было для него сюрпризом.  — Но… мы же не вместе… — неуверенно подметил он.  — Да ведь не в этом дело! — воскликнул Винс. — Дело в том, что одна мысль, что какие-то незнакомцы могут принять нас за пару, вызывает у тебя такое раздражение, будто тебе стыдно. И знаешь, это заставляет меня думать, что ты… стесняешься меня, что ли. Что тебе стыдно только за то, что я нахожусь рядом с тобой, — его лицо снова судорожно поморщилось. — И мне плевать, что обо мне думают другие люди, Ховард. Но мне действительно важно, что думаешь ты. Ты же мой лучший друг. Через спазм, внезапно сковавший горло Ховарда, стало действительно тяжело говорить.  — Ты тоже мой лучший друг, Винс, — на этот раз, желание прижать Винса к груди показалось чисто инстинктивным, а ощущение худых рук, обвивших его талию, пока их обладатель тихо плакал в его пальто, заставило позабыть обо всём, кроме трясущейся от рыданий спины под его ладонями, даже о лежавших там кассетах. В конце концов, что значили какие-то там кассеты по сравнению с чувствами его лучшего друга? И что, по сравнению с ними, значила такая ерунда, как мнение незнакомых людей? Правильно поняли ли его люди, которые видели его в первый и последний раз в своей жизни — это ведь не имело никакого значения.  — Я… мне никогда не бывает за тебя стыдно, приятель, — произнёс Ховард, вспоминая каждый раз, когда Винс заступался за него или просто не бросал его совершенно без задней мысли. Вспоминая хотя бы эту несчастную шляпу, и сейчас покоившуюся у него на голове, и то, как Винс сказал, что в ней он выглядит изысканно.  — Как бы ты ни одевался и что бы ты ни делал… ты нравишься мне таким, какой ты есть, Винс. В ответ Винс только сильнее сжал его в своих объятиях, и на этот раз Ховард совсем не возражал. Остаток пути они проехали в полной тишине, прерываемой лишь редкими всхлипами Винса. Дальнейшая поездка так убаюкала их обоих, что когда они, наконец, добрались до своей остановки, они будто очнулись от зыбкой дремоты или какого-то проклятия, и Ховард даже на секунду удивился, что в автобусе, кроме них, были ещё люди, вероятно, за ними наблюдавшие. Но чуть ли не в первый раз в этой жизни это его нисколько не беспокоило — он без стеснения взял Винса за руку и помог тому спуститься со ступеньки автобуса.  — Ты… прости за это, Ховард, — шмыгая носом, робко произнёс Винс, пока они шли от остановки. — Не думал, что прямо в автобусе разрыдаюсь как школьница, это было довольно неловко. Просто пока это продолжалось, я чувствовал, будто… — Винс скорчил комически-ужасное лицо, по-видимому, не найдя слов, чтобы описать свои чувства.  — Всё нормально, — заверил Ховард, сам удивляясь тому, что это действительно так. По идее, это должно было бы быть ужасно — будто один из его беспокойных кошмаров только что воплотился в реальность —, но всё, на чём он сейчас мог фокусироваться — это его друг, смущённый и крайне напуганный.  — Винс… я поправлял людей только потому, что ты не моя девушка. Парень — может быть, пусть хоть так. Я просто не хотел, чтобы они делали неверных предположений насчёт тебя. На несколько секунд он, прикрыв глаза, остановился, чтобы глубоко вдохнуть в лёгкие холодный и влажный воздух. Открыв их, он продолжил:  — И ты не мой. Но мне бы никогда не было стыдно, если б люди так считали.  — Ты говоришь это серьёзно, Ховард? Ховард посмотрел на Винса. Его глаза были красными и слегка опухшими от недавних слёз, на зубах отпечаталась помада, а макияж был размазан по лицу не хуже, чем у Элиса Купера по окончанию каждого концерта. Но сама улыбка Винса, как и его широко распахнутые глаза, была доброй и неподдельно искренней, и каждый раз подобная улыбка заставляла Ховарда перестать сутулиться и выпрямить спину. — Да, Винс. Я серьёзно. Кто угодно был бы счастлив быть с тобой. Улыбка, яркая, почти электрическая, растянулась от уха до уха, и Ховард ещё чуть-чуть выпрямился.  — Спасибо. О, и да, Ховард?  — Чего?  — Ты действительно изысканно выглядишь в этой шляпе. Честно.  — Спасибо, Винс. Оставшийся путь они прошли так же, как и всегда — подшучивая друг над другом, распевая кримпы и деля комфортную тишину — пока Ховард, заприметив продуктовый магазин на углу, не вспомнил, что дома кончилось молоко, которым Винс обычно заливал свои «Чоко Попс» (сам Ховард, как зрелый и разумный человек, предпочитал на завтрак тосты, лишь изредка балуя себя, намазывая на них мармит). Маленький магазин был уже почти пуст, и найти там молоко было делом одной минуты, в то время как Винс уже успел себя чем-то занять (умение развлечь себя даже в самых скучных магазинах было одним из множества талантов Винса). Уже у кассы, Ховард краем глаза подметил яркий прилавок различных цветных сладостей, и в самый последний момент схватил упаковку мармеладных мишек, которую положил на ленту рядом с молоком. Сам он не очень любил сладости, но, зная Винса уже достаточно хорошо, он предугадывал, как тот обрадуется.  — Подарок для вашей девушки? — знающе улыбнулась кассирша. Ховард бросил взгляд в ту сторону, куда она смотрела, чтобы увидеть Винса, стоявшего у стэнда модных журналов, рассеянно накручивавшего одну из прядей на палец, пока его выражения лица сменяли одно другое, очевидно, то одобряя, то не одобряя очередной представленный в журнале наряд. Ховард уже знал, что Винс придёт в восторг от неожиданного подарка, будто Ховард подарит ему не дешёвый пакет сладостей, а достанет с неба луну. Ну, а сам он улыбнётся. – Ага, — ответил он, не задумываясь, и не в силах сдержать улыбку. — Именно так.