Семейный праздник или Беременным все позволено

За окном кружились снежинки, чаруя всех своей красотой. Поленья тихо, весело потрескивали в камине, своим огнем освещая небольшой кусочек комнаты. Весь дом завораживал своей красотой, ведь его освещали только свечи. Потому что сейчас была ночь перед Рождеством, которую все называли «ночью свечей». Северус был несказанно рад тому, что «дорогие» гости прибыли именно в этот день. Теперь хоть он на некоторое время лишится возможности видеть их «дружелюбные» лица, ибо лимит гостеприимства будет исчерпан. Нет, конечно же, Северус Поттер-Снейп был очень рад видеть Люциуса и Тома, даже немного Люпина. Но вот кого он не желал видеть в своем доме, так это Сириуса Блэка. И хоть он понимал, что это лучший друг его мужа, Джеймса, но все равно не мог перестать кидать на Сириуса надменных и презрительных взглядов. Блэк отвечал ему тем же. Послышался скрип двери, и в дом вошел Джеймс, качая головой в разные стороны, чтобы скинуть с себя снежинки. Он только что закончил вешать рождественский венок на дверь, и теперь желал только одного — подойти к своему мужу и погладить его круглый животик, где жил их маленький пятимесячный ребеночек. Люциус Малфой и Том Марволо имели точно такие же желания. И если Том мог подойти и погладить небольшой животик своего нежного, мягкого Люпина, то Люциус только разочаровано вздыхал: его беременный колючка, Сири, на него за что-то дулся и не подпускал к себе. — Как тут мой маленький? — Джеймс опустился перед смущенным Северусом на колени, и прислонил голову к животу, пытаясь услышать ребенка, но вместо этого почувствовал пинок. — Мой хороший. Лупишь меня, прям как твой папочка в школе. Северус покраснел и отвернулся. Джеймс говорил чистую правду. Однажды, когда мародеры его слишком достали, он не выдержал и отлупил Джеймса метлой, сломав ему руку. После этого Джеймс начал бегать за ним собачкой: дарил цветы и конфеты, посылал записки с признаниями, пел серенады. — Не напоминай, Джейми, — смутился Северус. — Я повел себя отвратительно… — У тебя очень хороший удар, детка, — рассмеялся Джеймс, целуя ладонь Северуса. — Ты тогда так меня по голове ударил… Я потерял сознание, а когда открыл глаза… то увидел надо мной ангела… — Голубки, может хватит? .. — не выдержался Сириус, с завистью глядя на воркующих влюбленных. Он тоже так хотел, но Люциус почему-то его не касался, даже не подходил лишний раз. Может, он для него слишком толстый? — Да ладно тебе, Сири, не мешай, — заулыбался Ремус, наслаждаясь ласковыми поцелуями, которые дарил ему Том. Бывший Темный Лорд согласно кивнул, ласково поглаживая своего супруга по животу. — Ну и целуйтесь тут вместо того, чтобы праздновать! — Сириус направился к двери, расстроенный тем, что все целуются, а он - нет. Выйдя из комнаты, Сири громко хлопнул дверью. Мужчины проводили его недоуменным взглядом. — Вы поругались? — спросил Северус у грустного Люциуса, который только неопределенно пожал плечами. — Сегодня утром я хотел погладить его животик, а он меня оттолкнул… Джеймс и Томас одновременно закатили глаза. — Люциус, иногда, бывают такие моменты, когда ребенок слишком пинается, и тогда любое прикосновение к животу приносит боль. Поверь, с нами тоже было такое, и не раз. Люциус чувствовал себя не аристократом, а придурком. — Я с ним поговорю. Люциус пошел в комнату для гостей, находившуюся возле гостиной, в которой и скрылся его обиженный супруг. Зайдя в комнату, Люциус вальяжно опустился на большой кожаный диван, усаживая к себе на колени Сириуса, который ранее стоял возле дивана, рассеяно поглаживая свой живот. — Малыш мой, что случилось? Почему ты такой грустный? — Люциус устало вздохнул, наблюдая за своим любимым колючкой. — Почему ты меня за сегодня ни разу не поцеловал? Я теперь для тебя толстый и страшный, да? — серые глаза ярко блестели, как блестит вытекший из термометра шарик ртути. — Ну что ты? — Люциус аккуратно положил ладонь на живот Сириуса и, не почувствовав сопротивления от будущего родителя, уверенно погладил животик. — Прости, я сглупил. Ты оттолкнул меня в прошлый раз, когда я хотел до тебя дотронуться. Мне казалось, что тебе неприятны мои прикосновения, — беременность очень поменяла Люциуса Малфоя, сделав его более мягким что ли. — О! — гневно воскликнул Сириус, неуклюже подымаясь с колен супруга. — Значит, во всем виноват я?! Ну да, а как же иначе? .. Кто-то разбил дорогущий тысячелетний сервиз — так сразу Сириус виноват. Случайно потерялись пару тысяч галеонов — и вновь Сириус виноват, потому что кроме него никто не мог купить вредилки братьев Уизли! Люциус вздохнул. По крайней мере, он наконец-то узнал, на что Сири спустил столько денег. — Прости, Сири. Ты же знаешь, какой я у тебя глупый, — эту тактику Малфой выработал совсем недавно, но она действительно работала: нужно было во всем винить себя. — Могу я загладить свою вину? — Ты ее обязательно загладишь, иначе я уйду жить к Джеймсу! «Да кто ж тебя пустит?» — беззлобно подумал Люциус. Малфои ни за что не отдадут своего. К тому же Северус не потерпит «соперника» рядом, и обязательно попытается отравить Сириуса. Через секунду Сири оказался сидящим на диване с расстегнутой ширинкой, а Люциус расположился у его ног. Белокурая голова двигалась в одном ритме туда-сюда. Сириус балдел, смотря на любимые аристократические губы, ласкающие его изнывающий от желания член. — Ну ладно, я тебя прощаю, — великодушно проговорил Малфой-Блэк, после чего своим поцелуем стер остатки спермы с великолепных минетных губ. Сириус и Люциус вернулись через пятнадцать минут. Сири сиял, как начищенный галеон. Весь раскрасневшийся, с зацелованными губами, он своим счастьем освещал все вокруг. — Выскочка, — буркнул Северус, и тут же закусил губу, чтобы не застонать, когда Джеймс, воспользовавшись, что на них никто не смотрит, пробрался своими шаловливыми руками Северусу в штаны.