9 лет назад…
— Сегодня просто ужасный день! Моё терпение кончилось! Наш щенок, — Пушистик, был последним воспоминанием о папе, а мистер Розенграффе просто выкинул Пушистика на улицу, — всхлипывая и перебирая ножками, бормотала маленькая девочка. Её платиновые волосы, заплетённые в косичку, сильно растрепались, а большие голубые глаза были красными от слёз. Эту девочку звали Эльза. — Мама не понимает, какой он ужасный человек! — громко сказала маленькая блондинка. Слёзы полились ещё сильнее. — Отчим не разрешает мне общаться с Рапунцель и выходить гулять просто так. Она потихоньку направлялась на середину моста. Эльза со стороны сейчас была похожа на маленького промокшего котёнка, которого выкинули на улицу. Сегодня она всё решила… *** Дойдя до нужного места, голубоглазая развернулась к реке, что казалась такой чёрной при свете луны, будто бездонная яма, наполненная сгустком тумана. — Ещё и эта двойка по алгебре. Мистер Розеграффе убьёт меня за неё, — с этими словами Эльза со всей силы пнула перила моста. Лицо сразу же изменило своё выражение со злости на боль. Простояв так пятнадцать минут, она перелезла это злосчастное ограждение. Девочка встала на край, держась руками за перила, но не спрыгнула. Эльза думала, правильно ли она поступает. По правде говоря, платиноволосая очень боялась умереть. Да и тем более, ей было всего-то десять. Много ли вы видели самоубийц такого возраста? Думаю, нет. « Может не стоит? Нет, я всё решила! С меня хватит! Нельзя, что бы мистер Розенграффе думал, что так можно управлять людьми! Моя смерть послужит ему уроком! А вдруг, это ничего не даст? Он же меня ненавидит. Отчим будет только радоваться, что его главная проблема ушла…» — думала блондинка, ещё больше плача. Нет, она всё решила. Уже готовясь прыгать, Эльза начала отчёт: «Один…два…» — Думаю, это не самый хороший способ, — прервал её мысли голос справа. Голубоглазая повернулась в сторону звука и увидела силуэт мальчика, который спокойно стоял, облокотившись руками о перила, и смотрел на луну. На вид ему было столько же лет, сколько и Эльзе, может чуть старше. Из-за темного освещения лицо было плохо видно. — Если, ты прыгнешь сейчас в воду, то почувствуешь ужасный жгучий холод. Ты умрёшь в муках. А после твоей смерти, никто не поверит в версию самоубийства, думая, что жертву столкнули. Так как это не верно, посадят невинного человека. Например, меня, — продолжил мальчик и повернулся в сторону девочки. Теперь, можно было увидеть, что у него странный цвет волос, которые были сильно взлохмачены. При свете луны они казались белыми как снег. Блондинка открыла рот, чтобы сказать, но мальчик её перебил: — Я не собираюсь тебя отговаривать. Сам пришёл сюда за этим. Я просто думаю, что ты слишком маленькая и не пон… — он не успел договорить, как его перебили. — Я не маленькая! — громко сказала Эльза, на что тот лишь усмехнулся. Она и правда выглядела младше своих лет. — Если ты пошла в первый класс, это не делает тебя взрослой, — продолжая ухмыляться, произнёс светловолосый. — Мне вообще-то десять, — обиженно выплюнула Винстон. Эльзе не нравилось, когда её возраст сильно уменьшали. — Правда? По тебе не скажешь. И вообще, плохо перебивать старших! — Старших? Я думала, мы — ровесники, — округлив глаза, удивилась девочка. Да, наверное, для взрослых три года это и не такая большая разница в возрасте, но для детей это достаточно много. — Мне тринадцать, — настала долгая пауза. Девочке нечего было сказать, а её новый знакомый даже не собирался продолжить разговор. Да и о чём им ещё говорить? Всё равно они собираются уйти из жизни. Но всё же голос мальчика разбил тишину: — Вот мне интересно, как маленькая девочка решилась на самоубийство? Я, конечно, не Шерлок Холмс, но по тебе и так видно, что у тебя есть деньги. Вряд ли хорошо одетые, ухоженные, красивые… — Красивые? — вскинула брови перебив мальчика блондинка. Для неё было неожиданно получить комплимент. Хоть даже и такой. — Во–первых, я не договорил. Во–вторых, да. И в–третьих, так, о чём это я? Ах, да! Вряд ли хорошо одетые, ухоженные, красивые дети в чём-то нуждаются? Обычно, у таких людей идеальная жизнь, и они не пытаются при каждой попытке уйти из нашего мира, — жестикулируя, возмущался мальчик. — Ты живёшь стереотипами. — Все живут стереотипами, — грустно вздохнул мальчик. — Просто… это всё из-за… мистера Розенграффе, моего отчима, — запинаясь сказала Эльза, — Он ненавидит меня, а мама этого не замечает, — продолжила она, всхлипнув. Мальчик резко развернул к себе Винстон, которая стояла над пропастью. Подняв её подбородок так, что бы она смотрела ему в глаза, сказал: — Эй, не плачь. Слышишь? Это не настолько уж и плохо. Попробуй, найти в нём что-нибудь хорошее. В любом случае, всё могло быть и хуже, — сказав это, он помог Эльзе перелезть через забор. Его слова отпечатались в памяти девочки навсегда. — Стоп, ты сказал, что пришёл сюда за этим же, но зачем? — до неё только сейчас дошло, что человек не может просто так ходить на мосту в километре от города. Тем более, её новому знакомому всего тринадцать. — Ты не поймёшь… — громко выдохнув, сказал светловолосый, — тем более, я передумал… как и прошлые два раза… — последние слова он говорил почти шепотом. — Хах, и ты говоришь, что я ничего не понимаю? Хотя сам каждый раз, когда собирался закончить жить, передумывал? Ну, и что тебе помешало в этот раз? — Эльзу удивило, что он уже три раза пытался это сделать. Видимо, он не такой уж и храбрый, думала блондинка. Она совсем не знала, что бывают причины, по которым мы меняем свои решения. Она была слишком маленькой, чтобы это понять. — Ты права. Но в этот раз причина серьезная, — грустно улыбнувшись, сказал мальчик. — У меня теперь, есть цель в жизни… — Какая? — Ты — моя цель в жизни. Вернее твоя жизнь — моя цель. Я буду жить, пока живёшь ты. Через что бы мне ни пришлось пройти, я не кончу жизнь самоубийством, — сказал, как заметила Эльза, голубоглазый. — Знаешь, я этим обязываю и тебя, — ухмыльнувшись, продолжил мальчик. — И какая у меня появилась обязанность? — выгнув бровь, спросила платиноволосая. — Теперь, ты отвечаешь за две жизни: за свою и мою, — Эльза стояла секунду, а потом поняла, что это был хитрый ход, чтобы отговорить её от самоубийства. — Ах, ты ж, — замахиваясь рукой на пепельноволосого, крикнула девочка. Она не успела ударить, так как её руку перехватил новый знакомый со словами: — Эй, тише, тише, ты можешь умереть, когда захочешь, — Эльза успокоилась. Значит, она ошиблась насчёт него. Вдруг голубоглазый развернулся и начал уходить оттуда. На лице блондинки было чистое удивление. «Хотя бы, „пока“ сказал!» — подумала девочка. — Но это будет на твоей совести, — не поворачиваясь, напоследок кинул мальчик. Нет, он просто не договорил. Девочка была поражена его наглостью. Он обманно заставил её жить. Эльза прожигала мальчика взглядом «Если-повернёшься-я-тебя-сама-убью». Всё же она последовала за ним. Пепельноволосый шёл быстро, поэтому девочке пришлось перейти на бег. Наконец, она догнала его. — Ты разве не хочешь пойти до города со мной? Тут же далеко! — отдышавшись, сказала Эльза. — Я думал, тебе нужно время подумать. Он стоял и спокойно смотрел на неё, как будто сделал обычную вещь. Хотя, так и есть. Но Винстон так не считала. Она странно на него посмотрела, а потом удивлённо сказала: — У тебя голубые глаза? — Да, между прочим, у тебя тоже, — непонимающе ответил тот. — Нет, ты не понял. Они у тебя очень голубые. Таких вообще нет в природе! — возможно, для каждого это и был обычный цвет глаз, но Эльза увидела не сам цвет. Она увидела в них его душу. Пока ещё светлую добрую душу. Маленьким детям это разглядеть намного легче, чем взрослым. — Моя мама тоже так говорила, — грустно улыбнулся обладатель «очень голубых» глаз. Эльзу насторожила интонация, с которой он это сказал. — Говорила? — Она умерла. — Оу, прости, — смущенно ответила девочка, понимая, какую глупость она сказала. — Ничего. Кстати, как тебя зовут? — пытался перевести он тему разговора. — Эльза. Эльза Винстон, а тебя? — девочка пыталась проявить дружелюбие к своему новому знакомому. Возможно, у неё появился друг. — Я думаю, что мы ещё встретимся, — загадочно улыбнувшись, произнёс светловолосый. Всю дорогу до города они оживлённо болтали совершенно на разные темы, не касающиеся их. Эльза и её новый друг не заметили, как заболтались и дошли до Нью-Йорка. Мальчик свернул ещё вначале, но в этот раз попрощался. Наше время… Мы с ним больше не виделись. Он был прав, всё могло быть ещё хуже и стало. Когда мне исполнилось восемнадцать, мистер Розеграффе отдал по контракту меня замуж за Ханса Вестергарда. Может, было не совсем так, но сваливать всё на мамины долги мне не хочется. Ханс — ужасный человек, даже хуже отчима. Мой «муж» считал меня своей вещью. Он был одним из крупнейших наркобаронов города и имел три собственных клуба. В его клубе я и работала — стриптизёршей. Сегодня мы должны были уехать в Лос-Анджелес, но я здесь потому что, увидела записку. На ней аккуратным почерком было написано: « Я знаю, что ты уезжаешь, и не увижу тебя больше. Надеюсь, ты помнишь.— Дж.»
Я сразу поняла, что это от него — мальчика с моста. Он видимо следил за мной, просто я не знаю другого объяснения тому, что записка была в моей комнате. Как бы он по другому узнал где я живу? Я помню Дж. Каждое твоё слово засело у меня в голове навсегда. Прости… сейчас я опять там. Там, на нашем мосту. И опять, пришла по той же причине. Да, я слабая. Не смогла выдержать все испытания и собираюсь сойти с пути. Я просто не вижу конца. Конца мучений и страданий. Возможно, у тебя всё хуже, и так отпущу тебя тоже. Даже если передумаю, то Ханс просто убьёт меня. Я ушла час назад, и он наверное сейчас в бешенстве. Я всё решила… Прости… Думаю это традиция, поэтому начну отчёт. Раз… Два… — Думаю, это не самый лучший способ, — моё сердце сделало три сальто назад, а мозг перестал думать, когда я услышала эти слова. Может, просто совпадение? Я не поворачивалась, не хотела увидеть другого на его месте. Просто бы не смогла. Он продолжил: — Если, ты прыгнешь сейчас в воду, то почувствуешь ужасный жгучий холод. Ты умрёшь в муках. А после твоей смерти, никто не поверит в версию самоубийства, думая, что жертву столкнули. Так как это не верно, то посадят невинного человека. Например, меня. Каждое слово этого человека я говорила с ним вместе, только вполголоса. Это был — он. Нет, никаких сомнений. Повернувшись, увидела парня лет двадцати. Да, он изменился, но неизменны остались причёска и глаза. Глаза… они всё такие же голубые, но в них нет того, что было девять лет назад. В них нет ни капли веселья. — Дж… — Джек, — закончил он за меня. Джек? Всё было так просто? Хотя, чего я ожидала? Некой… загадочности? — Знаешь, ты напоминаешь мне одну девочку. Я пришёл сюда подумать о ней последний раз. Правда, сейчас она далеко не девочка. Ей…- парень на секунду задумался, — семнадцать. — Девятнадцать, — тихо поправила я его. — Эльза? — его глаза стали размером с блюдце. Джек не узнал меня. Конечно, я ведь сейчас брюнетка и без чёлки. Перекрасилась тоже не по своей воле. Ханс заставил. Только не объяснил зачем. Хансу самому не нравилось, что у меня другой цвет волос. Иногда я его совсем не понимаю. — Но ты же уехала. — Ты был прав… всё стало просто ужасно, — не хотела говорить ему. Не хотела сваливать на него свои проблемы. Но, и рассказать всё тоже считала нужным. — Я всё знаю, — будто прочитав мои мысли, ответил парень. Он точно за мной следил. Впрочем, это сейчас не важно. Важнее то, как мне теперь смотреть ему в глаза? Ведь, сейчас я собиралась умереть, но передумала как только, он пришёл. Это было глупо. Может, попроситься к нему домой? Идти к Хансу — не вариант. — Эм, я… я прости меня. Я п-просто не смогла, не выдержала, — давясь слезами, пыталась объяснить я, но он не слушал, просто смотрел на луну. — Значит, ты считаешь твои проблемы хуже моих? — без эмоций сказал Джек, скорее не спрашивая, а утверждая. — Я не… — Ты же знаешь, что тебе не идёт? — перебил он меня. Я вопросительно посмотрела на пепельноволосого, явно не понимая, что он имел ввиду. — Я про цвет волос. Блондинкой тебе было лучше, — продолжил парень. — Я его не выбирала. Мой муж заставил. — Муж? Ты про Вестергарда? — Да, я здесь частично из-за него. У меня нет пути назад, — грустно вздохнула я. Откуда он знает его фамилию? Хотя, Ханс известный человек. Эльза чему ты удивляешься? Твой «муж» уже наверное, рассказал о нашей свадьбе всему Нью-Йорку. Можетэто даже показывали по новостям. Голубоглазый долго думал, минут пять или больше. Вдруг в его глазах промелькнул недобрый огонёк. Что он задумал? Мне это не нравится. — У меня есть идея! Давай сбежим в… Какой город тебе нравится? — весело воскликнул Джек. — Майами… — неуверенно сказала я. Идея была не из лучших, но другого выхода не было. Вообще, мне не особо нравился этот город. Просто там жила моя двоюродная сестра — Рапунцель. Я не общалась с ней уже девять лет. — Давай, сбежим в Майами! У меня есть машина. Пойдём к гаражам прямо сейчас, — я положительно кивнула. Просто не знала как реагировать. Он помог мне перелезть перила. Хотя, я же сюда как-то забралась без его помощи. Джек видимо этого не понимал. *** Мы шли по обочине дороги. Становилось темно. В этот раз Джек шёл не так быстро, и мне не пришлось бежать за ним. Я не особо люблю тишину, поэтому решила заговорить первой. — Почему мне девять лет назад ты не сказал как тебя зовут, а какой-то девушке, которую ты даже не видел представился сразу? — Когда я встретил тебя в первый раз, я тоже не знал ту девочку с моста, — пожав плечами, ответил парень. Он был прав. Опять, прав. Интересно, я всегда выгляжу тупой в его глазах? — И вообще, откуда ты знаешь, что я не соврал насчет имени? — выгнув бровь, и ухмыльнувшись, продолжил Джек. — Если, ты назвался Джеком, значит тебе так надо. — Ты слишком доверчива. Откуда тебе знать, какой я человек. Может, рядом с тобой идёт маньяк? — Я не думаю, что смазливые парни с идеальной улыбкой убивают людей, — пожала плечами я. Конечно, это и так понятно, что у него не всё в порядке с головой, раз он пытался покончить жизнь самоубийством, но чтоб Джек был маньяком это уже как-то слишком. — Как раз такие прячутся в тёмных переулках, — усмехнулся голубоглазый, но потом он осмыслил и другие слова в предложение, сказанном мной.- Стоп, смазливыми? — Разве, ты не смотрелся в зеркало? — Вопросом на вопрос отвечать плохо. — Плохо —себя переоценивать. С ним было легко общаться. Джек был единственным, кто понимал меня. Снова, разговаривая, мы не заметили как дошли до нужного нам места. До города оставалось всего пятьдесят метров, но Джек свернул в лес, и я за ним.