Как однажды она попалась...

Прошло уже две недели после их решения быть вместе. И если Тони на удивление спокойно (даже для самого себя) принял новый статус их взаимоотношений, то Пеппер пребывала на какой-то сумеречной зоне. Ей было сложно перестроиться с рабочих отношений на более личные, интимные. Десять лет подряд, она всеми силами удерживала себя от необдуманного поступка, взгляда, жеста, двусмысленно сказанной фразы. Образец идеального секретаря. Только чтоб не выдать свои чувства. А как ей порой хотелось сказать ему о них, это причиняло настоящую боль – держать все в себе без права на признание. Это угнетало все больше и больше. Пеппер истончалась, терялась среди множества дел, забывала о реальной жизни. Точнее о личной жизни. Ее не было, отсутствие каких-либо нормальных отношений она оправдывала нехваткой времени. Но, на самом деле, время всегда можно было найти, если бы она укоротила Тони. Отвоевала себе право на личную жизнь. Но она почему-то этого не делала. Зачем-то взвалив на себя слишком много, с каждым годом ее обязанностей становилось все больше, а свободного времени все меньше. Эта ее коронная фраза: «У меня еще шесть тысяч пятьсот восемь дел…». Боже, она была словно вечный двигатель, ни на минуту не знающий отдыха. И вот сейчас приходилось экстренно менять свои привычки. Раньше она не могла просто так касаться его. Дружеский жест - вот все что она могла позволить себе. Сейчас же в ее распоряжении было все его тело. Слова - раньше приходилось следить за ними так, чтобы лишние фразы никогда не были озвучены, теперь она могла говорить ему много и практически все. Его внимание, в былые времена, ей едва ли доставалась хотя бы четверть оного. Теперь ее скромная фигура был полностью в сфере его интересов. Но вот парадокс - она едва ли знала, что теперь со всем этим делать. Она испытывала некий дискомфорт от того, что Старк теперь постоянно нарушал ее личное пространство. Одна кровать на двоих, общий завтрак, его вещи вперемешку с ее, две зубные щетки рядом в ванной, его утренняя эрекция. Ее пугала скорость происходящего, это было подобно огромной волне сметающей ее на своем пути. Прежняя жизнь рушилась на глазах, а как справиться с новой реальностью, которая формировалась здесь и сейчас, она не знала. И, кажется, она не справлялась со всем этим. Тони отправил ее в отпуск, заявив, что ей надо отдохнуть и она, наконец, должна использовать время, накопившиеся за все эти годы. Она была рада такому повороту событий. Старку приходилось большую часть времени проводить на работе, пытаясь без нее держать все в своих руках. Это занимало кучу времени и сил. Но зато она отдыхала. Ей надо было разобраться в себе, прийти к согласию своего внутреннего мира с этим новым пугающим. Немного побыть в одиночестве, взять эмоции снова под контроль, чтобы выйти в общество полностью подготовленной и собранной. Она уже добрую дюжину раз разложила все по полочкам. Пыталась привыкнуть к новым жизненным обстоятельствам и радоваться этому. Временами она сама себя не понимала, надо радоваться тому, что их отношения перешли в новую стадию. Она наконец-то с любимым человеком, и жизнь налаживается. Но то ноющее чувство в груди, которое появилось однажды ночью, никак не хотело оставлять ее. Пеппер все еще была напряжена, хоть и старалась скрыть это от Тони. Хорошо еще, что у них не было секса. На него элементарно не хватало времени, Тони проводил почти все дни на работе, а когда возвращался домой, то сил уже не оставалось. Она думала, что ей удается это скрывать. Но Тони все же видел, как беспокойство прорывалось сквозь ее защитную оболочку. И это волновало его. Он думал, что стоит дать ей время и все станет на свои места. Она расслабится. Но этого не происходило. Он уверял себя, что прошло слишком мало времени. Но однажды ночью, Пеппер плакала во сне. Она так и не проснулось, но на него это произвело неизгладимое впечатление. Он пришел к мысли, что все же стоит связаться со специалистом, которого посоветовала доктор Эндрюс. Надо было только как-то поговорить об этом с Пеп. И однажды такой случай выпал. Они ужинали вместе, и ему казалось, что она не так зажата, как в любое другое время. - Пеп, как ты себя чувствуешь? – он достаточно резко сменил тему, перескочив с обсуждения контракта на личности. Она немного опешила от такого напора. - Все в порядке, - она улыбнулась, - с чего ты взял, что что-то не так? - Ты напряжена, я вижу это, - он взмахнул рукой, изображая что-то непонятное, - ты не можешь расслабиться в моем присутствии, хотя раньше у тебя с этим проблем не было. - Да нет, все в порядке. - Прости, но мне не верится. Может нам стоит обратиться к специалисту. Может, беседа с психологом не так страшна, как ее обычно рисуют? – шутки ему сегодня явно не удавались. Ей понравилось это «нам», но не понравилось «обратиться к специалисту». - Не думаю, что стоит это делать, - к ней на мгновение вернулась прежняя холодность. Но удержать обычный тон не удалось. - Я думаю, стоит. Доктор Эндрюс посоветовала сделать это в ближайшее время. И я считаю это верное решение. Молчание на долгое время воцарилось за обеденным столом. Старк думал какие аргументы нужно привести, чтобы убедить ее. Она же была огорчена, но в тоже время зла. Два непонятных чувства схлестнулись за право преобладания над ее телом. Она с трудом сдержалась, чтобы не наговорить глупостей. - Я подумаю, - она резко встала, намереваясь уйти. Но Старк осторожно ухватил ее за запястье. Она была вынуждена посмотреть на него. - Останься и поговори со мной. Наори, топай ногами, бей посуду, делай хоть что-нибудь, только не уходи, - он снова ступал по тонкому льду. Черт, психология никогда не была его сильной стороной, - слишком быстро у нас первая ссора, по расписанию, она должна быть хотя бы через месяц-другой, когда первый туман от влюбленности пройдет. И мы должны будем ругаться из-за разбросанных носков и прочей ерунды. Это вызвало слабую улыбку, но не убрало висящего напряжения. Пеп нехотя вернулась на свой стул. Тони нежно поглаживал ее запястье, нехитрая ласка сделала намного больше слов. Он внимательно наблюдал за ней. Пеп нервно закусила губу и нахмурилась, Тони улыбнулся уголком губ. Также она делала, когда пыталась сдержать свои стоны однажды ночью. У нее плохо это получалось. К тому же, ему нравилось заставлять ее стонать. Когда гнев немного улегся, она была вынуждена признать, что это было не такой плохой мыслью на первый взгляд. Она поняла, что сама не справится. Если уж такой не чуткий до чужих эмоций Тони заметил, что с ней происходит, то стоит задуматься о квалифицированной помощи. С каждым мигом это обретало смысл и форму. Ей точно не помешает разговор по душам, а если к тому же кто-то даст правильное направление, то она справится со всем. Она робко улыбнулась Тони. - Хорошо. Думаю, мне стоит поговорить с кем-то. Только я хочу сделать это одна, - но видя его немного разочарованное лицо, быстро исправилась, - потом ты можешь ко мне присоединиться, если захочешь. - Я обо всем договорюсь завтра. Сегодня слишком поздно звонить Доктору Эндрюс. – он улыбнулся, наконец-то расслабившись, - пойдем спать, сегодняшние переговоры меня жутко вымотали. И как ты со всем этим справлялась? Сегодня она спала очень спокойно. *** Самое удивительное, что Старк на самом деле все организовал. Однако Пеп изменила свое мнение, теперь эта идея не казалась ей хорошей. Поразмыслив пару часов, она поняла, что не умеет делиться своими переживаниями. После такого продолжительного замалчивания своих страхов и тревог, будет достаточно трудно начать вдруг ни с того ни с сего, изливать свои чувства абсолютно чужому человеку. Она элементарно не сможет словами отразить свои мысли вслух. Она уже предчувствовала, как психолог будет клещами вытаскивать не то что откровения, а каждое слово будет даваться с трудом. Но отказываться было поздно, через двадцать минут ей придется выжимать из себя слова через силу, если это вообще удастся. Психолог оказалась женщина тридцати лет, приятной наружности. Она попросила называть ее по имени, просто Элизабет. Нет, Старк что издевался? Ей только очередной вертихвостки не хватало, которая будет за ним увиваться. Ей вроде бы надо в себе разобраться, а не выяснять с ним отношения по поводу очередной девицы. Интересно по какому принципу он ее выбирал. Предубеждение бежало впереди нее. За первый сеанс было сказано от силы пара тройка предложений. Они обозначили проблему и ее страхи, но дальше дело не пошло. Она просто молчала. Но и это стало для нее большим прорывом. Старк поинтересовался, как все прошло и понравился ли ей психолог, на что получил скептический взгляд. Она искренне удивилась: «Неужели он думал, что она ему все будет рассказывать?». Вопрос о том, когда он сможет присутствовать на совместном сеансе он решил для своей безопасности вообще не задавать. Второй сеанс прошел более плодотворно, количество предложение возросло до пятидесяти. Ей задавали вопросы, она более охотно, но весьма настороженно отвечала на них. Пеп пришла к выводу, что ей достался неплохой специалист. После сеанса, она почувствовала облегчение от того, что может просто выговориться. Третий сеанс был еще лучше, она много говорила о своих страхах, время пролетело незаметно. А затем был четвертый сеанс, который закончился полным провалом, битой бутылкой виски и сексом. Она говорила о своих страхах, о том как полюбила его, как боролась с этим чувством. Как стала замечать его взгляды, его стремление к ней, его неровное поведение. Она все это видела, просто не давала ему знать о том, что отмечает эти нервные намеки. Это был еще не танец павлина, но уже и не топтание на месте. Она рассказала о ночи, которая изменила все в ее жизни. О ней было упомянуто вскользь, слишком интимно, слишком глубоки чувства, слишком свежи воспоминания. От них кожа покрывается мурашками, одно мгновение цепляет за собой другое, и нет, сил остановиться, чтобы не мечтать повторить все снова. Шальная мысль, что теперь она может позволить этому случиться в любой момент, добавляла адреналина. Она может позвонить ему в любой момент и только намекнуть, что она ждет его и скучает. Пеп была более чем уверенна, что он доберется до нее очень быстро. Она перевела тему на то, что боится его потерять. Боится его измен, боится того, что он может причинить ей боль любым из этих двух способов. Напряжение вылилось в слезы. Она закрыла глаза, пытаясь сдержать их. Но было поздно. Спокойный голос психолога умиротворял. Пеп не заметила, что женщина пересела на ее кушетку, просто голос стал звучать гораздо ближе. Она сконцентрировалась на себе, пытаясь прийти в чувство. Это стало ошибкой, она подпустила ее слишком близко, личное пространство было нарушено. Она ошарашенно открыла глаза, когда нежные губы коснулись ее собственных. Пеп замерла, а язык Элизабет более настойчиво пыталась проникнуть в ее рот, подвергая все более изысканным ласкам. Это было странно, она никогда не целовалась с женщинами. У нее было несколько знакомых девушек, делавших ей весьма однозначные намеки, но она была влюблена в Тони. К тому же ей всегда нравились мужские тела. Тело Тони в частности, высокий, сильный, мускулистый. Ее тело было мягким и упругим, женственным. Она любила его, холила и лелеяла, упаковывала в дорогие костюмы, баловала походами в салоны красоты. Но вид других женских тел, обнаженных и не очень, не возбуждал. Хотя ей приходила в голову мысль, что уж женщина ее точно поймет. Ее возбуждало, как сокращаются мышцы Старка, когда он занимался тяжелой работой в мастерской, его плавная походка дикого кота, вышедшего на охоту, мужская грация и мужественность. Его улыбки, похоть во взгляде и греховность обещания удовольствия. Его голос, который мог заставить ее трепетать. - Какого черта тут происходит, - прогремел возмущенный возглас, и Пеп оказалась сидящей на краю кушетки. Она практически падала с нее, панически воззрившись на Старка. Тони был в бешенстве и растерян одновременно. Возвращаясь домой, он никак не планировал увидеть, что психолог, которого он нанял, целовал его женщину. В другой ситуации это было бы забавно и возбуждающе, две целующиеся женщины – отличное шоу. Но проблема была в том, что одной из них была его девушка. А он не собирался ее ни с кем делить, ни с мужчинами, ни с женщинами. Обе выглядели испуганно, словно их поймали на месте преступления. С Пеп он разберется позже. Он не видел, чтобы она интересовалась женщинами, или она бисексуалка? Это могло подождать. А вот эта женщина получит прямо сейчас. - Доктор, я жду Вас в своем кабинете. Пеп, останься здесь, - он дождался, пока женщина выйдет из комнаты. Дверь с громким стуком захлопнулась, оставляя Пеп приходить в себя. Тони боролся с гневом, если бы это был мужчина, то ему не сносить головы. Он бы порвал его на мелкие кусочки на месте. Но что делать с женщиной, ему было не понятно. - Я просто хочу узнать, какой пункт нашего с вами контракта о том, что иметь интимные отношения с клиентом или посягать на личное пространство без его на то ведома запрещено, вы не помните? – мрачно произнес Старк. – Это моя девушка, как понимаю, вы с ней решали вопросы, касающиеся наших с ней отношений. Так почему вы решили поцеловать ее? Или она дала на то вам свое разрешение? Позвольте узнать какую процедуру психологической помощи вы ей оказывали? Может у нее есть какое-то медицинское название? Что вами двигало? Ответом была тишина. Она молчала. - Я Вас спрашиваю! – взорвался Тони, сметая со стола бутылку любимого виски. Элизабет вздрогнула, когда бутылка разлетелась на осколки. - Пеп мне понравилась, я пыталась ее утешить, - как-то совсем не убедительно пробормотала она. - Утешить? – орал Старк, - вообще-то от Вас требовалось эмоциональное утешение! Вы должны были помочь ей преодолеть страхи и прочее дерьмо в ее жизни, но никак не целовать ее. Подразумевается, что я оказываю ей утешения подобного рода. Физические контакты это по моей части. Ах да, вы подразумеваете что она вам понравилась, как мило это звучит! Я сейчас просто расплачусь. Вы решили утешить бедную и несчастную женщину своим поцелуем, она ведь замучена таким зверем как я. Меня не интересует, кто вам нравится больше мужчины или женщины – это личное дело. Но когда это затрагивает мои интересы, будьте осторожны. Последовала звенящая тишина. - В Ваших услугах мы больше не нуждаемся. Как выяснилось, Вы страдаете временными провалами памяти касательно нашего с Вами контракта. Спешу напомнить заранее, что если будут разглашены любые сведения данной работы, Вы должны будете выплатить крупный штраф, не считая того, что репутации будет нанесен огромный ущерб. Кому за-хочется нанимать психолога, имеющего привычку целовать своих клиентов? – Старк перевел дыхание, - к тому же статью за сексуальное домогательство никто не отменял. Все четыре сеанса я оплачу своевременно. А теперь прошу покинуть пределы моей собственности. Старк дождался, пока ее машина скроется с экранов видеокамер и пошел к Пеппер. *** Он решительно не знал о чем говорить, просто устало привалился к двери и замер. Пеп нервировал его тяжелый взгляд. Она ожидала чего угодно: криков, ругани, возможно, каких-то обвинений. Вполне возможно он уйдет в загул. Пеп вздрогнула. Ничего этого не случилось. Тони был здесь. Он прожигал ее взглядом, но молчал. Все две недели были словно затишье перед надвигающейся бурей, эмоции собирались, медленно подогревались в большом котле чувств. Тем вечером они начали говорить о самом главном, но не смогли продолжить тяжелый разговор. Обе стороны понимали, что необходимо полностью высказаться друг перед другом. Обнажить свои страхи, потому что, происходящее было слишком стремительным. Они столько времени находились в странном состоянии «дружбы», отчаянно ревнуя друг друга, что просто взять и перестроиться в один момент на новые отношения, было достаточно трудно. Нужно было привыкать к новым моментам, более интимным. Раньше эти стороны натуры выпадали из их внимания, но теперь приходилось мириться с этим и менять самих себя. - Пеп, кажется, я совсем не понимаю, что происходит. – Разбито сказал Тони, он напряженно потер виски, словно у него болела голова. – Может, ты мне объяснишь? - Это так странно… - она касалась пальцами своих губ, словно стирая что-то с них. - Что странно? - Ощущать на губах вкус другой женщины, - пробормотала Пеп, - я никогда не целовалась с женщинами. Это странно. Он мысленно выдохнул, хотя бы можно не беспокоиться, что его променяют на женщину. Но решил уточнить на всякий случай. - И как тебе, понравилось? – он постарался, что бы его голос звучал как можно веселее, словно он подкалывал ее. Ему хотелось скрыть столь очевидную заинтересованность в ее ответе. - Не думаю, все же я приверженец старых обычных отношений, где мальчик плюс девочка. Я люблю мужчин. – Она сделала заминку и пристально посмотрела на Тони, - некоторых особенно сильно. Но это странно. Черт, она действительно сказала это? Ему не показалось? Он признался в своих чувствах еще тогда, две недели назад, после их сумасшедшей и, к его сожалению, единственной ночи. Однако Пеп не спешила открываться ему, она благосклонно приняла его ухаживания. Но он ничего не знал о ее настоящих чувствах к нему. Возможно, он нравился ей, но и в этом Тони не был уверен. Его до чертиков пугало то, что единственная женщина, которую он полюбил за всю свою жизнь, могла не отвечать ему тем же. Вокруг были женщины, которые только и мечтали быть с ним. Некоторые даже делали ставки на то, что смогут окрутить его и женить на себе. Но Тони Старк всегда оставался верен себе. Самые длительные отношения для него – две ночи подряд. Его не трогали ни слезы, ни истерики, угрозы были для него пустым звуком. Он не реагировал на угрозы, как можно угрожать оружейному королю? Он не обращал внимания на всяческие попытки заставить его делать что-то, чего он не желал. Некоторые пытались давить на его слабости, манипулировать с помощью них. Но никто по-настоящему не знал, какие они у него были. Кто-то наивно предполагал, что это был алкоголь. Кто-то считал, что его слабостью была его работа, точнее то, что он делал в своей мастерской. То, во что он вкладывал свою душу и свой талант. Но это было далеко не так. Отбери у него выпивку, и он спокойно проживет без нее. Конечно, он повозмущается ради приличия, может даже поскулит и сыграет на жалости. Но нет, это не было его слабостью. Его изобретения, с этим было сложнее. Создавая что-то очередное, потрясающее умы и фантазии других, он тренировал свой мозг, утолял свое самолюбие и гордость. Это было его способом самовыражения. Художники пишут картины, оставляя себя в веках. Улыбка Моны Лизы до сих пор не дает покоя современникам. Гораздо прочнее шедевры, созданные из камня. Они заставляют нас восхищаться тонкой работой мастера по такому несовершенному материалу как камень. Но кто может сказать, что Давид мертв? Скорее наоборот, глядя на него, создается впечатление, что через мгновение он совершит свой решающий шаг. Нет, он замер всего лишь на миг, заставляя восхищаться нас своей совершенной красотой. Старк тоже создавал, пусть орудия смерти, но создавал так, что никто не смог соперничать в этом кровавом деле. Если отобрать это, он все равно выживет. Мозг сможет найти себе другое занятие, чтобы работать и развиваться. Он просто не в состоянии находиться без дела, бездействие убивает таких, как Старк. Но Тони все же был человеком. У него была маленькая слабость, которую он скрывал ото всех. Он даже сам от себя ее пытался скрыть. Первое время у него это получалось, но с течением времени, он все же нашел в себе силы, чтобы признать. Слабость у него была. Но зато какая! Тяга к ней проявлялась постепенно, сначала он противился. Говорил, что ему это не нужно, что он сам может все делать и это пустая трата денег и времени. Потом ему понравилось, слабость оказалась очень полезной, у него появилось больше свободного времени для своих технических игрушек и опасных изобретений. Следующей стадией было понимание необходимости слабости. Без нее многое теряло смысл и грозило превратиться в самый настоящий хаос. После того, как эта слабость вошла в его жизнь, в ней стал проявляться хоть какой-то порядок. И последней стадией стало то, что он признал необходимость присутствия слабости в своей жизни. Чуть позже он стал испытывать к своей слабости весьма странные чувства, без нее начиналась ломка. Самая настоящая ломка наркомана. В том случае, если его слабость исчезала из поля его видения хотя бы на сутки, жизнь многих окружающих его людей превращалась в тихий ад. Его и так скверный характер становился еще хуже, а температура вблизи понижалась на несколько градусов. Как-то в одном весьма розово-сопливом кинофильме, на премьере которого ему пришлось побывать, главный герой сказал: «Ты – мой личный сорт героина». И бинго, он сразу же понял, что у него этот сорт героина тоже имеется. Правда, в отличие от этого киногероя к своей слабости он не испытывал гастрономический голод. Да уж, ему просто посчастливилось иметь такую свою слабость. Эта слабость, впрочем, ничего не знала о своей роли. Это была слабость, носящая десятисантиметровые каблуки и деловые костюмы, застегнутые на все пуговицы. Она могла остановить своим взглядом любую его глупую выходку, если он заходил слишком далеко. Она убирала свои рыжие волосы в пучок и сверкала зелеными глазами так, что у него замирало сердце. К своему сожалению, а может к счастью, Пеппер Поттс не знала, что она была самой большой и самой тайной слабостью Тони Старка. Он справедливо считал, что слабостью человека может быть только другой человек. И это было стопроцентной правдой. Можно забрать все материальные ценности, лишить привычной обстановки. Можно даже держать в рабстве в каменном мешке, постоянно унижая, оскорбляя и подвергая побоям. Все это Тони Старк проходил, он-то знает, как это может быть. Не надо ему рассказывать об этом: об ужасе плена, о предательстве. О понимании того, что твоя жизнь висит на волоске, и единственное, что ее поддерживает это вещество, которое одновременно и убивает тебя. Все это можно пережить, твое тело может страдать физически, твое эго может быть подавлено и растоптано. Но это ничто, если знать, что твоя единственная слабость вне зоны доступа всего этого ужаса. Даже там, в афганском плену он не был уничтожен, потому что знал, на него не могут давить иначе как ценой своей собственной жизни. Его родителей не было уже давно. На том свете до них никто не может добраться. А вот жизнь единственного дорогого человека, его слабости, могла быть в опасности. К счастью, об этом никто не мог знать и даже догадываться. Это давало сил на каждый следующий день. Так он и выжил, не потеряв себя. После плена стало сложнее не поддаться своей слабости, своей потребности в ней. Потому, что знал, каждый день может быть последним. Он хотел почувствовать ее рядом с собой хотя бы в эти мгновения. Насладиться ее присутствием и теплом. Но что-то останавливало его, может быть страх быть отвергнутым, может быть опасения за ее жизнь. Ведь как выяснилось, у Железного человека есть враги. Но когда с ними было покончено, выяснилось, что у всей этой планеты есть враги. И когда он в очередной раз умирал, падая из огромной закрывающейся воронки в другую галактику, Тони понял, что у него нет шанса быть с кем-то. Для него все может закончиться быстро и печально, так зачем привязывать к себе другого человека? Зачем заставлять страдать? Проще дальше прятаться за маской профессиональных отношений и глубоко в душе сожалеть об упущенных возможностях и потопленных надеждах. Но, кажется, у случая были другие планы на него. Он не верил в судьбу, но определенно, она подкидывала ему все новые и новые повороты, как изображение обнаженной слабости темной ночью в его мастерской. Тогда ранее принятые решения оказались сметены гормонами, тоской и страстным желанием. И вот сейчас он был там, где был. Стоял, прислонившись к двери ее бывшей комнаты. И, кажется, она только что сказала, что неравнодушна к нему. - Как бы я хотел стереть этот вкус с твоих губ, - он мягко посмотрел на нее, но не сделал попытки сдвинуться с места, - как бы я хотел, чтобы только мой вкус был на твоих губах. Он ждал ее приглашения, ему важно было знать, чтобы в этот раз инициатива исходила от нее. Он не мог ошибиться еще раз. - Твой вкус, я хочу ощутить его, - она давала ему этот шанс, - мне хочется ощутить его так сильно. Тони не надо было говорить что-то еще, он оторвался от двери и в несколько шагов преодолел расстояние до кушетки. Пеп не мигая смотрела на него снизу вверх. Он быстро исправил это, опустившись на колени рядом с кушеткой. - Как получилось, что она поцеловала тебя? – Он не смог удержать вопрос, так и рвущийся на поверхность. Тони касался нежной щеки, большим пальцем поглаживая ее нижнюю губу. - Не знаю, мы говорили. Она задавала вопросы, я на них отвечала. Я закрыла глаза, так было удобнее сконцентрироваться на своих чувствах. Мне вообще было довольно трудно рассказывать ей о своих переживаниях. – Пеп нахмурила брови, словно пошагово вспоминая произошедшее. – В какой-то особенно напряженный для меня момент, я не заметила, как она подсела ко мне. И вдруг я ощущаю ее губы поверх моих, а затем последовал твой крик разъяренного орангутанга. Вот и все. - Крик разъяренного орангутанга? – переспросил Тони, - так ты меня воспринимаешь? - Не знаю, но в тот момент мне именно так и показалось, - смеялись ее глаза, а рот пытал-ся сдержаться от улыбки, продолжая поддразнивать его, - не думала, что ты окажешься таким ревнивцем. Кто бы знал… Она не сдержалась, начиная хихикать. - Ревнивец? Если бы на ее месте был мужчина, ему бы крайне не повезло после встречи со мной. – Пеп перестала смеяться, напряженно посмотрев на него - Что ты с ней сделал? - Выгнал, разорвал с ней контракт, пригрозив в случае чего судебным иском, но она жива и здорова. - Вы сама деликатность, мистер Старк. – усмехнулась Пеппер. - Мне далеко до Вас мисс Поттс, но я наверстаю упущенное, - пробормотал Тони, притягивая ее для поцелуя. P.S. если кто вдруг не понял «Мона Лиза» принадлежит Леонардо Да Винчи, «Давид» - Микеланджело, ну а фраза «Ты – мой личный сорт героина» принадлежит Эдварду Калле-ну из фильма «Сумерки» по книге С. Майер. Уж это, думаю многие знают. (Кстати, кто еще заметил что одного из них зовут Энтони Эдвард Ст., а другого Эдвард Энтони Кл.?)