revo tsum

Бэкхён не знает, чего хочет. Он смотрит на своего друга и с тяжёлым вздохом потягивает сквозь трубочку апельсиновый сок. Вообще-то, ему по вкусу ближе вишнёвый, но официант грациозно оповещает, что такового в кафе нет. Разочарование номер один за этот день. Чанёль сидит напротив и беспокойно вертит головой по сторонам — высматривает, не мелькнёт ли где на горизонте подкачанная фигура Кёнсу. Чанёль любит своего бойфренда всем сердцем, чем неимоверно раздражает безразличного к романтическим вещам Бэкхёна. Или дело не в этом? Бэкхёну нравится Кёнсу, но отдельно от Чанёля. Вместе они совсем не смотрятся. И парень в этом уверен на все двести тридцать процентов. Потому что это так. Потому что с Бэкхёном Чанёлю было бы лучше. Не с каким-нибудь Кёнсу, который даже не знает, как Чанёль на самом деле относится к фильмам ужасов, которые все трое иногда смотрят вечерами пятницы. Кёнсу всё не торопится, а сок в стакане Бэкхёна неумолимо кончается. Это при том, что тот усердно старается растянуть его вот уже в течение двадцати последних минут. Может, двадцати двух, не столь важно. Он смотрит на Чанёля, который, кажется, тяжелого взгляда старшего совсем не замечает. Чанёль вообще по жизни не замечает, как и когда Бэкхён на него смотрит. В его глазах Бэкхён — друг детства, лучший друг, соседский мальчишка, заботливый старший и иже с ним. Бэкхён, вроде, не против. Ему всегда нравилась такая позиция, пока в их жизни не появился Кёнсу. А он всё разрушил. Именно в этом сейчас уверен Бэкхён. Разрушил идиллию их дружеских отношений, которые порой могли выйти за рамку лишь потому, что парням чего-то не хватало, и они могли дать это друг другу сами. Без каких-либо кёнсу. Но Чанёль решил иначе. Наверное, этот дурак и по сей день не догадывается, насколько тогда надломил плитку горького шоколада их многолетней дружбы. А Бэкхён молчит. Хотя иногда не очень. Иногда он почти что выгрызает законную каплю своего внимания. Буквально зубами впивается в напряжённую шею Чанёля, а тот и не против. Чанёль позволяет Бэкхёну ВСЁ. Но не быть с собой так, как им хочется. Бэкхён уверен, что Чанёль тоже этого хочет, но уже есть Кёнсу, а Чанёль слишком правильный. Бэкхён не ненавидит Кёнсу. Тот совершенно не виноват, что наступил на широченную ногу Чанёля в забитом автобусе. Но Бэкхён ненавидит Чанёля. За то, что тот изводит его. Сам-то Чанёль может прогнать все страхи и сомнения в объятиях Кёнсу. У Бэкхёна злость пеленой глаза застилает. Он хочет в эти объятия. Хочет получать ласковые слова и нежные поцелуи, но не более. Это, пожалуй, всё, что ему иногда нужно. Потому что чувства к Чанёлю исключительно платонические. Но иногда срывает. Иногда жизнь Бэкхёна доводит до крайности. Он снова вздыхает и отворачивается на звук колокольчика: Кёнсу наконец появляется с натянутой на губах широкой, но виноватой улыбкой. Бэкхён как-то кривится в ответ и наконец позволяет себе допить сок. Он не хочет встречаться с Чанёлем, быть его бойфрендом или как это принято называть. Он хочет назад их дружбу. Такую, которая была лишь у них. Они соулмейты, тут никак иначе. И это выше всяких любовей. Только Чанёль почему-то не слышит и не видит этого, невесомо касается губами щеки Кёнсу и незаметно, ха-ха, прикладывается ладонью к заднице. Мерзкий придурок, цедит сквозь зубы Бэкхён и поднимается с места. Он обещал пробыть тут только до момента их встречи, поэтому никто не возражает. Он уходит с мыслью, что кровь соулмейта неплохо смотрелась бы на его пальцах и губах. Да и на любимой белой футболке, которая теперь кажется парню до невозможности пустой. Чёртов Кёнсу. Это продолжается полгода. А затем год. Бэкхён с каждым днём закипает всё сильней, Чанёль совершенно перестаёт проводить время с ним. Даже в гости не зовёт, потому что живёт теперь не один. Теперь в его квартире главенствует хозяйственный Кёнсу. А еще стерильная, режущая глаз чистота. Нет больше безалаберного Чанёля. Зато есть послушная собачка, слушающаяся каждой команды До Кёнсу. И До Кёнсу крайне не любящий шавку с безумными глазами по имени Бён Бэкхён. Он давно заметил, как тот смотрит в сторону его породистого ретривера. И ему не хочется, чтобы эти двое даже пиво пили в соседнем баре, на стенках туалета которого вычерчены пьяные каракули об их вечной дружбе. Нет больше никакой вечной дружбы. Нет никаких Чанёль и Бэкхён. Нет громких соулмейтов. Они теперь по разным дорогам, по разным сторонам, даже по городам разным. Потому что Бэкхён не может и уезжает на родину — в Пучон. Там тихо. И холодно. Отрезвляет. Или не очень. Бэкхён наведывается в гости к Чанёлю спустя ещё три месяца. Ему кажется, что с Кёнсу всё кончено. Как быстро, срывается тихий смешок с губ, когда он в ванной смотрит на своё отражение в подбитое снизу зеркало. Потому что ему не кажется, даже если позже за чашкой чая Чанёль твердит обратное. Они были лучшими друзьями, соседями, соулмейтами и, может, кем-то более. А теперь это просто побитый жизнью чёрствый Бён Бэкхён и такой же побитый жизнью Пак Чанёль. Только с любимым Кёнсу. Бэкхён сам не замечает, когда с губ срывается рык, а в голову Чанёлю летит чашка с недопитой жидкостью. Нахер. Бэкхён впервые чувствует желание убивать настолько чётко, сильно и… страстно? И он не пугается такой мощной эмоции, ему нравится. Нравится до дрожи во всём теле. Чанёль смотрит затравленно и уверяет, что это всё временно, что пройдёт. Бэкхён в ответ кивает. Да, пройдёт. Пройдёт, когда кровь Чанёля окропит его руки, лицо, губы - всё. Бэкхён смеётся в голос. Смеётся громко, надрывно, до слёз в уголках глаз, потому что сейчас ему всё равно на закон, на мораль, на принципы, на то, что Чанёль выше и мощнее. Бэкхёном движет желание узнать, какова на вкус кровь друга, каков он там, внутри, где его уж точно никто не видел. Даже Кёнсу. О да, Бэкхён будет первым. И последним. Бэкхён настолько опьянен этим желанием, что срывается с места быстрее, чем даже младший успевает выставить руки вперёд. Он просто сбивает его с ног, как учили на первых тренировках хапкидо — где-то в том районе, что силу противника всегда можно обернуть против него. Бэкхён и оборачивает. Свои знания и адреналин против Пак Чанёля. Свою ненависть. Свои эмоции. Свои скрытые желания. Кому он будет врать? Он давно этого хочет. Бэкхен смотрит в удивлённые тёмные глаза и наслаждается страхом, плещущим на дне зрачков. Чанёль не будет отбиваться, не станет. Он уверен, что это всё не всерьёз, ведь знает Бэкхёна. Знает того Бэкхёна, который был до их встречи с Кёнсу. Но не знает, что того светлого, слегка саркастичного образа больше нет. Давно. Бэкхён бьёт наотмашь и не останавливается. Бьёт. Бьёт. Бьёт. Он наслаждается тем, как сбивает свои костяшки о ненавистное лицо. Бэкхен бьёт и смеётся, а сквозь смех роняет повторяющееся "ненавижу". И смотрит в глаза, потому что это важно. Важно видеть то, как они тускнеют. Ему нравится видеть то, что Чанёль уже прекрасно понимает намерения старшего, но всё равно ничего с этим не делает. Не может. Не хочет. Не станет. Потому что заслужил. Потому что Бэкхён имеет право делать с ним то, что хочет. И даже убийство. А Бэкхёну не нравится то, что младший настолько податливый даже в этом. Он цедит какие-то ругательства, роняет слова ненависти и то, что "позволял и Кёнсу так, да?" Мерзкий, какой же ты мерзкий, Чанёль. Бэкхён ненавидит до одури и любит до слепоты. Он прекращает измываться над разбитым лицом и сползает ниже на бёдра, роняя голову на почти не вздымающуюся грудную клетку. Сидит так с пару минут и чувствует, как родные пальцы касаются оголённых лодыжек, слабо обводя выпирающую косточку. Бэкхён вспыхивает и злится. Злится, потому что почему только сейчас. Он вскидывает голову и смотрит в налитое лиловыми синяками лицо. А потом тянется вперёд и ожесточённо впивается зубами в шею. Сжимает их на артериальной вене, так чётко выраженной под плотным слоем кожи. Он кусает. Кусает. Кусает. Словно дикий и голодный пёс, озлобленный на весь мир. Бэкхён хочет прогрызть шею Чанёля своими собственными зубами. И ему это удаётся. Не сразу, но губы заливает тёмной кровью. Она заляпывает всё его лицо, заливает глаза, окрашивает волосы - умывается ею. Как и хотел. Бэкхен не вампир и никогда не верил в подобную нечисть, но собирает языком кровь с губ и хочет ещё. Тянется пальцами к прокусу и старательно расковыривает рану. Он хочет ещё, но кожа не поддаётся. Бэкхён рычит и подрывается на непослушных ногах, рыскает по ящичкам в поисках чего-нибудь острого. Ножницы на верхней полке привлекают внимание быстрее, и так же быстро оказываются в скользких пальцах. Бэкхён вновь оказывается на полу и без раздумий вгоняет предмет, пробивая шею насквозь. Он смотрит на окровавленное лицо и ловит с этого безграничное удовольствие. Бэкхену всегда нравится делать именно то, что он хочет. Это лучшее чувство. И он наслаждается происходящим. Наслаждается запахом крови, её привкусом на кончике языка, тем, как она подсыхает на руках, когда Бэкхён уже спустя пару часов лежит рядом с обескровленным телом, позволяя одежде впитывать всё до последней капли. Так надо. Бэкхен должен был поглотить своего друга, потому что никак. Потому что Чанёль его и только его. И теперь никакие кёнсу не станут между ними. Никогда. Бэкхён улыбается безжизненному лицу своей самой яркой улыбкой, после чего в последний раз использует ножницы по назначению. Теперь всё правильно.