Два одиночества.

Нацу медленным движением достает новую сигарету, поджигая и вдыхая никотиновый дым. По легким, как по дереву, разливается ядовитый смог, достигая конечной точки и попадая в кровь. Бушующее сознание расслабляется, глаза сами по себе закрываются. Он снова делает затяжку, поворачиваясь в сторону окна. Улицу размывает дождь, холодными каплями сползая по наружному стеклу кофейни. Серость будней уже не гложет, лишь тенью обволакивает со всех сторон. Не бежишь. Не прячешься. И не потому, что нет смысла, а потому, что нет сил. Ранним утром воскресенья редко кого встретишь, особенно в такую погоду. Редкие прохожие укрываются под зонтами, полыхающие яркими нечеткими пятнами на фоне однообразных пейзажей города. Они спешат, торопятся, словно одержимые гоняются за собственными мечтами, которые вовсе и не хотят достигать. Мечта – идеальный образ. В жизни должна же быть цель. Нацу обводит взглядом привычно пустую кофейню с ее темными узорчатыми диванами, стульями, бежевыми столиками, простым ненавязчивым декором, парой сонных официантов, баристой и еще одним посетителем. Люси всегда сидит в дальнем углу около окна, по-домашнему подтянув к себе разутые ноги, периодически тянется за большой кружкой (заказала не кофе, а чай), поправляет волосы и вновь погружается в мир потрепанной книги. Девушка зевает, одергивает теплый бежевый свитер и поднимает сонные карие глаза на своего наблюдателя. Нацу наклоняет голову, выпуская изо рта дым, и тушит сигарету, перебираясь со своего излюбленного места на диван к той самой девушке. Она уже не удивляется – привыкла к этому молчаливому человеку, который просто стремится избавиться от удушающего одиночества. Как и она. Они не болтают без запятых, словно старые приятели; молчат, наслаждаясь светлым, почти нежным чувством близости родной души. Слова нередко являются лишним звеном, когда пытаешься понять окружающий мир и окружающих людей. Именно поэтому все говорят, кричат, лишь бы не дать проскользнуть прищуренному взгляду туда - к сокровенному. Хотя какое там сокровенное, если остались одни страхи да первобытные желания; безумие и темная пустота, порожденная собственными тяжелыми мыслями. Выжженная пустыня, не больше. Этим двоим достаточно знать имя, просто приходить сюда по воскресеньям где-то около восьми утра и сидеть, дожидаясь друг друга. Достаточно присесть рядом, вкрадчиво посмотреть в глаза напротив и вновь погрузиться в свой мир. И ему и ей просто нужна компания. А слова, мысли – все будет, но не сейчас, не этим утром. Как-нибудь они обязательно разговорятся, начнут смеяться над общими шутками, найдутся точки соприкосновения, от которых по телу пройдется волна облегчения. Потом Нацу как-нибудь пригласит Люси на свидание, ощущая тепло изящной ладони в своей руке. А после уже не нужно будет приходить в эту кофейню, в поисках истинно важного. Важное будет рядом, прижатое собственническим движением к себе. Просто сейчас здесь встретились два одиночества, сбегая от серых будней в небольшой кофейне на углу старого дома.