Поцелуй африканской ночи

Слэш
NC-17
Завершён
68
автор
Jim and Rich соавтор
Размер:
15 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
68 Нравится 9 Отзывы 19 В сборник Скачать

Фес-Лондон, скайп-чат

Настройки текста
      Вечерний Фес дрожал и таял в дымке от множества очагов, растапливаемых здесь во время холодных зимних ночей. Избавившись, наконец, от бренных останков Малкиной, Моран ехал из клиники в отель и курил, ощущая одновременно удовлетворение от хорошо и чисто выполненной грязной работы, и некоторое опустошение, почти отупение. Но в этот раз оно было скорее приятным, потому что снимало заботы всех предшествующих месяцев и избавляло от нужды что-то планировать целыми днями и ночами. Теперь его ждал заслуженный отдых, и начать расслабляться можно было уже сегодня…       Отель, в котором он решил остановиться до завтра, располагал собственным хаммамом, и Моран с удовольствием воспользовался предложением вежливого молодого человека на ресепшн посетить его. Хорошо прогревшись в клубах белого пара и подышав морской солью, он отдал свое тело банщику, намылившему его несколько раз с головы до ног, потом освежался в ледяной купели, чтобы затем снова распариться докрасна, как брусок железа в горниле кузни.       Расслабленный и умиротворенный водными процедурами, Себастьян пропустил в баре на сон грядущий пару стопок хорошего виски, выкурил кальян с приятной легкой травкой и поднялся к себе в номер. Там он был намерен завалиться в кровать на чистые белые простыни и проспать до завтрашнего полудня, когда Павич обещал прислать ему билеты на рейс до Мадрида. Оттуда, в зависимости от распоряжений босса, он поедет или обратно в Лондон или куда-нибудь, где плещется теплое море и ходят полуголые местные красотки…       Мысль про баб, раньше, обычно, вызывавшая у Себастьяна всякие фантазии, с которыми ему было хорошо засыпать, теперь почему-то промелькнула мимо сознания и канула в Лету. И, вместо того, чтобы рухнуть в постель, как намеревался, Моран достал и подключил ноутбук и вышел в сеть, подцепившись к местному wifi. Загрузив скайп, он с какой-то странной радостью узрел, что босс тоже не спит и коротает ночь за монитором. Щелкнув на его пустую иконку, он набрал в строке сообщения:       «Привет из Феса, босс. Операция «убей суку — подари жизнь» прошла успешно, подарки от доброго Джека-потрошителя доставлены по назначению в свежести и сохранности, доктор Альбьери передает тебе салам и пожелания многих лет безбедной жизни.» — и нажал «отправить».       Скайп довольно булькнул, и сообщение улетело в космос, чтобы мигом спустя отобразиться на мониторе босса в его штаб-квартире в Лондоне.       …Сутки, прошедшие с момента окончания земных мучений Малкиной, и переселения ее грешной души в мир иной, Джим провел как в тумане. Он не спал ни минуты, почти непрерывно пил, мешая абсент со сладкими чилийскими винами, курил сигареты с марихуаной (из Колумбии как раз прибыла очередная поставка, на радость всем лондонским приверженцам порока) и не покидал своих покоев, чтобы поесть и прогуляться. От одной мысли о пище — тем более мясной — его мутило, а когда воздух в комнате окончательно превращался в месиво из дыма, тоски и наркотических галлюцинаций, Джим распахивал окна в кабинете и в спальне, валился на подоконник и жадно вдыхал туман пополам с дождем…       Ближе к ночи его все-таки начало тошнить, и он, стоя на коленях перед унитазом, мучительно долго извергал из себя Малкину, ее предсмертные крики, слитые с криками Бойла, гепардов, красный песок Сахары, футболку Крайтона и армейские ботинки Себастьяна, перемазанные засохшей кровью, запах Доннегола (1) и вкус сырой земли на могиле Ричи… а еще зеленый абсент, малиновую кровь чилийской лозы, противные желтые орешки, и под конец — желто-зеленую желчь, оставлявшую во рту хинную горечь.       Потом Джим заполз в душ, полчаса лежал под струями горячей воды, вздрагивая и тяжело вздыхая, и, наконец, почувствовал себя немного лучше. Кое-как обтершись, он надел чистую пижаму из синего шелка, сверху накинул халат, расшитый египетскими кошками, позвонил Снитскому, потребовал крепкий кофе и свежайший сэндвич с тунцом и острой приправой, и устроился в огромном кресле, с ноутбуком на коленях.       «Моран… где ты сейчас, Тигр? Кутишь в Фесе, ебёшь шлюху или уже спишь сном праведника?» — это было его первой трезвой мыслью за весь сегодняшний день, и одновременно Джим ощутил острое и определенное желание, чтобы Себастьян был рядом. Не просто рядом — совсем близко, и не как подчиненный, только что выполнивший для босса грязное и опасное задание, но как друг… очень близкий друг…       «Как любовник», — подытожил Ричи. — «Ты же хочешь его с первого дня знакомства, разве не так?.. И почему не скажешь?»       «Шшшшш, Ричи… остановись… это совсем неподходящее время… совсем…»       Джим машинально открыл скайп, уверенный, что никаких вестей из Марокко — а тем более от Морана — его не ждет, ведь он сам дал им с Крайтоном полные сутки отдыха, и уж конечно, ребята воспользовались индульгенцией на полную катушку.       И вдруг напротив имени Себастьяна — Тигра — вспыхнула зеленая галочка, а в чат прилетело сообщение:       «Привет из Феса, босс. Операция «убей суку — подари жизнь» прошла успешно, подарки от доброго Джека-потрошителя доставлены по назначению в свежести и сохранности, доктор Альбьери передает тебе салам и пожелания многих лет безбедной жизни.»       Джим вздрогнул, как подросток, застигнутый за мастурбацией, и покраснел до ушей — Себастьян словно подслушал его эфир, и теперь подначивал, дразня желанием встречи…       «Привет, Тигр.» — быстро набрал Джим ответное сообщение. — «Хвалю. Можешь рассчитывать на обещанную награду. Ты уже подумал, чего хочешь?»       Он нажал «отправить», но через несколько секунд отправил еще одно:       «Включи видеосвязь, я хочу тебя видеть. Или ты прямо сейчас ебёшься с местной красоткой? Что ж, я и на это охотно посмотрю.»       …Скайп квакнул довольно скоро, Моран даже не успел прикурить сигарету, привычным вкусом которой хотел перебить сладковатый дух травки-дурмана. От кальяна у него начались какие-то странные глюки — повсюду мерещился босс, причем, почему-то в кружевном нижнем белье, длинном парике и красных туфлях с высоченными каблуками. Выглядело это поначалу как-то и комично, но и довольно-таки… эротично.       Такого прихода ему еще не доводилось испытывать, но рассудок подсказывал, что лучше бы сменить файлы, проигрываемые в его воображении на что-то более пристойное и… гетеросексуальное.       — Скуууукаааа! — томно протянул Джим-галлюцинация в ответ на рассудочные опасения и многообещающе поманил его пальчиком, выгибаясь на спинке дивана. — А со мной скучно не буууудет, обещаааааю…       Моран встряхнулся, глюк медленно и неохотно растаял, а скайп снова квакнул. Босс хотел видеть его, что ж, желание босса — закон для военного человека.       Себастьян включил камеру и увидел сам себя в нижнем окошке — довольный сытый тигр, вальяжно раскинувшийся в удобном глубоком кресле. Из одежды на нем были только майка и трусы-боксеры, босые ноги утопали в теплом ковре, отросшие мокрые волосы растрепались после небрежной сушки полотенцем — фен полковник не признавал. Картину довершала тлеющая сигарета, зажатая губами, и трехдневная щетина, сбрить которую он намеревался только завтра, как проснется. В общем, почти двести фунтов (2) мужской дикой красоты, хоть сейчас — на страницы Gay Times(3)…       — Привет, босс? Не спится? Мне вот тоже… и с красотками тут напряженка, все какие-то пугливые. Но меня на баб что-то и не тянет, после того, как я видел тут одну изнутри… — он вспомнил зрелище вскрытой от лобка до шеи Малкиной, и его снова передернуло. — Бррр… Если уж мы про желания заговорили, то есть у меня одно — не предлагай мне больше практиковаться в хирургии по живому телу. Я, конечно, охотник, но не некрофил. Не заставляй меня изменять моей природе…       Выглядел Моран потрясающе. Это было первой мыслью Джима, когда включилось видео — и последней на ближайшие пять минут, потому что вся кровь от мозга отхлынула к паху и привела член в состояние сильнейшей эрекции.       «Ох, Себастьян, Бастьен… Тигр… Что ты со мной делаешь…»       Джим облизнул пересохшие губы и спросил, не узнавая своего голоса:       — Хочешь посмотреть на меня? Но предупреждаю, я целый день пил и полвечера блевал, так что выгляжу вполовину не так эротично, как ты, Тигр.       Не дожидаясь ответа, он в свою очередь включил видеокамеру и переставил лампу, так, чтобы свет падал наиболее выгодным образом.       — Если с красотками в отеле напряженка, могу подсказать пару адресов в Интернете. Или вы с Крайтоном в песках Сахары дали обет целомудрия? Не верю, что участие в грязном деле мгновенно превратило Тигра в сексуального вегетарианца. Мне всегда казалось, ты ненасытен в постели. Неужели я не прав, и у тебя с этим все как у среднего британца — то есть обычно и скучно? Средняя сексуальная потребность, член средней длины, средняя продолжительность полового акта — две минуты…       Джим сознавал, что его несет, а Ричи и не думал останавливать этот монолог в духе озорной комедии…       Мориарти не так чтобы часто выходил на видеосвязь со своими собеседниками, больше предпочитал анонимно переписываться или же разговаривать, меняя голос. Но со своими он вел себя не так закрыто, как с людьми сторонними, а Моран уже стал своим в достаточной степени, чтобы лицезреть лик босса в окошке скайпа едва ли не ежедневно во время охоты за Гепардом.       Тигр видел его разным — и взбешенным очередной неудачей, и трепещущим от нетерпения, и суровым судьей, читающим смертный приговор. Теперь же он видел Джима, больше похожего на свой призрак, болезненно-бледного, с темными кругами бессонницы под глазами, но при всем при этом в глазах его горел дьявольский огонек, и улыбка вышла сатанински-саркастическая, когда он обрисовал портрет среднестатистического британца, такого же скучного в жизни, как и в постели.       Вызов брошен — вызов принят. Азарт состязательности смахнул после-банную сонливость Тигра, и он даже слегка подался телом вперед, стараясь почаще смотреть в глазок видеокамеры, а не на монитор.       — Никогда времени не засекал, но до тебя никто не жаловался, что ему мало… Может, это не во мне дело? Может, тебе лучше самому обратиться по тем интернет-адресам, чтобы взбодриться как-то? А то ты и вправду выглядишь так, словно тебя только что из земли выкопали. Закажи себе грудастую телку, отпяль ее как следует прямо на столе, и тебе полегчает. Я-то знаю, о чем говорю, босс. — он затянулся поглубже и пустил в монитор плотную дымовую струю, от которой Мориарти мог бы закашляться, будь он сейчас напротив него в этом номере, а не за тысячу двести миль севернее Феса.       Когда Моран, демонстрируя самцовое превосходство, пустил в него дымную струю, Джим открыл рот, представляя, что ловит ее губами, а после — теми же губами обхватывает стоящий член Себастьяна, и лижет его по всей длине…       «Интересно, что ты тогда скажешь, мерзавец…» — подумал он с некоторым злорадством, продолжая в красках представлять, как делает Морану минет. Вот прямо там, в номере отеля, с окнами, распахнутыми в африканскую ночь, стоя на коленях между раздвинутыми в стороны ногами желанного мужчины.       От этих мыслей он чуть не кончил, хотя пока еще не прикоснулся к себе, терзаясь сладостной болью от непроходящей эрекции.       — Я не жалуюсь, Моран, потому что я с тобой пока еще не спал, и не могу судить, много мне будет или мало… Насчет грудастой телки подумаю, хотя у меня стоит на другой сексуальный тип, и вообще я предпочитаю быть снизу.       Босс сопроводил это необычное для человека его ранга признание таким пронзительным призывным взглядом, что Себастьян сперва даже глазам не поверил. Но уши его вроде как не обманывали, и даже тело вдруг откликнулось знакомым томлением и тяжестью от прилившей крови. Во внутреннем пип-шоу снова замелькали соблазнительные позы Джима-призрака, теперь уже почти обнаженного — его причинное место стыдливо прикрывали лишь черные стринги, но их материала не хватало на то, чтобы прикрыть неслабый стояк.       — Вот как, значит?.. — задумчиво протянул Моран, глядя сквозь табачную дымку на двух Джимов разом. Главная засада состояла в том, что ни одного из них он не мог сейчас взять и завалить, чтобы выебать по самые гланды…       «А по гланды — это спереди или сзади?» — хихикнул гнусный вуайерист-зануда откуда-то из-под свода черепной коробки.       Но Себастьян, вместо того, чтобы привычно разозлиться и вообще закончить разговор с боссом, уже выходящий за все разумные и приличные рамки, вдруг поймал себя на том, что начал серьезно обдумывать этот вопрос. Идея трахнуть босса в задницу соблазняла запретностью самой темы, но эстетически выглядела как-то не очень, а вот минет, глубокий, долгий, прочувствованный… Ммммм…       Моран прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, его рука проникла под резинку трусов и обняла напрягшийся от посетивших фантазий член, и он ласково принялся поглаживать его, ощущая нарастающую эрекцию. В камеру эта картинка попадала лишь отчасти, но у босса было богатое воображение, что он не увидит, то сам досочинит…       — И… ты хочешь сказать, что тебе бы понравилось, если бы такой, как я, заставил тебя отсосать? А потом кончил бы тебе на лицо?.. — спросил Себастьян, продолжая мастурбацию.       Джим не был слепым и прекрасно видел, как изменился и потяжелел взгляд Себастьяна, как слегка приоткрылся красиво очерченный рот, и куда потянулась его рука… Но даже если бы видео было отключено, и они общались только по переписке, Джим не обманулся бы в происходящем — собственное возбуждение, вызывавшее горячее томление во всем теле, и член, судорожно дернувшийся от вопроса Морана, дали все нужные подсказки. Себастьян хотел секса, его посещали фантазии, и Джим вознес жаркую молитву к Неведомому, чтобы хоть на сегодняшнюю ночь, когда оба были пьяны, стать объектом этих фантазий.       Он просунул руку в штаны, обхватил напряженный член, влажный в области головки, и проговорил насколько мог небрежно:       — Нет. Мне не нравится, когда меня принуждают к сексу… В этом вопросе я сторонник полной добровольности для обеих сторон. Насчет «такого, как ты» ничего не могу сказать — не люблю фантазировать об абстракциях… но вот что касается тебя… лично тебя, Моран… — Джим свободной рукой через монитор дотронулся до губ Себастьяна, словно обводил их по контуру. — Я очень хочу увидеть, как ты кончаешь… на мое лицо или еще куда, это второй вопрос.       Похоже, они оба круто завелись, болтая о сексе. По крайней мере, Джим проделывал с собой то же самое, что и Себастьян, усомниться в этом мешала достаточно четкая картинка с его камеры. В отличие от ноутбука, тот снимал себя на внешнюю камеру, у которой и разрешение было получше, и охват…       «Что ты делаешь, кретин? ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?» — вопил чей-то придушенный гашишными парами голосок, и ему вторил целый хор с диапазоном от «ты же ни разу не гей!» до «вау, как интересно-то…». Но Моран не слушал, он весь ушел в ощущения и фантазии, в которых происходящее между ним и Джимом Мориарти нельзя было счесть ни чем иным, как самым натуральным гей-порно.       Слова Джима о том, что он желает посмотреть, как Себастьян кончает, взвинтили градус возбуждения со среднего до высокого в считанные секунды, и рука Морана заработала чаще и точнее, а голова откинулась назад. Все-таки фантазировать удавалось лучше, когда глаза были закрыты —чтобы тот Джим, который по ту сторону монитора, мог без труда дотянуться до него своими пальцами, положив их поверх его собственных, ритмично гонявших кровь по налитому стволу. А Моран мог сделать то же самое с его членом, вовлекая его в поединок настоящих британских джентльменов, обладающих завидной выдержкой.       — Мммм… Джииииммм… Ты с огнем играешь… я не трахался как следует уже несколько месяцев… Смотри, я ведь могу воспользоваться тем, что ты поклялся исполнить любое мое желание за удачную охоту на Гепарда… — пробормотал он, чувствуя, что приближается к порогу, за которым уже не сумеет остановиться.       — О-о, так мы с тобой товарищи по… воздержанию, — Мориарти улыбнулся дрожащими губами, пожирая взглядом Морана, теперь уже явно возбужденного до предела и откровенно дрочащего по ту сторону монитора. Одна мысль об этом действовала на Кошачьего царя как мощнейший афродизиак, а сочетание сладострастного зрелища с собственными сексуальными действиями, превращало болтовню по скайпу в самый настоящий взаимный любовный акт, пусть они и были за пару тысяч миль друг от друга.       — И у меня не было секса несколько месяцев. Мастурбация и поллюции не в счет, ты, наверное, их тоже не считаешь. Когда у тебя в последний раз была поллюция? Ты помнишь, Тигр, что тебе тогда снилось?       Он слегка отодвинулся назад и высвободил член, торчащий вперед, как рукоять меча — теперь Моран, если пожелает, может через монитор любоваться его прекрасной эрекцией.       — Обожаю играть с огнем. Отодвинься, покажи мне его… я хочу видеть, как ты гладишь свой член.       Его голос приобрел особые, мурлыкающие, бархатистые модуляции — этот тембр не раз и не два помогал ему совращать даже полных натуралов… Моран был особым случаем, потому что Джим уже несколько месяцев был страстно влюблен в этого мужчину, но тем больше поводов было попробовать соблазнить его хотя бы так — словами и запретными разговорами.       Босс явно был или во хмелю или под наркотой, потому как делать то, что делал он сейчас, на трезвую голову было просто невозможно. По крайней мере, в том мире, к которому привык полковник Моран. Но сейчас это вообще вдруг потеряло для него какое-то значение, отошло на второй план, перестало маячить красным флажками перед носом, запрещая выход за огороженный охотниками круг. Тигр просто и легко перемахнул это препятствие и углубился в исследование нового мира, который приоткрылся ему благодаря человеку по ту сторону монитора…       А Мориарти тем временем пошел еще дальше и показал ему свой член, действительно стоящий, как солдатик по команде «смирно» на плацу. Моран не задумывался раньше, насколько член у босса велик или мал, теперь же убедился воочию, что его «прибор» имел приличный такой размер, но на гиганта все же не тянул. Однако, хорошего любовника отличают вовсе не габариты инструмента, а ловкость игры на нем…       — А ты в курсе, что в животном мире демонстрация члена одним самцом другому — это вовсе не призыв к любовному акту, а угроза? Ммм? Или предлагаешь померяться, у кого длиннее? — он опустил резинку трусов вниз и, поправив наклон ноутбука, показал свой стояк Джиму. — Ну как тебе? И что будем дальше делать, драться ими?..       — Боже, какая скука… — бросил Джим, не сумев подавить вспышку раздражения — как будто его во время секса прервали на самом волнующем месте. — Начинаю понимать, почему у тебя так долго не было нормального секса — ты распугивал партнеров, читая им лекции по биологии вместо совершения страстных фрикций.       Но раздражение не погасило возбуждение, наоборот, усилило его настолько, что у Джима заболела поясница и начала кружиться голова. Он физически ощущал исходящий от Морана запах любовного пота, разгоряченной кожи, мускуса и острой соли, и ему хотелось разъять себя на молекулы, превратиться в цифровой код и таким образом преодолеть расстояние, разделявшее их с Тигром. И тогда… ооооо… тогда…       Джим с трудом заставил себя выпустить член, подрагивающий от нетерпения и жаждущий разрядки: он не хотел, чтобы быстрый оргазм поставил точку на их свидании. А что это было именно свидание, понимал даже Моран.       — Меряться пиписьками мне перестало быть интересно еще в школе, после того, как я утопил Карла Пауэрса в бассейне. Но если хочешь знать — у тебя просто роскошный хуй, Тигр. И судя по тому, как он сейчас стоит, ты действительно давно нормально не трахался… ну или… это мне удалось пробудить в тебе зверя.       …В дверь деликатно постучали. Мориарти трехэтажно выругался, натянул штаны и, предупредив Морана:       — Никуда не уходи. И не вздумай дрочить без меня! — отправился выяснить, кто посмел нарушить его покой.       На пороге стоял Тадеуш Снитский, с кофейником и тарелкой с сэндвичами.       — Босс, вот ваш… — он осекся, зацепившись взглядом за пижамные штаны Мориарти, натянутые стоящим членом, и покраснел как мальчишка:       — Простите, я не знал. Ээээ… приятного отдыха!       Откровенно злое лицо босса в сочетании с внушительной эрекцией заставило Тадеуша предположить, что он своим приходом помешал играм Мориарти с виртуальной «ночной бабочкой», и парень поспешил убраться подобру-поздорову.       Джим заперся на ключ, поставил поднос на журнальный столик и вернулся в кресло, где ждал включенный компьютер, и по-прежнему мерцало окно видеосвязи.       — Ты скучал? Лично я — очень. — и в подтверждение своих слов он просто сдернул с себя пижамные штаны и слегка развел ноги, открывая Морану полный обзор на нижнюю часть своего тела.       — Расскажи мне про свои эротические фантазии, Бастьен. Насчет секса с парнями. Я знаю, они есть у всех, даже у стопроцентных натуралов… хотя я еще ни разу в жизни не видел стопроцентного. Норма — это середина, а середина — это бисексуальность. Ну, на случай, если тебе нужна индульгенция.       Джима кто-то побеспокоил, и он на время оставил Морана наедине с собственными фантазиями, принимавшими все более причудливые формы.       «Нужно будет прикупить с собой этой забористой травки у местного гашишиста…» — лениво подумал он, наблюдая, как лицо Джима-призрака с черными немигающими глазами-омутами медленно выступает из монитора и приближается к его члену, и из плотно сжатых губ выскальзывает раздвоенный змеиный язык. Он легко касается несколько раз напряженной головки, причиняя легкую щекотку, потом обвивается вокруг нее и ритмично сокращается, подтягивая голову Мориарти все ближе… Образ босса трансформируется на глазах, и теперь это и вправду уже не человек, а питон, удав, черный аспид или змей-искуситель, натягивающийся своей пастью на его член и скользящий по нему бархатистым нёбом… Моран вжимается спиной в кресло, выгибая навстречу змею поясницу и бедра… и тут горячий пепел с кончика сигареты падает ему на плечо…       — Умммм… твою мать… — Тигр, не открывая глаз, вынул изо рта сигарету и стряхнул ее как следует, потом еще раз затянулся и задержал дыхание, ощущая, как от нехватки кислорода в крови возбуждение становится почти нестерпимым, почти запредельным… И перед глазами начинают мелькать какие-то совершенно космические картины — рождение новых галактик и взрывы сверхновых звезд… Но рано, еще пока рано… и рука ослабляет хватку и замедляет ритм.       Новый вопрос Джима возвращает его в реальность африканской ночи, и Моран смотрит в монитор мутным тяжелым взглядом, ловя тембр его взволнованного голоса лучше, чем распознавая смысл сказанного… что-то там про индульгенцию на гомосексуальный опыт…       О, такую индульгенцию он себе выписал уже давно, когда еще на спортивных сборах познал кое-что запретное вместе с парнями, делившими с ним номер отеля. И потом, в Академии на военных сборах, и после, в армии… Если напрячь память, то парней, с которыми у него случался спонтанный секс или просто взаимная дрочка, было пять или… шесть? Да, все-таки шесть, если считать того черномазого рядового, которого он сперва жестко выеб, а потом, когда тот пообещал ему судебный иск, просто убил.       — Эй, босс… ты-то сам кончай уже лекции по половому просвещению читать… Я не новичок в этом деле, это так, к слову… — хмыкнул Себастьян, растягивая губы в широкой самодовольной ухмылке. Если Джим хотел его напугать или подловить, что ж, у него это плохо получилось… — У тебя лучше получается превращение в змея-искусителя… его пасть такая гладкая изнутри, моему парню это пришлось по вкусу… А ты, ты сам не прочь был бы повторить этот трюк с моим одноглазым змеем, а?.. — тут Тигр качнул вызывающе торчащим членом в сторону монитора. — Я бы, пожалуй, не отказался посмотреть на это…       Непотребства, которые Моран творил перед монитором, будучи под кайфом и не слишком хорошо сознавая, где реальность, а где галлюцинации, довели Джима до той точки возбуждения, когда мыслящее существо окончательно уступает место инстинктивному началу.       Он прижал пальцы к экрану, чтобы увидеть, как налитый мощью ствол Тигра ткнется ему прямо в ладонь, и до крови прикусил нижнюю губу, чтобы не начать пылко и абсолютно всерьез объясняться в любви. Потому что после этого, в зависимости от реакции Себастьяна, Джиму придется или уволить его, выгнать прочь и постараться забыть, или самому немедленно лететь в Марокко, чтобы устроить оргию наяву… Но одно было попросту невозможно, а другое — преждевременно, как оргазм, который Джим изо всех сил старался удержать. Это было непросто, и только даосские техники торможения эякуляции еще удерживали тело в узде. Джим снова заставил себя перестать трогать член, но следил за тем, чтобы Морану было хорошо видно.       — Так это и есть твое любое желание, Тигр — чтобы я взял в рот твоего красавца и, когда ты кончишь, проглотил все до капли? Что ж… между моими губами ты взорвешься, как сверхновая, и вытечет из тебя целая Ниагара. Но я ее выпью… даже не сомневайся.       Джим снова принялся водить пальцами по экрану, имитируя движения при мастурбации.       — А насколько ты «не новичок», Бастьен? Расскажи мне… но совместные дрочки после отбоя в скаутском лагере не считаются.       Моран откинул голову на спинку кресла и хрипло рассмеялся:       — Дрочка в лагере не в счет, это уж точно… Зато у нас была такая игра — кто сколько мишеней выбьет, тот столько раз за ночь и кончит, а проигравший делает всем по очереди минет… Угадай, сколько минетов я таким образом насобирал…       Он снова принялся работать ладонью, оттягивая крайнюю плоть и оголяя блестящую от выступившей капли эякулята и потемневшую от прилива крови головку. Яйца затвердели и подтянулись, готовясь выбросить наружу первую порцию семени, и Себастьян передвинул ноут себе на колени, чтобы Джим мог насладиться этим зрелищем в полной мере.       — Тебе так лучше видно, да, босс? Ты ведь любитель подсматривать за тем, как кончают взрослые мальчики, да? Тебе нравится наблюдать, тебя это заводит больше, чем секс, так ведь? — бормотал он, представляя себе, что могло бы случиться, если бы Мориарти вдруг каким-то чудом оказался в этой самой комнате… О, да, Ниагара… или Везувий…       — Мне нравится подсматривать за теми, в кого я влюблен, посторонние меня не заводят… только ты… ты заводишь, оооо, дааа… Думаю, все твои соседи по комнате в итоге сделали тебе минет, мой Тигр… — хрипло мурлыкал Джим, окончательно теряя голову, не в силах отвести взгляда от того, что Бастьен с восхитительным бесстыдством проделывал прямо перед его лицом.       — И я больше чем уверен, что они дрались и спорили между собой, кто сегодня будет проигравшим, потому что каждый мечтал первым добраться до твоего хуя… мммммм… Бастьен…       Он снова прикусил губу, глуша стон и попросту рвавшееся с языка — «я хочу тебя, прилетай ко мне, выеби меня, будем трахаться в реале всю ночь напролет…», и несколько секунд они с Мораном откровенно мастурбировали друг на друга, пространство наполнили вздохи, тяжелое прерывистое дыхание и сдержанное рычание Тигра…       Движения ладони Морана стали почти судорожными, и Джим понял, что его пока еще виртуальный любовник вот-вот кончит — но это совсем не входило в его планы.       — Стой, Тигр, стой! Приказываю тебе остановиться… Запрещаю кончать! Не сей-час…       Сладкая судорога, уже им предвкушаемая, вряд ли могла быть остановлена только повелительным возгласом Джима, но, к счастью, Моран знал, как притормозить и отсрочить удовольствие, чтобы в итоге получить еще более яркую вспышку. Экспериментировал он со своим членом уже достаточно давно, чтобы изучить все его реакции и способы как ускорить разрядку, так и оттянуть ее на несколько минут.       Но босс об этом не знал, и Тигр решил, что раз уж они и так почти что трахаются друг с другом, то приятно будет еще немного помучить его и дать кончить первому. Любопытно было посостязаться с ним в этаком эротическом марафоне, ну, а обкончать монитор он еще успеет…       — Ага… ты еще прикажи ветру перестать дуть или вулкану перестать извергаться, босс… — простонал он, скорчив скорбную гримасу мученика — Но если у тебя получится заткнуть мой фонтан на расстоянии, я буду почитать тебя, как Господа Саваофа (4), и обращаться исключительно с молитвами и подношением святых даров…       — Смотри, Бастьен, я ведь поймаю тебя на слове… — предостерег Джим, очень довольный, что Моран не пренебрег его приказом и остановился в одном шаге от оргазма.       Сам он чувствовал себя настоящим Танталом: видел желанный плод, но не мог достать до него жадным ртом, мучился от жажды, но не мог утолить ее мускусной влагой, которую готов был вот-вот исторгнуть его святой Себастьян… И снова дал себе слово, что добьется ответных чувств от полковника Морана, и будет засыпать и просыпаться в его объятиях.       — Давай… давай еще выпьем, Моран. Это немного успокоит пламя на твоем мече, но поддержит его в должной твердости.       Джим показал Морану бутылку с вином.       — У меня чилийское… сладкое… и темное…       Его губы плотно обхватили длинное горлышко и задвигались сверху вниз — и снизу вверх, при этом он старался поймать взгляд Себастьяна…       — Выпьем! — Моран поддержал намерение босса и, вернув ноут обратно на низкий столик, потянулся всем телом к холодильнику, чтобы посмотреть, что там есть из спиртного.       По счастью, этот марроканский отель был заточен по большему счету на иноземных туристов, и алкоголь здесь продавался свободно. Вытащив наугад из дверцы несколько маленьких бутылочек, он поднес каждую из них к свету, чтобы понять, что в них заключается, и что из этого он хочет влить внутрь себя.       — Так-с… у меня тут мартини… а это? А, это коньяк… тут водка… и какое-то испанское вино… сухое, похоже… — он поднял глаза на монитор и так и замер с бутылкой в руке, потому что по ту сторону Джим натурально минетил свою бутылку, закатив глаза и в экстазе облизывая темное горлышко.       «Господи, чего он там нанюхался или чем обкурился?» — спросил озабоченный здоровьем внутренний трезвенник.       «Не в курсе, но хотел бы я того же набраться…» — ответил Моран, жалея, что не прикупил еще гашиша для самокруток, и одним движением скрутил крышку. — «Да, определенно стоит как следует надраться хотя бы тем, что тут есть в мини-баре…»       Поднеся бутылку к экрану, он легко коснулся его:       — Твое здоровье, босс! Ну и… чтоб стояло так и в сто лет!       Его собственный член уже болезненно ныл, кожа на нем покраснела и вены взбухли от притока крови, а мошонка словно закаменела вся, и теперь уже быстро кончить не получится из-за перевозбуждения.       «Алкоголь должен помочь снизить градус кипения.» — решил он и присосался к бутылке, не отводя взгляд от Мориарти, увлеченно демонстрирующего ему свои возможности…       — Я не проживу так долго… но за тебя, Тигр, выпью охотно, — страстно прошептал Джим и придвинулся к монитору вплотную. Он полностью избавился от мешавшей ему пижамы и сидел теперь перед Себастьяном в одном только шелковом халате на голое тело, не скрывавшем ни самого тела, ни непроходящего возбуждения. Джиму уже казалось, что между ног у него торчит раскаленная кочерга, но прикосновение к страдающей части тела вызывало не боль, а наслаждение.       — Пью, чтобы ты и через пятьдесят лет ебал молодых парней в полное свое удовольствие…       Он честно сделал глоток сладкого и терпкого вина и с горечью подумал, что пьяный в хлам Моран, который сейчас дразнит его своей эрекцией и мастурбирует как любовник, не оценит его самоотречения с таким пожеланием — а наутро вообще ничего не вспомнит.       — Прости, мне нужно кое-что посильнее алкоголя… иначе я просто взорвусь… — Джим достал из ящика коробочку с кокаином и принялся тут же, на столе, профессионально делать дорожку.       — Ты когда-нибудь ебался под наркотой, Тигр?..       Словно в ответ на любопытство мистера Трезвенника, Джим принялся готовить себе кокаиновый допинг.       — Эй, эй, приятель… тебя же просто разорвет, если ты занюхнешь! — Моран помахал рукой перед камерой, надеясь привлечь внимание Джима и отговорить его от дурной затеи пихать в себя эту белую кристаллическую заразу.       Себастьян в жизни ни разу не принимал синтетических наркотиков и не курил ничего крепче марихуаны или вот, марроканского гашиша, но видел, что делает с людьми зависимость от них. Один его армейский приятель после контузии и отставки быстро сторчался на героине и покончил с собой, не сумев достать дозу и не выдержав ломки. И Морану как-то не улыбалось иметь в качестве босса конченого нарика. И он слышал, что кокаин дает такую эйфорию, без которой обычные способы получения удовольствия потом уже не катят.       — Джим, если ты будешь нюхать эту дрянь, я отключусь и ты не увидишь, как я кончу! — попробовал он зайти с откровенного шантажа, а заодно и проверить, действительно ли боссу так уж интересно наблюдать именно за ним или ему просто нужна компания, неважно чья, лишь бы было с кем на пару подрочить на сон грядущий…       Джим вздрогнул от неожиданного выпада Морана, и вместо того, чтобы поставить на место зарвавшегося подчиненного, отчитав его и первым оборвав занимательный сеанс связи, в испуге оттолкнул от себя кокаин, растер белый порошок по столешнице.       — Хорошо… хорошо! Бастьен, не дури… Если ты отключишься, я… я не знаю, что сделаю, но только попробуй уйти от меня сейчас! Давай… давай пить, если уж кокаин под запретом!       Он схватил бутылку и сделал несколько глотков, проливая на себя вино, потом снова приблизил лицо к монитору:       — Тигр… иди сюда… иди ко мне… Я хочу видеть тебя… я чувствую твой запах…       Джим и в самом деле чувствовал эту дикую табачно-мускусно-винную смесь, приправленную острым запахом мужского тела, и представил, как Моран размазывает у него по груди и животу собственное семя.       Шантаж внезапно сработал, и это вдруг подействовало на Морана отрезвляюще. Легкая паника взметнулась в груди, заставив взглянуть на все происходящее более серьезно — выходит, что босс с ним натурально шуры-муры крутит…       Себастьяну тут же припомнились все странности их предыдущего общения по скайпу и более, чем двусмысленные смс-ки, сыпавшиеся ему на телефон иногда и посреди ночи. До этого момента он был склонен воспринимать их, как проверку на устойчивость в плане эмоций, ну раз сам босс с приветом, то ему нужны уравновешенные исполнители, а не такие же крезанутые психи. Но нынешнее представление, практически стриптиз, который Джим ему устроил в прямом эфире, да еще и настойчивый интерес к его интимным развлечениям и неприкрытое в буквальном смысле слова сексуальное возбуждение — все это уже было как-то чрезмерно для проверки и больше тянуло на провокацию или… или признание?       В первое полковник поверил бы с большей охотой, хотя бы потому, что знал, как с этим обращаться и как не вестись на разводки, ну, а если уже повелся, то как выкрутиться. Но если Джим Мориарти и вправду испытывал к нему страстное влечение или даже что-то более серьезное, то… вот тут у Морана по коже и побежали мурашки, то ли от мгновенного острого испуга, то ли наоборот, от неизведанного ранее удовольствия…       — …Давай… давай пить, если уж кокаин под запретом! — услышал он, и поспешно ухватился за слова Джима, как за приказ или команду.       Нашарив другую бутылку, он не глядя открутил крышку и, отсалютовав боссу, сделал большой глоток. Обжигающий и отменный французский коньяк жидким пламенем прокатился по нёбу и мягко упал в желудок, согрев его изнутри своим жаром.       — Вот это другое дело, приятель… лучше уж пить, чем торчать на всякой дряни… — удовлетворено пробормотал он, наблюдая за тем, как Джим жадно хлещет вино прямо из горла, и как рубиновые капли стекают у него по шее, не попав в рот. Ему вдруг захотелось оказаться с ним рядом и слизнуть длинный винный след с его кожи, а потом попробовать на вкус его губы и…       «Ты рехнулся, Басти!» — осадил его суровый голос деда-генерала. — «Если тебе приспичило совать свой чертов отросток в скользкие дыры, то лучше женись снова, и вся эта дурь из тебя быстро выветрится!»       Моран сморщился, точно от зубной боли, и махнул рукой:       — Иди к черту! — и только тут сообразил, что Джим, придвинувшись к монитору, зовет его, жадно пожирая глазами все, что было ему доступно с помощью встроенной камеры ноутбука.       — О, прости, это я не тебе, так… призрак один является и все нотации мне читает… Но меня, блядь, достало уже по самые гланды его брюзжание, его поганое моралитэ! Джим! Как избавиться от голосов в голове, а? Может, нужно еще больше выпить? — его рука нашарила и услужливо поднесла ко рту новую порцию спиртного, и на сей раз это была водка. — Твое здоровье… нет, мы за него уже пили… А, давай лучше за то, чтобы слышать у себя в башке только тех, кто действительно желает тебе добра и счастья! Простого такого человеческого, блядь, счастья! — Себастьян высосал водку и поморщился, крепкий русский напиток жестко продрал ему горло, смывая приятное коньячное послевкусие.       Скривившись, он подтянул к себе пачку сигарет и закурил, перебивая гадкий спиртовой привкус.       Напряжение в паху немного спало, кровь отхлынула к желудку и печени, которая корчилась от количества влитого в организм спиртного, а в голове наступила такая легкость и пустота, словно из нее вытянули все мозговые извилины разом и развесили их сушиться после полоскания в чистом коньяке. Странное ощущение, но скорее приятное, чем нет.       Моран наклонился к монитору и прошептал:       — Джим… я хочу тебе сказать, что… ты крутой, ты реально крутой мужик… И я тебе благодарен за то, что ты в меня так поверил… и поручил догнать эту суку… Блядь! Да я никогда еще не чувствовал себя так… таким… ну… настоящим что ли… И это все благодаря тебе… — он ткнулся в монитор губами, чувствуя, что его развозит уже конкретно.       Можно было только догадываться, что Себастьян курил или пил до начала их занимательного видеочата, однако новая доза спиртного, принятая в прямом эфире, заставила храброго солдата потечь — в прямом и переносном смысле.       Морана прорвало. Он начал говорить, и то, что он нес, лишь отчасти напоминало пьяный бред, и куда больше походило на исповедь… Вот только Джим, взволнованный и заведенный до предела, влюбленный до умопомрачения, жаждущий безудержного секса с нетрезвым и небритым мужчиной, путано объясняющим свои переживания и — о, дааааа… — целующим, целующим его через монитор, — Джим мало подходил на роль психоаналитика или еще меньше на роль благочестивого кюре.       — Я рад… рад, что тебе это понравилось, Тигр, — шептал он, задыхаясь, и, привстав, навалившись на стол, так что напряженный член терся о гладкую поверхность из мербау, страстно приник губами к глазку видеокамеры, отвечая на виртуальный поцелуй самым настоящим.       — Обещаю, что нас ждет еще множество приключений, ничуть не хуже этого… И тебе это тоже понравится, мой Тигр… как понравится спать со мной…       …Монитор ноутбука вдруг стремительно приблизил к нему лицо и губы Мориарти, и Себастьян даже отшатнулся, испугавшись, что тот вот прямо сейчас выберется из мутного экрана, как девица-японка в ужастике «Звонок» вылезала из телевизора. Но этого не случилось, и Моран испытал не то облегчение, не то разочарование, но что больше, так и не понял, потому что от водки его стало мутить уже конкретно…       — Прости, Джим… я отлучусь на минуту-другую… — Себастьян помахал своему полуночному глюку или собеседнику рукой и, встав, едва не столкнул ноут на пол, так его зашатало. С трудом сохраняя равновесие, он дошел до туалета и несколько мучительных минут исторгал из себя содержимое желудка, склонившись над унитазом.       Когда все вышло, он залез под душ, стянув с себя майку и трусы, и еще несколько минут просто стоял под водяными струями, промывая рот от противного желчного привкуса, и мозги — от дьявольского дурмана.       Но возбуждение все еще не отступало, и превратилось в настоящее мучение без желанной разрядки. Однако о том, чтобы быстро кончить прямо в душе, он даже не подумал, словно этот его оргазм уже был обещан им тому, кто изнывал от нетерпения по ту сторону Средиземного моря, Гибралтара и Дуврского пролива вместе взятых…       Когда стало полегче в физическом смысле, Моран наскоро вытерся и, завернувшись в халат, прошел обратно в комнату. Рухнув в кресло и поправив ноутбук, он извиняющимся тоном обратился к боссу, оправдывая свое затянувшееся отсутствие:       — Еще раз прошу прощения, не рассчитал с количеством выпивки… Обычно пью что-то одно, а тут получился какой-то коктейль, вот и… — он наконец поднял глаза, всматриваясь в фигуру и лицо собеседника.       Тот сейчас напоминал своим видом то ли сову, выпавшую из гнезда в дневное время, то ли кота, свалившегося из окна и пребывающего по этому поводу в состоянии глубокого шока… Бледный, всклокоченный, с обметанными губами и безумным взглядом больших темных глаз, Джим выглядел так, словно тоже успел навестить белого друга и вывернуть в его нутро все, что до этого проглотил. А может, сделал это, не сходя с места…       «Эй, босс, ты в порядке?» — хотел было спросить Моран, стараясь рассмотреть, не нанюхался ли он все-таки кокаина в его отсутствие. Но разглядеть поверхность стола было проблематично, оставалось надеяться, что Мориарти все-таки воздержался от наркотиков. Хотя его отсутствующий взгляд внушал большие сомнения на сей счет…       — Ты как там, Джим? Готов продолжить или уже кончил без меня? — нахальная провокация должна подействовать на него вернее, чем демонстрация тревоги, Моран хорошо знал это по себе и надеялся, что не просчитался в этом и с Джимом.       …Моран шарахнулся от его поцелуя, как Тигр — от Красного цветка, и, довершая сходство со струсившим Шерханом, сбежал в ванную.       — Бастьен!.. Черт тебя подери!.. Куда ты?! — крикнул Джим ему вслед, и его затрясло от жгучей обиды и закипевших в горле слез. Тело по-своему решило проблему, и вместо приступа истерических рыданий послало Джиму приступ мучительной тошноты: внутренности буквально скрутились в узел, и его вывернуло прямо на пол, хорошо еще, что не на ковер…       Положение обязывало позвать прислугу или охранника, или обоих вместе, но Джим решительно отверг этот робкий совет рассудка. Он ревниво относился к своему одиночеству, разделенному с Мораном, и не хотел никого впускать в пространство, насквозь пропитанное желанием и запретной страстью.       И пока Тигр не то мочился, не то блевал, не то попросту отмокал в душе, голый Джим, с членом, по-прежнему торчащим вверх, жаждущим разрядки, но не получившим пока даже намека на помилование, ползал по полу с бумажными салфетками, собирая рвоту, и поливал наборный паркет водой из графина…       Он едва успел закончить, когда Себастьян вернулся и властно принялся звать его, требуя отчета, что он тут делал, и не посмел ли кончить без него.       — Суди сам… — хрипло ответил Джим и показал Бастьену свой напряженный фаллос в самом выгодном ракурсе. — Суди сам, хочу ли я продолжить, Тигр… А теперь покажи мне свой… Ты не трогал его в душе?       — Вот это да! (5) — с уважением к стойкости Джима воскликнул Моран, и лишь секундой позже понял, что в их пикантной ситуации этот оборот прозвучал весьма двусмысленно. Но слово не воробей, и уже упорхнуло от него к ушам Мориарти, который, очевидно, был совсем не прочь проделать это с ним прямо сейчас…       Чтобы доказать себе самому, что он не дрейфит продолжить эту игру на грани фола, Моран распахнул полы халата и продемонстрировал Джиму, что по-прежнему «заряжен и готов к стрельбам».       — Тогда продолжим, пожалуй… — Себастьян снова откинулся в кресле и расставив пошире ноги, взялся рукой за член и открыл взору Мориарти блестящую от выступившей смазки головку. Дразняще покачав членом в сторону камеры ноутбука, он предложил пари:       — Давай так, кто раньше кончит, тот сделает победителю минет. Согласен? Готов поспорить, что ты первый сорвешься. И будешь мне должен.       — Ммммммм… — пробормотал Джим и кивнул в знак согласия. Его рука с тонким, но сильным запястьем осторожно и как бы слегка неуверенно поглаживала член, поскольку он по опыту знал, что от быстрых и точных прикосновений к чувствительным местам в самом деле кончит через пару минут, а то и быстрее.       — Хорошо… пари принимается, Тигр. Но у меня два вопроса…       Рука, не в силах справиться с нетерпением тела, чуть ускорила движения, и с губ Джима сорвался хриплый стон.       — Первый. Если ты проиграешь… то как думаешь отдать мне выигрыш? И второй: если проиграю я, не откажешься ли ты сам получать свою награду? Ведь я напомню тебе о ней на трезвую голову… Может, ты сразу сольешься, а, девочка-не-умеющая-пить?       Не прекращая мастурбировать, он свободной рукой взял бутылку вина и сделал демонстративный глоток.       Моран криво ухмыльнулся, выслушав вопросы Джима, и уже хотел ответить, когда тот взял бутылку вина и сделал глоток. Желудок полковника болезненно сжался от этого зрелища, вызывая новый рвотный позыв, но Себастьян волевым усилием подавил протест своего организма, чтобы Мориарти не заподозрил его в этой постыдной для мужчины слабости и не задразнил окончательно. А он умел это делать, благо, что умный и языкастый…       Справившись с приступом тошноты, он небрежно нашарил на кровати позади кресла оставшиеся бутылки со спиртным и открыл ту, которая попалась ему первой. К его удаче это был коньяк, не водка.       — Да ладно, мы же с тобой не соревнования по скоростной выпивке тут устроили… Но, чтобы ты не считал, что я не умею пить, вот, смотри… — он опрокинул в рот горлышко бутылки и опустошил ее в два долгих глотка. — Ааа… хорошо! Если меня опять потянет блевать, я тебе отсосу в качестве компенсации…       Коньяк снова потревожил его желудок и печень, но по крайней мере не ринулся обратно в пищевод, и Моран облегченно рыгнул, вздохнул и вернулся к медленной мастурбации на камеру. В сущности, в их с боссом пари не было никакого риска — наутро они оба, скорее всего, предпочтут позабыть о бурно проведенной ночной скайп-секс-пати…       «А если он не забудет, а ты ему продуешь?» — очнулся кто-то из компании любителей портить ему настроение.       «Вот тогда ты ему и отсосешь от моего имени, придурок!» — огрызнулся Тигр, на сей раз все-таки про себя. Но при этом, поймал себя на странном переживании, что вовсе не прочь был бы и проиграть Джиму это пари…       «Да ты же конченный педрила, Басти… Хорошо, что я не дожил до твоего позора!» — проворчал откуда-то сверху голос деда, но Моран даже ответом его не удостоил, глядя на экран, где Джим продолжал наглаживать своего красавца.       — Бастьен, Бастьен… — мягко позвал Джим, с возрастающим интересом следя за пьяным в лоскуты Мораном, пытавшимся что-то доказать не то боссу, не то самому себе, не то голосам в своей голове.       — Ты не ответил на мои вопросы, ни на первый, ни на второй… К слову, ты вообще не считаешь нужным отвечать на мои вопросы… Но тем не менее, ты мне скажешь. Скажешь, Бастьен. Так какие же у меня гарантии, что ты не сольешься, и я получу свой выигрыш… или ты — мой проигрыш? Может, напишем расписку собственной спермой, а, Тигр?.. Я однажды так и сделал с одним своим любовником, он был юрист и не хотел верить мне на слово.       Упрямый Джим снова стал приставать к нему, допытываясь каких-то гарантий, как будто они вели деловые переговоры, а не занимались черт знает чем под покровом африканской и британской ночей… Он даже помянул любовника-юриста, из чего напрашивался вывод, что если тут кто и есть конченный педик, то это босс, но никак не Моран.       «Ага, конечно, ты же уже готов ему за просто так отсосать, да еще и выебать его как следует, но будешь и дальше притворяться крутым натуралом!» — скептически прокомментировал мистер Правдоруб.       Себастьян рассеянно кивнул и пьяно улыбнулся ему:       «Что, сука, ревнуешь? Ведь пока только ты меня ебешь в мозг и педрилой себя при этом не называешь! Так что иди-ка на хуй и отъебись!»       Голос обиженно замолк, и Себастьян получил возможность сосредоточиться на вопросах босса и подумать, как бы так ответить, чтобы ничего не пообещать, но и не отказаться от самого пари?       — Ну… можно и спермой, только мои-то чернила пока в чернильнице. Ты своими распишись, если тебе это важно. Я предпочту поверить тебе на слово. Ты же можешь дать мне слово, что выполнишь уговор?       — Конечно, я могу дать тебе слово. Считай, что уже дал. Вопрос в другом: готов ли ты дать мне такое слово? Нерушимое слово военного офицера и британского джентльмена?       Джим усмехнулся, и его бледное лицо стало еще бледнее, приобретя саркастическое и злое выражение.       — Знаешь что, Бастьен, у нас есть еще один вариант, раз уж ты хочешь превратить прекрасный виртуальный трах в состязание. Запишем боевую ничью. Никто не выиграл и не проиграл. Как тебе такая идея? — и он протянул руку, чтобы отключить скайп.       Себастьян не сразу понял, что же так разозлило Джима, но, когда тот сделал явную попытку прервать сеанс видеочата, протестующе закричал в монитор:       — Нет, нет, нет! Не уходи! Пожалуйста… — уже с мольбой добавил он, ощущая, что отчаянно не хочет, чтобы все, происходящее меж ними, закончилось так резко и по его глупости. — Прости и… останься, Джим…       Он хотел еще сказать совсем уж откровенное признание «ты мне нужен», но решил, что если скажет, а Джим все-таки отключит связь, то это будет билетом в один конец, и возвращением к прежней жизни, которую он уже успел возненавидеть. Человек по ту сторону экрана был для него ключом к тому, чего с ним раньше не происходило, и, если Моран невольно оттолкнул или ранил его, тем скорее нужно исправить это и постараться загладить вину.       Убедившись, что Джим не отключился, и ждет, сердито буравя его глазами, он набрал в легкие побольше воздуха и заявил, положив ладонь на грудь, как при армейской клятве:       — Слово офицера, если проиграю, обязуюсь отдать долг. Если выиграю, приму награду.       Сделав это рискованное заявление, он выдохнул и с извиняющейся улыбкой взглянул на Мориарти, откинув со лба прядь еще влажных прилипших к нему волос:       — Теперь ведь все по-настоящему, да?       Джим молча качнул головой: в горле все еще торчал колючий комок обиды, и говорить было трудно. Хуже того, он попросту не знал, что сказать, не выплескивая на Морана поток непонятных тому переживаний, и не растекаясь перед ним эмоциональной лужицей…       Но в голосе Бастьена, крикнувшего — «Не уходи!» — прозвучали совсем новые ноты, убедившие Джима остаться с ним гораздо лучше, чем самая пылкая любовная ложь.       Он провел пальцами по дрожащим губам, и написал сообщение в чат:       «Для меня все по-настоящему, с самого начала. Для тебя — не знаю».       И это было чистой правдой, он в самом деле не знал… Подобное признание в неуверенности со стороны Джима Мориарти было и вовсе чем-то из ряда вон выходящим, но этого не знал уже Моран.       Джим сперва молчал, глядя на него со сложным выражением на лице, потом быстро что-то напечатал на клавиатуре, и скайп квакнул, принимая новое сообщение. Себастьян прочел и тоже почему-то решил написать свой ответ, возможно, чтобы самому себе засвидетельствовать, что да, все теперь по-настоящему, серьезно, без дураков…       «Для менч терерь тоде. Но не знаюсто дедать?» — набрал он, с трудом попадая дрожащими пальцами по нужным клавишам, и нажал «отправить», и потом вдруг быстро дописал и поспешно отправил, по-прежнему не обращая внимания на ошибки и опечатки:       «Ты умеещь прируать тиргов?»       Джим улыбнулся уже мягче, без сарказма, читая путаные признания Бастьена. Комок из горла куда-то исчез, и острая ледышка, воткнувшаяся в середину груди, начала таять…       «Ну по крайней мере, я знаю, что Тигры действительно любят…» — напечатал он, и поставил подмигивающий смайл. — «Если ты захочешь приручиться, обещаю кормить тебя из рук… и вкусно кормить».       Он нажал «отправить» и дотронулся до щеки Бастьена на мониторе. Потом коснулся его носа, лба, губ, медленно провел по шее…       «Еще я умею гладить тигров. Гладить и ласкать».       «И даже вылизывать…»       Джим сделал глоток сладкого вина — для храбрости — и быстро нашел в своей коллекции папку файлов эротического содержания.       К Морану в чат улетела гиф-картинка: молодой человек, весьма похожий на Джима, стоит на коленях перед мускулистым парнем в берцах и камуфляжных штанах, и самозабвенно лижет его нехилого размера член.       Моран с трудом читал текст на мониторе, слишком ярком для уставших глаз, но когда Джим прислал картинку, наглядно иллюстрирующую его последнюю фразу, зрачки Тигра удивленно расширились, а тело моментально выдало ту самую реакцию, которая сделала очевидным его проигрыш…       — Ох, ччччерт! — только и успело слететь у него с губ, когда липкая белая струя выплеснулась прямо на монитор, снайперски попав прямо в лицо Джима.       Судорожно подтянув с постели простыню, Себастьян принялся стирать следы своего поражения с экрана и клавиатуры, думая сейчас в первую очередь о том, чтобы техника не отказала из-за попадания внутрь того, что ей вовсе не предназначалось в качестве протирки и смазки…       Но, к счастью, все обошлось, журнальному столику, ковру и его коленям досталась большая часть «заряда»…       Однако, пари он продул самым позорным образом, хотя мог бы сказать, что Джим использовал нечестный прием, послав ему такую провокационную картинку. Но никакого стыда не почувствовал, пожалуй, только легкое смущение, как будто его застукали за постыдным и запретным занятием и сейчас будут песочить, а он сожалеет лишь о том, что застукали, но не о том, что делал.       Преодолев эту подростковую неловкость, Себастьян все-таки нашел в себе достаточно мужества, чтобы поднять глаза и, посмотрев прямо в камеру, признать себя побежденным:       — Ты выиграл, Джим. Черт, ты у меня выиграл! Теперь я твой должник. — и, если раньше такой проигрыш заставил бы его кипеть от ненависти к противнику, поставившему под удар его мужскую гордость, то сейчас Моран только улыбался, не ощущая себя ни униженным, ни оскорбленным.       Джим ответил только двумя стонами — громким и страстным, а после тихим и хриплым, почти жалобным. После того, как Тигр потерял над собой контроль и не сдержал оргазма, Кошачьему царю сполна хватило этого зрелища и пары движений ладонью, чтобы в свою очередь сорваться в пропасть наслаждения. В этот счастливый момент он как никогда был далек от любого злорадства.       — Да брось, расслабься… — усмехнулся он, дотянувшись до влажных салфеток, и медленно, неохотно стирая с груди и живота остро пахнущее семя.       — Я не монстр и не собираюсь силой лишать тебя невинности. Прощаю тебе твой долг… отдашь его, только если сам захочешь этого до невозможности. А теперь, думаю, нам обоим пора спать…
Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.