Возможно ли чудо?

Тело короля было возложено на каменные плиты. У хоббита не было сил хоть на минуту оторвать взгляд от любимого лица. Он стоял в зале, утратившем все краски, глядя на Торина, бледного, неподвижного, холодного. Его некогда яркие глаза были закрыты, лицо бело как мрамор, и грудь больше не вздымалась. Вокруг как тени блуждали понурые гномы, поминая своих принцев и короля. Никто не смел вымолвить ни слова, с трудом сдерживая наворачивающиеся слёзы. Казалось, мир стал серым, даже свет от факелов не мог оживить этот зал. Горечь, печаль сковывали тело маленького хоббита. У Бильбо больше не было сил плакать, не было более смысла молиться. Бэггинс всё смотрел на гномьего короля, и воспоминания о счастливо проведённом вместе времени всплывали в его голове, заставляя лишь больнее сжиматься сердце. В голове крутились вопросы о том, как это может быть, о том, почему и за что… Но ответов не было и не могло быть. Другим было тяжело, но ему было тяжелее. У хоббита не было никого, и вот когда он обрёл своё счастье, какой-то орк взял и отнял его у него. Будто бы сердце вырезали из груди. Бильбо не мог понять, почему он стоит здесь рядом с телом своего любимого, когда мог бы лежать рядом — такой же бледный, холодный и безжизненный. Но по жестокой прихоти судьбы он не умер, а был вынужден теперь хоронить любимого. Это было так неправильно…так неправильно. Гномы говорили слова утешения, но от этого будто бы становилось сложнее дышать. Сколько он уже простоял здесь? Балин сказал, что пора уходить, но Бильбо тихим, едва слышным голосом попросил «Еще немного… Я хочу побыть с ним ещё немного». Старый гном посмотрел на него с такой болью во взгляде, но позволил ему постоять там ещё какое-то время. Вдруг, тело короля содрогнулось, будто бы молния прошла сквозь него. Он пошевелил сначала рукой, потом повернул голову, после чего сел и в шоке осмотрелся по сторонам. — Бильбо? — увидел он своего хоббита. — Что случилось? На тебе лица нет! Бильбо слышал, как так же очнулись и принцы, как зашумели радостно гномы. Зал разом стал ярче, боль ушла, оставляя место безграничной радости. Бильбо бросился на шею своему королю. — Торин, — вжимаясь в тело своего возлюбленного, выдавил он. — Торин, ты ожил. Торин! Хоббит всхлипнул, впервые за столько времени плача от счастья. Торин крепко обнял его в ответ, ласково говоря что-то и пытаясь успокоить. Гномы шумели, приветствуя ожившего короля и принцев, обнимали мальчишек, хлопали по плечам Торина. Атмосфера счастья и радости была почти осязаемой. Тепло разливалось по телу, было так хорошо… Тук-тук. Раздался звук. Тук-тук. Повторилось. Бильбо непонимающе заозирался. Сердце всё ещё бешено колотилось от радости, но что-то было не так. Стало страшно. Бильбо подскочил на своей постели, сразу замечая чёрного дрозда, стучащего по его окну. Гномов не было, не было и короля. Бильбо был один в своей спальне. Воспоминания накрыли его, и он вновь не смог удержать слёз. Он помнил — не случилось никакого чуда, Торин был мёртв, так же, как и, казалось, часть его души. То чувство счастья, посетившее его во сне… Было ли оно теперь возможно, для маленького одинокого хоббита? Бильбо Бэггинс был уверен – нет.