real

Вернувшись из лагеря, Курт думал, что все изменится. Он ведь изменился, так почему все остальные не могут? Он надеялся, свято верил в то, что жизнь закрутится по-другому, но… Когда все было так, как мы того хотим? Последний год в школе. По словам учителей и родителей, был самым ответственным годом в жизни каждого ученика. «Вы должны приложить как можно больше усилий, чтобы подтянуть свои оценки и желательно знания тоже», — говорили почти все учителя на первых уроках. Одно и то же несколько раз в день. У кого не поедет крыша? Но по каким-то странным причинам все они почему-то забыли упомянуть, что их ждет полная задница в этом году. Просто такая большая, жирная ЗАДНИЦА! Если первые недели Курт и мог думать о чем-то своем — мы все можем легко догадаться, где крутились его мысли, — то вот через месяц он даже забывал иногда, где находится. Дни повторялись, а он забывался. Лагерь становился все отдаленней и отдаленней. Теплые воспоминания вместе с теплыми летними деньками заменялись холодными и серыми школьными буднями. И Хаммел свыкся с мыслью, что лето кончилось, как кончилась лагерная смена. Разве мог он подумать, что будет скучать? Нет, разумеется. Он ведь проклинал отца, что отправил его туда, а теперь готов поехать туда сам, за свои деньги. Если же вернутся на минутку к Берту, то, как и ожидал Курт, он в самом деле познакомился с милой женщиной, которая – БАМ! — оказалась к тому же матерью Финна! «Это было спонтанно, — как говорил сам мужчина. — Мы познакомились случайно, я… эм.. врезался в ее машину. А потом мы разговорились, познакомились. Я починил ту небольшую вмятину в своей мастерской, потом пригласил ее на кофе. Потом на ужин. А потом… Курт, ты уже большой мальчик, должен понимать, что я не могу жить до конца годов один, поэтому…» Он не договорил. Курт просто обнял отца и тихо шепнул, что все хорошо. Все действительно хорошо. Финн с Кэрол со временем переехали в поместье Хаммелов. Хотя это было и быстро, как считал Курт, но он не мог не согласится с тем фактом, что это заставляет его отца улыбаться и радоваться. Что они просто пытаются наверстать все то упущенное время. А что же его самого, то он жил радостью остальных. Финн продолжил встречаться с Рейчел, каждую неделю ездил в ее район, где они проводили выходные. Мерседес регулярно звонила по Скайпу, где все уши прожужжала, как же прекрасен ее новый город, в который они с родителями переехали. Что насчет них с Сэмом, то тут сложнее, ведь они живут в совершенно разных сторонах, но, как говорит сама девушка, они продолжают общаться. О Бриттани и Сантане Хаммел ничего не знал, потому что не поддерживал с ними общения. Да и со всеми остальными, можно сказать, тоже, если не считая редких сообщений. «Как дела?» «Хорошо». «Отлично. У меня тоже. Прости, бежать нужно». «Да, конечно, удачи!» Он не любил воспоминания о лагере – ну, не совсем, — потому что они, мягко сказать, приносили боль. Да, воспоминания о друзьях, хорошо провиденном времени — это одно, но их нельзя отделить от воспоминаний о Блейне — они одно целое, и разорвать их друг от друга невозможно. О парне с короткими зелеными шортами; о парне с кучерявыми волосами; о парне с идеальным голосом; о парне с прекрасным телом; о парне с короткими ногами; о парне-вожатом, который сумел завоевать уважение среди, можно сказать, одногодок. Курт скучал. Поначалу очень сильно скучал. Внезапный порыв отдать — незаметно подложить в комнату — свой дневник не казалась уж такой хорошей, как было в тот момент. Зачем он это сделал? Но, в любом случае, они больше не увидятся больше, так что можно не переживать, не думать о том, что Блейн, читая его, заливается смехом. В ином случае Курт бы сгорел от стыда. Если же постоянно задумчивый вид и паршивое настроение парня могло укрыться от отца и учителей, то вот от Финна, к удивлению, не скрылось. Одним вечером он подсел к Курту на диван — шатен пытался смотреть телевизор, но в итоге ничего не видел, а думал о своем — и по-братски хлопнул по плечу. — Чувак, ты сам не свой последние недели. Курт оторвался от мыслей и повернулся к другу. Улыбку выдавить у него получилось отнюдь ужасно, скорее какой-то оскал, увидев который, кажется, что ты попал в фильм ужасов. — Школа, уроки, последний год, — стал монотонно перечислять причины, почему ученик в начале года может ходить как дождливая туча. С отцом и Кэрол срабатывало. — Эту лапшу вешай другим, Курт, но я ведь вижу, что причина здесь совершенно в другом. — Финн добродушно улыбнулся. — Это ведь Блейн, да? Хаммел догадывался, что его «отношения» (это слово, по его мнению, подходило сюда меньше всего) с их вожатым не пройдут незамеченными. Да и, если бы кто-то начал наезжать, они были вполне чисты. Ни объятий, ни поцелуев у них не было… Курт потрепал Хадсона по макушке и уже искренне улыбнулся. — Блейн или не Блейн, это не имеет значения, друг мой. Давай жить сегодняшним днем, а что было в прошлом — забыть, как сон. Ты не хочешь чаю? И вот таким образом Курт не раз убегал от подобных разговоров. Не то, чтобы он не хотел поделиться, просто он считал, что это что-то из ряда личного, которое хочется хранить близь сердца, лелеять и оберегать от остальных. Курт не был одинок. У него были друзья. Рядом теперь всегда был Финн, который тоже перешел в школу Курта. Была Мерседес и Рейчел. Был отец и Кэрол. Было полно уроков, которые Хаммел начинал считать неотъемлемой частью жизни. Как он дальше без них, а? Ах, да, дальше еще хуже. Институт, все дела. Осень потихоньку сменилась холодной зимой. Люди укутались потеплее в шарфы, достали из дальних полок теплые свитера. Горячий чай и кофе стали неотъемлемыми напитками каждого, кто желал наполнить себя теплом изнутри. Не было такого дня, чтобы Курт не заходил после школы в Старбакс. Он всегда покупал себе обезжиренный латте и садился за дальний столик. Уходил он чуть ли не самый последний. Он делал уроки прямо в кафе, слушал музыку, посматривая в окно, где уже начинался потихоньку опускаться снег, читал книги. Иногда он просто наблюдал за людьми. Не то чтобы он любил угадывать их мысли и эмоции, но это все же было веселее, чем делать историю. В тот вечер Курт, как обычно, зашел в Старбакс после уроков. Сумка была забита учебниками, поэтому он тут надолго. Бариста встретил его улыбкой и, не дожидаясь заказа, уже начал кипятить молоко. — Ты сегодня немного позже, Курт, — заметил Джей. Он тайком поглядывал на Курта, пока делал заказ, а потом с улыбкой протянул стаканчик. — Задержали в школе, они готовят выступление к Рождеству, поэтому теперь от каждого требуются какие-то идеи. Бред, — закончил он и взял латте. На долю секунды их пальцы соприкоснулись, отчего Джей еще больше покраснел и быстро ушел делать второй заказ — женщина уже недовольно поглядывала на него. Курт был бы слеп, если бы не заметил, что нравится баристе. Но он не мог ответить взаимностью. Где-то там, глубоко внутри, возле сердца, поселилось воспоминание о Блейне. Оно стало таким прозрачным с прошествием месяцев, но все же оно было там. Взяло чемоданы и переехало на постоянное место жительства. Курт не желал прощаться с ним, потому что, наверное, не мог так просто взять и выбросить. Это что, мусор, чтобы легко с ним попрощаться?! Старбакс был местом многолюдным, а особенно с приходом зимы сюда повалило народу. Но каким-то чудным образом столик в самом углу всегда был свободным. И Курт именовал его своим столиком. Это было двухместный уголок с огромным окном на улицу. Уютное место, к которому легко привыкаешь. И музыка сюда долетала плохо, было тише, чем в любом другом месте. Курт сделал первый глоток и достал стопку книг. Английская литература и история смогли затянуть его на час или несколько часов, поэтому, когда кто-то остановился возле его столика, то шатен не сразу обратил на это внимание. — Здесь свободно? Простите, просто остальные столики заняты, а ваш, я вижу, свободен, или вы кого-нибудь ждете? Курт кивнул прежде, чем поднял глаза. И застыл. Знаете, как бывает в сопливых мелодрамах? Вдруг главный герой поднимает глаза и видит перед собой (не призрака, нет) своего бывшего знакомого. Лучше будет сказать свою любовь. Сейчас бы Курту подскочить с места, броситься в объятья Блейну и сказать, как он сильно скучал. Признаться, наконец-то, открыто в своих чувствах. Но вместо этого он сидит с вылупившимися глазами на пол лба и с открытым ртом. Не та картина, которую ты ожидаешь увидеть при встрече? — Блейн? – О, речь вернулась. Сколько прошло? Минуты три, наверное. Блейн все это время молча сидел и наблюдал за переменчивой реакцией шатена. Он был спокоен, как никогда. Его глаза горели золотистыми искорками, хотя, может, это все плохое освещение. — Привет, Курт, — мягко улыбнулся он и протянул руку. Хаммел немного опешил, но с большим, чем хотелось, энтузиазмом пожал ее. А чего он ожидал при встрече? Что Андерсон накинется на него с поцелуями? — Ты как здесь оказался? — с губ слетел самый ожидаемый вопрос. — Проходил мимо, — пошутил он и откинулся на спинку стула. На самом деле он уже здесь не один день. Если бы Курт был внимательней и всматривался в посетителей, то наверняка бы заметил кучерявую голову среди остальных. — Здесь уютно. — Да, здесь хорошо, — согласился Курт. Он понятия не имел, о чем можно говорить. Нет, тем было много, но вот все они были давным-давно обыграны у него в голове, а изменять их не хотелось. — А если серьезно, то что ты здесь делаешь? — Боже, да это же очевидно, — воскликнул Блейн. — Кофе пью! А потом он засмеялся. Его поддержал Курт. И все давление испарилось. Андерсон расспрашивал Курта о учебе, чем он занимается, друзьях и разных других мелочах. А шатен без умолку говорил. Казалось, в нем порвался какой-то тросик, который был ответственный за речь, и вдруг поток слов накрыл Курта с головой. Он все говорил и говорил, а Блейн слушал. Улыбался и слушал, запоминая мельчайшие детали. Он любовался, как движутся губы парня во время разговора, как светятся глаза, как непроизвольно взлетают руки в стороны. А потом он просто наклонился и накрыл его губы своими. Ощущения у обоих было, будто взорвались разом тысячи петард в воздух. Ощущения были, будто ты впервые пробуешь ванильно-шоколадное мороженое в жаркую погоду. Ощущения были, будто ты впервые по-настоящему поцеловался. — Ого, — выдохнул Курт, когда его губы были освобождены из плена. — Ради этого стоило ехать семьсот километров. А потом Хаммел узнал, что Блейн не просто приехал сюда. В институте нужно пройти практику, а именно три месяца проработать в любой школе в качестве учителя. Блейн не долго думал и выбрал Лайму. Далеко? Да. Дорого? Есть немного. Но он уже давно вынашивал план, как же встретиться с Куртом, а тут такой случай. Родители были против, но потом согласились. Как-никак, Блейн уже взрослый мальчик, он вправе сам решать, что ему делать. Вот так он и оказался в Лайме. Договориться с директором МакКинли было проще, чем попасть в урну мячиком из бумаги с пяти метров. И вот с нового семестра и до конца учебного года Блейн Андерсон официальный учитель танцев в МакКинли. Но об этом Курт узнает немного позже, после того, как Блейн скажет ему еще одну вещь. На самом деле он вынашивал план, даже целую поэму написал, где в литературном стиле мог признаться в своих чувствах, но вместо этого его глупый и непослушный язык сказал лишь: — Ты мне нравишься, Курт Хаммел. И весь план к черту под хвост. — И ты мне тоже. А нет, он поторопился с выводом.

***

— У меня тут осталась кое-какая вещь. — Блейн полез в сумку и достал оттуда исписанную тетрадь. — Кажется, это твое? Курт с трепетом взял тетрадь и пролистал. Там был кусочек его жизни.События, описанные глупым мальчишкой, который впервые в своей жизни по-настоящему влюбился. Действия, которые были импульсивны. Слова, брошенные сгоряча. Там было то, что уже прошло и чего не вернуть. — Оставь себе, — он протянул тетрадь обратно. — Она мне больше не нужна. Того Курта уже нет. — Но ведь слова, что там написаны, они ведь настоящие? — осторожно спросил Блейн. — Настоящие.