***
Впервые Джей встречает Карлоса пришедшим с матерью, Круэллой, в их с отцом лавку. Они ещё совсем дети, шесть-семь лет, но гость выглядит ещё младше и меньше на фоне эксцентричной дамочки, требующей продать какое-то средство для своей шубы. А ещё он совсем не подходит этой обстановке, словно его выдернули из-за барьера. Потому что вертящийся по всему острову в поисках чего бы стащить Джей никогда и ни у кого не встречал веснушек. - Они же от солнца появляются, - говорит он, со всей серьёзностью глядя в испуганные глаза младшего мальчика. - Так у тебя-то откуда? - Кто? - собеседник пытается повернуться, но отвести взгляд не в состоянии. - Это, - Джей усмехается и тыкает куда-то в щёку, указывая на рыжую точку. - И это, и это... Он бы и дальше так делал, да только Карлос, именно так назвала мальчишку женщина, вдруг закрывает глаза, сильно морщит лоб и сжимает губы в тонкую линию. - Я не могу их убрать, - расстроено говорит он. Наверное, другие дети дразнят, думает Джей, но сам так делать почему-то не хочет - это лицо в точках слишком смешное. - Пусть будут, - говорит он, порывшись в карманах, достаёт стащенный у кого-то карандаш для подводки глаз и протягивает мальчишке. - Мне нарисуешь? Тот, получавший за свой внешний вид лишь насмешки, впервые улыбается и радостно ставит на лице у Джея десятка два "веснушек". Сам Джей ещё не знает, но в глазах Карлоса он уже заработал себе авторитет.***
Следующие лет пять они общаются гораздо чаще - в основном из-за того, что учатся в одной школе. Карлос более болезненный, чем многие другие сверстники, и пропускает занятия чаще из-за этого, чем потому что хочет прогулять - эта причина больше подходит самому Джею. Собственно, когда в этот раз он благополучно сбегает с уроков, то обходными путями идёт к Карлосу. Во-первых, это последнее место, где его станут искать, а во-вторых надо всё же проверить, куда подевалось это белобрысое недоразумение, у которого была сегодняшняя домашка в двух экземплярах. Круэллы дома не обнаруживается - видимо, ушла к какой-нибудь из таких же чокнутых, как она сама, в гости (как ни крути, а именно злодеек на острове больше) - зато де Виль младший в наличии. Он ещё более бледный, чем обычно, и не понятно, спит он сейчас на своём матраце или не совсем. Время от времени его потряхивает, словно сквозь тело проходит холод, хотя на улице уже почти лето и сейчас вполне тепло. Слова про то, что вору влетело за отсутствие работы, которая была за Карлосом, сами собой отказываются выходить наружу. - Твоя мать что, совсем о твоём здоровье не заботится? - Джей, конечно, близко не медик, но он щупает лоб мальчишки и обнаруживает, что у того температура. Блондин качает головой, но глаза так и не открывает. - Она не хочет заразиться, так что ушла, вернётся через пару дней, когда у меня жар спадёт... Джей на это заявление злится - ему казалось, что женщины более заботливо относятся к отпрыскам - и безапелляционно заявляет: - Тогда сейчас ты идёшь спать на диван. И сколько бы Карлос ни говорил, что с ним и так всё будет в порядке или что Круэлла придёт в ярость если узнает, младший всё равно оказывается в более тёплой и уютной постели - друг не стал слушать и на руках оттащил. Обратно идти на своих двоих де Виль не в состоянии, а Джей отказался, только ещё настойчивей закутал его в одеяло и сказав, что "скоро вернётся", исчез в окне. Провалившегося в сон Карлоса он будил уже позже, держа в руках какой-то бутылёк. Если верить надписи на арабском, производства отцовской лавки. Все эти злые женщины в большинстве, но для того, чтобы правильно сварить зелье, им надо ещё и заклинание для этого произнести, но пока есть барьер, это не сработает. У старого вороватого торгаша Джафара с этим проблем нет - были бы ингредиенты, а средства на разные случаи жизни он готовить умеет (какой-никакой, а товар, если сын не притащит что-то дельное). - Это ещё что? - голосом человека, который никогда это не выпьет, с хрипом спрашивает Карлос и заходится в приступе кашля. - Это же отец продал на днях, когда у него спросили что-то от простуды, - пожимает плечами Джей. Судя по тому, что лавку ещё не разгромили за "обман" или "отраву", должно действовать даже на таком, как его одноклассник. Он наливает в спёртую где-то когда-то ложку странную жидкость и суёт под нос де Вилю. - Пей. Тот бормочет что-то неразборчивое и окончательно теряется в одеяле, чтобы даже не видеть лекарство. - Не, уж лучше как-нибудь сам поправлюсь, - говорит и поясняет: - Чем быстрее, тем раньше мать вернётся и нагрузит работой. Не хочу... Джей не понимает, чего именно не хочет Карлос - пить незнакомое средство или снова заниматься домашними делами - но всё равно говорит: - Пей, потом сам спасибо скажешь, - и тут же смеётся, потому что на "волшебное слово" здесь практически табу, а если скажешь, то станешь изгоем из всех остальных изгоев ещё больше. - Это жестоко с твоей стороны, - обиженно тянет блондин, думая о чём-то своём, но сопротивляться такому отчаянному желанию его вылечить уже не может и, зажмурившись, проглатывает налитое в ложку. - Зато ты лишние дня два отдохнёшь от матери, - говорит Джей и треплет Карлоса по мягким светлым кудряшкам. Этот момент обоим почему-то запоминается. Джей думает, что впредь будет повторять этот жест ещё чаще.***
- Смотри, что у меня есть, - хвастает вор, показывая другу украденные у кого-то серебряные серьги-гвоздики - невиданную роскошь, неизвестно как оказавшиеся у кого-то на острове. Карлос не питает особой любви к подобной бижутерии, но просто обязан высоко оценить мастерство Джея. Но парень только хмурится, потому что в голове мысли только о том, что чтобы украсть их у кого бы то ни было, нужно находиться к этому кому-то очень близко. - Подумаешь... - он шепчет, тихо и почти обиженно, - а смысла-то в них? Не будешь же ты их сам носить? - А я и не собирался, - Джей усмехается и прикладывает одну к проколотому уху Карлоса - сделано это было в своё время нарочно, лишь бы позлить мать. - Это тебе, вообще-то. Де Виль краснеет и отводит взгляд в сторону, потому что это слишком... странно. Такое внимание странно. - Вообще-то я не ношу обычно, - говорит он, но почти явно представляет, что Джей лично её вставит и потом у него появится ещё одна привычка - касаться уха Карлоса. Сказать, что ему самому такое не понравится, он не может. - Так что? - Джей вырывает из мыслей и, не встречая сопротивления со стороны, действительно закрепляет украшение. Вторая такая же серёжка остаётся у него в руке. На немой вопрос "а с ней что сделаешь?" в глазах напротив, усмехается: - А это так, на добрую память... О том, что на самом деле Джей всё же решил проколоть себе язык и закрепить это украшение на нём, Карлос не знает и не должен знать ровно до тех пор, пока другу не взбредёт вдруг в голову начать вылизывать его ухо.***
Когда их обоих вместе с Мэл и Иви увозят с острова, ни Джей, ни Карлос не берутся точно сказать, насколько им нравится эта идея. В том смысле, будет ли между ними по прежнему то же состояние необходимости друг в друге. Ведь не ясно ещё, насколько затянется эта миссия, с которой их отправили фактически в другой мир, где может быть хуже, а может настолько лучше, что они просто разбредутся, забыв друг о друге, спеша осуществить свои амбиции. Неизвестность всегда пугает. И ни один из них не спешит поговорить об этом. Вместо этого оба набрасываются на сладости, словно это поможет им. - Зацени, - пытаясь снять напряжённость, неожиданно говорит Карлос. - Солёное, как орехи, но сладкое, как не знаю что! На предложение Джея показать, что же друг такого попробовал, мальчишка раскрывает рот, демонстрируя почти съеденную сладость. Если бы Иви и Мэл не были слишком заняты каким-то собственным важным разговором, то они почти наверняка заметили бы, как оба парня покраснели в этот момент: Карлос - потому что эта шутка гораздо больше подошла бы старшему товарищу, Джей - потому что если бы они были одни, он почти наверняка полез бы ещё и попробовать прямо изо рта, попутно целуя и шепча что-то, что только он и мог бы сказать светловолосому недоразумению. Но вместо этого лишь отбирает из чужих рук надкусанное и с неимоверным удовольствием улыбается, съедая. Сидящий рядом Карлос тоже кажется ему счастливей. В тот момент, когда всем четверым кажется, что их сейчас просто утопят - водитель везёт прямо по обрывающемуся огрызку моста - Джей и Карлос вцепляются друг в друга даже сильнее, чем бывало во всех прежних передрягах, словно это чем-то поможет, когда лимузин свалится в воду. Но вот барьер пройден, транспорт ещё едет, а они всё равно не стремятся расцепить руки и отсесть на расстояние, более подобающее друзьям. Только когда почувствуют, что угроза миновала окончательно. Или когда взгляды девочек уже станут невыносимы. Зачем им нужен какой-то синий шарф, за который парни дерутся, вываливаясь из машины, они бы не стали объяснять. Вообще-то это не то чтобы кого-то интересует, но они, словно оправдываясь друг перед другом, спорят для вида. Хорошо, что у Феи Крёстной хватает терпения успокоить их раньше, чем публичное представление станет достаточно личной перепалкой, включающей что-то, что совсем не обязательно знать всей школе о новых учениках. Хотя личное всё равно становится заметно, когда испуганный волшебной статуей Карлос прыгает на руки Джею. Наверное, стоит отдельно обсудить это, но не сейчас. В их общей комнате - дома они о такой только мечтать могли - разговор о том, чего делать не стоило, они заведут позже. После того, как Джей оближет измазанные в шоколаде губы Карлоса, после того шёпота, на который придётся перейти, чтобы из соседней комнаты вдруг не постучали, потому что у них слишком шумно, и поцелуев, больше похожих на укусы. - Это не стоило показывать, - оторвавшись от мальчишки, говорит вор. - Это всё не для таких, как мы, ты ведь понимаешь, да? Выдумки, уготованные лишь этой части Аурадона, не нам. Не здесь... Обычно Карлос слушал то, что говорил старший, и практически безоговорочно подчинялся, но не в этот раз. - А если ещё и скажу вслух? - он спрашивает это, глядя в глаза стоящего напротив Джея. Он надеется услышать что-то вроде "я не прощу тебе такие слова", но вместо этого звучит только смешок: - Для того, что мы чувствуем, правильных слов всё равно не существует. Возможно, это правда, а может быть они просто не хотят говорить избитую фразу про любовь, которой не существует - ни Карлос, ни Джей не могут сказать точно, но то, что они связаны друг с другом слишком близко и неразрывно, уже вряд ли что-то изменит.