***
В доме Уилла никого нет. Нет Молли или Уолтера, ФБР тоже. Ганнибал исчезает на несколько минут, пока Уилл загружает консервы в лодку. Когда он возвращается, у него в руках две сумки с постельным бельем, одеждой Уилла и лекарствами. Уилл осторожно принимает душ из-за своих швов и пьет обезболивающее, которое дает ему Ганнибал. Он лежит в своей кровати — кровати, которую он делил с Молли — в своей старой футболке и шортах, накачанный лекарствами и смотрящий в пустоту. Он подумал, что простыни будут до сих пор пахнуть, как Молли, но они просто пахнут затхлостью. Когда Ганнибал после небольшой вечности выходит из душа, от него пахнет шампунем и мылом Молли, и на его бедрах уютно сидят боксеры Уилла. Уилл продолжает смотреть в потолок, когда Ганнибал устраивается рядом на кровати. Он слышит, как дыхание Ганнибала изменилось, будто он собирался что-то сказать, но он молчит. — Ты принимал обезболивающее? — спрашивает Уилл. — Нет, — отвечает Ганнибал. — Сегодня моя очередь приглядывать за тобой. Уилл поворачивает свою голову в сторону достаточно, чтобы видеть Ганнибала. — Просто прими чертовы лекарства, — говорит Уилл. — Никто не будет искать нас здесь. Ганнибал принимает таблетки и ложится спать. Уилл бодрствует немного дольше. Он чувствует себя хорошо, будто плывет, его член наполовину вставший. Он слишком опьянен лекарствами даже для того, чтобы двигаться, не говоря уже о сексе. Под простынями тепло, и приятно делить интимное пространство с кем-то другим. Он продолжает плыть, и внезапно Ганнибал поворачивается и задевает ногой Уилла, и Уилл только теперь полностью осознает присутствие тела Ганнибала. Секс больше не кажется отдаленной идеей. Уилл издает тихий звук, что-то между стоном и дыханием. — Ганнибал, — говорит Уилл, но мужчина спит. Он кладет руку на его член, давая себе что-то, от чего можно оттолкнуться, но не делает больше этого. Уилл возбужден. Он не помнит, как заснул.***
Уилл просыпается с Ганнибалом, обнимающим его, и пока он думает, что это ощущается невероятно странно, он чувствует, как твердый член Ганнибала прижимается к его спине. Уилл отодвигается и встает. В комнате прохладно, и он немедленно хочет вернуться под одеяло, но он немного паникует. Лицо болит, но плечо уже начало заживать, и колотая рана больше не кажется проблемой. — Уилл? — говорит Ганнибал, открывая глаза. — Уже утро, — говорит Уилл. — Нам нужно идти. Он одевается в ванной. Одежда Уилла не слишком хорошо подходит Ганнибалу. На чердаке есть коробка с большими вещами для Уолтера, которые Молли хранила специально для того времени, когда мальчик начнет расти. Они подходят Ганнибалу немного лучше. В сложившихся событиях Уилл понимает, что с Молли он поступал и хуже. Либо его объявят мертвым, либо она заочно с ним разведется. Это неважно. Он исчез. Потребовалось время, чтобы мужчины погрузили лодку Уилла на их угнанную машину. Ганнибал двигался очень медленно, наполовину согнутый, рука обвивалась вокруг одного из его боков. Уилл не мог двигать правой рукой. Лодка слишком большая, чтобы нормально погрузить ее, и они едут быстрее, чем Уиллу бы понравилось, но это ранние утренние часы и на дорогах пока никого нет. Ганнибал за рулем, и Уилл указывает ему путь в гавань. Это опасная работа только для двух людей, но Уилл отвязывает лодку и стоит на причале, держа в руках канаты. Почти немедленно вес лодки начинает затягивать с собой машину, и Ганнибал успевает выскочить с переднего сиденья, прежде чем машина полностью уходит на дно. Он по колено стоит в воде. Они наблюдают, как автомобиль погружается в воду, и как лодка свободно плавает. — Стоит ли одному из нас спросить, уверен ли другой? — говорит Ганнибал, подходя к причалу, чтобы присоединиться к Уиллу. — Что этот новый путь можно пройти одному, что мы можем пережить разделение. — Нет, — говорит Уилл и берет Ганнибала под локоть, чтобы помочь ему ступить на лодку.***
Они вышли в море, направляясь на юг. Если у Ганнибала был гениальный план по спасению или спрятанные фальшивые документы, то он их не упоминал. Он, казалось, был счастлив следовать за Уиллом. Когда они отплывают от берега достаточно далеко, Ганнибал принимает болеутоляющее и немного антибиотиков. Его немного клонит в сон там, где он сидит, глядя на Уилла за штурвалом. Холодный ветер грубо обходится с лицом Уилла, ему кажется, будто с него сдирают кожу. Он снимает свое обручальное кольцо, держит его минуту и затем отпускает в океан. Если ты прыгаешь с кем-то с обрыва, то только смерть разлучит вас. И они еще не мертвы. — Что? — спрашивает Уилл, когда тишина становится тяжелой. — Если бы я испытывал меньше боли, то мне могло бы показаться, что это сон, — голос Ганнибала тихий из-за лекарств. — Может быть, я умер на том обрыве. У Уилла припрятана фляга с виски в кармане пальто, он достает ее и делает глоток. — Ты и твои чертовы чашки. Это реально, Ганнибал. Так будь здесь, будь здесь со мной. Ганнибал тихо сидит, пока его глаза не начинают закрываться. Уилл толкает его ногой. — Иди приляг, — говорит Уилл. В каюте есть идеальная кровать, но Ганнибал просто растягивается рядом с Уиллом и кладет свою голову ему на бедра. Ганнибал улыбается ему, мягко и расфокусированно. — Мой милый мальчик, — говорит он, — как же я тебя люблю. — Я знаю, — говорит Уилл. Он свободно зарывается рукой в его волосы. Голова Ганнибала теплая и тяжелая. Уилл поглаживает большим пальцем его бровь. — Отдохни немного.***
Когда солнце садится, Уилл причаливает поближе к берегу, чтобы бросить якорь на ночь, где-то возле Северной Каролины. На крошечной кухне Ганнибал пытается приготовить нечто приличное из их консервов, пока Уилл опускает парус и на палубе приводит вещи в порядок. Когда Уилл спускается вниз, его ждет самый настоящий ужин. Ганнибал налил немного виски в щербатые кружки и сервировал раскладной стол разными приборами. Выглядело глупо — он положил скатерть, мило сложил салфетки и, судя по всему, привез с собой свечи, потому что на столе стоял подсвечник с твердо стоящей мерцающей свечой. Еда была консервированной, этого не отнять, но Ганнибал постарался, чтобы она выглядела красиво и была вкусной, как и все, что он готовил для Уилла. Уилл вымыл свои руки и присел за стол. Он говорит себе, что это не более или менее романтично, чем их обычные ужины до этого. Он понимает, что это не значит практически ничего, потому что Ганнибал любил его уже долгое время. Свет от свечей смягчает острые черты лица Ганнибала, когда он садится напротив Уилла. Ганнибал ловит взгляд Уилла и говорит: — Императрица Жозефина в свои поздние годы разрешала Наполеону смотреть на нее лишь при свете свечей. Это заставляет прощать многие вещи, — он осторожно откусил от фрукта на своей тарелке. Уилл с четкостью вспоминает ощущение груди Ганнибала под его щекой и то, как он выглядел в лунном свете. — Я вижу тебя идеально четко, — говорит Уилл. — Я бы увидел тебя даже в темноте. Уилл берет руку Ганнибала, и доктор смотрит на него с невероятным обожанием. Уилл думает, что его очень легко сделать счастливым. После ужина Уилл моет посуду, Ганнибал вытирает ее. Ганнибал убирает последнюю тарелку и настаивает на том, чтобы проверить швы Уилла. Они все держались хорошо, и инфекции не было заметно. Руки Ганнибала так осторожны с его кожей, так нежны. Он так деликатно касается Уилла, будто само разрешение Уилла на прикосновения наконец-то освобождает его от желания оставлять на нем шрам. — Можно поцеловать тебя? — спрашивает Ганнибал, так неуверенно и с надеждой, после того, как он перевязал плечо и застегнул рубашку Уилла. Его волосы взъерошены, он выглядит усталым и таким чертовски счастливым, что это заставляет живот Уилла сжаться. — Нет, — говорит Уилл, потому что его лицо до сих пор болит. Потому что он не уверен, хочет ли целовать мужчину. Это такая небольшая вещь, крошечная, но он не может. Не сейчас. Ганнибал не кажется слишком обеспокоенным отказом. Он помогает Уиллу устроить кровать ко сну в темноте, уютное местечко в носу лодки. Сейчас, скорее всего, рано — часы Уилла остановились после их прыжка со скалы, и он теперь не знает, который час — но он устал и хочет отплыть с первым светом. Уилл раздевается до боксеров и ложится в кровать. Тут тепло, хорошо, и он не хочет надевать футболку. Он чувствовал, что сдает свои позиции. Он смотрит, как Ганнибал приготавливается ко сну, и это его забавляет. Он никогда не встречал мужчину, который увлажнял бы свою кожу, но он в принципе никогда не встречал такого мужчину, как Ганнибал. Еще он стащил масло чайного дерева из ванной комнаты Уилла. Он сидит на краю кровати без рубашки; шрам на его спине уже зажил и стал белым, если там и был какой-то шрам. Ганнибал пытается нанести масло на него, но изгибаться таким образом сложно с раной на его животе. Уилл забирает бутылочку у него из рук и втирает масло небольшими круговыми движениями. — Не могу поверить, что ты не убил Мейсона, — говорит Уилл. — У Марго было больше прав, — отвечает он. — Я не мог лишить ее этого. Метка почти прозрачная. Уилл задается вопросом, тянет ли у Ганнибала в спине, когда он двигается определенным образом. Он продолжает массажировать участок. Когда его швы на лице заживут, ему нужно будет сделать нечто подобное, чтобы предотвратить появление рубцов. Его плечу точно ничего не поможет. — Я не помогу тебе причинить ей боль. Никому из них, — говорит Уилл. — Марго. Алане. Ганнибал поворачивает свою голову так, чтобы видеть Уилла. — Я пообещал Алане. — Хорошо, — говорит Уилл. — Это паршивое обещание. Они помогли тебе спасти мою жизнь. Не отплачивай жестокостью на доброту. — Это было выживание, а не доброта. — Ганнибал, — Уилл знает, что он выиграл этот раунд, когда Ганнибал вздыхает. Он убирает бутылочку с маслом чайного дерева и моет руки. Они вместе укладываются в кровать, и Уилл выключает свет. В каюте темно и ничего не видно, волны тихо покачивают их. Глаза Уилла открыты, но он ничего не видит. Это не ощущается до конца реальным. Ганнибал лежит на своей стороне, лицом к Уиллу. Он тоже не может ничего видеть, но Уилл чувствует на себе его взгляд, будто это что-то физическое. — Могу я… — говорит Ганнибал, но не заканчивает. Он кладет свою руку на член Уилла, и Уилл ощущает тепло через хлопок его боксеров. Уилл потирает пальцами свои глаза. — Да, — отвечает он. — Хорошо. Потому что насчет этого совсем не стоит беспокоиться, и после стольких недель боли и стресса он не отказался бы от разрядки. Уилл стягивает свои шорты до колен, затем отбрасывает их вниз. Он смотрит в темноту, и темнота всматривается в него. Кровать проседает, когда Ганнибал поднимается, и внезапно Уилл чувствует рот на своем члене. Он в удивлении содрогается, хватая Ганнибала за волосы. — Тшшшш… — бормочет Ганнибал, легко проводя ногтями по бедрам Уилла. Он возвращает член Уилла к себе в рот, влажный и теплый, и Уилл может чувствовать вес его тела на своей ноге, трение его волос на груди. Это действительно приятно. То, как лодка движется под ними, руки Ганнибала на его бедрах, поощряющие его толчки. Уилл поглаживает своей рукой волосы Ганнибала и закрывает глаза. Он слышит лижущие и сосущие звуки, такие громкие и развратные в темноте. Этого недостаточно. В голове Уилла слишком много происходит, чтобы расслабиться. Уилл тянется, нащупывая выключатель в темноте. — Глаза, — предупреждает он и включает свет. Ганнибал свернулся внизу, плечи находятся на уровне бедер Уилла, но основной вес все же перенесен на его собственные бедра. Одна его рука находится между его ног, и по характеру ее движений предельно ясно, что он ею делает. Ганнибал смотрит на него, позволяя члену выскользнуть из его рта. — Уилл? — Все хорошо, — говорит Уилл. — Продолжай. Он наблюдает, как Ганнибал снова заглатывает его член. Обрезанные волосы спадают на его лоб, шрамы на его спине будто покрыты рябью, когда он отсасывает Уиллу и ласкает себя. Это Ганнибал, который причинял ему боль, снова, снова, снова и снова, сосет его член так, будто это лучшая вещь в его жизни. Уилл снова зарывается рукой в волосы Ганнибала, сжимает их и использует этот захват для того, чтобы трахать его в глотку. Ганнибал делает это профессионально, его ресницы подрагивают, когда Уилл держит его, и он делает глубокие вдохи, когда Уилл его отпускает. Он хочет спросить, делал ли он это для Аланы, для Беделии — так яростно работал ртом. Был так же счастлив исполнять именно это сексуальное действо. Он не спрашивает, потому что это будет звучать ревниво и мелочно, и он заранее знает, что ответ будет положительным. Он хочет спросить, сколько людей побывало в постели Ганнибала, и думал ли он об Уилле в это время. Когда Ганнибал кончает, его стон обволакивает член Уилла, и это все, что ему требуется. Он кончает ему в рот, и его даже не удивляет, что Ганнибал глотает и затем перекатывается на спину рядом с Уиллом, слизывая с пальцев свою сперму. — Как ты? — спрашивает Уилл. Ганнибал поворачивает голову, его глаза наполовину закрыты. Он выглядит очень довольным собой. — Прекрасно, спасибо. — Устраивайся, чтобы я мог выключить свет, — говорит Уилл. Теперь он может заснуть. Тело расслабленно, в коленях ощущается слабость, он устал. Ганнибал лежит рядом с ним, и последнее, что видит Уилл — это ухмылку на его лице, будто он кот, объевшийся сметаны. Они близко лежат в темноте. Запах секса немного странный без запаха женщины. — Повернись, — говорит Уилл, и когда Ганнибал поворачивается к нему, Уилл осторожно обнимает его за талию, и его рука тепло покоится у него на животе. — Все хорошо? — Ты же знаешь, что да, — отвечает Ганнибал.***
Когда Уилл встал с кровати, Ганнибал уже проснулся и завтрак ожидал его. Он надевает свои боксеры и выползает к Ганнибалу, думая, что точно получит осуждающий взгляд за то, что не оделся. Ганнибал тоже не одет. Он завернут в свободное одеяло, пьет кофе и слушает маленькое радио. — Нас не объявили ни живыми, ни мертвыми, — говорит Ганнибал. — Они нашли Дракона и нашу кровь. Они проследили за следами крови до обрыва, но Джек слишком подозрителен для того, чтобы сказать что-то однозначно. Вот так вышло. Уилл наливает себе кофе, присаживается рядом с Ганнибалом и тянет на себя немного одеяла, чтобы посидеть в тепле. — Каннибал Шредингера, — говорит Уилл. Он кладет свою голову на плечо Ганнибала просто потому, что он может.***
После этого Ганнибал не просит ни о каких интимностях. Он всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки, но он ничего не просит. Уилл понимает, что следующий ход должен быть его. Только он не знает, что именно ему удобно делать. Очевидно, он достаточно гибок, чтобы позволить другому мужчине делать ему минет, но он сомневается, что позволил бы это другим мужчинам. Он думает о своей руке или рте на члене Ганнибала. Это не отталкивает, но и не возбуждает. Думать о таком абстрактно — не интересно. Но когда он и Ганнибал лежали ночью в кровати, на простынях, которые пахли ими обоими, тело Ганнибала ощущалось таким теплым и знакомым рядом с его... Они бросают якорь во Флорида-Кис и Уилл сходит на берег. Он отдает Ганнибалу большую часть денег, которые он сохранил в банке из-под кофе, и оставляет его на рынке, хмурящимся возле отдела с цуккини, которые, видимо, не соответствовали требованиям. — Я встречусь с тобой на лодке, у меня есть одно дело, — говорит Уилл. Он медлит всего секунду, а затем целует Ганнибала в уголок губ. Он оборачивается, когда уходит; Ганнибал улыбается и прижимает пальцы к своим губам.***
Все внутри рта Уилла зажило. Снаружи — не очень, но он хотя бы может наслаждаться ужином. Ганнибал приготовил стейки из тунца, сальсу с манго, ямайский рис и бобы. Он подобрал к ужину бутылку красного вина и лаймовый пирог. — Пьете, пока сидите на антибиотиках, доктор? — говорит Уилл, пока Ганнибал наполняет их бокалы. — Это кажется вполне подходящим для такого случая, — отвечает Ганнибал. Они так много времени провели, отталкивая друг друга или держась на расстоянии, что странно теперь так слаженно работать вместе. Часть дела Уилла включала в себя покупку бутылки виски. Он пьет немного на десерт, а затем — когда они на палубе смотрят на звезды. — Я хочу хотеть тебя, — говорит Уилл. Ганнибал удовлетворенно вздыхает. — Я могу подождать. Уилл не заставляет его ждать долго, лишь до того момента, когда он становится пьянее, чем ему следовало быть. — Ты, наверное, сейчас должен меня поцеловать. — Мне бы это понравилось, — говорит Ганнибал, но не двигается с места. — Не знаю, стоит ли мне расценивать это как адекватное согласие. Уилл смеется. — Немного поздно беспокоиться об этом, — он наклоняется вперед и целует Ганнибала. Пальцы Ганнибала на секунду задерживаются на щеке Уилла, прежде чем спускаются на его грудь. Он так осторожно прикасается к нему, будто боится, что если надавит сильнее, то все исчезнет, словно дым. Уилл обхватывает лицо Ганнибала ладонями и целует его как следует.***
Они оба слишком ранены для чего-то более рискованного. Ганнибал заставляет Уилла ждать в кровати, выискивая что-то в носу лодки. Уилл выпивает еще один глоток виски. Его член болезненно тверд, он не ожидал этого. Когда Ганнибал возвращается, он выключает свет, оставляя Уилла моргать в темноте. Ганнибал лежит на левой стороне, так что Уилл может прижаться к нему. Он не уверен в том, что ему следует делать, если он ничего не видит. Затем он чувствует на себе руку Ганнибала, направляющую его член. Его отверстие ощущается разбухшим и мокрым, из него вытекает лубрикант. — Как долго ты этого хотел? — спрашивает Уилл и входит в него. Мышцы плотно и горячо сжимают его член, он чувствует влагу. Ганнибал издает хриплые всхлипы и стоны, когда Уилл толкается в него. — С первого дня нашей встречи, — говорит Ганнибал. — Я знал, что хочу тебя во всех отношениях, которые только могу заполучить. — Господи, Ганнибал, — говорит Уилл. У него нет точки опоры всего с одной рабочей рукой, и у Ганнибала огнестрельное ранение в животе. Расстроенный, Уилл отодвигается от Ганнибала и поглаживает его по бедру. — Иди сюда. После этих слов он включает свет. Если он собирается сделать это, то он сделает это. Он кладет Ганнибала на живот, подкладывает подушки под его бедра, ноги на полу. Потолок немного низок для такой позиции, но Уилл становится сзади, наклоняется и снова входит в Ганнибала. Ганнибал не может двигаться из-за своих швов, так что ему приходится молча подчиниться. Уилл чувствует, как рана на его лице тянет и жжет, и он понимает, что дьявольски усмехается. — Ты знаешь, что ты первый, — говорит он, потому что это правда, и это заставляет Ганнибала содрогнуться от удовольствия, его мышцы сжимаются вокруг него. — Тебя это возбуждает? Ты не первый, кто вонзил в меня нож, и не последний. Но ты первый мужчина, которого я трахнул. — Последний, — говорит Ганнибал, в его тоне слышна темная одержимость. Он вскрикивает, когда Уиллу удается задеть его простату, и он задыхающимся голосом продолжает. — Я убью любого, к кому ты прикоснешься. Уилл кусает Ганнибала за плечо и кончает со вкусом его крови на языке. Он укладывает Ганнибала на спину. Уилл увлажняет руку вязкой субстанцией смазки и своей спермы, которые вытекают из Ганнибала, и кладет руку на его член. Он может двигать только левой рукой, под совершенно неправильным углом. — Введи в меня свои пальцы, — умоляет Ганнибал, придвигаясь ближе, чтобы Уилл поцеловал его еще раз. Уилл подчиняется. Он трахает Ганнибала пальцами и целует его, пока тот ласкает себя. Он кончает, прижимая одну руку к своей ране, будто пытаясь собрать себя воедино. Уилл джентльмен, поэтому он подает Ганнибалу салфетку и делится с ним чашкой сока. Они сидят вместе на разобранной кровати, передавая чашку друг другу. Уилл трахнул мужчину. Это было не так уж странно. Он бросает взгляд на Ганнибала, чтобы проверить, как он. Его глаза подозрительно влажные, а ресницы склеились из-за непролитых слез. Уилл тянется к полке над кроватью, чтобы наконец-то достать ту вещь, которую он купил на своей вылазке. Ганнибал смотрит, как Уилл достает чайную чашку из пузырчатой упаковки. На полу лодки лежит ковер, так что Уилл бросает чашку в стену. Она разбивается. Маленькие кусочки будет так сложно подметать. Ганнибал смотрит на осколки долгое время, затем ложится на спину. — Знаешь, — говорит Ганнибал. — Мне хотелось бы, чтобы она так и осталась там. — Ни в коем случае, — говорит Уилл. — Ты уберешь это утром, потому что если я порежу ноги об твою метафизическую чушь… Ганнибал целует его и смеется, и тогда Уилл уверен. Он может быть кем угодно для Ганнибала. С Ганнибалом.