***
Особняк Арктуруса никак не изменился. Всё тот же чопорный древний домовик принял у него верхнюю одежду и проводил в зал к своему хозяину. Блэк-старший сидел в том же кресле, у того же камина, с тем же чайным сервизом и рассматривал всю ту же картину на стене. Всё, как и во время любой их встречи. Старики не приветствовали друг друга словами, хватило взгляда. — «Готов?». — «Разумеется». Так выглядел их безмолвный диалог. Арктурус поднялся из кресла, поставил чашечку с недопитым чаем на столик и, кивком головы пригласил Альбуса следовать за ним. Почтенные маги прошли через несколько коридоров, спустились по винтовой лестнице в подвал дома, где было подготовлено место для ритуала. Арктурус специально очистил одну из пустовавших комнат для этого дела. В ней не было ничего, кроме огромной круглой каменной плиты в самом центре. — Я отправил Сириуса разбирать хлам на Гриммо, — как бы мимоходом обмолвился Арктурус, — мальчик мог бы взбунтоваться. — Не думаю, что ему стоит вообще знать о том, какой конкретно мы провели ритуал. Достаточно общих сведений. Он будет здесь завтра? — Да, завтра вечером он должен вернуться. Тело Гарри положили на плиту. Рядом Альбус поставил сундучок со своими волшебными принадлежностями. Старики начали основную часть подготовки. Нарисовали два рунных круга, опоили мальчика зельями, пока тот спал. Подготовили ловец душ, надёжно зафиксировали тело Поттера цепями и заклинаниями, чтобы он, в процессе, случайно всё не испортил своими нежелательными движениями. Когда большая часть была сделана, маги прервались на ужин. — Как идут поиски жены? — поинтересовался Дамблдор, прожевав кусок нежнейшей трески. — Скверно. Как бы не хотелось этого признавать, ни одной чистокровной дамы нашему, кхм, кавалеру, не найти. Пришлось переключиться на полукровок, но и тут всё ужасно. Эти не будут заключать договорных браков, — злобно пробурчал Арктурус. — Времена меняются, — пожал плечами Дамблдор. — Пока не к лучшему, — так же пессимистично фыркнул Блэк. Старики помолчали, наслаждаясь ужином. Каждый думал о своём. Арктурус Блэк внутренне пытался сам для себя признать правоту Альбуса. Времена давно изменились и, как бы консервативным волшебникам не хотелось их застопорить, ничего из этого не выйдет. Оставалось лишь надеяться на будущее. Сейчас для него самым важным было не то, насколько чистокровной будет жена Сириуса, а то, чтобы его род сохранился. Альбус же думал о предстоящем ритуале. Извлечь из мальчика кусок чужой души будет непросто. Андромеда и Тэд не спроста отреагировали на это так резко. Ритуал был действительно опасен. Помимо того, что малейшая ошибка могла привести к смерти, был ещё шанс вытянуть не ту душу. Сейчас старый маг ушел вглубь себя и пытался понять, стоит ли такой риск его собственной слабости. Конечно, грубая магия Аймара тоже имела свои минусы. Он мог попросту убить мальчика, не рассчитав сил, или оставить его овощем на всю оставшуюся жизнь. Немного порассуждав на эту тему, директор пришел к выводу, что риски равны. Нужно просто сделать всё правильно. — Знаешь, Альбус, я должен тебе признаться, что… по отношению к твоим словам, я был настроен весьма скептически. Хотя нет, правильней сказать, мы были настроены весьма скептически. Дамблдор усмехнулся себе в усы и легонько кивнул. Уж он-то понимал это, как никто другой. Арктурус же неспешно продолжал говорить. — И некоторые до сих пор остались при своём мнении, однако, после того, что ты сделал в Хогвартсе, после того, как ты склонил на свою сторону Малфоя и отменил часть этих диких декретов, многие поняли, что ты настроен серьёзно. Теперь к твоим словам появилось некое… — старик слегка задумался, подбирая нужное слово, — подобие доверия. Не потеряй его. — Конечно. Поев, старики завершили последние приготовления и, уже ближе к полуночи, приступили к ритуалу. Гарри всё ещё неподвижно лежал на холодном камне, пребывая в глубоком сне, очень похожем на кому. Все жизненные функции замедлились, мальчик побледнел. На первый взгляд казалось, будто он вообще мёртв. Альбус встал у головы, Арктурус у ног, на плиту перед собой он поставил ловец душ. В мрачном зале зажглись факелы, дверь исчезла из стены, чтобы никто и ничто не могло потревожить это место. Блэк вынул палочку. Она походила на старую сухую веточку какого-то дерева, скрученная и слегка изогнутая, грязно-чёрная, как будто бы пыльная. Лысый старик произнёс несколько заклинаний, с каждым взмахом его палочки всё новые и новые руны загорались каким-то синим, потусторонним пламенем. В зале стало темнее, словно кто-то поглотил часть света, затемнил его. Голос мага стал напоминать скрежет металла; плита, на которой лежал Гарри заполнилась серым туманом, напоминающим грозовое облако. Он струился через край плиты и ниспадал на пол, где рассеивался. Настала очередь Дамблдора. Он сделал взмах палочкой, и ловец душ загудел: руны на его стенках ярко засияли — артефакт отвечал своему создателю. Альбус скороговоркой прочитал длинное заклинание на латыни, занёс руку высоко над собой, растопырил пальцы и одним резким движением схватил ребёнка за голову. Едва длань мага коснулась головы мальчика, тело Гарри выгнулось дугой, как от удара электричеством, он весь задёргался и закричал, а глаза бешено вращались. Он визжал, пытался извиваться, словно из него изгоняли демонов. В каком-то смысле, так оно и было, конечно. Старики не обращали на крики внимания, Альбус еле заметно дрожал. На его лбу выступил пот, он хмурился, глаза под закрытыми веками слегка двигались, будто бы он искал что-то во тьме. Прошли долгие секунды невероятного напряжения. Директор одёрнул руку от лица мальчика, буквально выдирая из него нечто тёмное и жуткое, напоминающее чёрную слизь, которая изо всех сил цеплялась за Гарри, но была не в силах противостоять крепкой хватке волшебника. Как только странная субстанция поняла, что от ребёнка её оторвали, она начала вырываться, клубиться, пускать черный туман и пытаться сбежать. Однако, попытки её были тщетны. Едва «ловец» ощутил присутствие свободной души, он загудел, его горлышко начало очень быстро всасывать воздух. Чёрная тварь дёрнулась прочь, подальше от проклятого артефакта, но маги не дали ей этого сделать. — Spiritus incarceatus! — рявкнули старики в унисон, и оба указали палочками на «ловец душ». Как бы ни старалась душа улететь прочь, вырваться и освободиться, ей было не преодолеть магию. И едва малюсенький краешек, буквально ниточка тёмной сущности коснулась горлышка «Ловца душ», артефакт заискрился. Через миг, противно чавкнув, его крышка захлопнулась, заточая в себе пленную душу.***
Гарри очнулся резко. Мальчик пребывал в необыкновенном смятении. Последним его воспоминанием был тот самый злосчастный миг, когда он, набравшись храбрости, решил спуститься в гостиную и рассказать о своих проблемах тёте Андромеде. Что было дальше, он совершенно не помнил, словно какой-то неосязаемый туман, некая завеса тайны внутри его сознания, скрывала это от него. И едва он обнаружил пропавшие воспоминания, как им тут же овладел липкий, жуткий страх, сковавший его со всех сторон. Дрожа, как тростинка на ветру, он открыл глаза и долго моргал, пока не понял, что это не свет слепит его глаза — это всё вокруг такое белое, что кажется, будто ничего и нет. Он смотрел в ослепительно белое небо, сидя на ослепительно белой стене, стыки меж кирпичами которой были практически незаметны, словно в этом загадочном месте совершенно отсутствовали тени. Гарри потрогал рукой шершавый камень, посидел ещё немного зажмурившись, пока страх не утих. После мальчик поднялся на ноги и осмотрелся. И ничего не увидел. Тишина. Мёртвая, гробовая тишина этого места и его пустота давили на сознание ребёнка, заставляя озираться по сторонам в поисках хоть кого-нибудь, хоть чего-нибудь живого, или движущегося, но ничего не было. Ни ветра, ни шума, ни тени. Пустота. Неконтролируемый ужас охватил мальчика, он закричал, заплакал. — Га-арри… Гарри! — услышал он чей-то шепот. Его волосы покачал лёгкий ветерок. Еле заметный, почти неощутимый. Мальчик обернулся, ему казалось, словно сам ветер говорит с ним. — Где я?! Что со мной происходит?! — требовательно крикнул он в сторону, откуда подул ветерок и, всё так же дрожа, попятился. — Ты дома Гарри. В своей голове… я мог бы вывести тебя отсюда, но… — Но что? Кто ты? Покажись! — закричал ребёнок, слыша шепот прямо в своей голове. Он начал злиться, пятиться подальше от таинственного голоса, потому что узнал этот голос. Он помнил его по своим кошмарам. Именно таким голосом говорила фигура в черном. - Зачем? Я же здесь, у тебя в голове… ты так напуган, взволнован… бедный мальчик… — голос говорил тихо, почти нежно и ласково. — Как это у меня в голове? — Очень просто. Ты же помнишь, как собирался рассказать всё тёте Андромеде, верно? — Да, а потом я спустился вниз и… — И увидел там старика. Ты помнишь? — вкрадчиво поинтересовался голос. И в этот момент в разуме мальчика всплыла картинка. Суровое лицо Дамблдора, с нахмуренными бровями и холодными, безжалостными глазами. В сердце Гарри словно вогнали иглу, так больно ему стало в этот миг. Он схватился за грудь и сел, содрогаясь от невероятной обиды и боли, от такого ужасного предательства. А голос продолжал нашептывать. — Он только кажется добрым… кажется заботливым… кажется чутким… — каждое слово отзывалось эхом в голове мальчика. — Нет! Неправда! Мистер Дамблдор, он забрал меня от Дурслей, он… — Сделал это лишь для своей выгоды… ты же знаешь, глубоко внутри… — Нет! — громко крикнул мальчик, глотая слёзы, — Мистер Дамблдор верит, что я стану великим волшебником! — Он запер тебя здесь, внутри твоей головы. Для твоего же блага… ты ведь ненормальный… странный… жуткий ребёнок… Так он думает на самом деле. Но это неправда, Гарри, я знаю. Я ведь знаю тебя гораздо лучше, чем ты думаешь… да… я могу помочь. Помочь тебе выбраться отсюда, освободиться… Плача и дрожа, Гарри вдруг замер, в невероятном ужасе, парализовавшем каждый его нерв. Мальчик боялся даже дышать, потому что, пока он слушал голос, он внезапно обнаружил то, чего здесь совершенно точно не было до этого диалога. Тень. Круглая тень на странной шершавой земле была прямо перед ним. Не двигаясь, мальчишка перевёл взгляд вверх и, когда сил держать дыхание уже не было, со вдохом попятился назад, как каракатица. Перед ним висело огромное, чёрное облако непроглядного дыма, внутри которого виднелись очертания какой-то жуткой сущности. — Я могу помочь тебе выбраться, Гарри… — нашептывал голос, гипнотизируя ребёнка, — ты освободишься, Гарри… Тень проявилась, став жуткой черной фигурой, сотканной из клубящегося тумана, почти такой же, какую мальчик видел в ночных кошмарах. С жутким лицом и провалами вместо глаз. Он смотрел на этого монстра, завороженно, без тени эмоции, словно был в трансе. — Ты освободишься, Гарри, тебе лишь нужно… Гарри моргнул, срывая с себя наваждение. Он весь дрожал, его сердце стучало так сильно, что его стук отдавался в ушах мальчика. Вот он, его самый страшный ночной кошмар. Прямо перед ним, а он здесь один, совершенно один, беспомощный. Заперт с ним наедине в этом чудовищном пустом измерении. — Тебе лишь нужно стать моим, Гарри… поделиться со мной всем, что у тебя есть… «Я… умру? Сейчас? Почему? Почему я не могу пошевелиться? Я — трус? Двигайся… давай же, вставай! Я хочу убежать, хочу… уйти отсюда! Беги же, вставай! Пожалуйста! Куда угодно, подальше от этого чудища!» — заорал Гарри в своей голове, но вместо того, чтобы хоть немного пошевелиться, он вдруг понял, что страшная тень превратилась в точку на горизонте. Так далеко он вдруг переместился. Оцепенение вдруг пропало. Он поднялся и побежал прочь, так быстро, как только мог. К сожалению, это не сильно помогло. — Куда же ты бежишь, Гарри… Тень соткалась из воздуха прямо перед мальчиком. Она вновь приняла форму чёрной фигуры, той самой, которую он видел в своём сне. - Зачем бежать, Гарри… ведь сейчас ты… Фигура сделала шаг в сторону мальчика, но так и не договорила. С дичайшим рёвом монстр полетел куда-то в сторону. Он визжал, как будто его резали заживо, неистово орал, его очертания менялись десятки раз за секунду, после чего это чёрное пятно словно всосалось в какую-то тонюсенькую трубочку из воздуха и пропало. Гарри смотрел на это ошеломлённо, не в силах понять, что только что произошло и в какой опасности он только что был. Его начало клонить в сон, веки стали настолько тяжелыми, что держать глаза открытыми уже не получалось. Сознание его померкло.***
Очень долго юный Поттер не мог проснуться. Он лежал и нежился в таком прекрасном и таком долгом сне, словно всем своим существом мечтал только о том, как бы выспаться. Он помнил, что просыпался несколько раз, но эти воспоминания были расплывчатыми и неясными. Он слышал какие-то обрывки слов сквозь сон, но не мог состроить их во фразы. И вот, наконец-то, дневной свет предательски закрался под веки и заставил его открыть глаза. Он был в незнакомом месте. Просторная, почти не обставленная комната с огромным окном, из которого лился яркий, солнечный свет. Гарри попытался приподняться, но вдруг обнаружил, что чувствует жуткую слабость во всём теле и еле способен двигать руками. — Доброе утро, Гарри. — М-мистер Дамблдор?! — мальчик сразу же узнал этот голос. — Да, — директор мягко улыбнулся и аккуратно помог мальчику надеть очки. — Скажи, ты помнишь, что произошло? Гарри задумался. Он прекрасно помнил всё, что происходило с ним в этом белом измерении, но теперь, когда он вернулся в реальность, он не мог решить, стоит ли рассказывать всё директору. — Нет, не помню. Помню только, как хотел спуститься на кухню… Дамблдор печально покачал головой. — Прискорбно. Знаешь, Гарри… может быть, ты не заметил, но… — Альбус сделал короткую паузу, — но ты пробыл без сознания довольно долгое время. Я очень рад, что ты очнулся. — Сколько? — шепотом спросил Поттер. В его горле внезапно пересохло. Слабой, дрожащей рукой он дотронулся до головы и понял, что его волосы отрасли как-то слишком сильно. — Сейчас десять часов утра, пятнадцатого апреля, тысяча девятьсот девяностого года, если хочешь знать. Через три с половиной месяца у тебя день рождения, — директор улыбнулся, — но знаешь, Гарри, я должен тебе сказать одну вещь. Всё было бы гораздо проще, если бы ты сразу рассказал тёте про шрам. Юный Поттер замер, как будто его огрели мешком с мукой. Это значило, что взрослые всё узнали, или, по крайней мере, директор. Мальчик залился краской. Ему стало так стыдно за то, что он попытался утаить свои воспоминания от директора в момент пробуждения, что захотелось провалиться сквозь землю. — Простите, мистер Дамблдор, сэр. Я… я не знаю… я не мог решиться! Я помню, на самом деле, я помню, но не всё. Я был в каком-то страшном пустом месте, всё было белым, как снег, мне было страшно, а потом появился он! Чудище, тень из моего кошмара, он говорил, что вы меня предали, что хотите использовать в своих целях, я убегал от него, он догнал и потом… исчез. И всё… — Гарри, Гарри, успокойся, — старик положил ладонь на плечо мальчика, — его больше нет в твоей голове. Как и твоего шрама. — Шрама? — Да, шрама больше нет. Полюбуйся, — сказал директор и поднёс к лицу мальчика круглое зеркальце. Оттуда на Гарри смотрел ребёнок в очках с яркими, зелёными глазами. Волосы отросли очень сильно и спадали даже на плечи. Челка почему-то была зачесана так, чтобы не мешала обзору. А на лбу, там, где раньше жила его главная проблема, виднелся тонюсенький красный шрамик, который можно было и не заметить, если не присматриваться специально. — К сожалению, совсем он не исчезнет никогда, но, я думаю, даже так тебе будет гораздо легче. Теперь же, когда ты налюбовался на свою персону, позволь рассказать тебе, что же всё-таки произошло на самом деле. — На самом деле? — не понял мальчик. — Да. Помнишь, я рассказывал тебе о том, почему погибли твои родители? — Вообще-то, не рассказывали, сэр… — грустно прошептал Гарри. Брови Дамблдора слегка приподнялись. Кажется, он искренне верил в то, что рассказал ребёнку правду. Похоже, просто забыл сделать это. Чуть помолчав, Гарри добавил. — Тётя Андромеда рассказывала. — Кхм, кхм. Хорошо. Тогда ты знаешь, почему тебя называли «мальчиком-который-выжил»? — Да, — грустно ответил Гарри, — потому я выжил после убивающего проклятия, а Волдеморт исчез. — «Исчез», между прочим, очень правильное слово. Многие думают, что он умер, но это не так. Ты уже успел убедиться в этом на собственной шкуре. Я не знаю точно, почему, но, когда убивающее проклятие отразилось от тебя обратно, Томас развоплотился и в этот самый момент, когда ты был максимально уязвим, когда шрам, можно сказать, немного «открыл дверь», осколок его души, в поисках пристанища, забрался в первое подходящее место. К тебе в голову. — То есть это… существо… — Да. Это был дух Волдеморта. Какая-то его часть. Мы вытащили её из тебя, но, признаться, это было нелегко. Ты, наверняка, заметил, что шрам вёл себя очень странно в последние несколько дней прежде, чем ты оказался в том месте. — Да, он словно раскалывался. Я… я чувствовал странную опасность. — Именно. Это чувствовал не ты, а дух Волдеморта. Ему было страшно, и он всеми силами старался спастись. Не хотел, чтобы мы доставали его, нашептывал тебе что-то, заставлял бояться. Тогда, в доме у тёти, он взял тебя под контроль и попытался убежать. Разумеется, я с лёгкостью поймал тебя, но ты чуть не погиб во время побега. Гарри вспомнил лицо директора, которое ему показала тень, и понял, что оно было суровым не потому, что он злился на мальчика, а потому, что он злился на Волдеморта. И всё встало на свои места. — А… почему я пролежал так долго? — Ну, — Альбус усмехнулся, — не каждый день из тебя вырывают кусок чужой души, верно? Всё-таки, ты ещё не взрослый волшебник, а всего лишь маленький мальчик. Разумеется, будь ты мастером окклюменции, ты не проспал бы и дня, однако, в нашем случае, тебе потребовалось чуть больше времени, чтобы восстановиться. — Скажите, мистер Дамблдор… тётя ведь не хотела, чтобы вы так поступали, верно? — тихо спросил Гарри. Он очень боялся спрашивать это, боялся вызвать недовольство у старика. Однако, на его удивление, маг просто тепло улыбнулся ему и ответил совершенно искренне. — Она очень беспокоилась за тебя, Гарри. Ритуал, который мы провели, был очень опасен. Если бы я не успел вовремя вытащить Волдеморта из тебя, ты мог бы умереть. Очень хорошо, что ты нашел в себе силы сопротивляться ему и бороться с ним, пусть даже и убегая. И, предупреждая твой следующий вопрос, нет, тянуть время мы не могли. Ведь, если бы ты вырос, всё было бы гораздо сложнее. — Насколько… сложнее? — Гарри сглотнул. То, что он услышал, по всей видимости было чистейшей правдой. Он, на самом деле, прошелся по лезвию бритвы, второй раз за жизнь. Теперь он даже не мог предположить, что может быть ещё опаснее этого. Ответ его, однако, поразил. — Тебе пришлось бы умереть по-настоящему, — сказал старик с улыбкой, — ну, ладно. Надеюсь, впредь ты не будешь утаивать серьёзные вещи от своей тёти, верно? — он строго посмотрел на Поттера. — Н-не буду, сэр… — Хорошо. Потому что нет ничего постыдного в том, чтобы попросить помощи. Если ты, конечно, не горделивый дурак. Желаю тебе скорейшего восстановления, Гарри. До встречи. Старик скрылся за дверью. Послышались чьи-то голоса, за дверью, кажется, шел какой-то оживлённый спор и, через несколько секунд, в комнату ворвалась тётя Андромеда. За ней семенила Нимфадора и шагал высокий мужчина в дорогой мантии с длинными волосами. Чёрными и кудрявыми, с сединой. Он был чем-то неуловимо похож на тётю Андромеду, однако Гарри никак не мог понять, чем именно.***
Альбус опустился в кресло у камина. Чайник сам по себе поднялся в воздух и наполнил одну из чашечек. Старик откусил кусочек нежного бисквитного пирожного и сделал несколько глотков прекрасного чёрного чая. — Твои расчеты оказались поразительно верны, Арктурус. Я не просидел у кровати и получаса, как он очнулся. Блэк усмехнулся. — Сочту за комплимент. Волшебники помолчали. — Чай, как всегда, замечательный. — Благодарю. Однако, ты смог бы оценить его прелесть по-настоящему, выпей ты его с молоком. — Терпеть не могу молоко в чае. По-моему, это его только портит. Блэк фыркнул. С этим он был не согласен в корне и считал, что чай нужно пить исключительно с молоком. Тогда, и только тогда он приобретает свой неповторимый вкус. — Кстати, Арктурус, возможно, я уже упоминал, но в Хогвартсе проводится первый за последние пару столетий школьный чемпионат по магическим дуэлям. Желаешь посмотреть? — Как сопляки кидаются друг в друга искрами? — изогнул бровь старый маг. — Нет, уж, благодарю покорно. Петушиные бои и то зрелищнее. — Это ведь маггловская забава… — пробормотал Альбус. — Вот именно! — припечатал Блэк.