Семь признаков конца дружбы

      Они никогда не говорили этого вслух. Да и навряд ли когда-нибудь не то, что произнесут — хотя бы признаются сами себе. Потому что это слишком странно для них обоих. Слишком ново, слишком недосягаемо. Но, несомненно, так оно и есть. Питер и Уэйд влюбляются друг в друга.       Это проявляется в малейших поступках. Ведь, как говорят, они дело и решают. Неважно, как называет тебя твой то ли друг, то ли враг — если ему ничего не стоит заслонить тебя от пуль, балагуря насчет того, сколько патронов в него всадят до того, как он снесет им головы катанами — значит, ты не безразличен этому человеку.       Если он выгораживает тебя перед командой, из которой тебя в который раз хотят исключить из-за жестокости и психических расстройств, и предлагает пожить у него, ведь тебя выперли из квартиры — в который, опять же, раз — значит, этот человек не испытывает к тебе ненависти, Уэйд.       Если он уже не по соседской доброте приносит тебе каждое утро немереное количество блинчиков на завтрак, испечь которые требовал подъем в 4 утра, как минимум, а на подносе появляется сорванный с чужой клумбы цветок — то неспроста это все, Питер, неспроста.       Если он замечает твое подавленное состояние и не проходит мимо, а молча обнимает, успокаивающе прижимая тебя крепкими руками — значит, человек начинает сдаваться своему внутреннему «я».       Если этот человек, несмотря на то, что ему положено быть побоку, фиолетово и вообще он даже и не должен был знать о твоей миссии, вытягивает тебя из крупной передряги, успевая еще и попутно отвесить леща твоим обидчикам, и промывает твои раны по прибытии домой — значит и он начинает прислушиваться к голосу сердца.       Если ты уже сам вызываешься на работу с этим чокнутым, ведь остальные всегда отказываются, не особо задумываясь, что эти самые остальные подумают, и этот псих охотно принимает твое предложение — значит ваши внутренние «я» спелись накрепко, дело за вами самими.       Но порой судьба устает пахать на вас — и вот вы уже привычно проводите время вместе — и личное, и рабочее, не двигаясь вперед ни на один решающий поступок. Впрочем, рано или поздно одному из элементов уравнения надоедает весь этот дешевый фарс.       И если он подлавливает тебя в подворотне, пугая внезапным спуском на паутине до уровня твоего лица, в тишине, прерываемой лишь давящим шумом тяжелого ливня, приподнимает твою маску и целует, глубоко, страстно, совершенно не обращая внимания на обезображенную кожу и то, что вас могут заметить– знай, дружбу постигла окончательная и безоговорочная капитуляция.