Глава 2
30 ноября 2015 г. в 02:21
Пока Хоки не вернулась в собственное тело, я размышлял о том, как же так получилось.
Flashback.
Осознал я себя… наверное, это не самое подходящее понятие. Я всегда себя знал, всегда понимал, но не осознал весь свой объём памяти и опыта. Это, наверное, заслуга мозга и его способности к обработке информации. Но, вернемся к ситуации, в которой я нахожусь.
Я прикован… к сидению, мы едем в неизвестном направлении. Люди вокруг говорят на неизвестном языке, хотя чётко опознаётся ближневосточный характер. Голова закрыта, мешком, судя по всему. Интересно.
Последнее, что я помню, это то, как я садился в такси, а дальше память как отрубило, видимо, отрубило не память, а сознание путём насильственного прикладывания дубины неизвестной конструкции к моей голове. По крайней мере, затылок болит вполне аутентично.
Машина остановилась. Похитители заметили, что я пришёл в себя. Выдернув из машины, меня повели куда-то. Мешок очень плотный, освещение вокруг минимальное, просматривается несколько источников света, возможно, прожектора, возможно, фары автомобилей. Понять, где я или хотя бы «когда?», не представляется возможным.
Опять разговоры на неизвестном языке, в этот раз на повышенных тонах. Меня усадили на табурет и приставили что-то к виску, как подозреваю, пистолет. Начали говорить, в этот раз на английском.
— Мы захватили его! — с меня сдёрнули шапку, — Приди и забери, если сможешь, — мужик рассмеялся, а я, наконец, смог рассмотреть похитителей. Бородатые, немытые рожи, у всех в руках разные вариации старого доброго АК-74 или АКС74У. Только этого мне не хватало. Что эти забыли на территории Японии?
По мере того, как осознавал происходящее и память из прошлой жизни, всё больше понимал, в какую задницу попал. Имя этой «задницы» — политика.
На меня опять накинули мешок и повели в неизвестном направлении. Привели в какое-то подобие изолятора. На корявом английском ко мне обратился мой конвоир:
— Вода, — указал он на чашку с жидкостью, — туалет, — на дыру в полу. И покинул меня, закрыв за собой дверь.
Камера на деле оказалась клеткой из арматуры, площадью три на три метра. В углу была скинута ветошь, видимо, вместо лежанки.
Усевшись на лежанку и уперевшись спиной в прутья, я принялся размышлять о вечном и насущном.
Интересно, это такой знак кармы? На новую жизнь заслужил, теперь выдери её из лап смерти? Учитывая известную мне статистику, я в довольно печальных условиях. Восемь из десяти заложников не выживают, независимо от того, был выплачен выкуп или нет.
— Хей, малой, тебя тоже захватили эти? — спросил меня хриплый голос где-то по соседству на ломаном английском.
Попробовав ответить, я обнаружил, что горло пересохло и способно издавать только хрипы. Скопив за несколько минут слюны, я промочил горло. Несмотря на жажду глотнуть эту гадость не рискнул.
— Ага, только непонятно, кто «они»? — с трудом, на таком же ломаном английском ответил я.
— Хрен их знает, какая-то очередная шайка из ЮВА (Юго-Восточная Азия).
Я наконец смог увидеть своего собеседника, им оказался человек в лохмотьях, детальнее рассмотреть я не смог, слишком темно. Находился он в камере, в пятнадцати-двадцати метрах от меня.
— Давно здесь?
— Уже полгода, — сиплым голосом ответил он. На этом наш разговор завял. А мой первый день плена успешно закончился коротким сном на ветоши.
Разбудили меня по-царски — пинком под рёбра.
— Встать! — я покорно выполнил команду. — Вперёд! — и тычками своего автомата он повёл меня за собой.
Во дворе уже ждали, кроме меня, здесь было ещё несколько пленных. А также закованный в кандалы мужик по центру импровизированной площади. Я, наконец-то, смог определиться с местом пребывания, судя по растительности, влажности и запаху, мы на острове или рядом с морем в тропической зоне, но скорее всего, уже не в Японии.
Тычок сзади вернул моё внимание обратно к происходящему.
— Он пытался сбежать! Первый раз он лишился пальцев, — бандит потянул за обрубок руки человека, находящегося в полуобморочном состоянии. — За второй побег он лишился ноги, — продолжил пленитель на довольно неплохом английском. — А в третий раз его ждёт это, — он подал сигнал стоящему рядом человеку, и тот своим мачете с размаху отрубил голову. В отличие от фильмов с шикарными спецэффектами, никаких фонтанов крови не было, просто голова отделилась от плеч и под трупом начала натекать лужа крови, явно не первая. Меня стошнило, несмотря на то, что по факту не было чем. Удар прикладом сзади дал импульс, и я упал лицом в собственную блевоту. Оцепление, которое держало под контролем площадь, заржало, а меня пинками погнали обратно в сарай, в ту же клетку.
— Ты как, малой? — спросил тот же голос.
Я не ответил, перед глазами всё ещё была картина безголового тела, затем ржущих мужиков, не знавших понятие «гигиена», наверное, с рождения. И эта клетка.
— Не переживай, таких как ты тут долго не держат.
— То есть? — проявил я, наконец, интерес.
— Либо за вас платят выкуп, либо продают, пока не потеряли товарный вид. Живой товар в ЮВА весьма ходовой, и молись своим богам, чтобы не попал к «чёрным хирургам».
За следующие несколько дней я проклял собственную фантазию и опыт из прошлой жизни. Иногда, оставить человека наедине с собственной фантазией, пытка похуже некоторых китайских. В прошлой жизни, во время службы, я видел десятки, если не сотни пленных, разве что место дислокации у них другое, но от этого приятнее они не стали.
Моего невольного собеседника забрали ночью третьего дня, что с ним произошло неизвестно.
На четвёртый день меня опять снимали на камеру. Требовали остановить какой-то там рейд и освободить кого-то. Флаг им в руки.
Затем ещё два дня неизвестности. Кормили только раз в день, хлебом с водой.
На седьмой день что-то произошло.
Не знаю что, но охранник был очень нервный и шарахался едва ли не от каждого звука.
А в ночь с седьмого на восьмой день случилось «это». Сначала был писк на грани слышимости, а когда он удалился прогремела серия взрывов. За ними последовали крики, которые я уже не слышал, один из снарядов попал рядом, видимо, БЧ (боевая часть) была объёмно-детонирующей, и сарай, в котором стояла моя клетка, буквально сдуло ударной волной.
Когда я пришёл в себя, вокруг уже стоял шум, голова болела и меня почти сразу стошнило.
Затем я услышал серию хлопков и падение чего-то железного. Осмотреться не успел, в глазах всё ещё было темно.
Люди что-то кричали, но я не мог разобрать что. Затем мне что-то вкололи, и я отключился.
Очнулся я от пощёчины, попытка как-то двигаться нарвалась на то, что я был жёстко зафиксирован на стуле со спинкой.
— Имя? — громко спросили. Я пытался понять что происходит, но что-то увидеть не смог, меня слепил мощный прожектор. Не получив ответа, меня облили ледяной водой, по ушам ударил детский фальцет.
— Имя?! — второй раз спросили меня с агрессивными нотками в голосе.
— Ичика, Оримура Ичика, — наконец ответил я.
— Возраст?
— Семь лет, — ответил я сжавшись и ожидая очередного ведра холодной воды.
— Место жительства?
— Япония, Токио.
— Уведите его, — приказал тот же голос. Ещё один укол в шею от неизвестно откуда взявшегося у меня за спиной человека, и я опять провалюсь в блаженное «ничего».
В следующий раз я очнулся в каком-то тёмном помещении от звука сминаемого железа.
— Ичика?! — спросил девичий голос с нотками истерики.
— Онэ-сан? — уже безразлично спросил я, не веря в происходящее. А затем сознание опять провалилось во тьму.
End flashback.
Вывела меня из воспоминаний пришедшая в себя Хоки, пытающаяся вылезти из моих объятий, но куда там. Несмотря на то, что она явно не забросила свои занятия кендо, перебороть меня ей явно не светит.
— Отпусти! — наконец потребовала она.
— Обещаешь не бить? — спросил я, всё ещё помня её горячий нрав. Подёргавшись ещё пару раз и даже попробовав нанести коварный удар коленом, она сдалась на славу победителя.
— Обещаю сегодня не бить тебя, — ответила она, со смирением и лёгкой нотой сожаления на лице.
— Ладно, ладно, — я с явным сожалением отпустил её, и девушка выпорхнула из кровати в одном пеньюаре, открыв отличный вид на неё. — А ты выросла, — улыбнулся я, не сводя взгляд с выпуклостей девушки. Действительно, мало кто может в пятнадцать лет похвастаться такой грудью. Хоки поняв куда я смотрю, залилась краской, и уже поднимала руку во взмахе, но вспомнила о только что данном обещании и одёрнула себя.
А у меня в голове начал формироваться коварный план по совращению одной длинноволосой шатенки.
Итак, вскочить с кровати, и пока девушка переосмысливает бренность бытия, я подхватываю её на руки и направляюсь в ванную. Слава Ками-сама, дверь открывается вовнутрь, потому я справился только ногой.
— Эй! Ичика! Ты что творишь?! — завопила невольная пассажирка Оримура-экспресса.
— Всего лишь возобновляю старые традиции, — улыбаясь во все тридцать два ответил я.
— Какие еще традиции? — не сразу поняла девушка, а когда поняла, на её лице началось целое маски-шоу. Сначала неверие, потом предвкушение, затем страх и смущение переходящие в злость. И когда Хоки уже была готова наплевать на всё, в том числе на обещания, и начать причинять мне «добро и справедливость», я открыл воду в душе.
Писк девушки заложил уши и, наверно, был слышен во всём общежитии. Вломившаяся в ванную толпа девушек это подтверждает. Правда, увидели они тут явно не то что хотели.
К тому моменту, когда дверь в комнату выломали и вломились в ванную, Хоки немного успокоилась и не пыталась меня убить путём причинения насильственных действий. Смирившись с ситуацией.
Все замерли в немой тишине, только вода стекала по моему телу, Хоки как раз отошла за гелем для душа.
Первым пришёл в себя я и, не придумав ничего лучше, начал позировать. Я, конечно, не «качок», но похвастаться прессом и кое-какими бицепсами могу.
Девушки же, которые настроились уже на священный поход против насильника были сбиты с толку и частично выведены из строя путём ввода оных в ступор. А ещё через секунду, бормоча что-то вроде «извините» (в шуме толпы не разобрал), они покинули нашу обитель и даже сорванную с петель входную дверь поставили на место.
Немая сцена, занавес.
— И что теперь делать? — безэмоционально спросила Хоки.
— Идти в ЗАГС? — Хоки испытывающее на меня посмотрела. — Я не шучу.
Но, видимо не поверив, она отвернулась и продолжила свой утренний моцион.