Ты всегда знала дорогу лучше меня

На скользкую дорогу тихо опускались стаи снежинок. Ветер сбивал их с намеченного пути, сдувая невесомые кристаллы воды в сторону. Обычно ветер делал это для людей. Раздувая снегопад перед лицами прохожих, Воздушный Владыка создавал коридор, в котором люди скрывались от снегопада. При этом ветер дарил своим дыханием легкий румянец двуногим подопечным. Когда у него было хорошее настроение, ветер дул сильнее, подгоняя прохожих, чтобы они быстрее добрались до дома и не мерзли на улице. Люди не ценили его заботу, считая сильные порывы ветра ненастьем. Тогда он погружался в раздумья о том, каков коэффициент бессмысленности его заботы. Очень странно, что именно, когда Владыка исчезал ненадолго, и на улицах становилось спокойно и даже скучно, люди ликовали. Он даже спрашивал у снега, что о нем говорят жители конкретного энного города. Но голоса снежинок со всей площади населенного пункта сливались в одну огромную песню, и пока какая-нибудь особенно активная участница "разговора" пыталась подавить возгласы остальных, снежные ее нервы накалялись до предела, и она начинала таять. Такая участь постигала многих, превращая улицы в полосу препятствия из грязи, луж и даже ручьев. В один из осенних вечеров, когда солнце еще дарило свои последние, самые яркие закатные лучи, а ветер вычислял коэффициент бесполезности, двое шли по рыхлому снегу в сторону дома. Фонари уже слабо горели, освещая путь, как взлетно-посадочную полосу. Снег, пролетающий рядом с фонарным свечением, искрился, как бенгальский огонь. Люди, идущие рядом с нашими героями, то ли дело проваливались в снег, оступались и поскальзывались. И только эти двое уверенно шли вперед. Эту дорогу они знали, как свои пять пальцев, каждый бугорочек и ямку, потому что каждый день ходили здесь. Изначально, когда они шли вместе домой, их целью было просто дойти до пункта назначения. И шли они вместе, только, чтобы не быть одним. Одному ведь всегда идти скучно, не так ли? Но шли дни, недели и месяцы. Дорога домой вместе стала чем-то вроде традиции. Хотя, это был просто обычай, нарушение которого не считалось проблемой, а просто не представлялось возможным. Теперь они шли, чтобы спокойно поговорить, уйти от суеты, преследовавшей их повсюду. Просто сбежать на эти 2 километра от мира и просто поговорить. Но вернемся же к этому самому энному вечеру, когда фонари столь приветливо горели и солнце не торопилось скрыться за линией горизонта. Они как обычно шли рядом, держали руки в карманах и о чем-то с перерывами говорили. Иногда она находила эти перерывы самыми важными. Как же она ненавидела тот род общения, когда нужно обязательно поддерживать разговор. Когда даже самая короткая пауза становится неловкой, стягивая воздух в тугой морской узел. Ему, кажется, не нравятся паузы. Он прочищает горло, давая сигнал к продолжению беседы. Может, он не хочет терять ни минуты из того недолгого времени, пока шаги сокращают дорогу? Или просто не любит молчать. И снова разговор продолжается, когда они стоят на красном сигнале светофора. -Машин совсем нет. – Говорит он. – Может, перейдем? И все это обращается в шутку, потому что за те 2 года, что они преодолевают расстояние до дома вместе, он понял, что она пойдет наперекор закону и здравому смыслу только, если за спиной будет пожар или опоздать куда-либо на 2 минуты станет непростительной роскошью. Легкая улыбка тревожит ее безмятежность. -А тебе есть куда торопиться? -Кажется, нет. -Мне, кажется, тоже. Почему бы тогда не подождать всего 43 секунды? – Говорит все с той же легкой улыбкой она. Иногда эта улыбка совсем не отражает ее внутреннего состояния. Как ветер, который иногда дует сильней, чтобы позаботиться о людях и доставить их побыстрее домой, а иногда, вычислив коэффициент бесполезности данного занятия, от злости и досады пытается простудить каждого прохожего. -Ты слышишь, как хрустит снег под ногами? -Нет. – Искренне удивляется он. -А я слышу. На самом деле, он почти всегда хрустит. -Почему ты всегда слышишь что-то, чего не слышу я? О, как много он действительно не слышит и не видит. Как будто слепой котенок, пытающийся разглядеть мир и продрать глаза. -Не знаю. Наверное, у меня просто хороший слух. Он кивнул. Не резко и отрывисто, как это обычно делают люди. Грациозно подняв голову к небу, и так же изящно опустивши ее вниз, задевая подбородком шею и прикрывая на 3 секунды глаза. -Именно. Как обычно, он делает все наоборот. Слишком коротко и рвано выговаривая последнее слово. Движения плавные и четкие, слова резкие. И это ощущается чем-то более искренним. Как будто он действительно передает то, что думает. То, как он это все думает. Наступает та самая пауза, в которую она слушает, как хрустит снег, а он пытается заполнить чем-то тишину. Оборачивается в поисках объекта обсуждения, направляет взгляд к небу, прочищая горло. Он похож на лебедя в эти моменты, своими плавными движениями и вытянутой шеей передавая величавость белоснежной птицы. -А я, вот, - вставляет в середину предложения паузу он. – сегодня приду домой и буду спать. -Хеей…- С завистью говорит она, достает руку из кармана и легонько ударяет его по предплечью. Мгновенно налетает ветер, напоминая, что руки могут так и совсем замерзнуть. И снова, желая помочь людям, Владыка лишь вызывает у них гору негодования. Он вскрикивает, наигранно громко, как чайка. Даже ветер пугается и стихает. -Как думаешь, ветер слушает нас? – Вдруг спрашивает она. На секунду он задумывается, шутит она или нет? А ветер тихонечко, крадучись следует за ними – ему интересно, когда о нем говорят. Увлекая за собой снежинки, он окидывает ими ее волосы, выступающие из-под шапки, словно лаврами в награду за внимание и интерес к своей персоне. Ее интонация слишком серьезна и неоднозначна для шутки. Он уже точно знает, шутит она или спрашивает без тени юмора. Он учился этому долго. 2 года. Почти каждый день они проводили хотя бы 15 минут вместе, идя по столь знакомой тропе. Время года менялось, ветер становился то теплым и мягким, то колючим, прямо как сейчас. Снежинки таяли, превращаясь в лужи, потом и вовсе испарялись. Деревья зеленели и цвели, укрывая своими ветвями путников от внешнего мира. Распускались первые цветы мать-и-мачехи, вновь даря непередаваемое чувство наивной радости о приходе весны. Осенью шелест падающих листьев заменял зимний хруст снега, слышимый только ей. «-Просто послушай. Давай помолчим, и ты сразу услышишь. – Говорит она. И они замолкают. Наконец, ему удобно в эту паузу. Не хочется сразу же вновь о чем-то говорить. И он слышит. Слышит шелест листьев, и в сознанье всплывают странные, совсем тихие стеклянно-хлебные звуки хрустящего, как сухарик снега. -Да, теперь я слышу. – Сказал тогда он» -Ветер?- Возвращается в реальность после неких раздумий он. – Не знаю. Возможно, и слышит. Он не был фантастом, хотя фантазии мог бы и одолжить кому. Он не любил размышлять о вечном, небесном.… Не жаловал долгие и глубокие разговоры и о земном. Она как-то спросила его, почему он бывает так молчалив. «-Я люблю слушать. – Тихо говорил в таком случае он» Ветер пролетает прямо перед их лицами, пытаясь напомнить о себе. Они отворачиваются от его холодного дыхания и напрямую встречаются взглядами. Она улыбается. Он тоже. Почему-то ему эта ситуация показалась неестественной, как будто она и не хотела улыбаться ему и смотреть на него вовсе. Поэтому он строит гипертрофированно удивленную гримасу и отворачивается. Она начинает смеяться и снова шутливо ударяет его по предплечью. -Давай помолчим. Мы так долго не виделись. Какие прекрасные сумерки выдались…* - Начинает декламировать она. Она любила читать ему стихи. Не зная, интересно ли ему это на самом деле, она иногда останавливалась и виновато смотрела на него. -Почему ты остановилась? – Спрашивал каждый раз он. -Это не настолько жутко скучно? -Нет, я люблю слушать. – Выдает дежурную фразу он. И она продолжает читать. Ветер перестает свистеть под ухом, тоже внимательно внимая ее немного порывистому чтению. Когда стих заканчивается, наступает неловкое молчание. Вновь. -Вот. – Говорит тогда она. -Красиво. Мне нравится. – Обобщает он. Ему не безразлично, ему интересно, просто он не любит говорить. Он любит слушать, когда говорят другие. Она неожиданно поднимает голову и обнаруживает, что их путь почти окончился. Почти дошли они до того места, где нужно прощаться и оборачиваться вслед. Но только так, чтобы он не заметил. И почему всегда оборачивается только она? А, может, он столь искусно это делает, что она просто не замечает? Она замедляет шаг. Совсем чуть-чуть, чтобы отодвинуть момент прощания. Он тоже замедляется, тоже пытается обмануть время. Они говорят о чем-то своем, понятном только им. Обсуждают сериал или прочитанную недавно книгу. Они стараются не замечать мир вокруг. Им хорошо в маленьком мирке под названием «Дорога». Но всему рано или поздно приходит конец. Доходя до нужного места, они останавливаются. Смотрят друг на друга, понимая, что нужно прощаться. -Если я умру, ты будешь по мне скучать? – Спрашивает вдруг она. Он недолго молчит. Потом растягивая звуки, неуверенно, но не в ответе, а скорее в вопросе он говорит: -Да… -А с кем ты тогда будешь ходить по дороге. -Какой дороге? -По этой самой. Дороге домой. -Но я тогда уже не буду ходить по ней. Я буду каждый день ходить к тебе. Приносить цветы… - Он замолкает. – Знаешь, я не хочу об этом думать. -Я тоже. И еще кое-что, на всякий случай. Я люблю гладиолусы. Она вновь говорит это слишком серьезно. На его лице отчетливо видно отчаяние, смешанное с банальным страхом. Тогда она улыбается, превращая все в шутку. Его очередь бить ее по предплечью. Но он этого не делает. Он начинает натягивать улыбку на лицо, при этом обнимая ее. Как обычно, когда они прощаются. Она любит объятия и, если бы могла, обняла бы весь мир. Как только его лицо пропадает из поля ее зрения, он сбрасывает улыбку. Она тоже. Чуть похлопав его по плечу, она разжимает руки. -Я позвоню тебе. – Говорит он. -Хорошо. – Улыбается она. – До встречи. -Пока. – Вновь кивает, как лебедь он, поднимает руку в знак прощания и уходит. Она делает пару шагов в сторону своего дома и оборачивается. Он уверенно шагает в сторону своего… «Я думал недавно на счет твоих слов. Я тогда не смогу ходить один. Прости . Это будет слишком тяжело. Я провалюсь. Ты всегда знала дорогу лучше меня. Без тебя я могу и не справиться.»- Слышится его голос в телефонной трубке… *Эдуард Асадов