Е-С-М-С-Е

       — Так, мы ушли. А вы смотрите, не шалите тут сильно! — сообщал Джейби двоим парням, что остаются дома, о возможной опасности. Ведь дома остаются никто иные, как Джексон и Ёнджэ. — Пак, идём уже, — лидер-ним, подхватывая за руку Джуниора, который что-то говорил Ёнджэ, направился к выходу вместе с остальными. — Удачи, — подмигнул Джексу Джинен и потопал за Имом, который крепко сцепил своими пальцами запястье Пака. Чжэбом, на самом деле, завидовал этим двоим, ведь ему так давно хотелось остаться наедине с Джуниором. Но это уже другая история. Дверь закрылась, а за ней скрылись и все мемберы, которые так давно уже хотели в парк аттракционов. Кроме, конечно, двоих: трусишки и парня «со слабым сердцем». Или просто двоих, так давно желающих остаться наедине. — Хён, у нас всё по плану? Да? — радостно припрыгивая к старшему и обнимая сзади за плечи, Ёнджэ чмокнул Кайе в шею. Тот, сразу же развернувшись к малышу, поцеловал его в родинку под глазом и потрепал за щечки. — Да, конечно, я чур за романтический обед. — А я тогда у тебя уберусь, оки? — Ёнджэ лучезарно улыбался и тыкал указательным пальцем в плечо рэпера. — Ну можешь и у меня, — ответил китаец, несколько раз вскинув бровями, смущая вокалиста. В комнате Марксонов, к сожалению, было совсем не чисто. Вещи разбросаны, кое-где попадаются фантики, крошки и под кроватью валяются носки, не имеющие пары. Видимо, парни считали это нормальным и, даже можно сказать, чисто мужской привычкой. Однако, заметив (поразмыслив и вспомнив), что все рандомно лежащие вещи принадлежат, в большинстве своем, китайцу, Чхве решил об этом сообщить. Это было делом чести, потому что для Ёнджэ, которого Кайе постоянно поправляет, таких вот моментов было совсем немного. — Даже я не такой грязнуля! — вроде, как бы между делом, крикнул из комнаты Ёнджэ, но не услышал ответа. Выглянув из-за двери, вокалист заметил очень занятого поиском какого-то ингредиента из холодильника Джексона. Но мелкому всё ни по чём, ведь желание стебнуть любимого было сильнее. — Эй, грязнуля. Да, да — это ты, Джекс, — засмеялся Ён, когда Ван всё-таки заметил его. Забавно выпученные глаза и начинающее просыпаться актерское мастерство, говорили лишь о том, что Кайе сейчас начнёт отнекиваться. — Неее, это Мааарк~ Хэээй! — отговаривался китаец, но всё же, он стоял перед своим бойфрендом, который его очень хорошо знал и, понятное дело, солгать не получилось. — Омо, не гони на Марка, это ты. Свинка, — продолжал веселиться Ёнджэ, но тут же заметив, что Кайе начинает злиться, решил вернуться на родину. — Окей, ухожу дальше убираться, — сбежал по-быстрому кореец, услышав под конец, как что-то мямлит Джексон, наподобие: «А сам то». Они оба были обидчивыми, и несмотря на то, что от остальных парочка могла всё скрывать, между собой парни этому «правилу» не придерживались. У Кайе сейчас проснулось некое легкое чувство обиды, ведь Чхве постоянно критикует его. Пусть улыбаясь и сводя к шутке, но все же. Джексон хоть и поправляет Ёнджэ, но мягко и ради его же блага. А Чхве — натурально издевается, по мнению китайца. И становится как-то не так. Даже не обида появляется, а ощущение несправедливости и, следом, желание отомстить. Месть — это, конечно, плохо, но можно же все превратить в игру. Или как там Енджэ делает: свести всё к шутке. Вот и Джексон считал, что длинный язык вокалиста — не всегда является плюсом. А значит причина «мести» очень даже существует и, даже не думая о планах, а главное о последствиях, которые могут повлиять на них, рэпер решил поиздеваться над Ежом. — Эй, Ёнджэ. Мне в салат огурцы добавлять? — Джексон ехидно хихикал и уже был в процессе их нарезания (это вообще чудо, что они имелись в наличии). Сразу же выскочив из комнаты Марксонов, Чхве за секунду подлетел к рэперу и увидев злосчастный ингредиент, с размаху шлепнул ладонью по спине старшего. Который, кстати, был не в восторге еще и от этих постоянных ударов, но всегда терпел. — Ауч, я же режу! — чуть не выронив из рук нож, Джексон, пытаясь изобразить жуткое недовольство, развернулся к Ёнджэ. Изгибая одну бровь, он пытался не заржать, чтобы не провалить миссию «издевательства над вокалистом». — Джексон, хватит прикалываться! День их куда-нибудь, ты же знаешь! — Ёнджэ понимал, что это ответная шутка, но сейчас Ван перебарщивал, как считал кореец. Джексон, конечно же, не хотел его обижать. Это не было его целью. Он просто «отвечает взаимностью». Должен же вокалист понять эту шутку? — Эээй, брось ты, вкуснятина же! — зачерпнув в ложку несколько больших кубиков огурца, китаец начал надвигаться на младшего. Чхве, что уж скрывать, действительно не переносил огурцы. Да так, что даже появилась некая «фобия», которую рэпер описывает, как: «Его тело боится огурцов». Ёнджэ никогда «просто так» не заглядывает в холодильник, боясь, что кто-нибудь купил эти злосчастные зеленые бяки. Но мемберы покупают и прячут их, поэтому кореец жил себе спокойно. Пока, конечно, злобный китаец не решил воспользоваться страхом своего парня. Джексон, будто с пистолетом или ножом шёл, потому что Ёнджэ пятился назад с испуганными глазами. Не от огурцов они были такими, а от Джекса, который, ей богу, как маньяк выглядел. Ёнджэ, развернувшись, выбежал из кухни и был уверен, что рэпер закинул свою злобную идею куда подальше. Но это же Джексон~ Бесшумно прошмыгнув через дверь, Ван таки столкнулся с Чхве, но не успел схватить его. Ёнджэ резко отпрыгнул от старшего, и задумался о том, куда бежать и что делать. Ведь Кайе пока не сделает то, что хочет — не успокоится. Да и уж больно он быстрый. Решив, что нужно ещё раз ему сказать о неудачной шутке, Ёж, по плану Б, должен был бежать в ванную, где можно быстро запереться. — Джексон, если ты так мстишь, то это не круто! Я могу обидеться! — пока Чхве пятился назад, он не смотрел под ноги или на то, что сзади, его взгляд был устремлён лишь то на ложку, то на лицо Джекса. Совсем забывая от находившей обиды, даже, как у них в общежитие мебель расставлена. А вот Кайе всё было прекрасно видно, и то, что сейчас Ёнджэ уткнется в чёрный кожаный диван, например, и то, что он наступит на любимую игрушку Джейби — Барта Симпсона. А вот здесь стоп. Джейби так вещи не разбрасывает, а значит кто-то другой здесь оставил. Хотя это всё не важно. Главное, если что-нибудь с этой игрушкой сейчас случись — лидер прибьет на месте. Поистине опасная ситуация. — Ёнджэ, стой на месте! — Джексон слегка дернулся вперёд, тем самым отпугивая Ежа, на что тот делает шаг назад, — …там сзади, Барт Симпсон, — резко договорил Ван и немного наигранно зажмурился на всякий случай. А Чхве понял, что был на шаг от смерти. В прямом смысле. Потому что их лидер — страшный человек. От этого, забыв даже от кого он убегал, Ёнджэ разворачивается спиной к бойфренду и нагибается за игрушкой. В этот-то момент крепкие руки настигают малыша и поднимают над землёй, держа за талию. Игрушка мягко летит в сторону (по-другому опасно), как только стопы корейца отрываются от пола. Китаец обвивая Ежа за пояс, немного небрежно кладет его на диван. Даже, скажем так, кидает. Лицом вперёд. А потом, наваливается сверху и, буквально, впечатывает младшего в кожаный диван. Снизу, слышится скрежет зубов и злостное рычание, явно недовольного весом Джексона, Ёнджэ. А ещё этот грёбанный китаец продолжал держать Чхве, обхватив талию, так крепко, словно паук, который поймал жертву. Не хватало только связать вокалиста чем-нибудь, как паутиной. Ёнджэ всё равно пытался брыкаться, предчувствуя, как чужие пальцы, открывают рот и запихивают ненавистный овощ вместе с ложкой. Только Ёнджэ, местами несообразительный, даже не заметил, что руки, его обхватившие, не могли бы держать ещё и столовый прибор. — Успокойся, любимый, нет у меня огурцов, — нежно прошептав на ушко, Джексон привстал с кровати и поднял руки вверх. Вокалист, резко развернувшись и поднявшись на локтях, окинул взглядом обезоруженного китайца. Он не врал и Ёнджэ, выдохнув, спустил ноги на пол, собравшись встать. И тут же резко вскочил. — Идиот ты, — кинув в самое лицо сказанное, Чхве, кажется обидевшись, направился в свою вокалистическую комнату. — Ёнджэ? Ты…чего? — складывая брови «домиком» и провожая взглядом парня, Джексон не верил, что его любимый мальчик всё-таки, вероятно, обиделся. — Сам ешь свои огурцы, — оставив ещё несколько колких фраз, кореец свернул за угол. Только вот для Джексона — всё это не могло так закончиться. Через мгновение, Ёнджэ, опять потеряв бдительность, упустил тот момент, когда его снова обхватили сильные руки и подняли над полом. Только теперь уже не за талию, а под колени и спину. — Джексон! Поставь меня на место! — будто невесту, рэпер нес Ёнджэ и не собирался никого там возвращать на место. Потому что надо срочно мириться, ведь всё так хорошо начиналось. Ничего не ответив, Кайе, в очередной раз положил младшего на тот же чёрный, широкий диван (теперь уже спиной) и сам сверху навис над ним. — Прости меня грешного, я заигрался. Прости… — Джексон, действительно, понимал, что был неправ и довел своего парня до обиды своей местью. Он раскаивался без всяких там шуток и игр, потому что этот наимилейший парень, что лежал перед ним хлопая длинными ресницами, был для китайца самым дорогим человеком на свете. Не считая, конечно, родителей. — Вот всегда ты так… — это звучало, как-то безысходно, по мнению Джексона, ведь Ёнджэ не так уж и часто обижался на старшего, да и многие его шутки нормально воспринимал. А это как понимать? Ван заметно напрягся. Но, Ёнджэ, кажется, ещё не все сказал, -…а я тебя всё равно люблю, дурака такого. И… ты уж меня тоже прости, за грязнулю, — закрывая глаза и слегка улыбаясь уголками губ, Чхве протянул свои руки к шее старшего и, притягивая, прижал к своей груди, ласково обнимая. — Кстати, я запрещаю использовать огурцы и кошек в твоих надо мной издевательствах, — как бы подводя итог, Ёнджэ тихо произносил это прямо в ухо Джексона, которое было больным, между прочим, благодаря громкому голосу вокалиста. Поэтому нежно покусывая его и слегка касаясь языком, младший одаривал ушко своим горячим дыханием, отчего у старшего накатывало возбуждение, которое концентрировалось в паховой области. — Прости, я клянусь, что не буду больше. Я просто хотел попробовать… Давай вместе перестанем так делать, хорошо? — обеспокоенно взглянул Джексон в глаза Ёнджэ и нашёл там ответ: «Хорошо, любимый». — И тебя прощаю, но только если перестанешь звать меня свинкой! — в ответ, Ёнджэ кивнул головой в знак согласия и засмеялся, умиляясь забавному Джексону. Через секунд десять, Чхве убрал свои руки с шеи старшего и слегка отстранился. — Слезать не будешь? — мгновенно, словно удар молнии, прозвучало и отозвалось в голове рэпера сказанное. Ёнджэ невинно пялился на рэпера, ожидая ответа. Это некое спокойствие, для только что извинившегося китайца, снова казалось ему отправной точкой в бан-лист. — Нет. — Ван считал, что если его уже хоть немного возбудили, то обязательно нужно продолжение. И это не только собственная китайская мудрость, но и довольно жизненный факт. И даже неважно, что какие-то там планы были, и разве можно вообще думать об этом, когда перед тобой лежит такой недоступный и сексуальный парень. Который, когда становится доступным, увеличивает свою сексуальность раз в сто. — А что собираешься? — взгляд, словно у змея искусителя: Ёнджэ, на самом деле, уже давно ждал, когда все свалят из общаги и они останутся вдвоём. Потому что личная жизнь, конечно, на то и личная, чтобы ни с кем её не делить. А если менее литературно, то обоим парням безумно хотелось уединения и секса. Полуденная уборка за Джексоном, и его готовка, что сорвалась — это всё объяснимо. Это план. Романтический обед, следом, чистая комната, точнее половина комнаты Кайе, которая располагала кроватью, необходимой для отличного секса без переломов позвоночника. У вокалистов в комнате — надо сначала страх потерять, чтобы заниматься любовью, вот честно. Джейби бы не вынес, если что не так, а вот Марку всё равно. Только вот этот чертов чёрный диван в гостиной, словно высасывал все нормальные мысли из головы, оставляя только исключительно пошлые. «И как на нем сидеть потом?» Парни, кажется, забыли о комнате. — Собираюсь углубленно заняться тобой, — большими, горячими ладонями, Джексон обхватил лицо младшего и приблизившись влажно чмокнул в губы. Потому что перед этим облизал свои. — А сейчас я буду просить прощения, в более глубокой форме, — заметив ехидное выражение лица Вана, Чхве понял, что настало время его любимого извинения. Он действительно был без ума от этого. И кажется уже словив кайф, Чхве окончательно забыл про всё обиды и планы. — Джексон… Только не сразу, — уже предчувствуя, Ёнджэ начинал говорить с придыханием, пошло закатывая глаза даже от легкого прикосновения к его паху. Сглатывая слюну и тяжело дыша, вокалист запрокинул голову назад. Блаженно закрывая глаза, Чхве стал слепо нащупывать голову старшего. Потому что он знал, как Кайе ненасытно и отменно делает минет, остановить который, иногда, бывает трудно. Точнее, остановить рэпера. Но ведь именно сегодня, Ёнджэ не хотел так быстро кончать. Джексон понимал это, но иногда, действительно, трудно было остановиться. Потому что жутко приятно ощущать губами и языком безумно нежную кожу члена, облизывать скользкую головку, задевая чувствительную уздечку кончиком языка, мягко сдавливать в ладони твёрдый ствол и дрочить рукой, в такт с движением головы. Приносить удовольствие тому, кого любишь — является главным возбуждающим фактором для Джексона. — Ах, хён. — Ёнджэ изгибался в спине от каждого прикосновения старшего, который мягко целовал сладкую кожу вокалиста, спускаясь ниже. Снимая ненужную для обоих футболку и штаны, Джексон щекоча водил пальцами по талии и поднимался выше: к розовым, манящим соскам. Ёнджэ дрожал и хватался цепкими пальцами за волосы китайца, притягивая того выше. — Поцелуй меня. — Чхве мог просить настойчивей, но больно уж голос трепетал под сладостные прикосновения Кайе. — Хорошо, родной. — Ван поднялся к лицу Ёнджэ, и, приподнимая голову обеими руками, впился в покусанные от волнения губы. Пухлые, мягкие, но слегка царапающие и кровоточащие — незаменимые для Джексона. Таких нет больше ни у кого, чтобы настолько желанные и невероятно головокружительные. Маленькими ранками задевающие чужой язык и губы, вкупе с душой. Пленительные, как гладь воды поблескивающие, от специального геля, срывали и без того сорванную крышу Джексона. Ван углублял поцелуй, а дальше сложно остановиться. Ровный ряд зубов и изворотливый, скользкий язык, как сон, наваждение или иллюзия — такого не существует, это слишком нереально. Но Кайе целовал и засасывал божественный язык, который умел, по-видимому, не только болтать всякую всячину. Ёнджэ не успевал сглатывать слюну, в особенности, не свою. А того парня напротив, который игнорировал свои выделения, упиваясь чужими. В очередной раз поперхнувшись, младший пробудил опьяненного рэпера, да и себя в том числе. Но Джексон уже не совсем тот: появился ласковый, звериный взгляд, что так похож на безумное желание нежно овладеть жертвой. Но Ёнджэ — не жертва, он готов отдать себя всего без остатка, без сожаления, даже если будет больно и неизбежно. Не важно. Главное, что Джексону. Вокалист не считает себя его жертвой настолько, насколько Кайе не считает его своей добычей. — Сделай это. — Чхве уже не мог терпеть, думая сейчас о том, что ещё надо выдержать умопомрачительный минет. А потом. И снова. Джексона можно и не просить дважды. Стремительно спускаясь вниз, задевая холодными краями цепочки гладкую, бархатистую кожу вокалиста, китаец все же не может пройти мимо наимилейшего живота Ёнджэ. Целуя в аккуратный пупок, пробуя языком область вокруг него. Чувствуется некая приятная сладость или Джексону просто кажется. Ёнджэ для него, на самом деле, один такой большой и прекрасный сон, который он готов смотреть бесконечно, чувствовать до потери пульса и никогда не забывать. — Ммм, ты какой же ты прекрасный, — шепчет Джексон, целуя кожу на границе трусов, опьяненный мелодичными стонами Ёнджэ. Обхватывая пальцами пульсирующий половой орган, через плотную ткань нижнего белья, Ван медленно ведёт рукой вверх, доходя до предела. А следом — сразу вниз, по той же схеме. Но вокалист просил его о другом. Чуть снова не забывшись, китаец, пошленько улыбаясь, опускает трусы Енджэ вниз и, отстраняясь, вовсе снимает их через ноги. Бросая куда-то в рандомном положении и совершенно забывая о них. Совершенно. Потому что глаза, словно магнит, притягивал исключительно твердый стояк младшего, головка которого сочилась смазкой, а сам ствол был покрыт рельефными венами. Произведение искусства. Джексон обещал, но снова забылся. Сквозь частые вздохи и скрип, прогибающегося под весом дивана, рэпер услышал, более чем чётко, но тихо: «Не смотри, а действуй». Ёнджэ уже давно не терпелось. Не моглось. Кайе, вдохнув полной грудью запах, исходящий от его парня, облизал обсохшие от частых вздохов губы. Не спеша наклонившись к подрагивающему члену вокалиста, Джексон снова обхватил его пальцами и надавил на головку. Отдаваясь в голове, необыкновенный голос Чхве менял свою тональность с каждым движением руки рэпера. Медленно вверх и чуть быстрее вниз — прекрасный темп для начала, проверенный не раз на практике. Когда Ёнджэ начинает руками искать голову старшего, Джексон принимает это, как знак. Горячим дыханием обдавая возбуждённый орган, Ван нежно, касаясь языком, вбирает в рот головку. Посасывает её, очерчивая языком окружность, и страстно рукой обхватывает ствол по всей длине. Снова не сдерживая слюну, которая на этот раз была кстати, Джексон упивается стонами Ёнджэ и невероятным клубничным вкусом головки. И китайцу это не кажется, потому что он верит, что вокалист очень вкусный. Наконец, пропуская член дальше в рот, Кайе крепко сжимает губы, не забывая работать языком, и подаётся вниз. Не резко, а плавно, скользя по стволу и постепенно утыкаясь головкой в глотку. Ёнджэ, наконец, хватает Джексона за волосы и начинает сам наращивать темп, отчего старший только ехидно наблюдает за изменившимся лицом бойфренда, при этом успевая старательно работать головой. Не имея возможности стонать в голос, Ван сексуально мычит и хлюпает ртом, применяя свой секретный метод. От которого у вокалиста не просто крышу сносит, между прочим. Пальцы младшего сильнее впиваются в волосы рэпера, заставляя того двигаться быстрее, крепче сжимать талию Ежа и сильнее мычать в унисон со стоном Чхве. — Ах… Джексон…ааах, я сейчас… — руки вокалиста пытаются обхватить лицо старшего, но слов для Джекса оказалось достаточно, чему Ёнджэ был удивлён. И китаец это заметил. — Просто я хочу, чтобы ты кончил вместе со мной, — сексуально облизывая губы, Кайе безумно пошло взглянул на возбужденного парня. Тот, закусив губу, улыбнулся, казалось бы невинно, но только вот глаза отражали абсолютно противоположные эмоции. Старший, чьи руки почти все время находились на талии корейца, сейчас, медленно и нежно двигались вниз. По животу, следом очерчивая тазовые косточки и, наконец, остановив большие руки на бедрах. Не слишком резким рывком, Джексон приблизил к себе Ёнджэ и стал стягивать свои трусы. Кинув их так же хаотично, как и боксеры своего бойфренда. — Дже… — Давай оставим это на десерт, у нас впереди ещё целая ночь. — Кайе всё прекрасно понял, даже с полуслова, что Чхве тоже хотел сделать ему минет. Но сейчас, именно Джексон извиняется и снимает с себя штрафные баллы, которые он, при таком раскладе, только рад бы получать. А Ёнджэ пусть наслаждается. Ван с самого начала был возбужден не на шутку, что отражалось на его напряженном половом органе. Как только Джексон хотя бы видит Чхве, его неуправляемая эрекция становится не всегда хорошим отличительным знаком. Например, на сцене. Но сейчас они не на сцене, да и тем более совсем одни. На мягком, широком, кожаном диване, абсолютно голые и возбужденные, а главное любящие друг друга. — Я постараюсь аккуратно, а то нам ещё романтический обед готовить, — из последних сил шутил (вот именно, что шутил) Джексон, теперь и сам дрожа от ожидания перед предстоящим. Ёнджэ хоть и любил по грубее, но планы… Хотя. — Ага, аах, — ответил с полустоном парень, потому что почувствовал прохладную смазку у самого отверстия. Джексон, размазав её себе на руку, провел большим пальцем по анальному кольцу и сразу же протолкнул один вовнутрь. От этого у вокалиста вырвался стон, больше похожий на полукрик и ноги задрожали, сильнее обхватывая корпус китайца. Рэпер чувствовал, как горячо внутри у малыша, и это мгновенно пробуждало непреодолимую тягу сейчас же войти в него во всю длину. Но надо быть аккуратнее. Все же Енджэ пусть и не сахарный парень, но причинять боль ему меньше всего хотелось. Поэтому, чувствуя, как один палец уже скользит, Джексон добавил второй. С каждым толчком, обещание Вана теряло свою силу. Двигая вперед-назад, в довольно среднем темпе, терпение Кайе постепенно заканчивалось. А как вообще можно терпеть, когда ты трахаешь парня пальцами, и уже только от этого желание войти членом становится невыносимо сильным. Но заведомо выбранное время, чисто благодаря опыту, приводит к успеху. Потому что, когда у Джексона кончается терпение, Енджэ уже неплохо так растянут тремя пальцами. А планы, обещания, правила — сейчас играют незначительную роль. Обхватывая мягкие, упругие бедра Чхве, китаец удобно располагает его к себе. Ёнджэ ничего не говорит, только жадно поглощает кислород, вдыхая его полной грудью, отчего она вздымается вверх, а спина гнется дугой. Он закусывает нижнюю губу и вожделенно смотрит на Джексона, показывая ему свою готовность. Им обоим уже не хотелось ждать, терпение заканчивалось. Рэпер корпусом потянулся вперед, между ног младшего и опустился к его лицу, чтобы Ёнджэ мог дарить свои поцелуи: так сладко, как ни в какой-либо другой ситуации. Вокалист, сразу отреагировав на действие китайца, приподнял ноги, обняв ими талию Джексона. Руки корейца в этот же момент прижали к себе горячее, мускулистое и, главное, любимое тело. Джексон отвечал на объятия и прижимался сильнее, буквально вдавливая вокалиста в мягкую плоть дивана. Они чувствуют сердцебиение друг друга, каждый вздох, любое, даже малейшее телодвижение и то, как волнительно напряжены их тела, будто они делают это впервые. — Я очень…очень…слишком сильно люблю тебя. — Джексон шептал Ёнджэ в самые губы, переплетая с ним одну руку в замок, опуская вторую вниз. — Я тоже…невыносимо сильно. Люблю. Ёнджэ почувствовал, как гибкие пальцы, проскальзывают по животу, опускаясь ниже. Вокалист, помогая, поднимает корпус выше, подставляя свою попку насколько можно удобно для Джексона. Помогая себе руками, Кайе недолго трется членом о бархатистую кожу ягодиц, а следом и между ними. Рыча и откидывая голову назад, сжимая бедра до красных отпечатков и тянущей боли, от которой Ёнджэ возбуждается сильнее и крепче сжимает ногами талию старшего. Достигнув полной готовности, Джексон приставляет головку к анальному отверстию, не сильно подается вперед и входит в Ёнджэ практически наполовину, чувствуя просто нереальные ощущения. Вокалист вздрагивает и задерживает дыхание на секунду, кусая раненные губы, и снова тянется руками к Джексу. Старший мгновенно отвечает, страстно обнимая своего парня, продолжая медленно входить наполовину. Для начала, именно медленно, невероятно приятно и дико сексуально: со звуком хлюпания смазки и хриплым стоном Ёнджэ. Кольцевидные мышцы ануса засасывают головку, доставляя крышесносное удовольствие старшему. И не только. Потому что с каждым толчком, Джексон углубляется все дальше и наконец-то задевает простату. По телу корейца проносятся волны возбуждения, концентрируясь в зоне паха. Пальцы впиваются в плечи рэпера, который, чувствуя членом, как напрягаются мышцы внутри младшего, начинает постепенно ускоряться. Обещание разрушено. Увеличивая темп, Джексон начинает входить в Ёнджэ почти во всю длину. Буквально отнимая воздух у младшего, который с каждым новым толчком Кайе, сжимает кожу дивана и не успевает захватить достаточно кислорода. Кореец смотрит в самые глаза рэпера, пошло облизывая губы и тихо произносит, повторяя: «Джексон, ещё, быстрее». И китаец слушается, упивается нарастающим стоном, увеличивая скорость, нависая над лицом и страстно выдыхая в губы напротив: «Ёнджэ». Капли пота падают с лица старшего на щёки вокалиста, скатываясь вниз, по подбородку, и исчезают за гранью скул. Джексон старательно «любит» Ёнджэ, а тот отвечает ему полной взаимностью, целуя куда-то в лицо: влажно и с соленоватым вкусом. Сразу же отстраняясь, потому что его буквально вбивают в диван. Чхве шипит и неистово стонет, словно опытная проститутка, которая при этом симулирует оргазм. Но Енджэ — не проститутка, просто его эротический мир невообразимо огромен: с кучей эрогенных зон по всему телу, а главное, что именно с Джексоном. Который словно ключ для замка этих самых ощущений. — Ммм… Хён, поцелуй меня. — Ёнджэ хочет спрятать свой голос внутри, в поцелуе, где-то в чужих губах. Не от смущения, а потому что он уже заметил насколько это возбуждает старшего. Всё это приближает окончание. А Чхве хочется надолго, хотя он и сам терпит. Джексон, чья спина все же не железная, тем более поясница, которая сейчас напряжена, замедляется, снова переходя в тягучий, неторопливый темп. И опять китаец припадает к божественным губам своего парня. Что кровоточат сильнее, будучи искусанные от возбуждения, а язык, обжигающий губы — с железным привкусом крови. Кайе отрывисто толкается вперед и медленно выходит из Ёнджэ, наслаждаясь каждой секундой, каждым милиметром парня напротив. Чувствуя протяжное мычание через поцелуй и левую руку, что слегка царапала спину. Кореец притягивал старшего за шею, отдавал всего себя по максимуму и готов был умереть, лишь бы ещё раз провести такой «день с Джексоном». Ему так не хотелось отпускать китайца из объятий, будто он в ту же секунду испарится, словно всё это — сон. Но старший, сколько бы ни было у них разногласий, всегда чувствует Ёнджэ: и то, что он не разжимает рук, сдерживая объятия, и то, что боится потерять. А главное, не важно, что в мыслях у вокалиста — Джексон уже определенно знает об этом. Не пытаясь даже вырваться из кольца крепко сцепленных рук, пока Ёнджэ сам не разожмет, Кайе думал о том, какой же малыш прекрасный. Трепетный, нежный, преданный, забавный, талантливый и ещё множество определений подходящих под описание вокалиста. Но есть одно, пожалуй, для Вана наиглавнейшее — любимый. Описывает всё вместе взятое. То, о чем думает Джексон, Ёнджэ практически всегда считывает буквально силой мысли, поэтому иногда им не нужно слов, чтобы сказать друг другу что-либо. И сейчас, кореец смотрит в поблескивающие глаза рэпера и будто бы книгу читает. Джексон молчит, но для вокалиста — слишком громко. «Я останусь с тобой навсегда», — любимая строчка-ответ из прочитанной сегодня книги. Ёнджэ расцепляет руки, что мгновение назад были прикованы к шее и приподнимаясь на них, целует Джексона в шею. От таких моментов, Кайе всегда приятно вздрагивает, умиляя донельзя вокалиста. Чхве улыбался с примесью пошлости, которая не переставала исходить от него, со вкусом крови, которую он слизывал языком со своих губ и снова оголял свои белоснежные зубы. Джексон, словно корабль попавший в шторм: качался на волнах, сменяющих друг друга, все сильнее и сильнее с каждым разом. Каждая такая волна — эмоция: то чувство, что он сейчас жёстко прижмет Ёнджэ лопатками в диван и неистово трахнет, то, следом, мысли о нежности, безболезненности и якобы хрустальности Чхве. Он сам вынуждал его сейчас. Направлял Джексона в ту самую сторону, от которой, даже в мыслях, кружилась голова. Он сам хотел этого, Кайе знал, так как умел читать его мысли. Руки, что мгновение назад изнеженно гладили бедра младшего, теперь резко опустились на его плечи и рывком, вместе с телом рэпера, прижали вокалиста сильнее к дивану. Вверх, доходя до шеи и выше, Джексон дошёл пальцами до рта корейца. Прижав большим пальцем губы Ёнджэ, старший протолкнул его вовнутрь и шире открыл рот Чхве. Ёж, без капли сомнения, начал страстно облизывать палец, играя с ним языком и засасывая. Джексон добавил к одну пальцу ещё два, которыми он всегда растягивает парня. Ёнджэ, не останавливаясь, продолжал облизывать их, зная, что эти самые пальцы наверняка сейчас окажутся в его заднице. — Малыш, потерпи ещё немного. Я обещаю тебе головокружительный оргазм. — Джексон прекрасно помнил с чего все началось и понял то, насколько терпеливым может быть его парень. Чхве лишь медленно моргнул, подтверждая мысли старшего. Вынув свои пальцы изо рта Ёнджэ, Кайе снова проник ими в корейца, недолго, только лишь для смазки. При этом, Джексон попросил малыша поменять позу, развернувшись спиной к рэперу и опираясь на локти. Енджэ не был фанатом этой позы, так как он не мог видеть лица своего парня, но его спине действительно нужна была разрядка и смена положения. Следом, размазав оставшееся по своему члену, рэпер приблизился к ягодицам вокалиста. Не дотрагиваясь плотью до отверстия, для эффекта неожиданности. Только лишь очень даже ощутимо обхватывая руками талию. И толчок. Ёнджэ громко вскрикнул и моментально выгнул спину, как только почувствовал глубокое проникновение далеко не маленького полового органа Джексона. До конца, задевая то, отчего член младшего сразу же изливался смазкой, а ноги начинали трястись, покрываясь мурашками. Локти вокалиста подкашивались с каждым толчком, с каждым стоном старшего, который и сам уже был на пределе. Ещё крепче сжимая бока Ёнджэ, китаец увеличивал темп, со шлепками толкаясь в своего парня. Хлюпая смазкой, член скользя входил в корейца до предела и почти совсем выходил. А следом, снова до конца проскальзывал внутрь, током распространяясь по телу Ёнджэ. Он трясся, еле держась на локтях и сжимая в руках подушку. Заметив, что младший сам начинает насаживаться на член, Джексон решил, что отдаст все свои силы, чтобы доставить парню удовольствие. Схватив вокалиста за бедра, оставляя на них все те же красные отметины, Кайе невероятно ускорился, насколько максимально он мог, опираясь на спину младшего. Обвивая руками его талию и прижимаясь губами к лопаткам. Целуя каждый миллиметр его чувствительной кожи, не сбавляя темпа. Чхве оглушил, пожалуй, не только Джексона, но и, возможно, прекрасных соседей, которым можно только пожелать терпения. Потому что стоны вокалиста переходили в вскрикивания, которые для Кайе, как афродизиак. Наркотик. Так же, как и для Ёнджэ — хриплые, низкие джексоновские. — Вместе… — Чхве был уже на исходе и чувствовал, как Кайе достигает того же. Чем быстрее близился конец, тем быстрее сбавлял свой темп Джексон, потому что тело переставало слушаться. Обнимая со спины Ёнджэ одной рукой, вторую китаец опустил на член вокалиста, ощутив, как по каналу начинает набегать сперма. От этого прекрасного чувства Джексон совсем сбавляет темп и, подтягиваясь выше к шее Ёнджэ, сначала целует её, впоследствии забываясь и ставя уже засосы. Одновременно жгучая боль и приятное наслаждение окутывают тело младшего. Также, как и тело Джексона, который, кончая, (возвращаясь в кажущуюся реальность) почувствовал адскую боль в спине, но при этом, несомненно, ещё и необыкновенное блаженство. Ёнджэ чувствует горячую жидкость внутри себя и то, как она вытекает, дорожками скатываясь по бедрам. Джексон продолжает обнимать, стоящего на локтях Чхве и вдыхать сладкий запах волос вокалиста, смешавшийся с потом. И только через секунд пять, Ёнджэ падает без сил на живот, снова впечатываясь в диван под весом старшего, что обжигает ухо корейца всякими милостями. — Я люблю тебя. Господи, как же сильно я люблю тебя. Спасибо тебе. — Джексон продолжает повторять это, а у Ёнджэ почему-то накатывают слёзы. — За что? — За то, что ты есть на этом свете и рядом со мной, — даже со спины, младший чувствует, как ярко улыбается Джексон. Но и китаец ощущает, как щеки Чхве покрываются соленой влагой. Немедленно переворачивая Ёнджэ на спину, Кайе обхватывает его лицо обеими руками и вглядывается в него. Оно не было грустным, печальным, а наоборот, радостным, только вот все в слезах. — Чего ты плачешь-то? — обычно Джексон ненавидел, когда вокалист плакал, потому что на душе сразу хреново становилось, а тут…что-то другое. — Рад, что моя любовь взаимна, — вытирая пальцами слёзы, Ёнджэ улыбается, настолько солнечно, насколько он может. А это, знаете ли, может осветить целое помещение, а главное — сердца других людей. — Эх, мишка мой, — не сдерживаясь, обнимает его Джексон и урчит на ухо, всякий раз поражаясь мягкости и некой уютности своего парня. Очень приятно даже вот так просто лежать в обнимку, утыкаясь носом в любимую шею. Но… — Джексон? — вдруг вопросительно произнес Ёнджэ не разрывая объятия. — Мы же…должны были в твоей комнате это сделать, — почувствовав, как не спеша вытекает оставшаяся сперма, Чхве буквально подпрыгнул, вместе с Джексоном, поднимая его за собой. — Блядь. — Одно только вырывается у китайца, который очень вовремя вспоминает, что на этом самом диване сидят все мемберы… — Держись, малыш. — Джексон, в два счёта подхватил вокалиста на руки и торопясь понес в свою комнату. На свою кровать. Точнее, хотел на свою, но как-то замешкавшись, получилось на постель Марка. Оба вскрикнув от очередной ошибки, начали, пока, без зазрения совести ржать, потому что ситуация прямо-таки в стиле этих двоих. Ёнджэ смеялся, державшись за живот, забыв видимо о своём любимом соседе по имени Джейби, который мгновенно может лишить тебя жизни. (хотя на самом деле он притворяется таким грозным, но раз концепт работает, то стоит продолжать) Джексон, пулей вылетев и подбежав в дивану, боялся одного — пятен. Ну и уже, вспомнив о лидере — его, собственно. — Фух, вроде нормально, — вытирая местами (не особо внимательно) чёрную кожу дивана, Кайе заметил и на себе сперму. Стопроцентно не свою, но это даже слегка заводило. Однако, помыться двоим точно уж стоило. Крикнув об этом Ёнджэ, рэпер добавил, что скоро прискачет за ним и снова возьмет «на ручки». Наконец почистив диван, рэпер, выкидывая на ходу тряпку в специальный мусорный пакет «для Джексона Вана», направился к Чхве. — Letʼs go! — пробудив ожидающего Ёнджэ, Кайе снова подхватил того на руки и понес в направлении к ванной комнате. Чхве было весело. Его катали на ручках, при этом иногда щекоча бок и целуя в щеку. А когда вокалисту радостно, то шкала подъебов резко возрастает. — Джексон, знаешь что… — Что, Ённи? — мило улыбался старший, уверенно продолжая топать в ванную. — Надо стать опытнее, — с заметной издевкой произнес Енджэ, как бы намекая, прежде всего, на ошибки старшего. «Хён должен быть ответственней и подготовленней». — Это ты к чему? — все же решается переспросить Джексон, вопросительно глядя младшему в глаза и ставя того на кафельный пол, потому что они уже пришли. — Это я к тому… — думалось сейчас Енджэ и то, что хватит на сегодня шуточек, -…что нам надо почаще заниматься любовью, — пошленько глядя друг на друга, парни стали снова заводиться и если бы не секс, который был пять минут назад, то они бы точно сделали это снова. А сейчас, да ещё раз — Джексон что-то как-то не мог, а Енджэ просто слишком возбуждаемый. — Хэй, детка, у нас ещё впереди целая ночь. Думаю, Марк будет не против поспать сегодня у макнэ, — приближаясь к лицу вокалиста, Джексон поцеловал столь любимые губы и теперь уже точно понял, что вечером Марк спит в другой комнате. А ещё, чувствуя, как ласковый язык Енджэ переплетается с его языком, китаец понимает, что после романтического обеда (в принципе, можно назвать это обобщенно «Еда»), ему нужен секс. Потом массаж спины. Потом секс. И снова массаж. И покушать, чтобы после был секс. В общем, так, желательно, весь день. А потом выслушивать, как Енджэ рассказывает о каких-то там диетах на кефире, зная, что причиной поддержания прекрасной формы Чхве, является план, именуемый: Е-С-М-С-Е. Вода, стекающая по прекрасным телам, бодрящая, придавала сил на новые свершения, но у парочки в плане все тот же романтический обед, так что… — Я смертельно хочу есть, пощади хена, — пытался спастись от гормонально неустойчивого парня Джексон. — Yes, man. Letʼs go, my boyfriend. — Енджэ хохотал над собой и над своим парнем, который обожал его ингриш. И поэтому, каждый раз после какой-нибудь иностранной фразочки, Джексон жутко умилялся младшему и заливисто смеялся. Заразительно. Так, что в итоге они смеялись вместе. Джексон раньше всегда со стороны наблюдал за Чхве. Во многом, никто не замечал его уникальности, никто, кроме Джексона. И пусть вокалист не идеален, все-таки, какой бы ни был, он прежде всего родной, близкий и, пусть немного непутевый, но всё же — его парень. Единственный и неповторимый. — Пошли кушать. А потом… — китаец, кажется, уже отдохнул, потому что в его глазах читалось вернувшееся возбуждение. Енджэ, подкрепленный таким настроем, представил уже, как Кайе прижимает его к кухонному столу и приподнимая за бедра, плавно толкается… — Ёнджэ? — перебивая мысли младшего, произнес рэпер. — Ах, пошли обедать, — как-то странно, по мнению Вана, улыбнулся Чхве и снова попросился на ручки. Старший не мог ослушаться его, ну просто был не способен. Поэтому, подхватив корейца на руки, Джексон со своей любимой невестой побрел на кухню. Вперед, к новым свершениям! Вечер. 18:00. — ЙА! ЧТО ЗА ПЯТНА НА ДИВАНЕ?! Джееекс?! — Джейби чуть ли челюсть не уронил от увиденного. А ещё от того, что его Барт валяется где-то за диваном. — Енджэ?! Да вы двое будете у меня наказаны! — кричал Им, на самом деле разозлившись так из зависти к бурной личной жизни соседа. Поэтому, когда Джуниор попросил его вести себя тише, лидер заметно смягчился. Джексон, в начале, отпирался, потом просил прощения и умолял отдать ему обратно Енджэ на ночь. Но лидер был непоколебим и завистливо раздражен от найденных «улик» не только на диване. Кайе, обратив внимание на эту самую зависть, решил, что нет смысла припираться со старшим. Объявив наказания, Джейби пошел в свою комнату, хватая за руку Чхве, с которым он, на самом деле, поговорит, требуя подробностей. — Ёнджэ, продолжим потом на том же месте, — кричал вслед вокалисту рэпер и миленько подмигивал, всё же расстраиваясь. Ёнджэ ответно кивнул головой и улыбнулся, зная, что никакой Им Чжэбом не сможет их разлучить. Вокалисты скрылись в своей комнате, а Джекс и Джуниор остались в гостиной. — Эх, лидеру надо сексом заняться что ли… — вздохнул Кайе и потопал, пока что, в свою комнату, чтобы переодеться, а затем приступить к наказанию. — Да сам жду, — промямлил Пак уходящему вслед китайцу и тяжело вздохнул. Джинён лелеял свою мечту уже давно и продолжает, но возможно сегодня решит для себя действовать первым. Всё же, в итоге, сегодня Марк будет спать у себя в комнате. Потому что Джексон, весь вечер будет занят исправительными работами, а Енджэ останется сидеть под домашним арестом лидера. Пожалуй, планы Джексона ещё никогда так не проваливались.