Х
Вокруг Шото сгустился сладкий и горячий воздух. Изуку считал, что единственное разумное решение — это применить огонь, пока наблюдал, как Шото дымился. Ему также было стыдно от одной мысли, что сочетание огня и льда в атаке смотрелось бы красиво. — Ты хочешь что-то сказать? Голос Шото был хриплым. Острым. Изуку нервно сглотнул и пожал его руку. — Н-нет, ничего. Я только подумал… — О чем? — Ты выглядел бы клево, если бы использовал одновременно обе свои причуды, — пробубнил Изуку, пожав плечами. — Больше ничего, правда. Шото скривился и поспешно отвел взгляд. Пусть скорость и не была сильной стороной, но Изуку успел заметить румянец на его щеках, вишнево-красный и невозможно яркий. Огонь, подумал Изуку. Во всем виноват огонь.Х
Шото знал, что это. Реакция нейронов, флуктуация гормонов, преобладание примитивного подсознания над рациональным мышлением. Это не… — Я люблю тебя, — сказал Изуку, смотря в сторону. Сакральное слово, ради которого миллионы гибли и убивали друг друга. Шото не уверен в том, почему стал получателем этого признания, или почему Изуку так сильно кусает свои губы, но… — Ты не обязан отвечать. Я лишь хотел… Просто я считаю, что ты должен знать. «Ты не прикоснулся к моему шраму», — хотел сказать Шото. — «Как такое возможно, что…» — В общем, я побежал. Пока! И оставил Шото с широко открытыми глазами и трепещущим сердцем. (каков засранец)Х
Шото уговаривал рот Изуку раскрыться шире, пока его язык пробивался внутрь сквозь губы и зубы, с кровью и дымовыми эффектами. Руки Изуку вцепились в его волосы, хватая и тягая, будто в неуверенности — оттолкнуть или притянуть ближе. — Почему, — выдохнул он с трудом. — А почему нет? — ответил Шото и подумал, что это вполне честно. Почему нет? Что их остановит? Разве все не шло к этому моменту? — Ну, — вздохнул Изуку, — Мы даже не были на свидании. Это остановило Шото. — Хочешь пойти на свидание? Между ними не было ни грамма свободного пространства. Шото мог чувствовать биение его сердца, расширение его легких. Он ощутил, как голова Изуку немного отклонилась, прежде чем он среагировал и… Он застыл столбом, когда Изуку лизнул его шрам, поцеловал мягко, медленно. Кожа потеряла чувствительность (отмирание нервов), но все равно это будоражило. Вдоль позвоночника пробежала дрожь, а в груди поселилась легкость. Он очень хотел как-то выразить свою радость — наконец-то ты его коснулся, тебе не противно, спасибо, спасибо — но в данный момент это казалось слишком глупым. Изуку отстранился и вернул пятки на землю. Улыбнулся. — Я согласен на свидание. Неважно где. Я не привередлив. А Шото улыбнулся. Потому что может это устроить.Х
Секс — это секс. Они кувыркаются в кровати, потому что они юны, любопытны и (возможно) влюблены. Кожа к коже. Шото расположился между бедер Изуку и целовал его шею. Нежность была приоритетной задачей, пока он неловко пытался совершенствоваться. Это было его сутью, было выше него — всегда быть лучшим. Он удивится, если на его попытки обратят внимание. Наслаждение — это наслаждение. Изуку выгнулся в спине и застонал. Удовольствие мимолетно, в отличие от воспоминаний, и он будет вспоминать это свидание с нежностью. Потому что Шото ласков и терпелив, а Изуку не может вспомнить, когда его в последний раз кто-то касался с такой любовью. (любовь есть любовь — независимо от обстоятельств)