Чистая работа

Это утро было худшим в жизни Зейна Малика. Не то чтобы он вообще хоть когда-нибудь любил это время суток, но этот день превзошел все наихудшие опасения. Во-первых, даже после вполне здорового десятичасового сна Зейн чувствовал себя разбитым и неспособным поднять хоть одну конечность. Во-вторых, пробуждение началось не с приятной, специально подобранной мелодии будильника, а с раздражающей трели дверного звонка. Малик искренне ненавидел этот звук в большинстве случаев, но сегодня это особенно действовало на нервы. В-третьих, Зейн уже знал, кто приперся в такой ранний час (половина двенадцатого утра). Это не мог быть никто иной, кроме Найла Хорана. Зейн не мог понять, каким же своим проступком заслужил подобное наказание. Он мог стерпеть необходимую охрану, мог по двести раз отвечать на вопросы интервьюеров, мог сохранять репутацию ради своего имиджа, но вот вторжение в личное пространство – это слишком. К его огромному сожалению, Саймон не шел ни на какие уступки. Собственно, Зейн побоялся долго спорить, потому что Коуэлл выглядел доведенным до края. Малик согласился, но не смирился. Найл продолжал трезвонить в дверь, доводя этим Зейна до белого каления. Потерпев еще минуту, пакистанец резво вскочил с кровати и, укутавшись в тонкое одеяло, поспешил вниз, чтобы высказать все свое недовольство и, возможно, дать Хорану пинка под зад. Конечно, это были лишь мечты, но Зейн не мог об этом не думать, когда отпирал ключами дверь. – Доброе утро, – голос Найла звучал звонко и радостно, будто не он сейчас увидел взъерошенного и убийственно злого Зейна. – Может, уже впустишь меня? Малик был готов поклясться, что слышал собственный тихий рык, с которым Найл был резко втянут в дом и прижат к захлопнувшейся за его спиной двери. Средних размеров спортивная сумка уперлась Зейну в бок, а лямка явно неприятно давила на плечо Хорана, но брюнет не обращал на это внимания, рассматривая испуганное лицо Найла. – Никогда. Больше. Не буди. Меня, – буквально по слогам прошипел Зейн, поджимая губы и так же резко отстраняясь. – Второй этаж, первая комната справа твоя. В кладовке на первом все необходимое. И не дай Бог я тебя услышу, понял? Найл удивленно хмыкнул, скользнул взглядом по телу пакистанца, немного задерживаясь на татуировках и босых ногах, а после покачал головой и промычал что-то в знак согласия. Малик удовлетворенно кивнул, сурово посмотрел из-под густых бровей и пошлепал по паркету обратно в свою комнату, намереваясь еще немного поваляться в кровати. Он совершенно не горел желанием слышать, как Хоран обустраивается в его доме. Зейн не был уверен, делает ли это ирландец специально или все же случайно, но он шумел. Ходил так, что Зейн слышал из своей комнаты, копался в каких-то вещах (Зейн молился, чтобы это оказались не его вещи), даже что-то напевал себе под нос. Вскоре зашумела вода, и тогда Малик потерял всю надежду на отдых и душевный покой. Он буквально чувствовал, как зародившееся желание наконец сесть за написание песен к новому альбому было жестоко убито Найлом Хораном. Этого Зейн простить уж точно не мог. Если Саймон надеялся, что этот блондинчик своим присутствием поможет Зейну сосредоточиться на работе, то он глубоко ошибался. Встав с кровати и нацепив только мягкие домашние штаны, Зейн дошел до ванной комнаты и провел там следующие полчаса. Просто под теплыми струями воды ему всегда думалось лучше, чем где-либо еще. А подумать было над чем. Во-первых, от Найла нужно было избавляться, причем в срочном порядке. Во-вторых, сделать это нужно было так, чтобы Коуэлл не нанял ему потом настоящую няньку. Ну а в-третьих, нельзя было упускать шанса повеселиться и показать свой характер, чтобы Хоран уж точно знал, с кем решился играть. Следующим пунктом была кухня. Зейн с усмешкой заметил, что ирландец успел вымыть оставшуюся с вечера посуду и протереть стол, хотя пол под ногами был все еще немного липкий из-за разлитой газировки. Не то чтобы Зейн был очень капризным, но… – Найл! – его голос, наверное, можно было услышать и на улице. Из гостиной послышался грохот, а через пару секунд взъерошенный блондин с закатанными рукавами появился на кухне и удивленно уставился на Зейна. – Что-то случилось? – неуверенно предположил Хоран. – Да, ты не вымыл здесь пол, – ядовито произнес Зейн, пряча ухмылку и явно пытаясь уничтожить Найла взглядом. – Я не успел, – безразлично пожал плечами Найл. – Тут, знаешь ли, три этажа, немного сложно за пятнадцать минут убраться во всех комнатах. – Ты правда думаешь, что меня это волнует? – усмехнулся Зейн, насмешливо изогнув брови и сложив руки на груди. – Уберись здесь немедленно, я ведь не за безделье тебе плачу. Найл хотел было открыть рот, чтобы возразить, но Зейн уже забрал свою чашку из кофеварки и прошел мимо него в гостиную. В комнате было неожиданно холодно, и Малик быстро понял, что ирландец открыл окно, чтобы проветрить ее. Поморщившись от сквозняка, Зейн уселся на диван и подтянул к себе пульт от телевизора, включая канал новостей и делая несколько обжигающих глотков. Пожалуй, на какой-то момент пакистанцу даже понравилось присутствие чужого человека в доме, потому что сидеть, отдыхать, пить кофе и слушать, как тот убирается на кухне, было довольно-таки приятно. Если не считать холодного воздуха, конечно. Пересилив себя и закрыв окно, Зейн вернулся на диван и ленивым взглядом стал рассматривать гостиную. Здесь уже стало чище, чем было вчера, хотя Найл пробыл тут всего ничего. Хмыкнув, Зейн поджал губы и уставился на экран телевизора, размеренно наслаждаясь своим утренним кофе. Он ни за что не собирался признавать Найла, каким бы полезным паренек ни оказался. Вскоре пустая кружка была оставлена на светлом журнальном столике, а сам Малик вернулся на кухню, где Хоран усердно отмывал плитку, стоя на коленях и слишком активно виляя своей задницей. – Найл, в гостиной осталась чашка. Позаботься о том, чтобы на столе не осталось кофейных следов, – ухмыльнулся Зейн, проходя к холодильнику и доставая контейнер с холодным рисом. – И не дыши так шумно. Малик почувствовал на себе прожигающий взгляд голубых глаз, но поспешно отвернулся и поставил свой завтрак в микроволновку. Найл действительно дышал шумно, явно стараясь сдержать в себе желание… врезать Зейну? Брюнет мог лишь предполагать. Во всяком случае, это было неплохим началом для его гениального злобного плана. – И не проветривай комнаты так долго. Мне нельзя простужаться, – добавил пакистанец уже в спину уходящему с кухни Найлу. Улыбка не сходила с лица Зейна на протяжении всего завтрака. В течение остатка дня Малик попеременно пытался то работать, то доставать Хорана. Он успел накидать набросок одной песни, слишком недоработанный и сырой, чтобы гордиться, но все же. Куда большее удовлетворение вызывал доведенный до белого каления Найл. Да, за весь день он успел убраться на всех трех этажах, но его усилия почти сразу же «случайно» уничтожались Зейном. Он успел дважды пролить чай на ковер, оставить грязную посуду по всему дому, облить самого Найла холодной водой и даже оставить на половине кухонных полотенец несмываемые жирные пятна. Да, Зейн чувствовал себя последней сучкой, но тем не менее весьма удовлетворенной, поэтому совесть продолжала бездействовать. Впрочем, за день он сам немного утомился, поэтому вечер обещал быть спокойным, если ничего не выйдет из-под контроля, конечно. Во всяком случае, в последние полчаса Найл не шумел и вообще не высовывался, Зейн даже немного заволновался, но из комнаты вышел лишь когда понял, что дальше с ужином тянуть было нельзя. Именно в этот момент и выяснилась причина столь тихого поведения Хорана. Он спал. Подперев щеку одной рукой, а в другой держа вилку, Найл дремал за кухонным столом, а перед ним стояла тарелка с недоеденным омлетом. Что уж говорить, такой расклад событий удивил Зейна, заставив его замереть в проходе и с хмурым видом рассматривать Найла. Ирландец выглядел безобидно и даже отчасти мило, но это не подкупало Зейна. Определенно нет. Во сне все выглядят невинно, а потом превращают твою и так неуравновешенную жизнь в сущий Ад. Решив, что в таком случае у него тем более нет никакого настроения готовить, Зейн отыскал свой телефон и заказал китайскую еду на дом. Ничего ведь страшного не случится, если он в который раз воспользуется возможностью не париться с домашним питанием. Усмехнувшись своим мыслям, Малик шагнул ближе и обошел Найла со спины, рассматривая словно экспонат в музее. От него пахло чистящим средством и стиральным порошком, волосы были небрежно зачесаны назад, а не уложены как утром, кожа на руках шелушилась от воды. – Эй, принцесса, – тихо прошептал Зейн, наклоняясь к самому уху и стараясь не рассмеяться в голос. – Просыпайся, моя милая Золушка. Найл недовольно промычал и чуть не уронил голову на стол, причмокивая во сне губами. Зейну такой результат не очень нравился, поэтому он приблизился еще сильнее и коснулся сухими губами горячего уха ирландца. – Ну же, ответь своему принцу, милая, – усмехнулся Малик. – Мы же тут не в Спящую Красавицу играем, детка. На последнем слове голос пакистанца стал чуть громче, и Найл проснулся. Ну, как проснулся. Он подскочил на месте, вилка неприятно проскрежетала по тарелке, а Зейн получил затылком по скуле и отшатнулся. – Что ты творишь?! – возмутился Зейн, потирая ушибленное место и отходя на шаг назад. – Что я творю? – хриплым ото сна голосом возмутился Найл, резко поднимаясь. – Мать твою, Малик, ты на голову больной что ли?! – Это я больной? Ты заснул на кухне! – прожестикулировав свободной рукой, ответил пакистанец. – И ты меня ударил. – Ты вторгся в мое личное пространство, – уже спокойнее парировал Найл, складывая руки на груди и внезапно превращаясь из беззащитного маленького ирландца в доведенного до края терпения серьезного парня. – Ты, черт возьми, вел себя, как капризный ребенок весь день! Хочешь, чтобы я уволился? Могу сделать это хоть сегодня, но не сомневайся, что твой Коуэлл узнает, какая же ты все-таки дрянь! – Мой Коуэлл? – переспросил Зейн, морщась. – Поверь, он и так все отлично знает. Хочешь позвонить ему прямо сейчас? Давай, вперед, я с удовольствием на это посмотрю. Возможно, Зейн блефовал, потому что звонок Саймону был ему совершенно не выгоден. Возможно, Найл действительно доставал телефон, чтобы позвонить мужчине и высказать ему все, что думает о Зейне. Но, в любом случае, доставка еды опередила их обоих. По дому разнеслась уже надоевшая Малику мелодия, и оба парня как-то немного стушевались. Закатив глаза, Зейн забрал кошелек и поспешил к двери, чтобы поскорее получить свой ужин. Найл скользнул за ним почти невидимой тенью, хотя мог бы просто свалить в свою комнату. – Две порции. Поострее, как вы любите, – бормотал уже знакомый Зейну курьер. Ладно, может, не стоило так часто пользоваться этими услугами, потому что это правда могло сказаться на здоровье. – Спасибо, Джереми, – тяжело вздохнул Зейн. Он знал имя паренька исключительно из-за того, что оно было на рабочей куртке, а видел его Малик действительно часто. – Для вас и вашего нового парня. Всего хорошего, – подняв взгляд, усмехнулся паренек. Никто не успел даже возразить, как он уже спешил покинуть территорию этого дома. Зейн продолжал стоять в дверном проеме, то открывая, то закрывая рот. Найл сзади через секунду уже громко смеялся, заставляя глаз Малика нервно дергаться. Его нового парня? Он что, серьезно? Это было просто невозможно, но в своем слухе пакистанец был уверен. – Вот чего ты ржешь? – завелся Зейн, захлопывая дверь и поворачиваясь к Найлу. – Думаешь, это смешно, если поползут слухи? – Но ты так нежно шептал мне сегодня на ухо, – сквозь смех выдавил Найл, явно наслаждаясь страданием на лице брюнета. – Я думал, ты обязан выйти за меня замуж после такого. Зейн не ответил, проходя на кухню и попутно толкая блондина плечом. Это было совсем не смешно. Пусть он и не скрывал своей бисексуальности, но все эти статьи прессы о его многочисленных увлечениях переживал исключительно болезненно. Хоть Найл и относился к своему личному пространству трепетно, о жизни Зейна он определенно был другого мнения, потому что его тихое хихиканье все еще будто эхом разносилось по дому. Зейн, если честно, был в отчаянии.