Строя воздушные замки на камне

Лили вступила в Орден Феникса в октябре, за две недели до Хэллоуина. И на первом же собрании столкнулась с Джеймсом Поттером, который пришел туда с женой – симпатичной блондинкой – и маленьким сыном. - Эванс! - он заметил ее сразу, еще с порога. Пару раз моргнул, покачал головой. - То есть Лили. Рад тебя видеть. - Джеймс, - произнесла она, и какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга и молчали. Лили ждала, что он вот-вот скажет что-нибудь о Севе, но нет. Ничего подобного. - Ну, как ты? - спросил он. - Неплохо – насколько это по нынешним временам вообще возможно, - она перевела взгляд на Джоани, его жену. В Хогвартсе та играла за сборную Хаффлпаффа – была ловцом, а на последнем курсе начала встречаться с Джеймсом. До Лили, конечно, доходили слухи о ее беременности – они до всех доходили. Мальчику на вид можно было дать около года; Лили вычла девять месяцев и невольно задумалась, где он был зачат. На Астрономической башне? Среди розовых кустов? Хотя, строго говоря, это вообще не ее дело. - Джоани, - она повернулась к жене Джеймса. - Какая приятная встреча. - Да, я тоже рада тебя видеть, - Джоани улыбнулась и переступила с ноги на ногу. Малыш моргнул. - Его зовут Лоуренс. Ларри. Лили ему улыбнулась – но на лице ее, должно быть, что-то такое отразилось, потому что Джеймс сказал: - Мы стараемся не оставлять его одного. Ну... ты понимаешь. - Ох. Ну конечно. - Мы подумали, что так будет безопасней всего, - Джеймс и Джоани переглянулись, обменялись нервными улыбками, и Лили неожиданно стало их жаль. Да, Джеймса она всегда недолюбливала, но маленький ребенок сейчас – когда всем так страшно, и никто не может сказать, что принесет завтрашний день... Она и представить себе такого не могла. О чем задумывался Джеймс по вечерам, когда укладывал сына спать? Обо всех этих ужасах? Лили так надеялась, что нет; надеялась, что он смотрит на свое дитя и видит перед собой будущее – и мир, над которым больше не нависает тьма. Малыш Ларри агукнул, и в комнату вошел Альбус Дамблдор. - Рад видеть, что вы все сегодня вовремя, - сказал Альбус, и по комнате прокатились смешки – так, будто он сказал что-то забавное. Лили нахмурилась – в чем соль шутки, ей никто не объяснил. - У нас в Ордене пополнение, - продолжил он. - Очередная выпускница Хогвартса. Училась, разумеется, на Гриффиндоре. Снова смешки – Лили нахмурилась еще сильнее. - Шучу, само собой. Лили, Лили, не надо стесняться, - Альбус протянул к ней руку, и она подошла ближе и встала рядом с ним. Аудитория взорвалась аплодисментами – от хлопков у Лили зазвенело в ушах, но она заставила себя улыбнуться и принялась украдкой изучать залитое розоватым светом помещение. Знакомых лиц оказалось много, больше половины. С кем-то она вместе училась, кого-то видела на фотографиях в газетах. Лили невольно задалась вопросом, кто из них ее узнал. И кто при этом подумал: "Это та девочка, которая дружила с Северусом Снейпом". - ...выдающаяся ведьма, - доносились до нее слова Альбуса, - талантливая и преданная нашему делу... Она всматривалась в их лица, ожидая увидеть проблески сомнения. Но размытый свет не позволял ничего разглядеть – только яркие, широкие улыбки, словно примерзшие к губам. "Что я тут делаю?" - спросила себя она. Хотя где-то в глубине души и сама уже знала ответ. С того момента, как закончилась школа, прошло целых полтора года – полтора года, прожитых в тоске и таких метаниях, каких она прежде и вообразить бы себе не смогла. Но это решение было принято без колебаний. Так было правильно. Потому что вот уже полтора года она существовала по инерции – день за днем шла на работу, в ателье в Шипастом переулке, потом обедала в пабе на улице Веселых Мыслей и наконец возвращалась домой, в свою квартирку, чтобы весь вечер курить сигарету за сигаретой, глядеть в круглое закопченное окошко и слушать по радио старые печальные мелодии. Из ее мира словно начисто исчезли все краски – остались только в прошлом, в воспоминаниях. Там отливала зеленью трава на их любимой полянке, а от учебника по зельям в его руках пахло дымом и пергаментом... Но она устала от прошлого. Прошлое мертво. Как и он. А если Пожиратели победят, то и настоящее умрет тоже. И однажды Лили осознала, что не может больше отсиживаться дома и наблюдать из окошка за полыхающей снаружи войной. Она должна сражаться. - Похлопаем еще раз, - сказал Альбус, - чтобы показать, как мы ей рады. И снова грянули аплодисменты. Альбус наклонился и прошептал: "Пойдемте, нужно покончить с представлениями" – и галантно подхватил ее под руку. Лили напомнила себе, что надо улыбаться. Это не слишком-то отличалось от работы, где девушки должны были прямо-таки лучиться дружелюбием, не то Бетти Вэйн, портниха и владелица ателье, мигом приложила бы их заклятьем перманентной улыбки. "Я сражаюсь, - подумала она. - Я уже сражаюсь".