***
Когда какуган скрыт под белой стерильной повязкой, Канеки чувствует себя увереннее. Пусть какуган не активен, но Кен убеждает себя, что сокрытое делает его чуточку человечнее. На самом деле, Канеки гораздо человечнее, чем многие живущие на свете люди, но донести эту мысль до его мозгов — дело бесполезное. Канеки смотрит, как из-за кипятка, разлитого на кожу, его пальцы опухают и вздуваются некрупные волдыри. Кен моргает. Кожа чистая. Нет, повязки на глазу мало. Кофе, к слову, варить новый официант научился.***
Канеки уже знает, с каким звуком ломается ключица, знает, с каким свистом выбивают воздух из груди. Он не знал, с каким звуком отрезают пальцы. Ох, лучше бы Кен не знал. Он уже с трудом вспоминает, как выглядят его глаза. Канеки помнит, что кого-то ждёт. Только вместо фиолетовых волос, он встречает щипцы Джейсона из Тринадцатого района и смотрит в пустые глазницы чужой маски. Подождите, почему фиолетовые волосы теперь короткие? Канеки многого не понимает, но в очередной раз оставшись один в комнате с шахматным полом, обращает внимание на свои порванные штаны. На них тонкими нитями лежат обрезки рубашки. Канеки присматривается. Нет, не рубашка. Волосы. Постойте, мои волосы же чёрные? Канеки многого не знал. Что же, школьную программу он повторил. Тысяча минус семь равно девятьсот девяносто три. А четыреста двадцать минус семь будет четыреста тринадцать. Вот, мои пальцы отрубили уже пятьдесят девять раз.***
Только в тот момент, когда в полу-живом сознании расцветут белые ликорисы, а кости, чёрное платье и красные очки растворятся в ночи, Канеки поймёт, что из-за Ямори он тоже кое-что забыл. Хинами и Банджо ему улыбаются, а Канеки кажется, что он кого-то ждёт. Он вновь видит фиолетовые волосы, но теперь аккомпанементом становится твидовый пиджак. Это было уже, нет?***
Тсукияма приносит ему новую книгу. Читать про тюремных заключённых, что вскоре покончат с жизнью, не добавляет оптимизма, но Канеки уже привык. Он помнит, что седьмая книга Такацуки Сен ему очень нравилась, когда он был… А где он был? Иногда, когда Канеки смотрит в зеркало по утрам, он не может понять — кто этот человек с белыми волосами. Иногда, в отражении витрины, Канеки, накинув чёрный капюшон, не понимает — где его белые волосы. Страдает больше всех Тсукияма. Шипом его кагуне, что Кен отрезал в запале тренировки, утирают кровь в уголке губ. «Bellissimo» — думает Шуу. «Отвратительно» — не скажет Канеки.***
Почему именно поле белых ликорисов? Почему именно сейчас? Канеки уже не знает, где заканчивается его человечность; он знает, что принял в себе гуля; понял, что совершил много ошибок в своей короткой жизни. Это не Канеки борется с Богом Смерти CCG. Нет, Кен сидит на троне, за его спиной верными рыцарями стоит яркое солнце, которое осталось где-то в лабиринте канализации; мёртвый палач, в костюме в чёрно-белую клетку, и послушная собака, у которой забавная запятая на нижней челюсти. Его ноги целует плачущий сын цветов, который преданно смотрит ему в глаза. Чего-то не хватает. Вот идёт его финал. Рабыня своих желаний несёт на красной подушке тонкий золотой обод, на котором шпилями торчат кости. Эту корону надевают ему на голову, а тонкие женские пальцы в крови пачкают ему волосы. Он слышит чувственный шепот. Это его зовут. «Наш бедный принц Трагедии, где же твои глаза?» — спрашивают его голоса.***
В реальности Арима Кишо подбирает своему ученику одну из надёжных Юкимур. Идеально подходит третья. Что, символично. И хотя такой быт с отрядом Qs почти идеален, Сасаки кажется, что он что-то забыл. Когда мимо него мелькает твидовый пиджак и фиолетовые волосы, на столике в :Re стоят не привычные тюльпаны, а белые паучьи лилии, Хайсе вспоминает одну вещь. «Dolce» — стонет плачущий мужчина в его голове таким знакомым голосом. Снова.***
Сасаки кажется, что он что-то забыл, но теперь это не существенно. Спокойной ночи, Хайсе. — Я вернулся, Шу, — успевает сказать Канеки, прежде чем вырубить Тсукияму ногой. Символичненько. В церкви всё наоборот было. Канеки поправляет галстук и смотрит в другую сторону. С крыши ему улыбается Это, а в руках у неё знакомый обруч с костями. Канеки не умеет читать по губам, но что шепчет себе под нос Одноглазая Сова он догадывается. Канеки не провидец, но название следующей книги своей любимой писательницы он уже знает.