Есть силы подняться.

Иногда шаг навстречу другому — величайшее путешествие в жизни. Мы не сможем представить границы наших возможностей, не осознав своей силы. Часто мы просто опускаем руки, не представляя, на что способны. Устаём бороться. Низ, пустота, отчаяние. Но почему-то мы никак не дотягиваемся до небес, несмотря на то, что прилагаем максимум усилий. Почему кто-то может, а я нет? Я делаю всё, что могу, работаю на сто десять процентов, но не взлетаю. В то время как другие просто парят. Но силы иссякли. Желания ушли, и всё чего хочется — это чтобы меня оставили в покое. Пусть жизнь идет так, как есть. Ведь я уже исчерпан. Отчаялся бороться. Я так и не взлетел, а жизнь заканчивается. Это несправедливо, но что я могу? А что будет, если мы все же захотим? Если мы сможем подняться? — Мэтт, иди вниз! Живо! — грубый голос бьет по ушам, и на секунду моё лицо искажается. Как же я не люблю Джорджию! Она всем нам не нравиться. Вечно кричит, придирается. Мои руки аккуратно кладут на тумбочку книгу. Мне дал её Майкл. Он замечательный, точнее был замечательным. Он уехал, и, честно, я завидую ему. Отвратительный голос Джорджии не ранит больше его слух. — Мэтт! Я сказала, иди вниз! — я быстро накинул курточку и побежал вниз по лестнице. Боже, она точно ненавидит детей. Я уже в сотый раз проклинаю день, когда она пришла сюда работать. Злая, чёрствая, бездушная. Ну почему она пришла именно к нам? ПОЧЕМУ? Ладно, надо скорее бежать вниз, иначе она меня просто съест. Заживо. — Да, миссис Кингсли? — я запыхался и не мог спокойно дышать. Подняв глаза, я наткнулся на злобный взгляд этой мегеры. — Почему ты так долго? Сколько можно ждать? — ее глаза сверкали яростью. — Я… — я не мог сказать, что читал, ведь она просто отнимет у меня книгу. — Я спал. — Спал? Тихий час закончился семь минут назад! — Знаю. Я проспал, больше это не повторится, — я смиренно опустил глаза в пол. Пусть думает, что мне действительно жаль. Сейчас, разбежался. — Бегом во двор, остальные уже трудятся, в отличии от тебя, бездельник! Как же она меня достала! Я схватил шапку, обулся и вышел во двор. Когда я смогу выбраться отсюда? Надеюсь, скоро. На улице вовсю трудились ребята, капая землю, сажая цветы. Я взял лопату, подошёл к месту и замахнулся… Вот так начинается моя история. Лопата в моей руке была увесистой. Ее привычная тяжесть лежала на ладонях, которые в миг крепко сжали длинную рукоятку. Я стоял спиной к зданию приюта и рассматривал землю, которую мне придется сделать пригодной для посадки растения. Небольшое деревце находилось в старом ведре, на дне которого было полно засохшей земли, полной сорняков. В голове я составлял привычный план действий: замахнуться, выбросить первый ком земли, вырыть яму, полить водой, поставить дерево, засыпать, полить. Это стало для меня так обыденно. На самом деле мы можем привыкнуть ко всему. Ежедневные работы, труд, зарядка, уборка. У каждого, несомненно, свои действия. Но то, что становится привычным, необязательно нравится. Это как вставать рано утром на работу, если ты сова. Неприятно. Ужасно. Но нужно и привычно. И так…я отбился от темы. Каждый четверг мы занимались благоустройством территории вокруг приюта. Пятница — день уборки. В субботу и воскресенье некоторых детей забирали семьи, дабы познакомить их с предполагаемым новым «домом», который, казалось, был лишь далекой мечтой. Даже сейчас я стою, стирая пот с лица, который скатывался по скулам, шее и скользко уходил под старую, поношенную футболку цвета асфальта. Я оглядываюсь по сторонам. Некоторые дети улыбаются, весело болтая друг с другом, обсуждая веселые планы на выходные. Каждый. Повторяю, каждый хочет скорее уйти из этого места. Детский Дом. Да. Они бывают опрятные, где милые воспитатели заботятся о воспитанниках и стараются наполнить их жизнь хоть толикой счастья, которую они не смогли получить от семьи. В этих замечательных домах дети действительно обретают семью, раскрывая свой характер, а люди, работающие там, хоть на время создают эффект действительно крепкой семьи, которую ты будешь помнить всегда. Замечательно, правда? А вот теперь открою секрет. Таких мест нет. Нигде. Это жестокое заблуждение. Я бывал в десятках домов — приютов, но нигде, абсолютно нигде детям не пытаются создать подобие семьи. Не спорю, бывают хорошие работники, но их можно сосчитать по пальцам одной руки. Вообще не понимаю, зачем сюда идут работать те, кого дети раздражают. В итоге, «прекрасного» дома, который я описал, и вовсе не существует. Это лишь фантазии детей, мечтающих обрести семью. Но раз за разом их мечты гаснут, словно огонек, который разгорался от малейшего дуновения ветра. Тлел и угасал. А я один. У меня нет мечты как у других. Влиться в другую семью, найдя поддержку со стороны новых родителей. Я перестал верить в это с пяти лет. Задумавшись, я поставил лопату и посмотрел в небо, вспоминая. ………… Я сижу на кровати, свесив ножки, которые болтаются, не касаясь, пола. Смотрю в потолок и немного улыбаюсь. Этот день настал. Сегодня я увижу маму и папу! Интересно, какие они? Будет ли мой папа выше мамы? Какие у них глаза? Сколько им лет, кем работают, далеко ли живут? Все эти вопросы крутятся, словно пузырьки. Сейчас я очень хочу увидеть их. Посмотреть. Меня отвлекает воспитатель, зашедший в комнату. — Мэтт. Вставай, они здесь, — Рози, сменщица Кэролайн, взяла меня за руку. Я немного боялся, но взял себя в руки. Я обязательно им понравлюсь! Да. Так должно быть. Я хочу попасть к маме и папе. Ведь они должны принять меня любым… верно? Я встал на пол, и, держа Рози за руку, направился в незнакомую комнату. — Веди себя тихо, улыбайся, будь вежлив и не перечь. Понял? — она грозно посмотрела на меня, и я шире распахнул глазки. — Да, конечно. Но ведь я им и так понравлюсь. Они искали меня! — Рози резко села на корточки, взглянув мне в глаза. — Нет. Ты ошибаешься, — она как — то неприятно улыбнулась, отчего у меня пошли мурашки, и продолжила, — Ты не их сын. Но будешь им, если понравишься. А теперь пошли. Я немного растерялся, но не позволил запутать себя. Она просто не понимает! Мама с папой ждали меня и хотели. Я нужен им. Ведь по-другому и быть не может! Мы продолжили путь, и вскоре я увидел эту дверь. Внутри меня что-то приятно защекотало. Счастье. Я постарался сосредоточиться и вести себя мирно. Рози сразу открыла дверь. В креслах спиной ко мне сидели какие-то люди. У женщины были длинные темные волосы. Одета она была в какую-то серую кофту. Я перевел взгляд на соседнее кресло. Мужчина. Короткие, тоже темные, волосы. Чёрная рубашка. Они медленно повернулись ко мне. Женщина робко улыбнулась. Тут меня пронзило. Я замер. Она такая красивая. Мужчина держал ее руку и мягко улыбался. Они очень красивые. Я прищурился и понял, что у них одинаковые глаза. Зеленые. Такие добрые. Я не удержался. Быстро вырвав руку у Роз, бросился к ним с криком: — Мама! Папа! — я бросился обнимать маму. От неё так приятно пахло. Ее кофта была безумно пушистой. Такой мягкой, что на секунду я лишь теснее прижался к ней лицом, стараясь словно впитать в себя это чувство защищенности. — Мэтт! Меня окликнула Роз, но я не обратил внимания. Слегка отстранившись, посмотрел маме в глаза. — Ты такая красивая, — я тихонечко прошептал, глядя на нее. Она моргнула и улыбнулась. — Ты тоже, Мэтт. Спасибо, — она снова мягко улыбнулась и посмотрела на папу. Я тоже посмотрел на него. Полностью освободившись из объятий мамы, тихо подошел к папе. Это так странно. Я впервые за пять лет вижу родителей. И могу сказать одно. Они прекрасны. — Привет, — моя уверенность ушла, когда я встал в метре от отца. Через секунду напротив меня оказалась пара потрясающих глаз, искавших моих. Папа сел на корточки, чтобы мне было удобно. Протянул руку в знак приветствия. — Здравствуй, — он рассматривал мое лицо. — Привет, — я улыбнулся, поняв, что он тепло относится ко мне. Тогда еще я доверял людям. Пожал руку в ответ. — Ну что же… Мисс Гибс, Мистер Гибс, прошу, подпишите здесь. Мисс Круз сидела за столом. Она главная здесь. — Конечно, — мама улыбнулась и взяла ручку, развернувшись к столу. — И так. Ребенок предоставляется вам на месяц для проживания в вашем доме. Все бланки давно заполнены. Служба контроля оповещена. По всем вопросам звоните нам. Номер у вас есть. Я не понимал, о чем они говорят. Ведь родители нашли меня! Теперь мы навсегда станем семьей. Ничего, что я до сих пор жил здесь. Видимо, у них были причины, а теперь они вернулись за мной. Несмотря на то, что мои соседи в комнате говорили совсем иное. Я не верил им. У меня был свой ответ на все. Я никого не слушал. Теперь все это неважно. Так зачем над этим думать? — Мы…можем забрать его? — голос у мамы был немного хриплым. Она посмотрела на меня и ободряюще улыбнулась. — Да. Мисс Роз вас проводит. Папа с мамой поднялись и подошли ко мне. Протянули руки. Я оказался посередине. Незаметно я начал плакать. Моему счастью не было предела. Я чувствовал тепло кожи родителей, их дыхание, видел улыбки. Я ловил все их движения, стараясь навсегда запомнить этот момент. Это конец моему одиночеству и ожиданию. Я верю родителям. Хоть знаю их не больше пяти минут, я верил. Просто верил, как могут верить дети, подарили то, о чем они так трепетно мечтали. У меня была одна мечта и теперь она сбылась. Я получил то, о чем грезил. Семью. ………. Я грустно улыбнулся и снова взял лопату, сильно воткнув ее в землю. Почему грустно? И с какой стати я копаю землю, а не нахожусь рядом с семьей? А вот, почему. Я не понравился «родителям» и меня вернули обратно. Вот так. Просто. Я не пробыл у них и двух недель. Тринадцать дней. Именно столько им понадобилось, чтобы разочароваться во мне и сдать назад. Позже я понял, что все, что говорили другие дети из приюта — правда. Те люди не были мне родителями. Я был для них приемышем, который их вовсе не устроил. Для пятилетнего мальчишки это был сильный удар. Ночи напролет я думал, чем же не нравлюсь им? Почему не угодил? Ответ прост. Большинство семей хотят себе совсем маленьких детей, либо подростков, которые будут вести себя послушно. Но не дети пяти лет. В это время мы задаем слишком много вопросов, что устраивает далеко не всех. Воспитатели обозлились на меня. Никто не хочет себе такого ребенка, как я. Слишком замкнутый, грубый, недовольный. Наивные серые глаза не могут скрыть мой характер. Агрессию можно почувствовать издалека. И не только её. Скорее неприязнь, насмешка и безразличие. Последнее преобладает. Поэтому никто не хочет иметь со мной дело. Так чего же я хочу, если не попасть в семью? Отвечу. Я хочу сбежать. Не знаю, куда. На что и где жить. Меня это не волнует. Я просто хочу исчезнуть. Убраться отсюда, оставив эти стены позади. Никогда не возвращаться. Стать кем-то, обрести себя. Пускай один. Неважно. Я хочу жить без страха снова потерять надежду. Пытаться попасть в новую семью на неделю ради того, чтобы меня снова вернули? Нет, спасибо, испытано неоднократно. Странное желание в одиннадцать лет, не правда ли? Возможно, но вот незадача. Мне все равно. И знаете, как я решу эту проблему? Стану замерзшим, голодным, спящим на улице беспризорником, но с чувством свободы и силы внутри? Я уже давно нашел ответ, который тенью день за днем крутится в моей голове. Я сбегу отсюда. Вскоре с деревом было покончено. Оно надежно вкопано в землю, полито. Теперь я могу пойти мыть руки, так как закончил раньше остальных. У меня есть примерно час свободного времени. Быстро оглядев все вокруг, я поднял лопату, ведро, пустую бутылку и пошел в сторону сарая. Дверь противно скрипнула, грязь скрипнула под ногами, прилипая к ботинкам. Здесь неприятно пахло сыростью, грязью и гнилью. Поставив все на свои места, я поспешил выйти из сарая. Прохладный воздух скользнул по моей футболке и старым штаны. Я глубоко вздохнул. Теперь следует доложить Марии, что я окончил работу. Заметив её среди ребят, я направился к ней. Пухлое лицо, вечный пучок на голове, поношенная одежда. С первого взгляда она казалась злобной, словно могла оттолкнуть. Но на самом деле женщина имела славный характер. Быстро шагаю в ее сторону. Глаза Марии светятся, когда я подхожу ближе. — Здравствуй, Мэтт. — Здравствуйте, Мария. Я окончил работу, можно идти? — Хорошо, только вытри ботинки, — когда я начал уходить, она крикнула: Да, у тебя новый сосед. Попробуй подружиться с ним. Какой еще новый сосед? Неужели еще один бедолага попал сюда? Жаль, конечно, но сближаться с ним я не собираюсь. В этом месте не может быть друзей, я точно знаю. Пока я размышлял, как это часто бывает, не заметил, как очутился в корпусе. Не обращая ни на что внимания, я быстро поднялся в свою комнату. Сердце стучало, как бешенное. Что за ерунда? Глубоко вдохнув, я тихонько открыл дверь. Светловолосая девочка склонила свою голову, разбирая сумки. Вещи аккуратными стопками лежал и на кровати. Я сузил глаза — она знает цену вещам. Руки методично что-то разбирали, складывали, убирали. В каждом ее движении было что-то завораживающее. Не могу понять, что, но я не мог оторвать глаз от нее. К тому же, я не думал, что мой новый сосед — девочка. Это очень странно, потому что нас не могут селить в одну комнату. — Почему ты здесь? Мой голос заполнил маленькую площадь, и соседка вздрогнула. Она резко развернулась ко мне и ее голубые глаза тут же встретились с моими. Может ли мальчик в одиннадцать лет чувствовать дрожь в руках от одного взгляда? Думаю, да. Хотя, скорее всего, это был лишь сквозняк. — П-привет, я Мэган. Можно просто Мэг, — она подошла ко мне быстрыми шажками и дружелюбно улыбнулась, протягивая руку. — Привет, — мой голос был грубее, чем я хотел. Однако я пожал ее руку в ответ. — Я не знаю, почему нас поселили вместе. Видимо нехватка места. — Да, в последнее время поступает много народа. Я не хотел дальше продолжать разговор. Подошел к своей кровати и сел на нее. Она смущенно вдохнула, щеки покрылись румянцем. Бросив на меня еще один взгляд, она продолжила разбирать свои вещи. Было видно, что у нее есть еще много вопросов ко мне, но она промолчала. Увидев, спустя пять минут, как она достает книгу, я тут же сказал:  — А вот это зря. Здесь о книгах можешь забыть.  — Почему? — видно, что она была шокирована. — Мы читаем лишь на уроках, по программе. Тебе, кстати, сколько? — я старался, чтобы мой голос был незаинтересованным, хотя в душе ждал ответа. — Одиннадцать. — Значит, будем ходить в один класс. — Я подошел к ней, пока она дружелюбно улыбалась, и отобрал книгу. — Что ты? .. — растерянность в ее глазах росла по мере того, как я отходил с этой книгой дальше от нее.  — Прячу. Я знал одно место в стене, секретное. Если отклеить кусочек обоев, внутри, в самой стене, есть дырка, размером с маленькую коробку. Туда я и положил книгу.  — Спасибо тебе…- она не знала, как меня зовут. — Мэтт. — Спасибо, Мэтт. Снова сев на кровать, я задумался. Я же полчаса назад был уверен, что не буду с ней дружить. И что теперь? Я уже говорил с ней больше, чем с кем бы то ни было. И вообще, мне нельзя отвлекаться. Нужно думать над планом побега. Я мысленно дал себе пинок.  — Дети, ужин! Услышав это, я подорвался с места, так как знаю, что лучше приходить в столовую первым — можно урвать лишний кусок хлеба. Я не смотрел на Мэг. Наверное, она не понимает, почему я так побежал. Ничего, скоро научится. Я заметил ее спустя десять минут, после того, как уже начал есть. Мэг шла медленно, не глядя по сторонам. Было видно, что она стесняется. Мне даже стало жаль ее, но приглашать ее к себе я не стал. Пусть поймет, что нужно быть сильной. Перед тем, как уйти, я посмотрел на нее. Опустив взгляд в тарелку, она неспешно гоняла по ней овощи. Я поднялся в нашу комнату. Бросившись на кровать, я сразу уснул, так как после ужина все мы были свободны от дел. Недели шли, мы с Мэг общались все лучше. Иногда я даже забывал о своем плане сбежать. Мне было легко с ней. Даже в самые загруженные дни, когда все расходились по комнатам, мы долго разговаривали. Чаще это были просто мысли вслух, но прошлой ночью я узнал много нового о ней. Мы начали говорить, как обычно, после отбоя. Это стало нашей традицией. — Я так и не знаю твоей фамилии, Мэган. — ей жутко не нравилось, когда я называл ее так, однако она молчала. — Брут. Мэган Брут. Мы оба лежали, позабыв о времени. Сейчас не хотелось говорить о ерунде. — А я Смитт. Давно ты…- я замялся, так как хотел затронуть трудную тему. Мэг поняла меня и так. — Четыре года. Мои родители погибли, а родственников нет. — Мне очень жаль. — Спасибо. А ты? Я повернулся к ней лицом. Мэг лежала, глядя в потолок, словно ни одной мысли не было у нее в голове. — Сколько себя помню. От этого она тоже перевернулась, и теперь мы говорили, не отводя друг от друга глаз. — Когда у тебя день рождения? — Девятнадцатого августа. — О, это же через три недели! — ее глаза заблестели. — Да. Мэган, давай спать. Не знаю, почему, но грубо оборвал ее. Да, это было некрасиво, и она имеет полное право обижаться на меня. Но дело в том, что я вспомнил про свой день рождения. Я клялся себе, что к этому моменту буду свободен. Но тогда я не был знаком с Мэг… На следующее утро я проснулся от плача. Открыв глаза, я понял, что плакала Мэган. — Мэг, что произошло? Она не могла ответить мне, так как заикалась. Я встал и, пройдя пару метров, присел к ней на кровать. — Мэган, успокойся. Попробуй рассказать мне, что произошло? Она посмотрела на меня своими глазами, красными от слез, и начала тихонько говорить: — Я рано проснулась и спустилась на кухню, попить воды. Там стояла Джорджия. Увидев меня, она начал кричать, что я должна была сидеть в своей постели и ждать, пока не наступит шесть часов. Затем отправила в комнату. Я слушал ее молча, но в душе закипал гнев. Я и без того не люблю Джорджию, потому что у нее странности, но она совсем перешла грань. Кричать из-за того, что ребенок захотел попить? — Она дура, не обращай внимания. — Но ведь… — Она со всеми так ведет себя. Просто я не понимаю, зачем она работает с детьми, если ненавидит их. Мы одновременно засмеялись и снова начали болтать. — Прости, что я был резок вчера. — Ничего страшного, Мэт, — она снова улыбнулась мне, и я задумался о том, что такой чистый человек, как она, делает в таком ужасном месте? Она резко подалась вперед и обняла меня. Так тепло и трепетно, на секунду мне показалось, что это сон. Я обнял её в ответ. Мы сидели так, наплевав на время. Минуту, час? Мы сидели долго. Ни одному из нас не хотелось разрушать этот мир, который сейчас полон спокойствия. Проблемы отошли на задний план. Сейчас нам хочется жить, мечтать, действовать. — Мэган? — мы не отрывались друг от друга, и я шептал ей. - Да? — ее голос мягкий, и словно перышко гладил мой слух.– Что, Мэт? — Обещай мне одну вещь. Именно сейчас. В эту секунду она может либо поднять меня, либо бросить в пропасть, из которой я только выбрался. — Какую? — Мы всегда будем друзьями. Наконец, она отстранилась от меня. Ее глаза изучали мои, словно пытаясь прочесть мысли. Я вдохнул, готовясь ко всему, что она может сказать.  — Обещаю. Мы всегда будем дружить и поддерживать друг друга. Спустя пару часов нас всех выпустили гулять. Мы держались с Мэг за руки. Многие дети странно смотрели на нас, но нам был все равно. Летнее солнце грело кожу, мы вдыхали теплый воздух. Яркая трава щекотала ноги, когда мы сняли обувь. Мэган постоянно о чем-то болтала. Если честно, я особо не вникал в ее речь. Просто смотрел, как ее глаза отражали солнце, волосы переливались, а заливистый смех пронизывал до костей. Я давно не понимаю, что происходит со мной. Я стал другим. Менее агрессивным и злым. Эта девочка меняет меня. И…Мне это нравится. Сейчас мы лежим на траве, под деревом, которое я посадил пару лет назад. Его ветви создают уютную тень вокруг нас. — Мэган? Мэган Смитт! Быстро иди сюда! Мы оба вскочили, словно ужаленные. Джорджия звала Мэг, и, если честно, меня посетило дурное предчувствие. — Мэган, что она хочет от тебя? Ее глаза смотрели на меня с непониманием. Видимо, она тоже ничего не понимает. — Я не знаю, но, думаю, мне нужно поспешить. Я скоро вернусь, подожди меня здесь. Секунда, и она уже бежит к воспитателю. Я развернулся, сел под дерево и стал наблюдать. Вижу, как Джорджия берез Мэг за руку и ведет в корпус. Мне это не нравится, но я жду, ведь обещал сидеть здесь. Что, если Джорджия хочет снова придраться к Мэг? Или наказать? Что она могла сделать не так? Возможно, нашли книгу. Или еще что-нибудь. Из-за всех этих мыслей у меня начала болеть голова. Я лег и начал снова смотреть на небо. Видимо, я заснул, потому что голос Мэг доносился, словно сквозь пелену. — Мэтт, вставай, прогулка закончилась. — Что? ..- я до сих пор не могу прийти в себя. — Пошли на обед, — она хихикает и толкает меня в бок. За время обеда она лишь шутила, смеялась. Не говорила, почему воспитатель звал ее к себе. На все мои попытки что-либо узнать, закатывала глаза. — Это неважно, понимаешь? — не смотря на то, что она говорила мне, я не верил. — Но я хочу знать. — Джорджия просто нашла у нас в комнате книгу. Все хорошо. Почему у меня полное ощущение, что она врет? Я постоянно искал ее взгляд, который она старательно отводила. — Мэт, я сказала, что все нормально! Почему ты не можешь просто принять это и перестать допытываться? — встав так, что стул, на котором она сидела, упал, Мэг ушла. Я остался один, ковыряя еду и думая, что сделал не так.  — Мэтт? Мне надо закрыть столовую, — уборщица улыбнулась мне и я вышел. Заходя в комнату, я старался выбросить все из головы. Мэг, ее слова, Джорджию, все, что только мог. Хотелось просто лечь в постель, закрыть глаза и спать. Спать до тех пор, пока душа не успокоится. Но проблема в том, что я не могу. Просто не могу. — Мэт? — голос Мэган вывел меня из задумчивости. Я даже не понял, как оказался в постели. - Да? — Мы больше не можем быть друзьями. На миг мне показалось, что я ослышался. — Что? Она глубоко вдохнула, словно устала объяснять что-либо маленькому ребенку: - Мы. Больше. Не. Можем. Быть. Друзьями. На этот раз каждое слово было четким и ясным. И знаете, сейчас я ничего не чувствую. Я даже думать не хочу о том, почему она сказала это именно сейчас. Повернувшись к стенке, я тихо сказал:  — Тебе может быть плевать на меня, но ты всегда будешь моим другом. Я плакал так тихо, как только мог. Слезы просто скатывались по щекам, а я не стирал их, позволяя капать на подушку. Единственное, что я слышал перед тем, как уснуть — она тоже плакала. Сегодня выходной, мы можем спать допоздна. Что я, собственно, и сделал. Проснувшись в десятом часу, я не сразу понял, что произошло. Лишь сев на кровать и свесив ноги, рассмотрел комнату. Она была пуста. Кровать Мэг идеально заправлена. На полках нет никаких вещей. На моей тумбочке что-то лежало. Встав, я бросился к ней и взял в руки книгу. Ту самую, которую Мэган привезла с собой в первый день. В комнату зашла Рози. — Мэган забрали. Вчера приезжали, говорили с ней. Какая-то пара уже давно хотела удочерить ее. Сегодня подписали бумаги и забрали. У меня не было слов. Ни единого. — Она вернется? — Нет. Я сел на кровать и не допускал к себе ни одной мысли. Иначе будет больно. Снова. Сейчас кажется, что мне снова пять лет. Теперь я один. Если честно, я привык к этому, но после ухода Мэг стало пусто. Эпилог — И что, этот мальчик сбежал из приюта? — женщина пыталась собрать как можно больше фактов и деталей для написания книги. — Нет. — Простите, что значит «нет»? Ведь он хотел сделать это так давно. К тому же, уход Мэган должен был подвигнуть его на этот шаг, — Вивьен не могла остановиться, задавая все больше вопросов. Почему она решила выбрать именно эту историю для книги? Ведь есть и более захватывающие и драматичные рассказы, поверьте, у многих. — А что с Мэган? Она больше никогда не видела Мэта? Голубые глаза улыбались, когда мужчина произнес: — Это вы можете спросить у нее. Я приглашаю вас на ужин со своей семьей. — Вы ее муж? Ох, последний вопрос. Сколько лет прошло с того момента? — Шестьдесят лет. — Откуда вы так подробно знаете все? Я обязательно напишу книгу про это. История вашей жены мне нравится. Если хотите, я заменю имена. Кстати, как вас зовут? — Мэтт. Мэтт Смитт.