***
Андрей уже привык к этой невыносимой боли, терзающей сердце. Любить, наверное, всегда больно. Без боли любви не бывает, ведь ответа всегда ждешь, даже если пытаешься не делать этого. Даже не знать, любит ли тебя нужный человек, больно. Андрей же точно знал, что для Вани он лучший друг, может быть, даже брат, но не больше. Он бы никогда не признался в своих чувствах. Было сложно не лгать даже себе, но за 10 лет Андрей привык к мысли о том, что он гей, влюбленный в лучшего друга. Но сказать самому Ване? Ни за что! Дружба не может испортить любовь, но любовь дружбу — запросто. И Глист отчаянно не хотел потерять то, что было. Но сейчас даже это было под угрозой. Ваня начал избегать парня. И даже поговорить нормально не получалось. В школе же, хотя они и общались, Гончаров быстро сворачивал любые серьезные темы. Началось все это, когда у Андрея появилась девушка, но связать эти два события Глист боялся. Боялся начать надеяться на невозможное. Валя не была его девушкой в полном смысле этого слова. Они делали вид, что встречаются лишь для прикрытия. На самом же деле они были просто хорошими друзьями, и большего быть не могло просто потому, что Валя любила девушек, а Андрей — парней, в частности одного. Собственно, на этой почве они и сдружились. Кроме того, Глисту нравилось Валино имя. Была лишь одна неправильная буква. Заменить «л» на «н», и получится как раз то имя, от которого сердце начинало биться чаще, а дыхание перехватывало. На следующий день после столь насыщенного диалога Ваня бегал от Андрея еще более заметно. Он шлялся где-то каждую перемену и влетал в класс со звонком. А Глист боялся преследовать. На уроках же на записки типа «Что происходит?» ответ приходил на подобие такого: «Вращение Земли вокруг Солнца». Происходило у Вани вообще многое, но никогда не то, о чем хотел услышать Андрей. После уроков Ушастый позорно смылся.***
Между тем, Ваня сам горел желанием узнать, что же с ним происходит. Что за чувство? Ну как, как можно было влюбиться в Андрея? И… влюбленность ли это? Из уст Инны Ушастый не раз слышал, что влюбленность и любовь — разные вещи. То, что Гончаров чувствовал к девушке, было очень даже похоже на влюбленность. Ей хотелось обладать. Хотелось быть любимым ею, чтобы она смотрела лишь на него. А с Андреем… хотелось быть рядом, слушать его голос. Хотелось взять его за руку, обнять, просто коснуться — хоть раз, но теперь Ваня не мог себе этого позволить — слишком страшно. Заваривать ему чай, лечить, когда он болел бы, заботиться, знать, что в этом глупом мире есть он, и этот человек смотрит в ту же сторону, что и сам Ваня. И все равно, больно было оттого, что заботится об Андрее не он. Гончаров хотел, чтобы друг был счастлив, неважно, с кем и как. И все равно. Как же больно, что не с ним! Вообще-то разводить сопли было не в Ванином стиле. Но матушка-жизнь, продолжая путешествие, чуть ли не обязывала. Ушастый называл себя тряпкой и ванильным голубком, но поделать ничего не мог. Страшно было вдруг раскрыться, потерять. — Черт возьми, да я же итак теряю его! — рыкнул Гончаров в пустоту комнаты. Устав от этой давящей тишины, Ваня надел наушники, включил на телефоне любимую музыку на полную громкость и закрыл глаза. перед ними, разумеется, сразу встало лицо друга. Как это — и любить, и дружить одновременно? Наверное, тогда и рождается нечто большее и чем любовь, и чем дружба. Абсолютное доверие и понимание. Этот человек почему-то становится всем. Просто всей твоей жизнью. А без него и целого мира не надо. Ваня и Андрей всегда дополняли друг друга, складываясь идеально, словно пазл. Там, где Ушастый был слабее всего, Богатов был сильнее, и наоборот. Их характеры были прямо противоположны друг другу, хотя, конечно, в чем-то друзья были похожи. Да, идеальные друзья. Все же было так хорошо! Зачем же было обязательно любить его?!***
Андрей устало смотрел под ноги. Бесцельно бродил по улицам, разглядывая снег. Недавно выпавший, но вряд ли собирающийся таять до весны. Даже это белое волшебство наталкивали на мысли о Ване. Все, все напоминало о нем. Андрей и сам не заметил, как подошел к дому лучшего друга. И вдруг в голове парня появилась безумная идея. Если Гончаров не говорит с ним в школе, почему бы не заявиться к нему домой? Судя по машине, стоящей у подъезда, мама Ушастого дома, значит и откроет она. С бешено колотящимся сердцем Андрей вошел в подъезд за каким-то мужчиной, поднялся на нужный этаж и позвонил в квартиру друга. Все пошло как по маслу — дверь открыла хорошо знакомая женщина. Андрей кратко обрисовал ей ситуацию, и мать Вани, посетовав на врожденную тупость сына, пропустила его лучшего друга в квартиру, пообещав им не мешать. Глубоко вдохнув и выдохнув для успокоения, Андрей открыл дверь Ваниной комнаты. Гончаров сидел на подоконнике с закрытыми глазами. В ушах были наушники. Богатов невольно залюбовался этой картиной. Любимая фигура, чуть подрагивающие черные ресницы и белый снег за окном. На губах Глиста появилась немного нервная улыбка. Десятиклассник подошел к другу и осторожно положил руку ему на плечо. Брюнет вздрогнул и резко открыл глаза. Ошарашенные очи цвета корицы уставились на Андрея. Ушастый выдернул из ушей наушники и, бросив их на кровать вместе с телефоном, заорал: — Что ты, черт подери, здесь делаешь?! Зачем ты пришел?! Ваня буквально полетел к выходу из комнаты, но уже слабо контролирующий себя Андрей оказался быстрее. Он крепко обнял друга сзади и, уткнувшись носом в Ванины волосы, с наслаждением втянул в себя столь любимый запах. — Не убегай от меня, — почти умоляющим голосом произнес Андрей. Гончаров прекратил попытки вырваться, но все же повторил: — Что ты здесь делаешь? — Почему ты избегаешь меня? — вместо ответа услышал Ваня. — Я… — голос Гончарова почему-то сорвался — если ты узнаешь, все точно кончено! Не хочу терять тебя… Андрей осторожно повернул Ушастого к себе лицом и вновь обнял. Руки брюнета стиснули его в ответ, отчаянно сжимая футболку парня на спине. — Если не захочешь, не потеряешь, — пообещал Андрей — Скажи, что я должен узнать? — У тебя есть Валя, зачем тебе слушать мои бредни?! — отчаянно выпалил Ваня. Андрей же наконец стал обретать надежду. — Вань, мы с ней просто друзья. — парень чуть отстранился и в бирюзовые глаза Андрея снова посмотрели карие — Ушастого. — Мы никогда и не встречались на самом деле. Понимаешь, мы слишком разные. Валя любит девушек, а я… А я — тебя. Глаза Вани вдруг наполнились слезами, и брюнет быстро закрыл лицо руками. Андрей улыбнулся: — Поздно. Я тебя уже увидел. Отведя руки Ушастого от лица, парень осторожно накрыл его губы своими. Поцелуй получился печально-нежным и в то же время — отчаянным. Андрей целовал, будто боясь спугнуть хрупкое счастье, и Ваня отвечал ему тем же. Когда поцелуй прервался, лицо брюнета было мокрым от слез. Глаза Андрея тоже были на мокром месте. Десять лет пустых, как казалось, грез, и вот… — Вань, ну чего ты плачешь? Ушастый крепко обнял его и, уткнувшись в плечо, прошептал: — Я люблю тебя… За окном падал снег, сияя в золотом свете горящих фонарей.