Перерождение

Серьёзное лицо Хокаге было хмурым. — Да, теперь главное установить личность гипнотизёра. Я бы с радостью послала АНБУ, но лучше сделать это тебе: ты знаешь обстановку, да и мы выиграем время. Поэтому завтра дожидаешься Шибуки и идёшь с ним. Ясно? Надеюсь, ты помнишь печати забвения? Получив утвердительный кивок от Узумаки. Тсунаде сильно нахмурилась. — «Развейся» здесь не подойдёт. Гипноз, как-никак. Тебя же уже вводили в транс. Девушка вспомнила доброго старика строителя и его хитрый, совсем, как потом оказалось неопасный план*. Хокаге встала и начала расхаживать по кабинету. — Вроде миссия и не слишком опасная, но у меня нехорошее предчувствие. Помнишь наш разговор о контроле Девятихвостого? Если каким-то образом гипноз подействует, Лис может взбунтоваться. Чужая чакра плохо на него действует. Особенно теперь. Кинув взгляд на потемневшее лицо девушки, Пятая вздохнула. — И я не в силах тебе помочь. Мы можем укрепить твоё тело одним дзютсу, но оно выполняется три дня и действует лишь двенадцать часов. И, ко всему прочему, плохо отзывается на испытуемом. Женщина замолчала. На душе была необъяснимая тяжесть, которая понижала настроение, неприятно скребя изнутри. Такое же чувство было в прошлый раз. Перед заданием в Деревню Луны. Она подняла голову и посмотрела в глаза девушки. Самые необычные глаза, какие приходилось видеть. Как странно, что по-настоящему заглянуть в мальчишку сразу не получилось — первое впечатление не назвать таким уж приятным. Может, парень просто на самом деле открывается не перед всеми?       Жаль, что не все видят это. Тсунаде отчего-то была уверенна, что даже если у Наруто были бы чёрные глаза, они были такими же, наполненные искренностью. И сейчас эти глаза выражали серьёзность, упорство и что-то ещё такое, что нельзя просто описать словами. Не выдержав взгляда, Пятая отвернулась. Перед глазами плыло. — Наруко…? — Бабуль. Называй меня Наруто, хорошо? — Хорошо, — голос Хокаге дрогнул. — Наруто, иди сюда. Девушка быстро подошла к Тсунаде, ещё стоящей к ней спиной. — Наруто… Узумаки испуганно вскинул голову. Голос бабули был таким надломленным. Не зная, что сказать, Он крепко сжал ладонь Хокаге. — Успокойся бабуль, всё будет хорошо… Я обещаю! Женщина едва заметно улыбнулась. — Да, спасибо. Мой кулон у тебя? — Да. Тсунаде вздохнула и ответно сжала пальцы Наруто в своей ладони. — Тогда иди… И, да, я назначаю Учихе тебя защищать. — О, — обреченно вздохнула девушка. И ушла, стараясь не хлопнуть дверью. Пятая тяжело упала в кресло, касаясь пальцами висков.

* * *

Каждый вёл себя друг с другом подчёркнуто вежливо. Обращаясь исключительно по фамилии. Каждый хотел показать, насколько противно ему общество друг друга. Один уходил, если появлялся другой. Каждый пытался выдавить из себя побольше гадких и болезненных слов, мечтая увидеть проблеск обиды друг в друге. Каждый заковался в панцирь равнодушия, не желая сдаваться и, не дай Ками, просить прощения первым.       В доме Саске было тихо. Оглушающе тихо. Воздух был полон раздражением и усталостью, и казалось, скоро потрескивая, заискрит, как бенгальский огонь. Две хмурые фигуры, сидящие в разных углах комнаты, язвительно сверлили друг друга взглядами из-под чёлок. Такое поведение надоело каждому, однако протягивать руку со словами: «Ну всё, забыли?» было бы слишком просто. Саске сидел на подушке возле окна, опираясь лопатками в холодную стену. Было ещё достаточно светло, однако ни малейший луч света на Учиху не попадал. Он сидел в тени, представляя из тебя каменное изваяние в ледяном подвале.       Наруто сидел на полу, откинув голову и облокотившись на кресло позади себя. Искрящийся свет причудливо играл на лице и расслабленной фигуре, отражаясь в полуоткрытых глазах и бегая по тяжёлой золотой косе. Тело, казавшееся спокойным и разнеженным, было напряжено, взгляд синих глаз устремлён на фигуру напротив. Наруто знал, что Учиха прощенья никогда не попросит. Даже если бы от этого зависела его собственная жизнь. Он просто не умел этого делать. И Узумаки всегда делал это за него. Немо просил за него прощение: у Сакуры, у Какаши, вообще у всей деревни. Однако теперь Наруто был другим. Он немного изменил своё мнение о человеке, сидящем с ним в одной комнате.       Легко встав, девушка вгляделась в лицо Саске. Наверное, он всё-таки и правда был… красивым. Возможно, немного, но красивым. По-другому. Хищное и злое выражение сменилось усталостью и нетерпением. Тонкие брови слегка хмурились. Закрытые глаза с прямыми чёрными ресницами дрожали. Узумаки подошёл поближе. — Тэмэ, — с нажимом произнес он. Брови нахмурились сильней. Но глаз Саске не открыл. Боится? Да не может быть. — Тэмэ, пошли потренируемся. Учиха ничего не ответил. Но почему-то тихо встав, направился к выходу из дома. * * * Саске улыбался. А ещё смеялся очень странно. Серьёзно. Для Наруто, слышавшего только его короткие смешки, смех Учихи оказался одной из самых странных вещей на свете. Тренировались они долго и усердно. Ну не тренировались, а боролись. Во все удары вкладывалось накопившееся чувство злобы. В какой-то момент, простой тренировочный бой превратился в настоящее кипящее сражение. Удары были точнее, резче и сильнее. Техники становились всё агрессивнее и разрушительнее. Кунаи свистели в опасной близости от уязвимых мест. Так продолжалось довольно долго. Очнулись они, когда стояли друг напротив друга, тяжело дыша, чувствуя, как сердце бешено колотится об клетку из рёбер. Тогда весомое чувство неясного томления упало с души.       По-прежнему ничего не говоря, Наруто выдохнул и, раскинув руки, упал на траву. Она была растоптана их ногами и в воздухе витал резкий травяной запах. Раздался глухой звук. Саске, тоже поддавшись искушению, устало упал на зелёное, душистое покрывало. Они пролежали так несколько минут. Сначала судорожно восстанавливая дыхание, а потом просто слушая отдалённые звуки деревни. Чувствуя, как уже заходящее солнце, мягко греет тело, а ветер шелестит травой. Приятный шум прервал низкий, с хрипотцой смех. Девушка удивлённо открыла глаза и привстала на локти, оглядывая взъерошенного Учиху. Тот, раскинув руки, блаженно прикрыл глаза и тихо смеялся. Узумаки миг пораженно хлопал глазами, а затем упал обратно на землю, попадая под влияние и тоже расхохотавшись. Громко и свободно. Они лежали и громко смеялись, иногда останавливаясь и переводя дыхание, начинали снова. Было хорошо. Вот так лежать и смеяться, не понятно чему. — Ну ты и тупица. Наруто открыл один глаз. Над ним возвышался сам Саске. Его прищуренные глаза как-то странно блестели. Он приглашающе протянул руку. — Сам такой, — от чего-то смущаясь, буркнула девушка, принимая помощь. Они шли по улицам Конохи, ничего не замечая. В одежде и волосах запуталась трава, но их это не волновало. Учиха что-то тихо сказал девушке, а она возмущенно тряхнув чёлкой, громко заголосила: — Нет, всё было не так! Ты опять напутал! И, ярко жестикулируя руками и даже лицом, она показывала на всё вокруг. Саске поперхнулся смешком, пытаясь превратить его в покашливание. Подозрительно оглянувшись на него, Узумаки фыркнул и вновь засмеялся звонким смехом. До дома Саске они дошли на удивление быстро и весело. Каждый тепло улыбался друг другу. Видеть такого Учиху было до странности непривычно, но очень приятно. Правда. Очень.