Красная помада (ночные искания)

Раннее утро. Патриаршие пруды. Рената медленно прогуливается по берегу, заглядываясь в блеклое отражения деревьев на тихой воде, погруженная в свои, далекие от мира сего, мысли. Стук ее каблуков отдается эхом, в такое время в этой местности - никого. Как бы желая удостовериться в этом, она оглянулась, придерживая за ремешок висящую на плече сумочку, пробежалась глазами по окружающей пустоте, и, нагнувшись, устремила их в воду. Легкий прищур, попытка изобразить на лице уверенность, и все прахом - в размытый портрет летят камни, образ женщины с бледным лицом, золотистыми короткими локонами в ярком синем платке растворяется по мере разрастания колец на воде… Руки, сверкающие перстнями всех оттенков, взмыли в воздух, жадно скрывая отчаяние. Шатаясь и неловко поправляя на ходу съезжающую с хрупкой линии спины футболку, по дорожке к Ренате приближается Земфира. Она неожиданно четко проявляется в, казалось бы, еще секунду назад размытой картине мира, прильнув к плечу Ренаты, которая вздрагивает от неожиданности, но не убирает рук, а лишь плотнее в них вжимается. Два лица отразились в воде - удрученное, скрытое за блеском камней, и по-матерински заботливо ухмыляющееся. Ямочки на щеках Земфиры стали четче, одна бровь упорно лезла вверх… - Да ты, я смотрю, приуныла! - Ты только взгляни на это, Зе… Какой кошмар! - Так ты бы еще меньше спала, режиссер! - Да при чем здесь это, Господи Иисусе? Сколько угодно спи, красавицей не станешь… Мама была права... - Да в чем, Литвинова? - Во всем… Эти губы, этот нос, глаза, брови - все будто недорисованное, будто пожалели краски на меня… Земфира расплылась в улыбке, узнав знакомый в дымке едва отступившего сна треп.. -Нет, дорогая моя! Чтобы я еще хоть раз отпустила тебя из дома без красной помады… На! Земфира достала из кармана брюк отливающую золотом штучку и резко развернула подругу к себе лицом. Она открыла крышку, чуть ли не до предела оголила стержень, на что Рената ответила лишь округлившейся формой глаз, и, нежно приподняв за подбородок и обратив к свету левой рукой лицо, стала старательно выводить красным губы актрисы. Лоб певицы морщился, на лице появилось то самое знакомое серьезное выражение, которое Рената так любила. Она насилу не улыбалась, видя, сколько труда стоит Земфире изобразить неподатливую нижнюю губу, хотя сердце разрывалось от прелести момента. Закончив, Зе критически взглянула на подругу, ухмыльнулась, убрала помаду, достала из другого кармана спички и пачку сигарет, затянулась, ухватилась рукой за черный квадрат на плече и вынесла вердикт… - Не, ну Малевич отдыхает! И стоило Ренате наклониться к сумочке за пудреницей, как Зе притянула ее к себе и страстно поцеловала в алые губы… И вот они, два гения, стоят у пруда, тонкие запястья сцеплены, обвиты разгореченными пальцами друг друга, а в воде отражаются лица - с всклокоченными, черными, как космос, волосами, и томное, белое, в синем платке - оба бесконечно счастливые... и с красными губами...