ХVI. Башня

Девушка за стойкой регистрации подняла глаза: над большой входной дверью часы показывали ровно половину второго ночи. Не самое приятное время для постояльцев, но даже их небольшой мотель в это время года пользовался известной популярностью. Нужно было быстро согнать сонливость с лица, выпрямиться и вспомнить, каково на вкус дружелюбие, рассчитанное на хорошие чаевые. - Добро пожаловать! Чем могу быть полезной? Компания, ввалившаяся в прямоугольный холл, украшенный фотографиями пейзажей и дешевыми акварелями местных дарований, выглядела довольно странно. Посетителей было четверо, все — худые подростки в перепачканной до самого ворота одежде и перемазанными лицами. После охоты и рыбалки многие возвращались до самых ушей в перегное и глине, но эти четверо выглядели точь-в-точь как герои какого-нибудь реалити-шоу про заблудившуюся школьную экскурсию. Девушка за стойкой регистрации была не одарена воображением, но даже ей с трудом верилось, что у этих ребят просто сломалась машина в лесу неподалеку, или что водитель, подвозивший их автостопом, запил на обочине и они решили срезать через болота. И вещи. У них не было ни рюкзаков, ни багажа. - Есть комнаты? - Заговоривший первым был самым высоким из прибывших, но и ссадин на шее у него было больше, чем у всех остальных — словно он не успевал уворачиваться от веток и смотреть под ноги. Кажется, блондин, если хорошо только отмоется и сможет расчесаться. Стекла очков в разводах, взгляд усталый и злой, явно не тот клиент, после которого остаются благодарственные записи. - Сейчас самый разгар охотничьего сезона, посмотрим, что мы можем вам предложить. Так, так, - девушка развернула журнал регистраций, переворачивая страничку за страничкой. - Пара номеров найдется, но они на разных этажах. Подойдет? - Отлично. Чем дальше, тем лучше, - блондин чуть поморщился, когда девушка подвинула настольную лампу. Стала хорошо видна светлая радужка вокруг его зрачков и грязь, размазанная по щеке. - Куда идти? - Один номер с двуспальной кроватью, второй с двумя отдельными спальными местами. Извините, но это все, что я сейчас могу вам предложить. Есть еще... - Неважно, двуспальный сгодится. Какой этаж? - Третий, в самом конце коридора. Вот, пожалуйста. Девушка выложила перед собой латунный ключ с маленькой картонной полоской и конверт с фирменным тиснением. Блондин сгреб ключ не глядя и сразу направился к лестнице, чуть прихрамывая на правую ногу. Пятна грязи доставали до его лопаток, джемпер на локте был порван и виднелась разодранная кожа. За ним неслышно направился один из его спутников — неприметный мальчишка со спутанными в комья волосами и очень бледным лицом. Он ни разу не поднял головы и, казалось, двигается на слух шагов своего долговязого спутника. Девушка опомнилась только тогда, когда парочка скрылась за лестничным пролетом. - А вам... - Мы возьмем оставшийся номер. Страницы журнала мелькали быстро, пока в нужную пустую строчку не уткнулся палец: - Хорошо, это на втором этаже, сразу за поворотом, две кровати и... Она от неожиданности проглотила свой собственный голос, уставясь слишком сильно накрашенными глазами в пустоту. Внутри происходило что-то странное: острое, непривычное и очень неуютное чувство дюйм за дюймом поднималось из бедер к горлу. Темнота холла и лестничного пролета стала гуще, воздух наполнился шепотом и незнакомыми звуками. В детстве старшая сестра часто говорила ей, что во мраке прячутся монстры — маленькие и хитрые, с длинными пальцами и дряблым телом. Сказки, которыми пугали малышню, но почему именно сейчас все ощущения детства с новой силой пялились на нее из темноты? Монстры, хватающие тебя за ноги, отгрызающие твои пальцы, обгладывающие твои колени и локти... - Нам понадобится ключ, - говоривший прочистил горло, но от этого обычного звука по спине заметался страх. - И вы должны сказать, сколько все это стоит. - Д-да, я... сейчас. Вот ключи. - Девушка только сейчас подняла взгляд на нового постояльца. Тоже высокий, тоже весь в пятнах, сжатый в струну рот, грязные волосы неровной линией рассекают лоб. Глаза темно-синего цвета, помутневшие от усталости, черты лица правильные, словно выскобленные ложкой. Темнота заползала в уши и ладони, монстры из-под стойки регистрации дотронулись до её лодыжки. Тонкая блузка прилипла к спине, дыхание сбилось с ритма. Мама такая рассеянная, часто забывает принимать таблетки, а ведь врач был так строг с этими рецептами. Что если пока она здесь заполняет никому не нужные бумаги, мама сейчас на кафельном полу кухни давится своим последним выдохом? Пальцы скребут пол, толстые ноги в теплых колготах беспомощно трясутся, она пытается прохрипеть её имя — или имя сестры — но не успевает, не успевает, не успевает... - Так сколько? - темноволосый гость приподнимает брови, и от страха у девушки высыхает язык. - Две комнаты, на один день. - Сейчас сезон, поэтому... стоимость составит, составит... - Отлично, - посетитель достает из кармана портмоне и удивление на короткий миг выталкивает страх из головы: натуральная кожа, золотое тиснение, безусловно, ручная работа и стоимость, слишком высокая для мальчишки в затертом до дыр джемпере. Девушка успевает даже представить, сколько месячных жалований её и её сестры может стоить такая вещица, когда портмоне раскрывается и солидная пачка купюр быстро перебирается пальцами. Гость усердно шевелит губами, считая, наконец, купюры кладутся на стойку. Новенькие, хрустящие, еще пахнувшие типографской краской. - Что-нибудь еще? - Ваши данные, пожалуйста. Нужно заполнить анкету и... - Не нужно. Мы тут на одну ночь. - Но это правило! Вы обязаны... - Мы ничего не обязаны, - синие глаза останавливаются на её лице, и у девушки внутри что-то дрожит и плачет. Вот ей всего пять лет, и она так напугана, и мама задерживается на работе, и никого нет, и из-под кровати тянутся, тянутся тощие лапы с когтями, и ветки хотят проломить окно. - Это лишнее, ведь правда? Служащая уже не может говорить: слезы текут, она всхлипывает, размазывая тыльной стороной руки помаду по щекам и кивает. Какая разница теперь на эти бумажки, когда в любой момент темнота выпотрошит ее наизнанку и сожрет заживо? - Пойдем, - постоялец сгребает ключи, пока девушка сползает на пол, обхватив голову руками и тихонько раскачиваясь в стороны. - Уже поздно, не выспишься. С ней все будет в порядке, это скоро пройдет. - Но она ведь плачет, ты уверен, что её можно оставлять вот так? Высокий лишь хмыкает в ответ и направляется к лестнице, засунув руки в карманы. Последний оставшийся из компании спутник бежит за ним, оборачиваясь на опустевшую стойку — но едва лестничный пролет скрадывает холл, Хината забывает о девушке: от усталости гудят ноги, голова такая пустая и ломкая, что прикоснись к ней пальцем — расколется надвое. Лес казался бесконечным, таким же бесконечным, как и страх, подстегивающий его бежать, даже когда ноги отказывались слушаться. Ключ повернулся лишь один раз, дверь распахнулась, впуская в комнату неяркий свет коридорных ламп. Небольшая — лишь раза в три больше их с Кагеямой камеры — с окном, занавесками, выключателем и второй дверью, ведущей в ванную комнату с душевой и раковиной. Шоё глупо хихикнул, присев на краешек постели: мягкая. Одеяло. Ткань совсем не жесткая, нет потертостей и вонючих пятен. Обычная постель. Обычная комната. В которой останавливаются самые обычные люди. - Я в душ. - Кагеяма стаскивал с себя прилипший к телу джемпер, с отвращением принюхиваясь к вещи. - Я быстро. Не выходи из комнаты и никому не открывай. - Д-да, хорошо, - Хината уставился на свои испачканные ладони, испугавшись своих же собственных мыслей. Тут было слишком светло, и линии тела Кагеямы пребольно врезались в память, оставив в подкорке и на языке что-то сладкое до одури. В той комнате, которую они делили на двоих, было всегда темно, и даже приучившись к темноте, они больше полагались на осязание, когда дело касалось друг друга. Тело, измученное страхом и бегом, сопротивлялось сладкому привкусу, стараясь свести его на нет. Шоё старательно зажмурился, проверяя, сможет ли заново увидеть своего соседа: получилось. Потом он отмотал на несколько часов назад и получил одинаковую ленту воспоминаний о зеленых ветках, корнях, сучьях и высокой траве. Еще чуть-чуть назад, и соленый запах моря защекотал нос. Вот Тсукишима, задыхаясь от бега, наклоняется к Ямагути и сгребает его за волосы ближе, целуя. Тот не сопротивляется, счастливо зажмурившись, откинув голову, волны гладят песок и камни, и Хината чувствует стыд и смущение, отворачивается, стараясь поймать взгляд Кагеямы. Если и он захочет вдруг поцеловать его, Хината будет не против. Кагеяма странно смотрит на него несколько мгновений, а потом проходит мимо. От этого внутри все вопит, но Хината послушно шагает следом, стараясь не думать. Наверняка, Кагеяме хотелось тогда лишь убраться подальше от флигелей, камер и безвкусной еды. Они еще смогут поцеловаться, когда все закончится, у них еще будет много времени на такие вещи. Хината проматывает воспоминания обратно. Еще чуть-чуть назад, сразу после того, как Тсукишима встает, отодвигая поднос с недоеденным завтраком. Хината в ту минуту взволнован так, что суставы едва не выпрыгивают из пальцев. Что же произошло потом? Пусто. Ничего не приходит в голову. _____________________________________ - Я хочу, чтобы ты держался от этого монстра так далеко, как только сможешь, понял? Ямагути обернулся, чуть прикусив губу: голос, которым Тсукишима воспользовался сейчас, использовался очень редко и в самых исключительных моментах между ними. Теперь, когда распаренная горячей водой кожа могла лопнуть от любого громкого звука, Тадаши не хотелось ссор. Ноги налились свинцом, в голове все кружилось и таяло в дымке. Сегодняшний день был кошмаром, испившим себя до самой последней капли, он долго провозился под струями горячей воды, стараясь смыть с пальцев и ладоней темно-бурые отметины. Еще больше времени понадобится, чтобы смыть из головы все воспоминания, которые будут по капле выдавливать из него жизнь. - Тсукки, но ведь это была случайность. Нужно было действовать быстро, и он... - Мне неважно. Он чудовище. Ублюдок, монстр, выродок. Я до сих пор не уверен, что не должен убить его завтра утром. - Тсукки, не надо. Мы не справимся в одиночку, нам нужны союзники. - Ты ведь видел это, да? - Кей лежал на кровати, разбросав руки и уставившись в потолок. Очки были тщательно протерты и аккуратно ждали владельца на прикроватной тумбочке. - Ты был ближе, ты всегда все запоминаешь, ты должен был видеть. Что произошло на самом деле? - До или после того, как стены лопнули по швам и стали рассыпаться в пыль? - Не смешно. Я сидел за одним столом с этим монстром, я разговаривал с ним. И ты тоже. А если он снова слетит с катушек? Нас сразу выследят. Нет, его нужно убить. - Кагеяма-кун не будет в восторге от твоей идеи. - Плевать, он не такой дурак, чтобы не соображать, насколько опасен Хината. Его нужно убить сейчас, пока он не понимает, что происходит и как этим пользоваться. - Я думаю, это такой подвид гравитации, на порядок мощнее любого телекинеза, с которым мы сталкивались. Хината-кун действует как черная дыра: все, что попадает в поле его способностей... разрушается. Полностью. Пугающе, правда? - Почему он не воспользовался этим раньше? - Но Кагеяма-кун ведь говорил, что Хината пустой? Неконтролируемый уровень — редко, но попадается. - Пока мы рядом с ним, мы в двойной опасности. За такими способностями объявят не просто охоту, и ты это знаешь. - Мы в одной лодке теперь. Кагеяма-кун не бросит Хинату. - Почему его безусловный уровень сработал? Он же не должен уметь им пользоваться. Там людей разрывало в ошметки, Тадаши. Они рассыпались как печенье в чае... - Я не уверен, - темные глаза Тадаши распахнулись шире. - Но, кажется, один из охранников выстрелил. Тот самый, с переломанным носом, от которого было столько проблем. Он стрелял в упор в Кагеяму с нескольких шагов, прямо в живот. От такого нельзя было увернуться, какие бы сильные способности у тебя не были. Тсукишима промолчал, разглядывая темноту: - Так он выстрелил в Кагеяму? - Да. Я видел это очень точно. Все детали: от трещины на его ногте до блеска вылетающей пули. Мы все видели: я, Кагеяма-кун и Хината. - Что потом? - Хината-кун шагнул в тот самый момент, когда смотритель нажал на курок. Оказывается, Хината-кун умеет двигаться очень быстро, я даже не мог представить, насколько! - Он встал между пулей и этим заносчивым придурком? - Да. И сразу после этого все вокруг превратилось в кошмар. - Ясно. У него безусловный уровень, который срабатывает только в самых чрезвычайных ситуациях. Один придурок не подумав бросился защищать другого придурка, в результате все вокруг превратилось в кровавую баню. - Тсукки, у многих ребят очень сильные уровни, а после перехода их вообще невозможно остановить. И это нормально. - Ему все равно. Ты же видел, Ямагути, Хинате вообще все равно, что произошло утром. Погибло столько людей, моментальной, ужасной смертью, а на его лице ничего не дрогнуло. Его даже не затошнило. Он даже ни разу не вспомнил о происшедшем. Как будто ничего и не было. Он настоящее чудовище. - На самом деле, он испугался. Ты стоял позади и не видел, но Хината-кун очень испугался. Испугался едва ли не сильнее, чем мы все. - Ты шутишь. - Я серьезно! Он выглядел как человек, который вот-вот сойдет с ума! Он же весь был в крови, там повсюду были фрагменты... куски... - Произошло что-то еще? - Ничего. Кагеяма тряхнул его за плечи, прижался лбом, - Ямагути чуть смущенно покраснел. - Они же встречаются, это нормально, когда хочешь утешить, так ведь? После этого Хината вел себя нормально и никак не реагировал на происходящее. Словно бы ничего этого и не было. Тсукишима со вздохом повернулся на бок: - Держись от Хинаты подальше, понял? Если он еще раз хотя бы попытается воспользоваться своим уровнем, я убью его. Сразу. Эти способности слишком опасны и он не умеет их контролировать. - Да, Тсукки, как скажешь. Но мне кажется... - Заткнись уже и ложись спать.