Превратности автоматики

В дождливый полдень дверь женщине открыл автомат. Эти монотонные потоки дождя сегодня в этом городе бесконечно напоминали ей далёкое начало перемен её судьбы. Прекрасное чувство и настроение были испорчены его появлением. Появлением этой груды железа. Улыбка исчезла с её лица; она стиснула зубы, ощущая, как напряглась всем телом. - Где Эрих? – Весьма грубо осведомилась она. - Г-н Розенберг, - спокойно, без тени эмоции в голосе начал автомат, - отлучился по очень важным делам. Но он предупреждал меня, что вы можете нанести ему визит между одиннадцатью и двенадцатью часами дня. Мне были… - Какие ещё дела? – Удивилась леди, разводя руками, забыв, что в одной из них зонт, - Он сказал, что сегодня не занят. Автомат никак не отреагировал на то, что его перебили. Лишь продолжил прежним невозмутимо-спокойным тоном: - Дела г-на Розенберга не требовали отлагательств, мадам. Мне жаль, что вы испытываете неудобства по этому поводу. Мне были даны определённые инструкции на тот случай, если вы придёте. Я должен попросить вас пройти в дом и подождать мистера Розенберга в гостиной, если вас не затруднит. Она не была в восторге от этого предложения. Ей хотелось уйти, забыв о назначенной встрече. Лучше уж увидеться с Эрихом завтра, чем провести время в ожидании наедине с этим автоматом. Даже после коротких разговоров с ним она испытывала бурю неприятных воспоминаний и чувств. И не старалась это скрыть. Пусть знает, что не приносит ей ничего, кроме раздражения и озлобленности. - Лучше зайду завтра, - бросила она и собралась уйти. - Мадам, я настаиваю, чтобы вы остались, потому что г-н Розенберг настаивал на вашей с ним встрече. У него есть к вам важный разговор. - О чём? – В нерешительности остановилась она. - Этого я не знаю, мадам. Г-н Розенберг лишь подчеркнул его важность. О чём Эрих мог так страстно желать поговорить с ней? На ум не приходила ни одна тема. Возможно, это касается его новых разработок и планов на счёт производства автоматов. И это должно быть что-то важное, не просто дружеский совет, это должно касаться её и её истории. Сердце её забилось. Она поняла, что не сможет сейчас уйти и ждать до завтра. - Хорошо, - согласилась Кейт, скрывая свою тревогу и нетерпение, - я подожду. В гостиной было непривычно темно из-за дождливого дня. Обычно уютное, залитое солнечным светом помещение, теперь выглядело совсем неприветливо и даже мрачно. Постояв немного у большого окна почти на всю стену – от пола до потолка – женщина села на мягкий диван напротив. Помочь снять с себя плащ она не позволила и сама повесила его на вешалку, зонт поставила на специальную подставку. Теперь она сидела, положив ногу на ногу и смотрела на молчаливого автомата, который как статуя или как отдельный предмет интерьера застыл в паре метров от неё. - Что? – Буркнула она. - Позвольте предложить вам горячего чаю, мадам. - Не стоит. Иди куда-нибудь. - Я рискну настоять, мадам. Вы наверняка замёрзли, пока шли сюда под дождём. Горячий чай поможет вам согреться и скоротать время в ожидании. - Делай, как знаешь, - махнула рукой Кейт. Пока автомат готовил чай, женщина, оглянувшись, незаметно наблюдала за ним. Из гостиной в кухню вёл прямой коридор, так что Кейт могла ясно видеть тёмный силуэт, весьма ловко обращающийся с кухонной утварью. Ей опять было стыдно за своё неоправданное грубое отношение к автомату. Он не был виноват, тем не менее, стоило ему появиться перед ней, и она не могла сдержать подступающий к горлу комок. Она корила себя всякий раз, но ничего не могла изменить. Ей не хватало былой силы, уверенности и веры. - Ваш чай, мадам, - равнодушно произнёс автомат. - Спасибо, - так же равнодушно ответила Кейт, даже не взглянув на него. Она смотрела в окно, будто за ним происходило нечто завораживающее, но там был один лишь дождь. По её поведению, автомат понял, что лучше оставить леди одну. Он сделал несколько шагов, но вдруг остановился и развернулся. - Могу ли я спросить, мадам? - Спрашивай, - неохотно разрешила она, показывая всё своё недовольство. Автомат помедлил пару секунд, а затем изрёк, разводя руками: - Что я делаю не так? Женщина бросила на него взгляд полный смятения. - Вы мной не довольны. Это не может меня не удручать. Я делаю всё согласно правилам и инструкциям, но ваше отношение ко мне неизменно. К другим автоматам производства, как г-на Розенберга, так и других создателей, вы относитесь по-другому. Из чего я делаю вывод, что дело не в автоматах вообще, а конкретно в моём случае. Отсюда вытекает весьма логичный вопрос: что я делаю не так, мадам? Кейт Уолкер молчала очень долго. Так долго, что автомат засомневался, поняла ли она или услышала ли заданный вопрос. Он уже хотел повторить его, но она тихо произнесла: - Сядь. Автомат послушно взял стул и сел напротив Кейт, чуть вполоборота, чтобы не заслонять свет от окна. Женщина села удобнее, сняв обувь и подобрав ноги под себя, укрывшись пледом. Она была частой гостьей в доме Эриха Розенберга, поэтому могла позволить себе такие маленькие вольности. Кейт застыла с чашкой в руках, рассматривая автомата впервые так долго с момента его создания. Она уже чувствовала, что этой ночью будет засыпать в слезах. Тому, к сожалению, была причина. Автомат, что сидел сейчас перед ней, был точной копией Оскара. Эрих делал его по чертежам, отданным ему самой Кейт после смерти мистера Форальберга. Никто не преследовал никакой возвышенной цели. Эрих хотел понять, как именно создавал своих автоматов гениальный Форальберг. Они были настоящими произведениями искусства, а не просто машинами! Кейт не возражала. Но - о, Боже! - если б она знала, что это будет так тяжело! Она ведь планировала уехать… Планы не осуществились, и теперь она вынуждена почти каждый день видеть призрака. Как жаль! - Ты… - голос Кейт дрогнул, и, испугавшись, что выронит чашку, она поставила её на низенький столик рядом с диваном, - не виноват, - закончила она с выдохом. - Тогда кто виноват, мадам? - Никто не виноват. - Это не логично, мадам. Должна быть причина. Я хотел бы её знать. - Причина… - повторила за ним женщина и закусила губу. Она опять некоторое время молчала. – Как твоё имя? - Я модель… - Нет-нет, не номер, а имя. Эрих ведь дал его тебе. - Меня зовут Фред, мадам. - Фред… хорошо, Фред, скажи мне, ты предан Эриху? - Что значит «предан»? - Ну, ты многое бы для него сделал? - Для г-на Розенберга я бы сделал всё, мадам. - Всё? И даже, - она немного замялась, - отдал бы свою жизнь, например? - Если моё дальнейшее функционирование будет мешать планам или угрожать жизни моего создателя, я буду деактивирован, - последовал равнодушный ответ. За окном послышались тихие раскаты грома; дождь полил с большей силой. - И тебе не было бы жаль? - Вы приписываете мне человеческие эмоции, мадам. Кейт закрыла глаза и прикусила язык, стараясь дышать ровно и сохранять спокойствие. Знакомая фраза, услышанная от прекрасной копии с точно скопированным голосом. Ей приходилось убеждать себя, что это не он. - Ты знаешь, что тебя создали по чертежам другого автомата? – Спросила она, когда пришла в себя. - Да, мадам. Мне известна ваша история. - Правда? – Кейт действительно удивилась. - Да. Г-н Розенберг мне её рассказывал, а ему рассказали вы. Я уверен, что он не исказил правды. - В таком случае, - не понимала женщина, - почему ты спрашиваешь меня о моём отношении к тебе, если и так всё знаешь? - Вы не правы. Я знаю лишь то, что вы путешествовали на остров Сибирия в компании мистера Ганса Форальберга и автомата, который в конце вашего пути перестал функционировать, ради своего создателя. Я создан с его внешностью и голосовыми данными, но моя программа несколько изменена. Например, я не могу управлять поездом. - И тебя это не наталкивает ни на какие мысли? - Нет. Не могли бы разъяснить, что именно я упускаю? Кейт была немного шокирована. Она не ожидала, что с этим могут возникнуть такие сложности. Странно, что Фред не видел связи между «путешествием в компании автомата», его «прекращением функционировать» и её нынешним поведением. - Понимаешь, Фред, я немного расстроена из-за того, что… ну, что этот автомат перестал функционировать. Ты напоминаешь мне его, и мне становится грустно. А когда мне грустно, я злюсь. - Я не совсем понимаю, мадам. Почему вы расстроены? Автоматы созданы в помощь людям. Поступок автомата был логичным. - Дело не в поступке, Фред, - она силилась выразить свои чувства словами, логичными и понятными словами, что вдвойне сложнее, - Дело в том, что мне не хотелось, чтобы Оскар ум… прекратил функционировать. Он был моим другом. - Кажется, я понял, мадам. Поэтому вы и спросили о моей преданности г-ну Розенбергу. Вы хотели знать, поступил бы я так же как ваш друг автомат, не так ли? - Да, Фред, - кивнула Кейт и задумалась, - У Эриха не было причин давать тебе какие-то определённые инструкции, насколько мне известно, значит это твой личный выбор. - Это не совсем так, мадам. Моя программа все же обладает некоторым сводом базовых правил, регламентирующих мое поведение в отношении к обществу людей в целом и создателю в частности. - О каких правилах ты говоришь? - К сожалению, у них отсутствует жесткая формулировка. На мой взгляд, это недоработка г-на Розенберга. - Держу пари, одно из них – не допускать фамильярности в общении, - произнесла она задумчиво и тихо, причем куда-то в сторону, словно обращаясь вовсе не к Фреду. Тот же всё-таки услышал её. - Непринужденность в общении с кем-либо из людей, поставила бы меня и, скажем, вас на один уровень. А это далеко не так. Кейт хотела заметить, что не видит в этом ничего страшного, но передумала. Программу не переспорить, как ни старайся. Это она успела осознать за долгие странствия. В памяти один за другим вспыхивали моменты приключений. Прошло достаточно времени, но она помнила всё, каждое своё слово, действие, очередной безумный шаг вперёд. Сколько же опасностей она смогла преодолеть, не счесть! - И что же, твоя базовая программа говорит тебе жертвовать собой ради Эриха? – спросила она, выждав, когда закончатся раскаты грома. - Жертвовать – слишком радикальный термин (если мои знания о его семантике верны). Подобного в моей программе нет. - И, тем не менее, ты готов запросто расстаться с жизнью ради создателя, - это прозвучало с её стороны как утверждение. – Это и есть жертва. - Если дойдет до крайностей, то да. Как я уже говорил, если моё дальнейшее функционирование будет мешать планам или угрожать жизни моего создателя… - Поняла-поняла, - прервала она его, не желая слушать это ещё раз, - А если без крайностей? - В мои обязанности входит помощь г-ну Розенбергу, забота о его благополучии как душевном, так и физическом. - То есть ты в любое время готов помочь с чем-либо Эриху, не жалея себя? - В общем смысле, именно так, - кивнул он утвердительно, а затем как-то выпрямился. Похоже, для себя он тоже сделал важный вывод. Заметив это, Кейт осмелилась на провокационные вопросы: - А его дочери готов помогать? Или мне? Автомат задумался. - Полагаю, да, если это не противоречит помощи моему создателю, - ответил он. - Хорошо. А если, предположим, ты бы знал, что твоему создателю в будущем может грозить опасность и без тебя он не справится с ней. Как бы ты поступил? - Думаю, я старался бы всячески сохранить себя, чтобы помочь своему создателю в будущем. - Хм, - Кейт начала занимать эта беседа, - Даже если бы ты встал перед дилеммой помочь другому человеку или сохранить себя для создателя, ты бы выбрал мистера Розенберга? Автомат дал ответ не сразу. Видимо, он колебался. - Я бы попытался помочь человеку, не навредив себе, чтобы в будущем помочь создателю, - сказал он, наконец. - Любому человеку? Возникла пауза. - Да, мадам, любому. - Но ведь может и не найтись варианта помочь человеку, не навредив себе. Что тогда? - Вероятно, я буду испытывать сильный дискомфорт. - Значит, создатель превыше всего? - Именно так, мадам. - А что будешь делать, если на твоего драгоценного создателя нападут? Скажем, двое преступников захотят похитить мистера Розенберга. Сможешь им помешать? - В силу своих возможностей. - А если возможностей не достаточно и Эриха всё-таки похитили? - Я буду испытывать ещё более сильный дискомфорт, чем в предыдущем случаи. Мои действия будут идти вразрез с программой. Возможно, знание, что мой создатель пострадал из-за недостаточно активных действий с моей стороны, прекратит моё функционирование. - Иными словами ты рискуешь сломаться, если твой создатель рискует умереть? Автомат молчал ещё дольше, чем в первый раз. - Да, мадам, но не всегда. Если, как вы предположили вначале, от моего существования зависит жизнь моего создателя, то я во время его защиты от похитителей также встану перед дилеммой: спасти его и навредить себе, а значит не смочь помочь ему в будущем, или позволить похитителям завершить дело и сохранить себя, не будучи уверенным, что моему создателю не будет причинён вред. - И что бы ты выбрал? - Зависит от конкретной ситуации, мадам. С вероятностью восьмидесяти процентов я бы позволил похитителям увезти мистера Розенберга. Тем более, как вы правильно сказали, моих возможностей с той же вероятностью будет недостаточно. - Но тогда, как ты сам сказал, ты рискуешь сломаться! – Возмутилась женщина, но не слишком громко. - Я вам уже ответил, что не всегда, - и он сделал едва заметный жест рукой, будто учитель, в пятый раз объясняющий теорему двоечнику. - Тогда в каком случае? - Существует множество нюансов. Например, будучи уверенным, что похитители желают только похитить мистера Розенберга без вреда для его жизни или… - Как ты можешь быть уверен в подобном, ведь ты понятия не имеешь, что произойдет дальше! - Я не договорил, мадам, - сказал он спокойно, и она прикусила язык. - Или угроза его здоровью не превышает пятидесяти пяти процентов. Тогда моя программа продолжит работу. И откуда только он берет эти проценты? Кейт вспомнила о чае. Тот уже почти остыл, но вкуса, на удивление, не потерял. Эрих покупает только лучшие сорта. Женщина сделала пару глотков и замерла, вспоминая железную руку, торчащую из сугроба. Каковы были действия Оскара, когда Бугровы увозили Ганса она знала только по словам самого автомата. Что происходило с его душой – одному Богу известно! Фред же немного проливал свет на тёмные закоулки автоматики. - Можно мне высказать личное мнение, мадам, - прервал тишину механический голос. Кейт почти забыла, что беседа ещё не окончена. - Да, конечно, не стесняйся. Мне интересно, - здесь она не лукавила. - Я бы не стал давать противникам сильный отпор ещё и в том случае, если бы вы были где-то рядом. Кейт хотела спросить, по какой такой причине её присутствие влияет на защиту от похитителей, но слова почему-то застряли в горле. Неотрывно она смотрела в глаза автомата. - Зная вас, я могу быть почти полностью уверен, что вы окажите содействие в поимке преступников и справитесь с этим лучше, чем я. - Ты меня не знаешь, - злобно бросила женщина и отвернулась. Это почему-то задело её за живое. Ногтем указательного пальца Кейт больно давила на подушечку большого пальца, с каждой секундой всё сильнее и сильнее, пока на коже не осталась красная вмятина, и злоба не отступила. Там, стоя на ледяном холме под тотемом мамонта и смотря на острый бивень, направленный ей в голову, она наиболее сильно осознает свою беззащитность. Вот она, открыта целому миру, вокруг только белая мгла, а мир тычет в неё бивнем. И никто не спешит на помощь, потому что помощь – она сама. - Простите, если я вас чем-то обидел, - протянул он медленно и монотонно. Она саркастично усмехнулась. - Если я… если уж я так важна для поимки преступников, которые подвергают опасности жизнь создателя, могу ли я рассчитывать на твою помощь? - Разумеется, мадам. - До того момента, пока это не угрожает твоему сохранению себя для создателя? - Совершенно верно, мадам. - Ясно. Кейт резко выдохнула и опять прямо взглянула на Фреда. - Моя смерть причинила бы тебе дискомфорт? Это был очередной провокационный вопрос. Задавая его, Кейт, конечно, прокручивала в памяти достаточно равнодушную реакцию Оскара на смерть мисс Анны. Там и не пахло дискомфортом. Возможно потому, что смерть мисс Форальберг произошла не из-за его халатности, но, тем не менее, она участвовала в его создании. В свой же адрес, Кейт надеялась на обычный ответ, вроде «конечно, мадам, это вытекает из правил моей программы» или нечто подобного. Но автомат вдруг замолчал. Он просто смотрел на неё, не двигался и не издавал ни звука. Сначала женщина терпеливо ждала, решив, что тот обдумывает вопрос, но ожидание затянулось. - Фред, отвечай, - резко произнесла она, испугавшись его возможной поломки. Кто знает, что у него там замкнуло в шестеренках? Кейт уже всерьез напряглась, когда он многозначительно покачал головой – нет, мол, не отвечу. Это её разозлило. - Отвечай! – Безрезультатно, - Сейчас же! В её руках все ещё была чашка с уже холодным чаем. - Не ответишь, плесну в тебя чаем, - выдала она угрозу, что было на неё совсем не похоже, - Ты ведь не хочешь заржаветь, верно. Разумеется, от этого автомат не заржавеет, но ведь как-то напугать надо. Хоть какие-то рычаги давления… Он не шелохнулся ни на миллиметр. И только когда она привстает с дивана, чтобы исполнить угрозу, выдает: - Вопрос некорректен, мадам. Кейт замерла на секунду, и медленно села обратно. Лицо её было задумчивым и беспокойным, но чем дальше, тем бесстрастнее оно становилось. - И в чем же он некорректен? – Спокойно спросила она, а в ответ получила молчание, - Как мне сделать его корректным? Опять молчание. Фред был бы замечательным партизаном. Кейт пытается расслабиться, снять напряжение, откидывается назад, склоняет голову на бок, прикрывает глаза. Действительно ли автомат расценил её вопрос, как неподходящий, или просто не хотел на него отвечать – неизвестно. Дальше пытать его женщина не собиралась. Бесполезная трата времени. - А вам? Кейт открыла глаза и уткнулась взглядом в узоры на обивке дивана. То, что ей задали вопрос, она поняла не сразу, как и его суть. - Если ты не отвечаешь, почему должна отвечать я? – Обида в её голосе чувствовалась плохо, всё-таки мисс Уолкер была больше озадачена его вопросом. Спрашивать такое может только чувствующее существо и осознающее свое чувство. Если бы о подобном её спросил Оскар, она бы подумала, что тот сломался. Хотя для Фреда вопрос был даже почти логичным. Пока она размышляла, автомат молчал. Он ждал ответа, терпеливо и настойчиво, при этом ничего не делая. Не ответить ему было невозможно. - Поломка любого автомата… - Начавшаяся фраза неожиданно оборвалась. Кейт хотела сказать, что поломка любого автомата производства Ганса Форальберга или даже мастерски исполненной копии – невосполнимая потеря. Но не смогла. Это не то, что она хотела сказать. Наверное, она сломалась. Программа дала серьезный сбой, и теперь вся голова едет наперекосяк. Как поезд по другим рельсам, просто стрелку перевели. Женщина заставила себя посмотреть на автомата. Тот почему-то выглядел мрачно. Или ей только так показалось. Не найдя в себе силы говорить, она многозначительно кивнула. Он через какое-то время кивнул ей в ответ. Далее оба долго молчали, слушая звуки дождя. Женщина допила чай одним глотком и поставила чашку на столик. Автомат тут же поднялся и забрал предмет сервиза. После их разговора светлее на душе у Кейт не стало, хотя отношение к Фреду чуть изменилось – это она чувствовала. Он – не бездушная машина, и он такое же чудо, как и другие автоматы. И похоже, он искренне хочет хоть немного успокоить её боль единственным доступным ему способом – беседой. Женщина позволила себе улыбку. Даже почти искреннюю. Она улыбалась и смотрела в окно на такой знакомый город в дождливое время. Как будто всё только начинается, всё только впереди, и что-то или кто-то важный опять рядом. Только сейчас она поняла, что Фред так и стоит с чашкой в руке. - Мне нравится, когда в этом городе дождь, - произнесла она и её улыбка сделалась шире, - Наверное, прекраснее этого в этом городе уже ничего нет. - Определённо есть, - с уверенностью сказал автомат и удалился на кухню прежде, чем она подняла удивленный взгляд. Ровно через двадцать минут пришел Эрих. Быстрым шагом он пересек улицу, взбежал на крыльцо по ступеням и открыл дверь, тут же скинул пальто и провел рукой по редким мокрым волосам, зализывая их назад. Вид у него был бодрый, хотя и слегка замученный. - Кейт! Спасибо, что дождалась, - голос его был глубокий и с хрипотцой, - Прости, торопился, как мог, но ты же их знаешь… - Всё в порядке, ничего страшного, - женщина поднялась с дивана и они тепло поприветствовали друг друга объятиями. - Славно. Фред, не сделаешь нам чай, - крикнул мужчина в сторону кухни. - Конечно, г-н Розенберг, - последовал равнодушный ответ. - Я, наверное, не буду, - спохватилась Кейт, - Только что пила. - Правда? Пила в смысле вылила на голову Фреда? – Рассмеялся мужчина, заставив и женщину улыбнуться. - Вовсе нет! Ты плохо обо мне думаешь. Мы даже побеседовали немного. - Боже! – наигранно испугался он, - Что ты с ним сделала?! - Разобрала по винтику, ведь я такая садистка! – Отшутилась она, и они оба рассмеялись. Фред, не оглядываясь, готовил чай. Проделывал абсолютно те же действия, что и всегда. Кейт мельком на него поглядывала. - А я и не знала, что ты рассказал ему всё. - Что, всё? – Не понял Эрих, усаживаясь на диван и разворачивая газету. - Про моё путешествие и про Ганса, и про Оскара. Мужчина пробежался взглядом по свежему выпуску, нахмурился, что-то для себя отметил, вздохнул и только потом вспомнил о Кейт. Впрочем, это не заняло у него и минуты. - Ах, это… - кивнул он, но потом осекся, - Подожди, но я ничего не говорил. - Откуда же он узнал? - Не знаю, наверное, рассказал кто-то. - Кто? Кроме меня и тебя здесь об этом никто не знает. Мужчина лишь пожал плечами. А Кейт неотрывно смотрела на автомата, автомата стоящего к ней спиной за кухонной стойкой и роняющего на пол чашку. Та просто выскальзывает из его рук и летит вниз так долго, что женщина успевает сосчитать до бесконечности.