Божественный ветер. Возмездие греха.

Восемь лет назад. Остров Арника       Весенний остров встречал путников оживлённым портом, где туда-сюда бегали туристы, дозорные и пираты, встречал весенней грязью, которая никак не мешала путникам, липким снегом, который, касаясь земли, таял… У пристани пришвартовался ещё один корабль, довольно большой, если сравнивать с обычными пиратскими судами или торговыми каравеллами.       Арника — это остров, где призраки живут обычной жизнью. Куда по легенде приходят все, кто погиб в море. Где живут самые искусные мастера по оружию. Живут те, кто видел лик смерти…       На берег по трапу сошел взрослый мужчина с пепельно-седыми волосами, одетый тепло и богато. За ним по доске спрыгнул мальчишка с огненной шевелюрой, парой пластырей на лбу и носу, в черной дорогой ветровке, простых серых шортах и ботинках. Образ его завершали сварочные очки на резинке, что покоились на лбу и поддерживали хаер на голове. Паренек размашисто вытер нос о рукав куртки, осмотрел в раз, наверное, сотый своего робота, которого собрал из металлического хлама на досуге, и что-то ему пробурчал. Миг, и его уже оттолкнули от трапа в сторону, так сильно, что едва не скинули в холодное море. Это была его «обожаемая» сестричка, выпендрежница и задавака. Она гордо прошагала за отцом, ступая по дереву в высоких сапогах с каблуком «рюмочкой». Её синий бархатный плащ плотно облегал тело, а короткие рыжие волосы были обрамлены теплыми наушниками розового цвета. Она презрительно фыркнула в его сторону и прибавила шаг, дабы догнать отца. Мальчишка только показал в спину сестре язык, но пошёл следом.       Все трое быстро дошли до возвышенности на острове, туда, где стоял величественный старый замок, ждущий немного опоздавших гостей. Само помещение встретило пришедших теплом камина и невидимыми дворецкими, что молниеносно обслуживали гостей, помогая снять с себя верхнюю одежду и сопроводить в зал для гостей.       — Что ж, господин Юстасс, как вы уже поняли, планы изменились. — Солидный мужчина, с весьма габаритным животом и, собственно, кошельком, грузно поднялся из мягкого на вид кресла, поправил чёрный пиджак, пуговицы которого так и норовили отлететь в разные стороны, и обогнул стол, не сводя взгляд с гостя. — Моя дочь решила взять всю ответственность на себя и закрепить наш с вами контракт. Я верно говорю, Юстасс-сан?       Седовласый, с зализанной слишком идеально прической, робко и согласно кивнул. Он не имел права возразить. На кону стоит благополучие его семьи, а возвращаться в трущобы, из которых они с таким трудом выбились в люди, он не хотел, а брак его ребёнка и ребёнка из семьи Де-Рахар был как нельзя кстати в непростой для его семьи ситуации.       — Но, позвольте, Габриэль-сан, Кид и Лианн ещё дети. Киду всего тринадцать, а Лианн, пусть и пятнадцать, но она ещё слишком юна для свадьбы, будет просто безумием поженить их сейчас, — возразил пришедший недавно гость. Благополучие, конечно было очень важно, но над собственным сыном не стал бы измываться.       — Ну-ну, сэр, успокойтесь. Кто сказал, что их обвенчают прямо сегодня? — Необъятный мужчина медленно подошёл к полке с книгами, наугад вытащил толстый том какой-то энциклопедии и вернулся к своему столу. — Пройдёт некоторое количество времени, они станут достаточно взрослыми и тогда уже можно будет их поженить. Конечно, это все формальности, а помощь с моей стороны будет оказана в любое время, только скажите.       Де-Рахар вытянул из-за пояса кортик, распахнул книгу и вонзил лезвие в листы бумаги. Насколько острым должно быть оружие, чтобы прорезать идеально ровную квадратную дыру в сотне листах одновременно? Юстасс нервно сглотнул. Не хотел бы он видеть этого жуткого, на самом деле, человека в своих врагах. Толстыми пальцами Габриэль вытащил из прорези остатки листов и небрежно швырнул на пол. Юстасс Вона не понимал, что делает его собеседник. Как раз в этот момент толстяк протянул руку к седовласому и заявил, что ему нужны гарантии того, что Вона не сбежит с деньгами, забив на свой бизнес и семью. А ещё эта книга… Протянутая рука… Габриэль явно хотел что-то конкретное, что поместилось бы в вырезанном пространстве книги, что-то, что Юстасс всегда носит при себе, раз уж толстяк уверенно протягивает руку, прося предмет. Но единственное, что подходит, это…       — Нет, это уже слишком, мистер Габриэль. Зачем он вам?       — Так я буду точно уверен, что ты не сбежишь с моими деньгами. Он тебе дорог, как жизнь. Это, ведь, принадлежало твоей жене, не так ли? После её смерти он пропал, но ты нашёл его и теперь кулончиком таскаешь. Если все в порядке, то тебе нечего бояться. Все равно собирались пожить в нашем замке, так чего ты переживаешь? — Вона даже не заметил, как его коварный собеседник перешёл на «ты». Он не хотел расставаться с единственной вещью, что напоминала ему о любви всей его жизни. Дьявольский фрукт типа парамеция. Он принадлежал ей. Он был маленький, в форме березовой сережки, да и на ощупь такой же, но его не положить в футляр, а вот повесить на шею не составило труда. А теперь ему предлагали с этой вещью расстаться. Ради благополучия его детей он снимет его ненадолго. С ним же ничего не случится? — Вот умница. Не сложно же было, да? — Габриэль небрежно скинул в книжную «коробку» кулон, захлопнул её и поставил снова к остальным точно таким же книгам. ***       Парнишка стоял за прочной дубовой дверью, слушая разговор отца и этого толстяка, которого просто ненавидел. Конечно, подслушивать не очень хорошо, но ради себя же родимого можно. Так получается, что теперь не сестру выдают замуж, а его женят? Что за беспредел?! Да ещё и отец что-то скрывает. Что за странный кулон? Почему они говорят о его матери?       Детское любопытство и жажда свободы брали верх, а потому он остался стоять у приоткрытой двери, слушая разговор. Он остался там, даже когда оба мужчины вышли из кабинета, а толстяк, заговорившись, забыл закрыть дверь. Ветер маленькому Юстассу благоприятствует.       Кида не остановила ни совесть (а была ли она вообще?), ни страх быть пойманным за неприличным делом —кражей, ничего. Его ничего не остановило, до того, как он открыл кулон, взял шишкообразный предмет в кулак и, интереса ради, надкусил. Боже, иногда лучше упрятать свой интерес и любопытство куда по глубже и не сорвать нос куда не надо. Но съеденного не воротишь, пусть у съеденного и был мерзкий горько-кислый вкус, который буквально разъедал полость рта, сок у этого чего-то был липкий, тягучий, как гудрон и напоминал что-то среднее между ацетоном и миндалем. Сразу захотелось умереть. В тот день он поклялся себе, что в жизни больше не возьмёт в рот подозрительные на вид и запах вещи. Впрочем, к алкоголю это не относится. ***       —Кид, что это значит? — едва не взревел отец мальчишки, пытаясь взять себя в руки.       — А то и значит, — фыркнул красноволосый, отворачиваясь от седого отца. — Я лучше стану пиратом, чем возьму в жены это страшное, как Смерть, существо!       Все затихло. Только всхлипы Лианн разрывали тишину. Она давилась горькими слезами, размазывая их по лицу, по пухлым щекам, задевая жидкие чёрные волосы, которые едва касались плеч. Вокруг неё крутились няньки, отец, брат лишь бы успокоить, да вот только эта мадам начала плакать сильнее.       — Так нельзя, Кид. Сейчас же извинись! — настаивал отец. Рагуса же сидела в стороне и спокойно пила чай. Её это не касалось. Никак.       Она знала нрав Кида, знала и упрямство отца. Кто из них одержит верх — ещё неизвестно, ибо шансы у них равные. А впрочем, ей какое дело? Брат всегда был задирой, любил море и свободу, а его держали в клетке. И какой бы она не была — деревянной или золотой, клетка останется клеткой. А Кид этого не любит. Он любым способом найдёт выход, на какие бы жертвы не пришлось пойти. В этом вся суть Кида. И она это прекрасно понимала.       Сам мальчишка тоже понимал, что поступает эгоистично, но иначе не мог. Во-первых, его бы буквально лишили свободы, привязав на пурпурную цепь к монстру-Лианн, которая будет эксплуатировать все, что движется, как личных рабов. А впрочем, не удивительно. Избалованная стервозная мразь. Вот что думал Кид по этому поводу.       Но Юстасс младший ясно дал понять, что ни решение отца, ни какие-либо деньги не заберут его свободу. Не сегодня. Ни завтра. Никогда.       — Что ж, Кид, — заикаясь от истерики, начала Лианн. — Раз я тебе не по вкусу, то и ты никому не достанешься! — Она начала тяжело дышать, а воздух в гостевой как-то резко потяжелел.       Парень тут же сорвался с места и выбежал в коридор, оттуда во двор, из замка, чувствуя, как фантомы цепляются к его волосам, одежде, ногам и рукам, пытаясь утащить назад. Он точно отчетливо слышал вой ветра в ушах и последние слова младшей Де-Рахар: «Да будьте вы все прокляты».       Остановиться сейчас Юстассу казалось просто безумием. Он петлял между улиц, набитых фантомами, которых часто видно в свете яркой луны. Кид понимал, что потеряться тут, как нечего делать, но тем не менее свобода и соленый воздух по утрам были куда важнее и лучше, чем тесные шмотки, золотая клетка и пурпурная цепь с ошейником. «Только бы выбраться с этой треклятой Арники. Если выберусь, и в жизни больше не вернусь сюда.» — Все, о чем думал Юстасс на тот момент было написано на его лице. Те же мысли гуляли у него в голове, пока он залазил на какой-то корабль, первый попавшийся. «Только бы больше не возвращаться…»