Пышка-худышка.

- Альтаир, я тут узнал... - ещё не пройдя до конца все ступени лестницы, начал Малик, неся в руке пять рулонов пергамента, на которых он совсем недавно нарисовал точнейшие карты Масиафа, Дамаска, Акры, Иерусалима и Арсуфа, и на которые он потратил добрые полгода, но, завидев лицо своего брата по Кредо, опешил и неуверенно задал вопрос. - Друг мой, что случилось? Повелитель ассасинов с невероятно мрачным (даже для Альтаира, который и так был постоянно угрюмым) лицом, нахмурившись, молча смотрел в окно со скрещенными на груди руками, тяжко вздыхая. - Приближается атака тамплиеров? - обеспокоенно спросил Аль-Саиф. Альтаир лишь молча отрицательно мотнул головой, продолжая вздыхать. - Кто-то из твоих доверенных людей провалил задание? Такой же молчаливый отрицательный ответ. - О Аллах, неужели кто-то погиб?! Ла-Ахад снова молча мотнул головой и замахал рукой, мол, иди, занимайся своими делами и не докучай мне, видишь, я думаю. Малик сложил пергаменты на стол и ещё некоторое время потоптался на месте, а после, подойдя к своему другу, очень тихо спросил: - А может... это... у тебя диарея?.. На этот раз Альтаир не выдержал и убийственно посмотрел на друга, на что Малик беспомощно поднял свою руку вверх и попятился назад: - А что? Все мы люди! Могу хороший отвар предложить. - Да нет, всё со мной в порядке, - отмахнулся сириец, в очередной раз покачав головой на вопрос своего друга. И надо же было до такого додуматься... Аль-Саиф так же подошёл к окну и увидел, как во внутреннем дворике крепости упорно занимается физическими упражнениями супруга Альтаира, Мария, которая в данный момент, сочетая различные выпады и перекаты, атаковала четыре манекена сразу, "убивая" каждого с криком ярости. - Опасная женщина, - чуть улыбнувшись, заключил Малик, но, посмотрев на друга, который стал уже мрачнее тучи, подпер бок рукой. - Так, однозначно твоя обеспокоенность и плохое расположение духа вызваны твоей женой. Остаётся лишь вопрос, что не так? Альтаир снова молчал, всё продолжая с окна наблюдать за Марией, которая уже приняла упор лёжа и начала отжиматься. И это действо стало последней каплей. - Да она всё заладила, что похудеть ей надо! - сириец возмущённо махал руками. - Вот отправляй её с ассасинами атаки тамплиеров отбивать! Отобрала, значит, у одного солдата книгу, что во Франции написал один летописец, называется "Сто прекраснейших сестёр милосердия", с портретами этих сестёр, сделанных каким-то там знаменитым художником! И всё! Хочу быть такой же! - Она уже отжимается больше тебя... - задумчиво пробормотал Малик, постукивая пальцами по своему подбородку. - Ты вообще меня слушал?! - Да слушал, слушал... - Отменить, сжечь всю эту европейскую пропаганду худосочных костлявых женщин! Ну что это такое?! - А книжка-то при тебе? Альтаир подошёл к столу и, открыв верхний ящик, достал оттуда книгу в чёрном кожаном переплёте, на котором золотыми витиеватыми буквами было написано "Сто прекраснейших сестёр милосердия", и передал экземпляр Малику. Тот же с любопытством вертел книжку в руках и, наконец, решился открыть первую страницу. На него тут же воззрилась очаровательная белокурая девушка с зелёными глазами в обрамлении светлых пушистых ресниц и пухлыми розовыми губками, чуть приоткрытыми, будто она хотела сказать что-то необычайно нежное и ласковое. - Сестра Сесилия... - прочитал однорукий ассасин, а на другой странице перечислялись все добродетели сей девы: сколько жизней она спасла, сколько раненых приютила, как очаровательна она была, как люди называли её ангелом, сошедшим с небес. Малик прокашлялся в кулак и шутливо заметил: - Ну да, "сесилии" у неё очень даже ничего... Альтаир пренебрежительно хмыкнул: - У Марии лучше... Ты дальше листай! Малик послушался своего друга и продолжил изучать книгу. Сестра Сесилия и ещё некоторые девушки были изображены камерным портретом, а остальные же дамы были изображены в полный рост. И тут-то Аль-Саиф полностью смог понять масштабы опасения своего друга. - Какой кошмар... У них талии чуть больше поставленных рядом двух ножен мечей. А руки? Видны все суставы! Как же они живы-то до сих пор? А у этой даже через одежду позвонки видны... - А я тебе о чём?! - И Мария хочет стать... - Да, чёрт возьми! - Кто составлял эту книгу? С чего он взял, что они красивые? Ну, кроме Сесилии... - Я не знаю! Вот посылай женщин на задания... - У нас же на Востоке, если женщина худа, то, значит, муж беден и совсем жену не любит! - Вот именно! Все будут считать, что я не люблю Марию! Что скуплюсь на неё, что измываюсь над ней. - Кормить жену надо! - Вообще кормить жену надо! Ассасины вновь посмотрели в окно и заметили, как одна весьма пухленькая женщина, переваливаясь, несёт на голове кувшин с зерном. - Вот! - Малик показал на женщину. - Вот сразу видно, что Суфию муж любит, что желанная женщина и жена! Вон какая добротная! - Эм... - Альтаир несколько замялся. - Нет, я не настолько хочу любить Марию... - Ну да, вообще-то... - согласился Малик, приветливо махая Суфие рукой, которая услышала громкие комплименты ассасина в свой адрес и кокетливо улыбалась. - Она мне нравится такой, как сейчас. А она уже сейчас в день кушает всего один-два раза, и то как маленький ребёнок, - обречённо сказал Ла-Ахад, жалобно глядя на своего друга, который, впрочем, уже коварно улыбался. - Не бойся, друг мой. Наставлю я твою жену на путь истинный. ~~~ Обливаясь потом, Мария вытирала свой лоб тыльной стороной ладони и жадно пила холодную родниковую воду. Скоро она станет такой же худой и стройной, как те красавицы из книги. И, хотя Альтаир всегда говорит ей, что она для него всегда прекрасна, леди Торпе знала, что, перестань она следить за собой, то муж её может начать заглядываться на других красавиц, а этого она, конечно же, допустить не могла. По тропе рядом с родником прошла женщина, нёсшая кувшин с зерном на своей голове, и почтительно поздоровалась с женой Повелителя ассасинов, и Мария не менее дружелюбно ответила на её приветствие. Следом за этой женщиной по тропе спускался Малик, неся в руках большой дорожный мешок. - Привет, Малик, - Мария, как обычно, с лёгкой игривой улыбкой поприветствовала его. - Далеко собрался? - Мира и покоя и тебе. Я никуда не собирался, с чего ты взяла? - А зачем же тебя тогда такой большой дорожный мешок? - рассмеялась англичанка. - Да он не мне, он тебе, - невозмутимо ответил ассасин, небрежно бросив мешок на землю рядом с женщиной. Мария вопросительно смотрела на Малика: - Альтаир посылает меня на новое задание? - Ну... Можно сказать и так... - Я слушаю, - леди Торпе чувствовала что-то неладное, аккуратно приподняв мешок и как-то неловко держа его в своих ладонях. - Твоё задание заключается в поиске нового спутника жизни, Мария. Отныне ты свободна. Альтаир более не желает тебя видеть. Новость как громом поразила женщину, что она вновь уронила мешок на землю, ничего не видя перед собой, тяжело дыша от волнения и ещё не вполне осознавая услышанное. Малик повернулся в сторону крепости и заметил Альтаира, который, услышав то, что он сказал его жене, проводил рукой по своей шее и указывал пальцем на Малика, стучал по своей голове, как бы показывая, что Аль-Саиф совсем рехнулся и что ему, мягко говоря, конец... В панике Ла-Ахад готов был выпрыгнуть из окна, чтобы успокоить Марию, но Малик ответным жестом приказал своему другу не вмешиваться, а дожидаться окончания действия его плана. - Но... Но почему? За что? - губы англичанки мелко подрагивали, а глаза застелили слёзы, которые она, как гордая женщина, стремилась всеми силами удержать. - Почему он сам не сказал мне об этом? - Этому есть веская причина, и я, как мужчина, полностью его поддерживаю! Мария будто стала меньше ростом, а её и без того остренькие черты лица стали и вовсе впалыми, женщина была бледна, худа и сейчас выглядела лишь чуть лучше тех женщин из книги. Малик впервые видел её такой осунувшейся и беспомощной, а потому, видя, какую боль он ей причиняет, был готов понести любые наказания и вытерпеть все упрёки. - И... что же это за причина? - тусклым голосом спросила бывшая тамплиерка, уже опасаясь услышать ответ. - Да потому что на тебя уже смотреть противно! У нашего плотника доски и то имеют больше выпуклостей, чем ты! От удивления Мария даже на время забыла, отчего расстроилась: - Ты хочешь сказать, что Альтаир отказывается от меня, потому что я... худая? - А что ты хотела? Его уже наши братья высмеивают. Мол, жену-то он свою не любит, пока-то красавица, а скоро станет тощая она у него, как тростинка. Даже не ест! Значит, муж на неё скупится! А на самом деле это ты своевольничаешь и ставишь Альтаира в такое положение! - Но это неправда! - женщина повернулась боком. - Вот, смотри, животик чуть выпирает... - Так оно и правильно. В женском животике же ребёночку мягко должно быть, - улыбнулся Малик. - Но... А бёдра? - А женщина без их должного объёма и вовсе мужчина! - наотрез сказал Малик. - Так что... Всех благ тебе, Мария. У нас таких женщин, как ты, все добрые мужья кормить должны. А позорить нашего Повелителя своим своеволием я тебе уже сам не позволю! Тощая женщина на Востоке - нищая женщина! Сейчас-то ты его статусу ещё соответствуешь, плавная фигурка, а что потом? Нет, нет и нет, избавь Альтаира, если ты его любишь, от такого позора! - Да, избавь... - из-под кустов вынырнул Ла-Ахад, который был уже не в силах быть сторонним наблюдателем и мягко приобнял жену, сунув в её приоткрытый от удивления рот пирожок, настойчиво возвращая жену обратно в крепость мимо тренировочной площадки. - И тебя ждёт знатный обед, Мария, и все там будут! - погрозил пальцем Малик. - И чтоб ела и не позорила Повелителя. Все должны видеть, что муж свою жену любит и кормит! - А если я... - сквозь набитый рот пыталась возразить Мария, но её вновь прервал Альтаир. - Ты будешь стройненькая, но мягонькая... Обещаю! - хихикнул Ла-Ахад, игриво переглядываясь со своим другом и нежно обнимая свою возлюбленную.