Я сорвусь

Песня: Паша Чехов - В нашем порту В нашем порту. На холодной пристани, болтая ногами и изредка задевая босыми пальцами ледяную воду, от чего вздрагивая, сидела девушка. Волосы цвета «AlpenGold» разметал ветер, солеными брызгами заменяющий душ. Солнца совсем не было видно, лишь какое-то легкое свечение из-за серых, тяжелых, свинцово-мрачных облаков давало тонкий намек на присутствие светила. Душераздирающе пахло морем и дождем. Солнце не друг здесь. Лето в Западной Вирджинии значительно отличалось от солнечного, любимого солнцем лета в Мистик-Фолс. Угрюмые ветры, пронизывающие насквозь – вот родня. А она любила такую погоду, хотя все знакомые считали это сумасшедшим. А в общем-то, что тут такого? Девушка что-то писала в потрепанном блокноте, иногда покусывая кончик ручки или бросая взгляд на колеблющуюся воду, словно художник окидывает глазами будущую картину. Сзади неслышно подошел и опустился рядом парень в светло-серой куртке. - Елена, ты не замерзла? – спросил он участливо. Девушка мотнула головой. - Что пишешь? – кивнул он на блокнот. Она чуть поколебалась – говорить или нет? – а потом резко захлопнула книжечку и обернулась к нему. - Стефан, а ты когда-нибудь думал, что дальше? - Что ты имеешь в виду? – непонимающе переспросил он, но тревога в зеленоватых глазах усилилась. Ранит меня. - Ну что дальше? У нас? – с какой-то болью повторила Елена. – Мне уже 20. А сколько тебе? Стефан что-то быстро подсчитал: - почти 170, - усмехнулся он. - А по внешнему виду? – этот вопрос девушки застал его врасплох. – Не знаешь? И я не знаю. Но что будет через 10 лет? Через 20? - Елена, я знаю, к чему ты ведешь весь разговор, - спокойно начал Стефан.- Мы же разговаривали об этом. Я не смогу тебя обратить, это проклятье. На какую-то секунду в глазах девушки блеснули слезы, но тут же куда-то исчезли и она горько усмехнулась. - А что ты вообще можешь? – этот вопрос повис в воздухе – Елена поднялась на ноги и пошла к маленькому домику. Стефан тут же догнал ее и настойчиво сказал: - Послушай,.. - Нет, это ты послушай! Вечная любовь – это все так прекрасно и такие красивые слова. Если хочешь быть с кем-то вечно, ты должен жить вечно! А у меня нет этого… Ты мне этого не даешь! Что такое для тебя несчастные 50-60 лет? Ну пройдет это время: похоронишь ты дряхлую старуху с седыми волосами и той же детской улыбкой, что и 50 лет назад… - Елена, не надо… - дальше? – Елена не слушала его. – Найдешь новую любовь? И снова на 50 лет? Потом опять те же похороны, опять новая девушка, которой ты будешь клясться в вечной любви, похороны, любовь, похороны, любовь, похороны… Браво, Стефан. Чудесная у тебя жизнь. Она вырвала руку и, не оглядываясь, пошла к дому. - Это все Деймон кружит тебе голову этими письмами, да? – гневно крикнул Стефан. Елена хмыкнула и обернулась. - Он по крайней мере с л ы ш и т, о чем я говорю, а не просто выслушивает и гнет свою линию. Любишь крепче то, что видишь реже. Войдя в дом, Елена как-то непроизвольно хлопнула дверью и сама вздрогнула от неожиданности. Быстро поднявшись по лестнице на второй этаж, девушка вошла в свою комнату и села на кровать. Голову кружило. Это не первый такой разговор и каждый раз Стефан просто не с л ы ш а л, что она говорит. Он здесь, близко, но не слышит и кажется, не хочет слышать. Она подошла к окну и вдруг увидела на подоконнике конверт. Сердце ударилось о ребра и снова успокоилось, стоило увидеть адрес отправителя: снова Деймон. Он писал ей по-разному. Иногда могло в неделю прийти сразу три письма, а иногда месяца по два от него не было никаких вестей. Но когда у него появлялось настроение, то письма были обширными, обстоятельными и интересными. Он умел красиво писать. Елена распечатала конверт и достала листок бумаги с аккуратным, немного аристократическим, почерком. Привет, малышка Гилберт. Надеюсь, ты все еще Гилберт? Мне, право, будет неловко называть тебя «малышка Сальваторе», это звучит уже совсем не так. А отказываться от такого обращения я не готов. Готовить? Мой садист-брат заставлял тебя готовить? Он совсем с ума сошел на морском берегу? Может, у него аллергия на чаек? Ты и кухня – это же совершенно несовместимые вещи! Это как… как взрывчатка и зажигалка! Обязательно сделай так, чтобы он смог прочитать это письмо, и наконец-то понял, что ты абсолютно не умеешь готовить, Гилберт! А в Мистик-Фолс все по-прежнему. Убийства, пропажи людей. И поверь, в этом не моя вина. Клаус и Ко все еще здесь, ищут тебя. Похоже, им и в голову не пришло, что Елена Гилберт способна уехать. Особенно после того твоего трюка с самопожертвованием. Я тебя лично хотел придушить за такую глупость. Так что признай, наконец, что я тебя тогда спас не напрасно, убив этого вампира… как его там… Сэма, кажется, который собирался попробовать на вкус твою кровь. Знай: я никому этого не позволю. К сожалению, Стефан у меня разрешения не спрашивал. Кстати, он тебя еще не обратил? Ну вот, собственно, и все. Bonne chance, mon bébé./ Удачи, моя малышка. Ты же знаешь немного французский? Деймон. Елена отбросила письмо и распахнула окно. Ворвавшийся ветер тут же вцепился в волосы, любовно играя с ними. Девушка вдохнула полной грудью. - Нет, Деймон, он меня не обратил. И не собирается, - шепнула она. А на глаза навертывались слезы. – А французский я знаю. Она положила письмо обратно в конверт и машинально сунула на полку, где хранились все письма от Деймона. А мы умираем от жажды. И почему-то мучительно захотелось пить. До боли в легких. Спустившись вниз, на кухню, Елена наткнулась на вошедшего Стефана. Его волосы были мокрыми от морских брызг, а в глазах блестела морская волна. И впервые девушка подумала, что он и этот дом – будто неразлучны, так они подходили друг другу. - Елена, знаешь… - Это проклятье, - равнодушно перебила его Гилберт, заходя на кухню. - Послушай меня… - Этого нельзя хотеть, - девушка налила себе воды в прозрачную кружку. - Выслушай… - Я люблю тебя, Елена, но не готов обратить, - чужим голосом сказала Елена и сделала глоток. - Я готов! – наконец, перебил ее Стефан. Кружка вылетела из рук девушки и по всем законам жанра драматически разбилась. Елена машинально оттянула намокший край футболки и начала комкать его. - Но… но почему ты… ты раньше… - заикалась она. Стефан подошел ближе. - Я не хотел бы этого для тебя, но.. Твои слова. Я действительно не задумывался. Я люблю тебя, Елена, и сделаю все для того чтобы ты была счастлива, - прошептал Стефан. Елена молча обняла его, почувствовав легкий вздох вампира, и закрыла глаза. И тут же в темноте мелькнули серые глаза, но стоило девушке обнять парня чуть крепче, как серый сменился на зеленый. Пачку конвертов. Вечером девушка сидела около полыхающего камина и пристально смотрела в огонь, будто желая потушить его взглядом. Рядом бесшумно сел Стефан и погладил ее волосы. - Что-то увидела? Девушка вздрогнула. - А.. нет.. нет, ничего, - как-то торопливо сказала она и, встав с дивана, потянула вампира за собой. – Пойдем на улицу, первый снег выпал. Стефан позволил ей себя вытянуть на крыльцо, и только там спохватился. - Хочешь заболеть? Я принесу куртку! – воскликнул он и, не слушая возражений, вернулся в дом. Тут же схватив кожаную куртку девушки, он метнулся в гостиную, где весело трещал огонь и убедился в своем предположении, довольно улыбнувшись. В камине сгорали письма Деймона к Елене. Я не смогу, я не сумею, я сорвусь. А чайки так пронзительно кричат, что у непосвященных болит голова. А они вот сидят на пристани, просто так. А еще иногда плавают. Летом. Когда тепло. А когда возвращаются в дом – пьют обжигающую кровь из особых донорских пакетиков. И счастливы, так ненавязчиво для других счастливы. - Елена, Деймон приехал! – крикнул Стефан, прожигая взглядом брата. И сердце колыхнулось в груди, стоило увидеть внимательный, ожидающий чего-то взгляд серых глаз. - Привет, Деймон, - улыбнулась Елена слегка натянуто. – Проходи. - Нет, спасибо, - совершенно неожиданно отзывается он. – Не хочу вам мешать. Я так. Сорвался. И он развернулся, чтобы уйти. - Нет, Деймон, - настойчиво произносит Елена. – Проходи в дом. Мы скучали по тебе. Он одаривает ее насмешливым прежним взглядом и, улыбаясь одними глазами, бросает, заходя в дом: - Merci, mon bébé./ Спасибо, моя малышка. - Je ne suis pas de votre bébé/ Я не твоя малышка, - неожиданно дерзко отвечает Елена. Деймон удивленно приподнимает брови и вдруг замечает блеснувшую золотую полоску на одном из пальцев девушки. - Pardonnez-moi, madame Salvatore/ Прошу прощения, мадам Сальваторе, - приносит он свои извинения. – Mais je veux dire…quelque chose./ Но я хочу сказать тебе... кое-что. - Qu'est-ce/ Что? – настороженно спрашивает Елена. - Je t’aime./ Я люблю тебя. Стефан долго прислушивается, но ничего не понимает. Французский – это не тот язык, который он учил всю свою жизнь, в отличие от Деймона. Елена с трудом удерживает улыбку на лице, когда такие слова исходят на языке любви из уст брата мужа. - Damon, je ne peux pas…./ Деймон, я не смогу... - Je t'aime, повторяет он, не слушая и мельком бросая взгляд на брата. - Je ne suis pas en mesure/ Я не сумею, - дрожащим голосом отвечает девушка. - Et vous voulez? / А хочешь? - тихо спрашивает Деймон и застывает в ожидании ответа. Елена оглядывается на Стефана, усиленно делающего вид, что ему безразлично, на море, колыхающееся практически под ногами… - Non, - с усилием произносит девушка. – Je ne veux pas./ Я не хочу. А Деймон вдруг тепло улыбается и говорит уже на родном языке: - Ты сорвись, - и проходит в дом. Елена ошарашенно смотрит ему вслед и вдруг улыбается. - Я сорвусь. Когда-нибудь, - шепчет она Стефану, разговаривая не с ним. – Ведь у нас впереди еще целая вечность.