Старый контакт

Наверное, изначально не было ни малейшего шанса на ответ. Кликнув на белый крестик в красном прямоугольнике, Джи закрыл диалоговое окно Скайпа и уставился на экранную заставку. Они шли в ряд – странные герои «Академии Амбрелла», которых мир счел гениальными. Хотя Уэй признавал это, платиновый глобус с золотой осью был по большей части заслугой Габриэля. Статуэтка стояла на полке рядом с теми книгами, которые Джерард вынул из гаража, только чтобы занять пустые стеллажи. Неуместный, лишний пылесборник в помещении, где он творит. Запах книг, свежего паркета и отголосок весеннего запаха земли через приоткрытое окно, в которое бьется ливень. На полу лежит тряпка, впитывая собирающиеся в струйки капли. Сейчас слишком темно даже для середины марта. Матовая лампа в желтом абажуре, купленная в «Икее», делает комнату уютной до боли. Когда так уютно, просто нельзя быть в одиночку, иначе можно расплакаться, не имея того, с кем разделить щемящее чувство теплого огонька, пробравшегося внутрь, под грудную клетку, затапливая фимиамом слишком острым, колющим изнутри до слез, как тупой иглой. Отчасти поэтому он и рискнул. На одном дыхании, с закрытыми глазами настучал на мягкой, лоснящейся от старости клавиатуре пару приветственных слов и отправил, не читая. И только тогда выдохнул. Ведь, по сути, он ничего не теряет, потому что терять уже нечего, спустя десять-то лет. Он надавил на поседевшие виски, успокаивая пульсирующую венку. Тупая боль волнами прокатывалась от лба к основанию головы, заставляя морщиться. Метеозависимый гипертоник слишком сильно хотел поделиться теплом, и забытая близость ударила в голову подскочившим давлением. Он убеждал себя не ждать ответа, напоминая, что значок под иконкой Фрэнка не был зеленым слишком давно. Этого хватало для уверенности в бесполезности всей этой затеи, но слова уже висят в диалоге. Джи откинулся на кожаную спинку рабочего кресла, выгибаясь, растягивая затекшее от оцепенения тело. Мышцы живота приятно болели после вчерашних упражнений, и позвоночник, выгнутый в пояснице, негромко хрустнул. Уэй сделал пару наклонов, ставя на место позвонки. Ему нужен был кофе перед тем, как он пойдет спать. Кофе-машина, дышащая на ладан, завибрировала, перемалывая кофейные зерна на крупном помоле, который меньше осаживается пылью на дне когда-то белой, но потемневшей от не раз оставленного на ночь кофе чашки. Он обещал себе пить кофе только по утрам, когда обожженному горлу необходим горький вкус, перекрывающий привкус сигарет не контрастом, а гармонией. Поэтому надпись «Good Morning» теперь смотрелась комично. Он усмехнулся идее напечатать «Good Night» с другой стороны. Он давно бы сделал это, но надежда побороть зависимость от кофе не покидала забитый идеями о здоровом образе жизни мозг. Он развернулся к рабочему столу, втягивая через ноздри терпкий аромат двойного эспрессо. Иконка Скайпа мигала оранжевым. Едва удерживая потяжелевшую до веса всего мира чашку, он на ватных ногах вернулся к столу. Кожа скрипнула, когда он почти упал в кресло, обжигая пальцы выплеснувшимся кофе. Коричневые капли быстро впитывались в синий деним на ногах и искусственную шерсть свитера. Он терял контроль над координацией, чувствуя, как громкое уханье в голове подводит его к обмороку. Все плыло перед глазами, и тремирующие пальцы с трудом навели курсор на оранжевое расплывчатое пятно. «И тебе привет! Да нет, я бываю тут, но по делам. Поэтому не свечусь в онлайне. Так что смысл есть.» Уэй смотрел на как ни в чем не бывало подмигивающий смайлик в конце сообщения, вполне живо представляя перед собой подмигивающего Айеро со смеющимися глазами и поднятыми в неудержимой улыбке уголками губ. Джерард слишком живо слышал тихий смешок прямо над левым ухом, и тело покрылось мурашками, поднимая волоски. Наваждение было слишком осязаемым, охлаждая юдоль маятниковым спокойствием, градиентом переливающимся и смешивающимся с теплом, топившим иглы одиночества. Уэй закрыл глаза, растворяясь в бархате, просачивающемся через него. Кончики пальцев покалывало. Он выпрямился перед компьютером. «Тогда здорово, наверное. Просто, эммм…» Он замер, смотря на мигающий курсор. После многих лет молчания и еще больших – притворства он разучился говорить прямо, не используя метафор и обходных путей. Пробираясь через буреломы попыток быть собой и не тревожить гудящий в обоих ушах улей общественного мнения, он расцарапал себя журнальными страницами, в угоду улью бросал в себя камни и уходил, привязывая их на лету к шее, на дно. Сейчас все стихло, и его буреломы поросли побегами молодых дубов, тянущихся к звездам. И сейчас в этой затопленной приливом комнате можно было попробовать хоть раз в жизни пройти напрямую. «… как бы. Я бы, наверное, хотел восстановить с тобой связь и поддерживать ее хотя бы иногда каким-нибудь образом.» Вот, сказал. Написал, рискуя быть до анафилактического шока ужаленным отказом. Фрэнк не умел говорить «нет». Его «нет» сопровождались обедом для мозга, все, как надо, – первое, второе и десерт. Эмоции, многоречивость и правда. Он выворачивал себя наизнанку, используя слова вместо плетей, не скупясь на удары, наносимые себе, Джерарду и пустому пространству. Он сотрясал воздух криками и кулаками, ударяя при этом только себя. Выдохнувшись от спонтанной импульсивности, он увядал. Обессиленный опускал налитые слезами и кровью глаза, а, когда снова поднимал их, внутри становилось пусто. Черные дыры всасывали все, и тогда появлялась Правда. Спокойная. Красноречивая. Она свежевала с анестезией, заботливо раскладывая по полочкам отрезанные части души, занимая их место словами. Разорвав каждую доступную струну сути Джерарда, он соглашался. Он всегда соглашался на предложенные условия, потому что выбора ему не оставалось. Не оставалось ни дрожащих рук, ни капающих с подбородка слез. Только «хорошо», чтобы сгладить все углы и продлить анестезию. «Вайбер или Ватсап?» Джерард уставился на старенький, обжитый смартфон. Он давно не устанавливал на него ничего кроме фоторедакторов, необходимых для работы. В два клика установив Вайбер, Уэй ввел присланный Фрэнком номер. Приложение ответило, что этого контакта не существует. Ввел номер снова, списав на слишком дрожащие пальцы, получил тот же результат. «Ты уверен, что это правильный номер?» «Да. Или мой старый. Он еще жив, прикинь.» Джерард наизусть вбил цифры, отмечая про себя, что этот номер они когда-то выбирали вместе. И правда красивый. С 13 на конце. Но и его не было в базе данных приложения. «И не этот. Третья попытка?» Или, может, это кисмет продолжает разводить их по разным краям страны, чтобы не дать снова столкнуться и разлететься на атомы от одной только встречи онлайн. «Черт, мой промах. Я за ненадобностью удалил этот чертов Вайбер. Все равно не с кем там было общаться.» Уэй улыбнулся забывчивому на фоне воспоминаний другу. Устанавливая Ватсап, он обещал себе, что не будет больше пытаться, если и это приложение откажет. И, что не будет навязываться, если Фрэнку наскучит то, чем стал Джерард. И это совсем не удивит Уэя. Скорее, подтвердит ощущение, что он докучает даже сам себе. В его существовании было безграничное место для пустоты и небольшая площадка для шаблонного творчества, поросшая тонкими веточками и быстро сохнущими травинками. Каждой теории в его голове нужно было подтверждение. «Во всяком случае» - таким было его первое сообщение для Фрэнка, как только контакт Pansy появился в диалоговом окне. «Ку! Тогда я удаляю Вайбер.» - ответил Фрэнк. Джерард хихикнул, вставая с кресла. Стараясь тише шаркать каучуковой подошвой тапочек по паркету, спустился в спальню и, погасив свет, устроился на кровати. Лежа на животе, затекающими руками набирал тексты о прошлом и читал о том, что он пропустил. Они обсуждали подростков-детей и ворчащих жен, давно спящих в соседних комнатах, потому что храп им слишком мешает. Стохастические темы перекрывали одна другую, волнуя и затягивая далеко за полночь. «К черту режим» - согласились оба, жалуясь друг другу на слипающиеся веки, говоря, что надо бы встретиться. Фрэнк перестал отвечать. Джерард улыбался, кладя телефон на прикроватный столик. Айеро слишком часто вырубался с телефоном в руках, и эта манера была трафаретной в голове старого друга. Все так, как и было и как должно было быть, наконец. Он закрыл глаза и облегченно выдохнул. Завтра они снова спишутся. Но как же было глупо и правильно – установить приложение для подростков ради одного человека. Своего.