Семейные ценности

Драко стоял рядом с Поттером, который увлеченно копошился в старье, сваленном в одну кучу, и наблюдал за волшебниками, которые пришли на Большую магическую распродажу. Каждый год волшебники выбрасывали из своих домов кучу ненужных вещей, но для кого-то бесполезные безделушки, для других нередко оказывались желанным приобретением. Малфой с самого начала не хотел идти, однако Поттер уговорил его, уверяя, что надолго они не задержатся. Честно говоря, Драко был рад, что послушал супруга. Альбус и Скорпиус, радостно визжа, уцепились за мантию Гарри и вместе с ним копались в горах хлама, а Джейми стоял рядом с Малфоев, взяв его за руку и с любопытством рассматривая проходивших мимо волшебников. Некоторые смотрели на Драко с ненавистью и презрением, однако большинство равнодушно проходили мимо, не обращая на него внимания, чему Малфой был только рад. Первые месяцы после войны он даже не мог выйти в собственный сад, потому что его забрасывали вопилерами, подстраивали ловушки, и стремились уничтожить. Сейчас к нему привыкли, он был всего лишь еще одной жертвой войны, мальчишкой, который хотел защитить свою семью. Гарри тем временем закончил копошиться в одной куче, смущенно поблагодарил хозяина этого мусора и поманил семью дальше. Драко тихонько вздохнул и потер поясницу, несмотря на положительные эмоции от прогулки, он уже устал и мечтал присесть. К счастью около прилавка Маркуса и Оливера Флинт-Вудов стоял удобный стул, поэтому Драко с облегчением сел и легонько подтолкнул Джейми в спину, чтобы он и себе что-нибудь поискал, потому что близняшки набрали уже полные рюкзачки сувениров, а старший сын еще не присмотрел себе ничего. Малфой поднял руку, прикрываясь от солнца, которое его ослепляло, и улыбнулся. Малыши носились вокруг Гарри, а тот болтал с Маркусом и Оливером. Было так хорошо, что сначала Драко даже не почувствовал, как в груди вновь заворочался горячий уголек, а затем его изнутри резко обожгло холодом. Слизеринец вытянулся в струнку, пытаясь дышать ровно, и вымученно улыбнулся, чувствуя, как, несмотря на жаркий день, по спине начинает стекать холодный пот. Гарри, словно почувствовав что-то неладное, обернулся и подошел. - Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он, осторожно стирая с виска супруга крупные капли пота. - Все хорошо, - напряженно ответил Драко. Он не хотел портить Гарри и детям праздник, поэтому мог немного потерпеть. Тем более, когда он вынашивал близняшек, те пинали его с такой силой, что последние недели, Драко просто напросто не мог не то что вставать, а каждые несколько часов пил обезбаливающие и восстанавливающие зелья, так что теперь небольшой дискомфорт он мог потерпеть. Гарри напряженно всмотрелся в его побледневшее лицо, нахмурился и помахал Джейми, чтобы тот привел младших братьев поближе. Драко уже ничего не мог сказать от внутреннего дискомфорта, поэтому перестал изображать из себя героя, подал супругу руку, чтобы тот помог ему подняться. Однако в этот момент дочурка изо всех сил пнула его изнутри, а между ладонями Гарри и Драко заискрились светло-голубые молнии, и тут же Малфоя прошила такая ледяная боль, что он громко закричал, вцепившись в ладонь супруга. Последнее, что он слышал – это крик Джейми и громкий рев близнецов, которые увидели, как их папа теряет сознание. Потом была только боль. Ледяное пламя в груди сменял обжигающий лед. Драко пытался расцарапать себе грудь, чтобы вырвать изнутри то, что причиняло ему страдания, но каждый раз его руки перехватывали, и Малфою оставалось только выть от безысходности. Иногда наступали моменты затишья, тогда слизеринец почти приходил в себя, он слышал, как супруг переговаривается с мистером Пиквиком и чувствовал, как Гарри стирает с его лба пот. Время от времени он слышал, как Поттер шептал что-то, целуя тонкие пальцы Драко, а иногда малышка пиналась, словно напоминая, что он должен очнуться. Последний провал в темноту испугал Драко, он слишком напомнил ему кошмары, которые снились ему после войны. Он плавал на границе двух миров – сна и яви, когда к его лицу прижалась плотная ткань, и Малфой вынужден был вдыхать что-то резко пахнущее, отчего его сознание окончательно затуманилось. От страха слизеринец начал молотить руками по кровати, умоляя не трогать его, но никто не слушал. Кто-то сильный обездвижил его, прижав к кровати, и начал гладить по волосам. Когда Драко погружался во тьму, из его глаз текут слезы. В этот раз Малфой проснулся резко. Он словно вынырнул из-под толщи темной воды, и только теперь почувствовал, что может дышать. Рядом с кроватью в кресле спал Гарри, он уронил взлохмаченную голову на подлокотник, и наверняка, когда проснется, у него будет болеть шея. Драко попробовал пошевелиться и понял, что чувствует себя на удивление хорошо, только как-то непривычно. Он тянется к животу, чтобы почувствовать свою девочку, но натыкается на пустоту. Живот плоский и перетянут бинтами. Малфой замер и тут же почувствовал, как по спине потек холодный пот. - Поттер! – первое слово выходит хрипло, Драко сам себя еле слышит. – Поттер! – второй раз выходит сильнее, но Гарри только хмурится и шевелится во сне. – Поттер! – уже почти умоляет Драко. Гарри словно почувствовал, что на еще один крик Малфою не хватит сил, он вздрогнул и открыл глаза. Первое, что увидел Поттер – это огромные серые глаза Драко, который напряженно сидел на кровати, вцепившись руками в одеяло. Не говоря ни слова, Гарри бросился вперед и обнял супруга, бормоча ему в макушку что-то совсем неразборчивое. - Поттер, - Драко решительно отстранил гриффиндорца. – Что с нашей дочерью? - Ох, с ней все в порядке, - Поттер прижался к слизеринцу еще сильнее, и Малфой привычно потрепал его по волосам. – Ее магическое ядро отсоединилось от твоего, но ты не мог рожать самостоятельно, поэтому пришлось сделать кесарево. Ты тогда очень сильно испугался, мне пришлось сдерживать тебя, чтобы ты не поранился. - А наша девочка? – нетерпеливо переспросил Малфой. - О, она рыжая, - протянул Гарри. - Что?! – испуганно воскликнул Драко. – Не может быть! Клянусь, я не изменял тебе! - Тише, - засмеялся Поттер. – Я знаю. Док сказал, что она наверняка пошла в мою маму, поэтому я назвал ее Лили, - смущенно закончил он, вглядываясь в лицо супруга. Драко улыбается. - Хорошо. Все хорошо, - он продолжает гладить супруга по голове и только сейчас замечает, что на руке нет охранного перстня. Драко шевелит пальцами, которые уже ощущаются немного непривычно без массивного кольца. Гарри заметил это и, нахмурившись, отстранился. - Полагаю, нам нужно поговорить о том, что с тобой произошло, - серьезно сказал гриффондорец. - Просто тяжелая беременность, - беспечно отмахнулся Малфой, откидываясь на подушки. – Я быстро поправлюсь, и я хочу видеть детей, особенно малышку! - Не думаю, что это скоро случится, - мрачно ответил Гарри, вставая с постели и отходя к окну. Драко замер. - Ты хочешь отослать меня? Я тебе надоел? – его голос дрожал. Это случилось. Он все-таки надоел Поттеру, и тот решил отослать его подальше. Теперь, когда с Драко сняли обвинения в пособничестве Темному Лорду, кроме принятия метки, он больше не был собственностью Гарри, но и официальным супругом он тоже не стал. Они даже не говорили о свадьбе. Драко наивно полагал, что только потому, что Поттеру хорошо с ним и так, и он просто не подумал об этом или хотел сделать предложение после родов. Однако оказывается, Поттер даже не задумывался о свадьбе. Малфоя охватила нервная дрожь. Если Гарри выгонит его сейчас, то он больше не увидит детей, потому что они не были официальными супругами, и Поттер, как глава рода, имел полное право запретить их встречи. - Драко, ты идиот, - вздохнул Гарри, с силой проведя по лицу руками. – Когда ты уже поймешь, что я никогда тебя не оставлю. Что мне для этого нужно сделать? Хочешь, сыграем свадьбу? Хочешь, перепишу на тебя свое состояние? Хочешь, достану тебе карликового пуделя, о котором ты постоянно твердишь? Глаза Драко загорелись и он с готовностью закивал на все предложения. - Что, все сразу? – уточнил Гарри. - Кроме состояния, - фыркнул Драко. – Не хочу этим заниматься. В ответ Гарри закатил глаза к потолку, словно спрашивая, за что ему такое наказание, но, вспомнив, о чем им предстоит поговорить, снова стал серьезным. - Мистер Пиквик сказал, что причина твоей болезни не связана с беременностью, хотя возникли они в одно время, поэтому детям нельзя приближаться к тебе. - Когда мы… - покраснел Драко. - Да, скорее всего в ту ночь, когда я подарил тебе кольцо и мы переспали, - подтвердил опасения Малфоя Гарри. - Это проклятье, да? – Драко всегда все схватывал на лету. – Которое предсказали для меня. Но я же носил кольцо, которое должно было сохранить меня. - В ту ночь на тебе кольца не было, - покраснел Гарри, вспоминая подробности того вечера. – К тому же мистер Пиквик сказа, что проклятье было наложено давно, в ту ночь мы просто активировали его. - И каким же образом? – ехидно поинтересовался Драко. – Я никогда не слышал о проклятье, которое активируется при помощи секса, тем более мы и до этого спали вместе. - Но ты при этом ничего не чувствовал, - отметил Гарри. – А после этого, ты сам захотел чувствовать. Тогда сработало проклятье Ледяного сердца. Драко моргнул. Семь лет назад он лежал на полу холодной, сырой тюрьмы, пытаясь согреться, и разрывался между жалостью к себе, чувством вины и беспокойством за родителей. Это было слишком для него, внутри все горело, и он запутался в себе. Именно тогда он впервые прошептал: «Моргана, я не хочу больше ничего чувствовать». Во второй раз он сказал это, когда ему сообщили приговор суда. А третий – после аукциона. Тогда его, оборванного, грязного тащили к Поттеру. Тогда его словно пронзило молнией, и он потерял сознание, но потом его жизнь поменялась так сильно, и навалилось так много, что он и думать забыл об этих своих словах. Проклятье Ледяного сердца создала сама Моргана, для тех, кто хотел облегчить боль в сердце, однако чем дольше оно было на человеке, тем больше вреда оно приносило. Человек «замораживал» свои чувства, но когда они прорывались наружу, то его сердце постепенно покрывалось льдом, и чем сильнее человек любил, тем быстрее умирал. И спастись было невозможно. Драко сам проклял себя. - Неудивительно, что я не чувствовал к тебе ничего, - горько усмехнулся Малфой. – Я даже ненавидеть тебя не мог, мне было все равно. Как ты объяснишь детям? – совершенно невпопад закончил он. - Ничего не придется объяснять, - твердо ответил Гарри. – Ты не умрешь. Я найду способ тебя спасти. - Тогда тебе следует поторопиться, - слабо улыбнулся Драко. – Видимо мне осталось немного. Странно, но он не испытал ни страха, ни ужаса от известия о своей скорой смерти. Просто еще один пазл встал на место и вся картинка сложилась. Понятны стали и охлаждение у Поттеру, хотя раньше он смотреть не мог на гриффиндорца, испытывая то раздражение, то восхищение, и отсутствие сексуального влечения, и потеря интереса к друзьям. Драко сам себя превратил в ходячую ледяную статую, и сам же разрушил эту броню, когда разозлил Поттера, и они переспали. Единственное, что его пугало – это будущее детей и Гарри. Он уже понял, что Поттер любил его всем сердцем, и не представлял, что тот может натворить, оставшись один. Сможет ли он объяснить детям, что Драко любил их, и что его смерть – лишь нелепая случайность? Драко смотрел на супруга, который отвернулся к окну, сгорбившись и пытаясь найти способ спасти его жизнь, и почувствовал, как по его щекам текут слезы. Гарри будет винить себя еще больше, когда он умрет, потому что еще ни один человек не пережил это проклятье. Они либо до конца жизни оставались бесчувственными, либо умирали, когда чувствовали любовь. Любовь. Ведь это была именно она. Как много времени потребовалось, чтобы понять это. - Я люблю тебя, - прошептал Драко. – Я тебя люблю.