Отмеченные смертью

Приятная и уютная библиотека, интернет-отдел, маленькое помещение для курящих практически полностью потонуло в облаке табачного дыма, не смотря на то, что в маленькой комнатке было всего двое на вид молодых мужчин, примерно тридцати лет, может, чуть старше. Один из них, на вид самый холодный и неприступный, в деловом костюме, казалось вообще был полностью закрыт от всего мира, молча уставившись куда-то в стену, сидя в удобном кресле и сложив руки на коленях крест-на-крест, худощавое телосложение говорило о достаточно давнем пристрастии к курению, пронзительный и задумчивый взгляд ярко-зеленых глаз, уносил его куда-то далеко, делая безучастным к окружающему миру, и к уже с минуту тлеющей сигарете у него между пальцев, окончательно довершая его образ. Второй же мужчина, невысокий, стоял напротив от первого, чуть поодаль, со скучающим видом осматривая неинтересное ему помещение, по скольку сюда он пришел не для того, чтобы курить, тем более, учитывая тот факт, что он вообще с трудом переносил табачный дым, и сейчас заметно морщился и только и мог, что мысленно удивляться тому, каким образом всего один человек, мог так надымить, пусть и в небольшом помещении. Рыжеватая челка прилипла ко лбу, лицо уже некоторое время было покрыто легкой испариной, говоря о том, что мужчине тут откровенно жарко. Но он не спешил уходить, и в отличии от единственного, кто кроме него находился в этом месте, он не был столь задумчив, и единственное, что его сейчас интересовало, это опущенная голова мужчины, сидящего на кресле. Пытливый взгляд, и нетерпеливый стук носком ботинка, говорили о том, что их обладателю не так уж много лет по сравнению с тем холодным мужчиной, а так же о том, что тот уже некоторое время назад, задав недвусмысленный вопрос, ждал на него ответа, поджав в раздражении губы. Сказать, однако, об этом, пока не торопился, давая, тем самым мужчине, последние молчаливые пять минут на то, чтобы собраться с мыслями. Они были знакомы, отчужденным и откровенно не похожий вид, играл странным контрастом с ними, проходившие мимо случайные люди, натыкаясь на них взглядом, верили в то, что эти мужчины вообще ни коим образом друг с другом не знакомы. Но время шло, а дымный смог постепенно рассеивался, как и так и не потушенная сигарета между пальцев старшего мужчины, дотлевавшая и грозившая вот-вот обжечь пальцы своего обладателя. И в конце концов, не выдержав через чур затянувшейся паузы, младший мужчины, отлип от стены, и в два шага пройдя расстояние от стены до старшего, он остановился, практически нависая над ним, и уже собирался выдать длительную тираду по поводу того, что у него не железное терпение, как вдруг, будто бы совершенно не реагируя на приблизившегося парня, мужчины заговорил тяжелым и равнодушным голосом, как будто только и ждал, что тот вот-вот сорвется: - Так о чем ты хотел поговорить конкретно? - вопрос был задан абсолютно безучастно, тот по-прежнему продолжал смотреть в стену, мысли все еще были далеко, этим он еще больше разозлил младшего. Но, он больше не собирался тратить свое время зря, и больше не размениваясь на мелочные скандалы, тут же перешел к делу, склонившись над мужчиной, опустив руки на подлокотники, оставляя между их лицами расстояние в несколько сантиметров, но никого из них это не смутило: - Ты знаешь, о чем пойдет речь, я хочу знать правду! Почему ты раньше об этом молчал? Совесть замучила? - резко перешел тот на грубый тон, голос его оказался абсолютно несравнимым с его внешним видом, достаточно мягкие и привлекательные черты лица, почти женские, и грубый басовый голос, никак не вписывались в одного человека, но он продолжал. - Думаешь, я не понимаю к чему ты клонишь? Что у тебя на уме? А? Чем меньше проблем — тем лучше, я не прав?! - Не превращай меня в монстра, - усмехнулся мужчина, впервые проявив хоть что-то, кроме равнодушия, и пытаясь докурить почти истлевший окурок, на собеседника он уже не смотрел из принципа, не смотря на расстояние между лицами. - Думаешь, если бы я мог что-то исправить, я бы этого не сделал? Эти люди сами сделали свой выбор, и я тут совершенно не при чем. - Но ты мог хотя бы попытаться хоть что-то сделать! Как можно смотреть на то, как на твои глазах умирают люди, совершенно равнодушно?! - не унимался молодой мужчина, продолжая сверлить взглядом старшего, но тот не реагировал на его резкий тон, и старался молча дослушать его до конца не перебивая. - Если они хоть что-то для тебя значили, то ты мог бы хотя бы попытаться... - Нет, не мог бы, - мягко перебил его старший, все-таки затушив окурок в металлической пепельнице, стоящий на тумбочке возле кресла. - Не знаю, кому там было это угодно, но мне дано лишь смотреть на это со стороны. Я их вижу, но они меня никогда не послушают, и тебе это прекрасно известно. Я такой же человек, как и ты. - Я не верю тебе! - заявил тот, резко ударив ладонями по подлокотниками, да так, что заставил чуть вздрогнуть старшего, но это был лишь эффект неожиданности, и когда младший отошел в сторону, поворачиваясь к нему спиной, тот уставился в его затылок, и переплетя пальцы рук, снова сложил их на коленях. - Так не должно быть..! Снова молчание, и на этот раз инициатором был младший, и у него были свои причины, чтобы пытаться добиться хоть какой-то правды. Старший был бы и рад ему помочь, но обнадеживать ложными надеждами было бы еще более жестоко с его стороны, и он это прекрасно понимал. Старший не спеша поднялся из кресла и неслышно подошел к младшему со спины, стараясь не быть вовремя замеченным. Он видел как плечи молодого мужчины едва заметно вздрагивают, и как тот пытается держаться, обхватив себя руками, будто бы в попытке согреться, и сердце сжималось, хоть с первого взгляда это и трудно было заметить, но он понимал, что сейчас чувствует младший, и сделал то единственное, что было в его силах: обнял его со спины, прижимая к своей груди, прижимаясь лицом к его рыжеватой макушке. Плевать было даже на то, то кто-то может в этот момент проходить мимо, главное, что он понимал его как никто другой, и главное то, что младший его не отталкивал, кажется, ожидая чего-то подобного. Ответом стало лишь то, что младший накрыл своими ладонями его крепко сцепленные на его груди, руки, ни с того ни с сего задрожав всем телом, и то, что по началу, могло показаться ознобом, было долго сдерживаемыми рыданиями, копившимися в душе слишком долго, чтобы их держать в себе теперь. - Мне жаль, что так случилось с твоей матерью, - заговорил старший чуть приглушенным тоном, он будто бы чувствовал эти слезы, стекающие по его щекам, хоть и не видел его лица. - Не думай о том, что сейчас тебе плохо, лучше подумай о том, что сейчас ей хорошо там, где она находится. - От этого... не легче, - младший старался сказать эти слова твердо, чтобы никто не видел то, как он распустился, расслабился, стал слабым, но голос предательски дожал, выдавая его. - Они, как болезнь, только хуже, от них не избавишься просто так, и я сделал бы все, чтобы уговорить ее передумать. Старший на время задумался над словами младшего, продолжая его крепко обнимать, запутавшись взглядом где-то в его волосах, но не на долго, и уже через минуту, он знал, что сделать, чтобы немного облегчить его боль. И медленно, не говоря ни слова, он беспрепятственно развернул его к себе лицом, подмечая, что оказался прав на счет своих догадок, и проведя большим пальцем по его влажно щеке, тем самым заставив того поднять взор и посмотреть на него, нова заговорил: - Давай, я кое-что покажу тебе? - спросил он, глядя в его подавленные глаза. - Это не займет много времени, хорошо? И дождавшись, пока младший хотя бы кивнет в ответ на его слова, он, улыбнувшись лишь уголком губ, взял его за руку и повел прочь из курительной комнаты, чтобы вздохнуть вместо никотина пылью, этого пропахшего историей места. Пересекая интернет-зал, старший остановил его возле художественного отдела, и пригласил сесть за свободный стол, тускло освещаемый одной единственной настольной лампой, заинтриговав младшего окончательно, и сев напротив него. Младший немного растерялся глядя на то, как же мало в этом отделе людей, пока очередная пауза затянулась уже на вторую минуту. Он не спешил торопить старшего, неторопливо ища подсказки в окружении, но прервался в своем занятии, как только теплые ладони накрыли его собственные руки, которые он нервно положил на стол: - Послушай, это будет странно, но всё же постарайся меня выслушать, - младший не переставал удивляться тому, что этот мужчина все-таки умел так сильно чувствовать его переживания, но на этот счет промолчал и удивленно посмотрел на своего собеседника. - Посмотри на право, за самый дальний столик, кого ты там видишь? Младший недоуменно посмотрел на собеседника, но все же повернулся туда, куда он просил. И как он мог сразу этого не заметить, но, скорей всего дело было в том, что этот самый дальний столик находился в самой тени большого зала, там практически незаметно сидел кто-то, тонкий силуэт, с трудом можно было определить какого пола его обладатель, в конце концов он не так хорошо видел в темноте. - Там кто-то сидит, девушка, кажется... - имел смелость предположить младший. - Странная какая-то... если бы ты не сказал я бы ее и не заметил... - Правильно, - подтвердил тот. - Знаешь, кто она такая? - Нет, - честно признался младший, откровенно не понимая, с какой стали он должен знать абсолютно незнакомого ему человека. - Какое это имеет к ней отношение..? - Думаю, ты уже догадываешься, - сказал тот, увидев как младший мгновенно изменился в лице, в глазах читался откровенный ужас, и он снова оглянулся, внимательней разглядывая причину своего ужаса. - Нет... опять, не может быть! - чуть ли не на весь зал воскликнул тот, но старший мгновенно среагировал, прикрыв ему рот ладонью. - Тише, не кричи, - мягко предупредил его старший, медленно убирая ладонь с его рта. - Ты издеваешься надо мной! - прошипел младший сквозь зубы, стараясь сдержать подступившие слезы. - Зачем ты меня сюда привел?! - Успокойся, - старший гладил его по руке, пытаясь удержать от опрометчивых поступков. - Это не то, что думаешь. Я лишь хотел тебе кое-что рассказать о ней. Постарайся меня сейчас не перебивать, это очень важно. Хорошо? В который раз младший ограничился лишь кивком куда-то себе в колени, но руки старшего со своих не одернул, и это придало тому уверенности для продолжения. - Я знаю о ней чуть больше, чем все остальные посетители. Присмотрись к ней внимательно, если хорошенько приглядишься, то можешь заметить, что она то и дело поднимает взгляд от книги куда-то в сторону, но в слух ничего не говорит, - начал свой рассказ старший, так же обратив свой взор на предмет рассказа. - Я наводил как-то справки и случайно наткнулся на информацию достаточно интересного содержания. Она была как раз об этой девушке. Не буду говорить имени, это не имеет никакого значения, важно другое: она, одна из немногих, кто открыто признался в том кто она. Да, она рассказала всем, что является отмеченной «печатью смерти», - кивнул тот в знак согласия, в ответ на недоуменный взгляд младшего. - Как видишь, от того, что она кому-то рассказала это, ничего в ее жизни существенно не изменилось. Люди сторонятся ее, так же как и ты, думая, что это болезнь, но это не так. Видишь ли, но тебе никто и никогда не рассказывал, что из себя представляет «печать смерти», - очередной утвердительный кивок, и он снова весь обратился вслух. - Тебе, как и многим людям, известен такой термин, как неприкаянная душа — это человек, сам предрешивший свою судьбу, короче говоря, свел счеты с жизнью. Так вот, эти души, а их достаточно много, бродят по земле, не имея возможности попасть хоть куда-то, грех, который они совершили по отношению к самим себе удерживает их на земле. Они нуждаются в тех, кто поможет им выбраться и упокоиться с миром. И они находят таких людей, и по сути, они такие же как и они сами, только живые — это люди, находящиеся на грани, жизнь, в каком бы возрасте они ни были, кажется им завершенной. И, чтобы помочь, и себе и этим людям, они им являются, а после начинают их сопровождать. Всюду, где бы они ни были, они помогают им советом, присутствуют в моменты, когда, казалось бы нет выхода, уговаривают остаться, продержаться. Именно таких людей, кого выбрали эти неприкаянные души и называются — отмеченные «печатью смерти». Но не души сводят их в могилу, а они сами. Они перестают замечать, что могу не есть неделями, забывают о том, что чем-то больны и в какой-то момент, могут просто не принять лекарство и многое другое. И да, в конце концов они умирают, наконец-то выполнив свой долг, вместе с собой сопроводив своего спутника. Самое большое, сколько они могут жить после того как их отметили, это пол года. - Не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь? - старался ровно говорить младший, не глядя на своего собеседника, после того как он закончил свою речь. - Что это меняет? Ты лишь рассказал, что она, умрет так же как и все остальные. Что это поменяет в мире? Что от ее смерти измениться? - Понимаешь? С тех пор, как она призналась в этом общественности, прошел уже год, и каждый день она неизменно приходит сюда, именно в этот отдел. Отмеченные люди, по сути своей уже сломлены жизнью, но никто не говорит, что они обязательно умрут, это лишь предположение, все зависит от них лишь самих. Мы же над этим не властны, и никто в этом не виноват. Ни ты, ни я, если человек, действительно силен, он с этим справится, но только, если захочет. - Откуда ты все это знаешь? - снова младший удивленно воззрился на него. - От нее и знаю, - коротко ответил он, стиснув пальцы младшего в своих ладонях. - Ты разговаривал с ней?! - Тсс... - предупредил его мужчина, пытаясь заглушить громогласного собеседника. - Да, всего раз, но этого оказалось достаточно. - То есть? - Она просто взяла и рассказала мне все, как только я у нее спросил, и ничуть не удивилась и даже не возмутилась. Это оказалось выше моих сил. Но я продолжил за ней наблюдать, и все время видел ее здесь за каким-то делом, она то рисует, то что-то пишет, то читает классиков или историю древних воин. Она, обычно приходит сюда после шести вечера и задерживается до тех пор, пока библиотека не начинает закрываться. Дух, который ее выбрал как своего проводника не хочет, чтобы она так скоро закончила свою жизнь и всячески старается заставить ее что-то делать, не сидеть на месте, не сдаваться, он готов быть с ней до тех пор, пока она не состарится. На этом рассказ действительно был окончен, и младший сидел, снова опустив голову, больше не в силах задавать какие-то вопросы. Старший лишь снисходительно смотрел на него, вскоре, поднявшись со своего места, и сев на стул рядом с младшим. Обнимая его за плечи, он прижал его голову к своей груди, чувствуя, что ему сейчас как никому нужна поддержка. - Я иногда жалею, что чувствую этих людей и вижу этих духов, но... понимаешь, это очень тяжело, когда они все на тебя смотрят, я вижу в их взглядах лишь одно осуждение ко мне, они просят, чтобы я не лез не в свое дело. Они лишь отгоняют меня. И я не скрою, что боюсь их. - мужчина сделал паузу, задумавшись над чем-то своим, но после, продолжил. - Я привел тебя именно сюда именно потому, что не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое. Потому, что, как бы тебе не было плохо, боль притупиться со временем, и ты сможешь нормально жить, но, если ты попытаешься уйти, этой неприкаянной душой стану я. Ты очень дорогой мне человек, - тот пальцами приподнял лицо младшего, снова видя его удивленные глаза, и лишь умиляясь им, улыбаясь. - Ты ведь не бросишь меня в этом мире? Я не смогу один. Не смогу в одиночку чувствовать их, видеть их боль, я просто сойду с ума. Младший продолжал молчать, прекрасно зная, что слов больше не нужно, и единственное что смог сделать, прислониться свои лбом к его, как будто бы надеясь, что сможет перехватить чуть-чуть его боли и силы, и услышать хоть что-то, из того, что мог он когда ни будь слышать от своей матери в его голове. - Поехали домой? - шёпотом предложил старший, прикрывая глаза, чтобы больше не видеть того странного мужчину с пронзительным взглядом рядом с этой девушкой, этот призрак продолжал сверлить его взглядом на протяжении всего разговора, и сейчас этот взгляд стал на столько невыносим, что хотелось просто уйти и больше не возвращаться. Что он и сделал, когда младший, молча с ним согласившись, поднялся с места, потянув старшего за собой. Он сюда больше никогда не вернется. Но будет знать, что всегда будет их видеть, видеть и бояться, что рано или поздно может оказаться на их месте.