Рубины для дара

Суаш быстро двигался по раскаленной полуденным солнцем граничной улице. Редкие прохожие шарахались, вжимались в горячие камни стены, отделяющей Соу-ту от остального мира. Суашу не было дела до них. Он спешил. Спешил, потому что не любил опаздывать, потому что обещал прийти. И злился. Просто потому, что это было обычное его состояние. Состояние раздражения всеми и вся. В том числе несовершенством окружающего мира. И тем, кто вынудил его сейчас торопиться. Он достиг уже того возраста, когда приходит пора строить гнездо и думать о потомстве. Найти достойные дары, преподнести их выбранной для продолжения рода самке и четко дать понять другим претендентам, что здесь им ничего не светит. Прогнать чужаков. Пометить территорию. Охранять. Все было уже почти готово: присмотрено место для гнезда, сделаны авансы видной девице, получено благосклонное согласие на то, чтобы отцом ее детей стал именно он, Суаш. Дело осталось за малым – дары! Проклятые дары, которые он никак не мог подобрать, дары, которые бы соответствовали ее красоте и стати! Он облазил пещеры, он поднимался на вершины гор, даже нырял в море, но… Горный хрусталь казался недостаточно прозрачным, нефрит слишком простым и блеклым, а жемчуг был слишком мелок! – Проклятье! – рявкнул Суаш и саданул на полном ходу в стену кулаком. Какое-то отребье, попавшееся на пути, рухнуло на колени, закрывая голову руками и утыкаясь носом в землю. Суаш оскалился. Глупец! Если у горгоны было желание убивать, то никто, никто не мог избежать этого. Боль немного притупила ярость, и он снизил скорость, выровнял дыхание и к дверям изумрудно-зеленого Дома Встреч приблизился почти степенно. – Кто? – пропела дверь высоким голосом. Не все с этой стороны Дома смогли бы прочесть требование назвать себя. – Суаш Аш Соуршаг. Мне назначено. – Наденьте очки, Суаш Аш Соуршаг, – сказал тот же голос, и в небольшую нишу возле дверного косяка вывалились темные очки. – И не снимайте внутри помещения, если не хотите неприятностей. Суаш с размаха врезал по изумрудному пластику, но суперпрочный материал, который применялся даже в космосе, выдержал. При должном усердии Суаш, конечно, мог попасть внутрь, разодрав обшивку когтями – не изобрели еще такого материала, который устоял бы против когтей горгоны. Острых, прочных. Длинных. Совершенных. Но войти нужно было, следуя правилам, установленным не им. Нарваться на луч бластера в полушаге от цели – глупо. Он с трудом обуздал порыв развернуться и гордо уйти. Вместо этого неловко надел на нос предложенные очки, прикрыв алую радужку, и увидел, как медленно, словно нехотя распахивается тяжелая толстая дверь. – Добро пожаловать! Суаш оскалился. Очки, показавшиеся сначала легким неудобством, страшно бесили. В них весь мир как будто выцвел и потерял объем. Суаш чувствовал себя почти беспомощным и слабым. Легкой добычей для любого, кто посмеет напасть. И это было самым неприятным. За дверью оказался прямой коридор все с теми же зелеными стенами, без дверей, ниш, окон. Сверху лился ровный свет. Ламп не было видно, светился весь потолок. Задумываться, почему так, Суаш не стал – неинтересно. Коридор уперся в глухую стену. Суаш рыкнул от досады, и тут же часть стены отъехала в сторону, открывая взгляду большую комнату, почти лишенную мебели. На диване сидел рогатый орсам. Если бы не лихорадочно мечущийся тонкий хвост, нервно обвивающий тонкую щиколотку, то Суаш решил бы, что орсам совершенно спокоен. – Доброго дня, – поздоровался тот первым. – И тебе, – отозвался Суаш, замерев посреди комнаты и уложив ровными кольцами хвост. Многие бы сказали, что это красиво. Даже элегантно. Бытовало мнение, что горгоны таким образом выражают вежливое внимание. На самом деле такая поза давала возможность отражать атаку с любой стороны и молниеносно нападать при необходимости. – Меня зовут Нойри, – представился орсам, не рискуя тянуть конечности для традиционного приветствия. Суаш понял и просто кивнул в ответ. – Хм, – разговор орсаму давался непросто, – надеюсь, ваш друг хоть немного ввел вас в курс дела? Суаш молчал. То, что сказал Таш, старательно прятавший в расщелине хвост, было наверняка лишь частью правды, и ему хотелось послушать, что скажет хозяин Дома Встреч. – К сожалению, ваш друг по некоторым причинам не может исполнить обязательства по контракту. В качестве замены он предложил вашу кандидатуру. Суаш оскалился – «некоторые причины» в виде потери Ташем изрядного куска хвоста во время драки были ему хорошо известны – и тряхнул головой. Потревоженные змеи встрепенулись и стали беспорядочно двигаться. Орсам вжался в спинку дивана. – Не дрейфь, начальник. Я мирный, – ухмыльнулся Суаш. Реакция орсама была приятной, пусть и недостаточной компенсацией за все эти злоключения. – Кхм, – выразил свое мнение орсам, но взял себя в руки и продолжил: – Если говорить коротко, то наша планета некоторое время назад привлекла внимание любителей экзотики с Земли. Расы, живущие здесь, многочисленны и разнообразны. Люди приходят в восторг, многие не могут удержать свои инстинкты в узде. Есть также любители острых ощущений, которым недостаточно щекотать себе нервы примитивными способами, вроде полетов на драконах. Им подавай необычных сексуальных партнеров. Мы стараемся учесть такие пожелания и по мере возможностей удовлетворять их. Суаш кивнул: пока ничего нового орсам не сказал. – У людей множество сказок и преданий, где рассказывается о подобных нам. Мы слишком похожи на их ожившие фантазии. Только внешне, конечно, но мало кто задумывается об этом, – продолжил тот. – Большинство просто не отдают себе отчет в том, насколько опасны, например, полеты на драконах или общение с единорогами. Их не пугают строгие контракты, не заставляют задуматься строчки об отказе от любых претензий. Они хотят сказку… – Я все понял. – Надеюсь, ваш друг сказал вам и об обязательствах? Я дам вам экземпляр контракта, чтобы вы могли изучить его на досуге, – орсам встал. – Что там изучать, – буркнул Суаш, – так скажи, словами. Нойри подергал себя за губу, подумал и достал из ящика стола несколько скрепленных плотных листов. Посмотрел на кандидата и принялся объяснять, что от того требуется. Суаш выполз на улицу. «Вот ведь попал», – угрюмо думал он. Горячие камни мостовой и раскаленный воздух взбодрили его. Прохлада внутренних помещений Дома плохо влияла на него, вызывая вялость и заторможенность. Суаш не сомневался, что сделано это было специально, с учетом физиологии горгон. Змеи на голове тоже оживились, шипели, согреваясь, и широко разевали кроваво-красные пасти. – Клиента не жрать. Жрать клиента нельзя, – как мантру повторял Суаш, возвращаясь обратно. – А то не заплатят, и все мучения будут напрасны… От ощущения безысходности в душе поднималась злость, приглушенная до поры низкой температурой Дома. – Какого лысого орсама я подписал бумагу? – Суаш врезал кулаком по стене. Вопрос был риторическим, он прекрасно знал, что послужило толчком к столь рискованному поступку. Поставленная цель требовала жертв. Образ миловидной самки редкого бело-желтого окраса кое-как примирил его с необходимостью вернуться послезавтра в Дом Свиданий. И изображать из себя то, чем он не мог являться по определению: милое, безобидное создание, которое заинтересовано в спаривании с совершенно чуждым и, орсам его побери, хрупким существом! Обратный путь оказался не в пример короче. Желание скорее покинуть узкую, вымощенную неровным камнем улицу гнало вперед. Это желание делало неважными панические метания прохожих, вжимающихся в стену или падающих ниц в попытке стать незаметными. Наивные! К обычным органам чувств у горгон добавлялись и другие. Змеи на голове чутко отслеживали малейшие изменения вокруг, высовывая свои раздвоенные языки… Они навели бы ужас, найдись хоть один смельчак, который отважился бы посмотреть в лицо Суашу. Улица кончилась внезапно. Под брюхом зашелестел привычный горячий песок, щекоча и повышая настроение. Он оглянулся. Единственная со стороны Соу-ту улица города уходила круто вверх, упираясь в одинокое яркое пятно среди засилья песочных, коричневых и терракотовых оттенков. Дом Свиданий. Изумрудно-зеленый. Выделяющийся своими глянцевыми стенами среди грубо обработанного песчаника немногих домов тех, кому некуда было больше идти. Изгои. Себя он к таковым не относил. Горгоны были властителями этих мест и жили так, как хотели, не позволяя никому вмешиваться и диктовать условия. Да и кто бы осмелился? Суаш тряхнул головой, убирая от лица змей. Щелкнул пальцем по плоской голове особенно настырной, которая пыталась что-то выразительно шипеть. Опасности не было. Возможной добычи в обозримом пространстве тоже. Остальное его не волновало. – Отстань, – сказал он, отпихивая змею еще раз, и направился к видневшемуся вдали невысокому холму. С вершины было хорошо видно окрестности. С одной стороны горизонт смыкался с морем, с другой – упирался в далекие горы. Было дело: Суаш добирался до их подножья, но издали они казались более величественными и недоступными. Вблизи же не производили такого впечатления. Почти голые скалы, покрытые редкой растительностью, и снег на вершинах. Этот самый снег и отвратил от дальнейших исследований, а так хотелось подняться на самый верх и посмотреть что там, с другой стороны. – Вернулся? Суаш обернулся на голос Лейшер и почувствовал раздражение. Он не хотел ее видеть сейчас. Только-только улегшаяся злость вернулась с новой силой. Он скрипнул зубами, задев нечаянно ядовитый клык, и по нёбу немедленно растекся горьковатый привкус. Отравиться собственным ядом, конечно, невозможно, но и глотать гадость Суаш не собирался и смачно плюнул зеленоватой пеной на песок. – Поохотимся? – Лейшер подалась немного назад, чувствуя, что кавалер не в настроении. – Позже, – Суаш пошевелил хвостом, присыпая влажное пятно на песке. – Позже, – повторил он и оценивающе посмотрел на будущую партнершу, пытаясь решить, стоило ли ее расположение визита в Дом Свиданий. – Как хочешь, – покладисто согласилась она и, подумав, уточнила: – Ты выбрал это место для гнезда? Хорошее… Он знал, что место просто отличное, что лучшего и найти было нельзя, но ее простое, банальное определение «хорошее» вызвало бурю в душе. Он сдержался. С трудом. Она не виновата. Наверное. Змеи отозвались на его внутреннее состояние и все как одна встали в стойку, предупреждая – не стоит злить хозяина дальше! – Я знаю, – выдавил Суаш сквозь зубы. Лейшер отползла. Инстинкт самосохранения подсказывал держаться подальше. Она сама была вспыльчива, но как самка все же более терпелива. Она делала вид, что любуется морем и облаками, и искоса поглядывала на мощного, красивого самца. Хороший выбор. Дети будут сильные. И он сам хороший защитник. Она покивала своим мыслям и едва заметно улыбнулась. Только хорошо бы он все-таки поохотился. Сытый мужчина – добрый мужчина. Другой способ привести самца в нормальное расположение духа ей был неизвестен. Но предлагать еще раз не стала. Большой мальчик. Разберется. Они долго молча стояли на вершине холма. Солнце садилось и грело не так сильно, зато накалившиеся за день камни щедро отдавали тепло. Суаш думал, что надо бы получше расположить камни в гнезде, но ночевать здесь одному, чтобы понять, как именно, не хотелось. Он нехотя переложил несколько обломков скалы, перевернул некоторые гладкой стороной вверх, утопив рваные края в рыхлом песке. – Хорошо, – одобрила Лейшер, ей действительно понравилось. Суаш фыркнул и немного погодя ответил: – Потом поправлю, если что. Поохотимся? Лейшер согласно наклонила голову. Тонкие змейки, собравшиеся вокруг лица, оживились. Стали активнее выстреливать тонкими раздвоенными языками, пробуя воздух и пытаясь определить, в какой стороне добыча. Зрение в поиске пропитания играло далеко не первую роль. Она развернулась и грациозно поползла вниз, безошибочно выбрав нужное направление. Суаш позволил себе на несколько мгновений задержаться, поласкать взглядом гибкий стан, изящный хвост, грациозно скользящий по склону. Нет, все-таки она стоила тех жертв, на которые он обрек себя. Представив, как прекрасно оттенит бледную кожу рубиновое ожерелье, он удовлетворенно улыбнулся: Лейшер достойна такого дара. Невольно вспомнилась грузная буро-коричневая самка Таша. Той и мутного кварца хватило бы. Зря Таш мучил себя в Доме Свиданий за черные агаты и пусть не заливает, что потерял кончик хвоста в битве за гнездо. Наверняка с бабой поцапался. Характер у нее был склочный, недаром второй раз никто не зарился на ее прелести. Хоть она и была увешана дарами, как дерево плодами, но все они были от разных претендентов. Настроение скакнуло вверх. Так ему и надо, нашел кому дары приносить, пусть теперь по расселинам прячется, ждет, пока хвост отрастет! Он в два мощных броска догнал Лейшер и пополз впереди: как хозяин гнезда он был просто обязан обеспечивать семью пропитанием. Дни до посещения Дома Свиданий пролетели незаметно. Суаш провел их в ленивой неге, правильно рассудив, что лучше быть довольным и сытым, тогда и возможные срывы сведутся к минимуму. Лейшер молчаливо одобряла его действия, хотя он и не посвящал ее в подробности. До момента принесения даров оставалось совсем немного времени. Суаш чувствовал, как меняется запах самки, становясь более густым и будоражащим. Да. Времени почти не оставалось. Ему было велено явиться в Дом утром. Для производственного инструктажа, как заявил робот-почтальон важным голосом. Суаш рассерженно зашипел – надо же, производственного! И, не удержавшись, схватил маленькую круглую коробочку и запустил робота в море. Повредить ударопрочному и водостойкому почтальону это не могло, он тут же вынырнул на некотором расстоянии от берега и, сверкнув на солнце полированным боком, улетел в сторону города. Суаш только бессильно ударил по песку хвостом – для восстановления душевного равновесия этого было катастрофически мало. Он не мог отказать себе в маленькой мести и явился к Дому Свиданий на рассвете. Сказано же утром, пусть орсам попробует поспорить. Ночь ведь уже кончилась, а день и не думал начинаться. Значит, утро! Подождать пришлось самую малость. Стоило отдать должное Нойри – проснулся, собрался и явился в комнату для переговоров он в кратчайшие сроки. Лишив тем самым Суаша возможности позлорадствовать и попенять на долгое ожидание. Правда, сонный и немного помятый вид орсама – на щеке виднелся след от подушки –все же пролился бальзамом на душевные раны. – Я не просто так попросил прийти сегодня пораньше. Люди очень хрупкие существа, и об этом не стоит забывать никогда. Поэтому вам придется надеть на когти специальные чехлы. Очень красивые, из дорогого металла, – поспешно добавил орсам, шарахаясь от нависшего над ним Суаша. – Просто мера безопасности. Когти могут быть к тому же ядовиты, как ядовиты волосы… змеи то есть. Не говоря уже о смертельно опасной для людей крови и слюне. Даже если вы сознательно не выделяете яд из зубов, то его остаточной концентрации достаточно, чтобы привести к параличу дыхательных органов. Суаш слушал и удивлялся: вот зачем ему говорят о прописных истинах? Будучи горгоном уже много лет, достигнув возраста размножения, что приравнивается к совершеннолетию, он прекрасно знал особенности своего организма. – Намордник прикажете надеть? – лениво поинтересовался он. – Маникюр сделать? Он выставил перед собой руку и полюбовался на острые и прочные когти, небрежно пощелкав ими друг о друга. – Что вы! – покрывшийся испариной орсам вымученно улыбнулся. – Достаточно очков и… – Нойри запнулся, – специальных чехлов. Ваш друг Таш высоко оценил такие меры безопасности и не нашел их унижающими достоинство. – Ну раз мой друг так решил, – с расстановкой произнес Суаш, стараясь сохранить важную мину на лице. – Тогда что уж, это серьезно. Орсам выдохнул с облечением и даже осмелился улыбнуться. Суаш поправил мерзкие очки и, взяв одну из змей за шею, поднес к лицу. – Понятно тебе? Мой друг Таш! – произнес он и откинул разинувшую пасть рептилию за спину. – Я не понимаю, – Нойри поерзал на стуле и потерял значительную часть былой самоуверенности. – Вы, безусловно, хорошо осведомлены о физиологии и особенностях горгон… – Конечно, это часть моей работы! – вскинулся орсам. – Но во всем, что касается нашей жизни, полный профан. Не существует у нас такого понятия, как дружба. Можно общаться, быть приятелями, но как только интересы разошлись, – Суаш оскалился, показывая изогнутые ядовитые клыки, и провел когтем рядом с шеей, – и никаких сантиментов. – Но как же… – Выбрали одну самку, или место для гнезда. Поссорились из-за добычи. – И что, обязательно убивать из-за этого? – возмутился Нойри. – Желательно, – снисходительно сообщил Суаш, – а то потом проблем не оберешься. Злопамятные мы сильно. Орсам кашлянул и постучал тонким лысым хвостом с облезлой кисточкой на конце по ножке стула. Нервничал. Суаш блаженно прижмурился, остро чувствуя чужое недоумение и страх. – Подведем итог, – сказал Суаш, так и не дождавшись продолжения «инструктажа», – клиента лучше не трогать, не облизывать, не царапать и в глаза не смотреть. Что-то еще? – Нет-нет, все верно, – вынырнул из своих мыслей орсам, – приложите палец к сканеру. Тем самым активируется договор. Оговоренная сумма выдается рубинами. Так? Суаш кивнул и ткнул пальцем в подсунутый приборчик. Тот жалобно пискнул, и по поверхности разбежались лучи трещин от дырки, проделанной когтем. – Хм… – Ничего страшного, ничего страшного, – торопливо произнес Нойри, доставая другой приборчик. – Э-э, может быть, я отвернусь, а вы сосканируете сетчатку глаза? – Надеюсь, начинка этой штуки не чувствительна к взгляду горгон. – Что вы! Она же не живая! Суаш сделал, как просили, и некоторое время с надеждой смотрел на сканер, но тот и не думал ломаться, а как назло издевательски подмигивал включенным экраном. – Все, – недовольно сказал он и вернул прибор орсаму. – Отлично! Тогда в специальной комнате вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть. Суаш не стал говорить, что и так в полном порядке. По словам Таша, там должен быть шикарный бассейн с горячей водой, где можно вволю понежиться и скоротать время до встречи с клиентом. Он расположился в большой квадратной комнате и почувствовал себя почти спокойным. Теплая вода помогла расслабиться, смириться с проклятыми очками и плотно охватывающими кончики пальцев чехлами. Прохладный воздух обволакивал тело и разум, делая движения неспешно текучими, а мысли вялыми. Скорей бы уж… Стены комнаты были выкрашены в холодный бирюзовый цвет. На вкус Суаша слишком яркий, слишком раздражающий и неуместный. На голографических картинах, призванных изображать окна и настраивать на умиротворяющий лад, плавали задумчивые рыбы. От нечего делать он пытался посчитать их количество, сбился, начал заново, и тут появился клиент. – О! – восхищенно произнес он и стал обходить Суаша по кругу. – Меня зовут Андрэ. – Суаш. – Горгон рассматривал человека, и увиденное с каждой секундой радовало все меньше и меньше. Такого тронь – проблем не оберешься. Кожа даже на вид тонкая и непрочная. Если сразу не сдохнет, то болеть будет долго. Гуманнее было бы сразу… Да только есть нельзя. Контракт. На человеке была намотана какая-то тряпка, колыхавшаяся при каждом шаге. Ногами он напоминал орсамов, но ни рогов, ни хвоста видно не было. Зато на голове кустилась рыжая поросль. Длинная. – Какое совершенное тело! – клиент попался восторженный, а может, все люди были такими придурками. Суаш не знал. Не сталкивался и хотел бы и дальше оставаться в счастливом неведении. – Вы великолепны, сударь! Суаш прикрыл глаза. С одной стороны, чужое восхищение приятно, но с другой… – Чудесный, чудесный рисунок... – Суаш шарахнулся от неожиданного прикосновения. Ни одно живое существо не рискнуло бы дотронуться до горгоны. Правда, это если говорить о нормальном живом существе. Суаш уже сильно сомневался в способности землян мыслить здраво, подобное бесстрашие как раз и присуще особям, не слишком обремененным мозгами. Хотя… Вот если взять даже примитивных лиусов, на которых он иногда охотился. Совершенно безмозглые создания, но инстинкт самосохранения на высоте. – Позволь я сделаю тебе приятно, – проворковало недоразумение и стало щупать торс. – Щекотно. – М-м-м… – Ты что делаешь, придурок? – Суаш схватил длинные волосы на затылке и оторвал присосавшегося к его коже человека. – Ласкаю тебя, – Андрэ умудрился распластаться на кольцах хвоста и потереться о доступное предплечье. – Угу, – Суаш немного ослабил хватку, стараясь держать под контролем ситуацию. – Красивый, – Андрэ воспользовался свободой и лизнул сосок. Суаш не стал выяснять, что именно находит красивым этот ненормальный, и сосредоточился на том, чтобы тот не навредил себе непоправимо. Претерпеть столько мучений и приложить кучу усилий, чтобы в результате остаться ни с чем, было бы слишком большим разочарованием. Кожа вроде бы была для людей не ядовита, да и мылся он буквально только что, поэтому он смирился и позволил себя лизать, удивляясь странным причудам и желаниям. – О, как я тебя хочу, – бормотал тем временем Андрэ, не забывая тереться всеми частями тела и облизывать все, что попадалось на пути. – Какая у тебя чешуя бархатистая… М-м-м, вкусный… – Что?! – А ты меня хочешь? Суаш чуть было честно не ответил, что нет, совсем не хочет, но вовремя прикусил язык – клиенту такое говорить, наверное, не следовало. – Покажи, покажи, как ты меня хочешь, – бормотал Андрэ, зависнув как раз напротив паховых пластин. Суаш скрепя сердце развел их в стороны, надеясь, что ненормальный землянин обладает хотя бы зачатками здравого смысла и не полезет туда своим языком. – О-о! – взвыл Андрэ и застыл, когда из глубины показались оба члена. Члены были совсем не возбужденные. Суаш в принципе не представлял себе, как можно прийти в нужное состояние, если рядом нет самки. Он с сожалением начал понимать всю провальность затеи. – О! – Андрэ лизнул сначала одну головку, затем другую. Потом прихватил оба члена в кулак и… Суаш предостерегающе зашипел. Ему в унисон вторили все змеи и пытались плеваться ядом. Землянин не обращал ни на что внимания, занимаясь орсам знает чем. Тер, сжимал, лизал, то есть по его мнению ласкал, наверное… «Не кусать, не убивать, не сворачивать шею, терпеть» – уговаривал себя Суаш. Радовало только одно. Землянин понятия не имел, как выглядят по-настоящему готовые к совокуплению органы горгон. Он воспринимал эту обманчивую твердость именно как настоящую эрекцию. «И хорошо», – думал Суаш, успевая уворачиваться от излишне активного Андрэ и пресекать очередные глупые и смертельно опасные выходки, вроде намерения поцеловать в губы. Наконец тому надоела прелюдия, и Андрэ насадил себя сразу на оба члена. Внутри человека было тесно и дискомфортно. Членам там однозначно не хватало места, а уж когда после небольшой паузы Андрэ начал двигаться… Стало вообще ужасно. Суаш спрятал руки за спину, сжал кулаки, чтобы не открутить бестолковую голову, и мучительно застонал: невозможность прикончить придурка резала хуже ножа. – Сейчас, сейчас, – горячечно шептал Андрэ, – я уже… Внутри него все сжалось еще сильнее, и Суаш вскрикнул от боли. – Да-а! – заорал Андрэ и обмяк, обдавая жарким дыханием кожу и покрывая беспорядочными поцелуями покрытую испариной грудь. По животу растекалась остро пахнущая влага. – Тебе понравилось? – с надеждой спросил Андрэ и отстранился, пытаясь заглянуть сквозь темные стекла очков в глаза. Змеи неодобрительно шипели, выражали свое недовольство, но повиновались – не кусали. Суаш как можно деликатнее стряхнул с себя вроде бы удовлетворенного клиента. Заверил, что все было просто великолепно, и позорно сбежал, сочтя миссию выполненной. Теперь следовало найти орсама и вытрясти с него плату – каждый камень он проверит как следует. Проделанная работа стоила самых лучших рубинов. А то, что придурок остался жив, требовало еще и премии! *** – Зашибись! – других слов от возмущения у Суаша не было. Он сжал робота-почтальона в кулаке, надеясь, что подлая железка не выдержит и треснет. Как? Как могло такое случиться? Прошло уже очень много времени – почти целый год, и он стал забывать, как достались дары. При взгляде на рубины на груди Лейшер уже не накатывала беспомощная ярость. Желание вернуться в Дом и свернуть шею одному ушлому орсаму поутихло. Он даже прекратил попытки выследить Таша! Тот как назло нигде не попадался, берег свой куцый хвост. Хорошо прятался, мерзавец. – Что-то случилось? Суаш вздрогнул и от неожиданности выпустил верткого посланца из кулака. Лейшер нервничала. Это было плохо. Самка, ожидающая детенышей, не должна волноваться. – Все в порядке. Принести еды? – Нет, – ее напряженная поза выдавала сомнения и желание выяснить все до конца. – Все в полном порядке, – с нажимом повторил Суаш и непроизвольно встал в боевую стойку, но вовремя опомнился – принял обычную позу. Лейшер сникла. С трудом устроила раздувшееся тело поудобнее и уставилась куда-то в сторону моря. – Есть хочешь? – повторил он. – Я принесу. – Нет, – она так и не повернула голову в его сторону. – Лучше принеси водорослей. Я вижу, их много вынесло прибоем. Набери побольше. – Заебись, – высказался он вслух, чуть отползя от гнезда. Ощущение, что от него просто-напросто избавились таким ненавязчивым способом, не покидало. – Ненавижу орсамов, – ворчал он, ползая по полосе прибоя, – ненавижу людей, – причитал он, собирая охапки вонючих водорослей. – Все зло от них! – подвел итог Суаш и пополз обратно. Он бы поторчал у моря подольше, чтобы прийти в себя самому и дать время успокоиться самке, но берег хорошо просматривался сверху. Деваться некуда, пришлось возвращаться. В гнезде его ждал сюрприз. Четыре крупных белых яйца лежали, наполовину присыпанные песком. – О! – Суаш зачем-то прижал к себе мокрые водоросли и даже не обратил внимания на струйки воды, стекающие от груди вниз. – А… Слова кончились. Внутри была растерянность пополам с восторгом. Как так получалось, Суаш не смог бы объяснить. Облечь в слова испытываемые чувства? Невозможно! – Положи сюда, – Лейшер явно наслаждалась его растерянностью. Он бросил охапку вонючей травы на песок. – Как ты? – Отлично. Просто время пришло и… – И ты меня специально отослала? – Да, – не стала увиливать от ответа Лейшер. – Яйцам нужно тепло всегда. Днем жарко, а ночью будем укрывать водорослями. Только придется следить, чтобы они не пересыхали. – Конечно, – Суаш был готов на что угодно. Да и чувствовалось, что самка знает, о чем говорит. Знает, как поддерживать нужную температуру, чтобы зародившаяся жизнь не оборвалась внезапно из-за неспособности родителей быть заботливыми. Знает, как вести себя с самцом: мягко настаивая на своем и со сдержанным достоинством. Суаш расплылся в улыбке – не прогадал. Хороший выбор. И рубины хороши. Подчеркивают изящную шею. Несколько дней для Суаша прошли в бестолковой суете. Он все никак не мог привыкнуть к тому, что надо совершать много лишних телодвижений. Что они оба уже как будто принадлежат не только себе. Он каждый день мотался к морю, мочил проклятые водоросли и возвращался обратно. Делал яму в песке, доходя до влажного слоя, укладывал туда отвратительно пахнущую траву, которая гнила и давала ночью необходимое тепло. Днем или он сам, или Лейшер поддерживали нужную температуру. Нагревшись на солнце, укрывали яйца своими телами. Зародышам под скорлупой должно быть тепло, а не жарко. Только тогда получатся дети. Лейшер стала сама охотиться. Оставляла Суаша охранять гнездо и греть яйца, а сама уползала на час или два, чтобы поймать добычу. Он не возражал, за долгую беременность ей наверняка надоело постоянно торчать в гнезде. Да и движения ей должно было тоже хотеться. Вынужденная неподвижность кого хочешь выведет из себя. Он понимал. Второй раз почтальон застал его на берегу. Очень удачно рядом не оказалось Лейшер. Проклятый ящик вывалил очередную порцию информации и даже имел наглость потребовать ответа. Суаш взбесился. Раз за разом отправлял назойливую жестянку в волны, но роботу все было нипочем. Возвращался и требовал подтвердить получение приглашения. Суаш выдохся. Пора было обратно в гнездо. Поэтому он кратко, но очень емко сказал, что подобного рода сообщения получать впредь не намерен. Что проблемы орсама это только его, орсама, проблемы и никоим образом не Суаша. Что желание человека снова пообщаться с горгоной совершенно не совпадает с желанием самого горгоны. И если уж кому-то так приспичило, то всегда можно найти другую кандидатуру. Таш, например, уже точно отрастил хвост и готов к подвигам во имя дамы. Он же, Суаш, совершенно не заинтересован в оплате. Дары пришлись по душе, и со дня на день у него ожидается пополнение в семействе. – Не интересует, – Суаш после длинного монолога выдохся и на всякий случай рыком подчеркнул степень равнодушия к предложению. Он проследил за удаляющимся почтальоном. Подобрал свою кучу мокрой травы и вернулся в гнездо, постаравшись выкинуть из головы желание Нойри снова заманить его в Дом Свиданий. Несколько дней прошли в ставшем уже привычным режиме. Свое отвратительное настроение Суаш списывал на дурные вести и постоянно фоном вертящиеся в мозгу мысли. А ну как еще пришлют вестника? А ну как придется объясняться в гнезде при бабе? Позора не оберешься! И только когда под помутневшей чешуей хвоста засвербило, он понял – линька! Окинул взглядом хвост, но так и не понял, стал ли тот больше. Выглядел-то привычно и как всегда, но горгоны, как и змеи, как и наги, росли всю жизнь. Кто-то больше, кто-то меньше. Но прибавляли длины и объема. Суаш хмыкнул, и так немаленький хвост решил вытянуться еще больше! Так и самым крупным горгоном стать можно. Другой вопрос, нужна ли такая слава? Ведь наверняка слухи расползутся быстро, и тут же найдутся желающие проверить: а правда ли самый большой –самый сильный? – Что случилось? – Лейшер не выдержала и все-таки озвучила терзавший ее несколько дней вопрос. – Линяю, – пояснил Суаш и повеселел – вот, кстати, достойное объяснение перепадам настроения и странностям в поведении. Пусть линька была совершенно некстати, но кто волен над своим организмом? Главное и Лейшер не начать сбрасывать кожу, а то две злющие горгоны в одном гнезде… Ни одна кладка не выдержит. Суаш мучительно чесался. Почему-то в этот раз линька затягивалась, и старая чешуя отходила плохо, кусками. Острые когти, незаменимые помощники в охоте и сражениях, тут были совершенно бесполезны. Один положительный момент в процессе смены кожи все-таки был – Суаш совсем забыл и про орсама с его наглой просьбой, и про бесцеремонного клиента. Вот уж с кем не хотелось бы встретиться еще раз. И вот когда уже кажется, что ничего хуже и быть не может, обязательно случается что-нибудь еще. Проведя бесконечно длинную и отчего-то беспокойную ночь, утром Суаш проснулся с головной болью и с ужасом понял – змеи, мелкие змеи на макушке тоже решили подрасти! Поэтому когда к гнезду на небольшой скорости подлетел небольшой авиалет, сил удивляться, возмущаться и просто как-то реагировать у него уже не было. – С-суаш! – прошипела Лейшер, закрывая собой только что перевернутые яйца. Он посмотрел на ощетинившуюся бластерами летучую машину, которая зависла на небольшой высоте, перевел взгляд на самку и пожал плечами: что в этой ситуации можно сделать? Только выжидать. – Господин Аш Соуршаг, – из-за бронированных спин военных показалась несчастная физиономия орсама. – Господин Аш Соуршаг, – повторил он и прочистил горло. Лейшер – хозяйка гнезда и мать – не была вполовину так сдержанна, как Суаш: ядовитый плевок стекал по выпуклому боку летательного аппарата, и кое-кто нервный из наемников передернул затвор. – Ну? – отозвался Суаш, который очень плохо соотносил себя с «господином Аш Соуршагом». Не в ходу были у горгон полные имена. – Ввиду того, что вы не ответили на наше любезное приглашение… – Не ответил? – хмуро уточнил Суаш, у которого сложилось совершенно другое мнение по этому поводу. – В связи с этим мы вот решили сами навестить… посетить… прибыть, – орсам, похоже, сам запутался и начал заикаться, – вас очень желал видеть один человек. – С-ш-ш! – взвился Суаш, невзирая на отвратительное самочувствие, и встал в боевую стойку. Сразу клацнуло несколько затворов, и орсам торопливо закончил: – Человек подписал односторонний контракт, о рисках предупрежден неоднократно. Оплата внесена. Ваша часть как всегда в рубинах! Как всегда?! Суаш от такого заявления сел на хвост. Воспользовавшись заминкой, с авиалета скинули три мешка и, быстро набрав высоту, удалились. Один из мешков, впрочем, оказался давним знакомцем Андрэ. Он как ни в чем не бывало поднялся, отряхнул песок с пестрых шорт и, радостно улыбаясь, сказал: – Привет! Я так рад тебя видеть! А это твоя жена, да? Очень красивая! То, что Суаш не кинулся на гостя, можно было объяснить только его заторможенным из-за линьки состоянием. То, что его не разорвала Лейшер – крайней степенью ошеломления от беспардонного поведения пришельца. Суаш оскалился: односторонний контракт давал полную свободу действий! И на охоту идти сегодня не надо! Небольшой заминки хватило, чтобы Андрэ откуда-то достал деревянный ящичек и открыл, показывая содержимое. Россыпь густо-красных камней под лучами утреннего солнца засияла отполированными гранями. Лейшер напряглась и не отводила глаз от драгоценного великолепия. Андрэ продолжал болтать, как ни в чем не бывало: – Это только аванс, как вы понимаете. Остальное у этого рогатого хмыря, который обещал все выдать после того, как я уберусь с вашей чудесной планеты. Там в контракте отдельным пунктом прописано, что и когда, – Андрэ душераздирающе зевнул. – А вообще я понимаю, почему рубины. Это идеальный камень, который подчеркивает необыкновенную красоту дамы. Суаш посмотрел на Лейшер и понял, что попал:– она смотрела на камушки с таким восторгом и вожделением, при этом еще и благосклонно выслушивая комплименты. Настолько благосклонно, что наглец был все еще жив, даже приблизившись к кладке на недопустимо короткое расстояние. Лейшер безошибочно выделила в речи человека главное: рубинов может быть еще больше, если «дорогой гость» не окажется в желудке любезных хозяев. – Добро пожаловать, – сказала она, и Суаш застонал от бессилия. Теперь придется терпеть этого придурка еще неизвестно сколько времени. – Ты живешь там, – Суаш ткнул пальцем в сторону обломка скалы чуть поодаль. – Где скажете, – покладисто согласился Андрэ и улыбнулся Суашу как старому другу. – Ты поранился? – Что? – Поранился, говорю, – Андрэ потрогал кусок отслоившейся чешуи. – Нет! – рявкнул Суаш и шарахнулся в сторону. Андрэ не успел среагировать и остался стоять с куском горгоньей шкуры. – Ой! – Хм, – Суаш воззрился на изрядный ошметок в руках человека. – Вон из гнезда! – рявкнула Лейшер и едва не располосовала когтями неуклюжего гостя, который чуть не наступил на едва прикрытые водорослями яйца. – Убирайтесь! Оба! Суаш молча подхватил охапку подсохших водорослей и направился в сторону моря. Если этот ненормальный так же легко справится с остальной старой кожей, то его общество окажется даже полезным. Может быть… Он нежился в теплой полосе прибоя, лениво наблюдая, как Андрэ сосредоточенно отдирает лоскуты от хвоста и складывает их на берегу. Эта странная процедура оказалась даже приятной, и Суаш время от времени блаженно жмурился. Неуклюжий человечишко с этими его даже на вид неудобными ходулями, проваливающимися в песок чуть не на четверть, внезапно оказался очень ловок в другом деле. За какой-то час он справился со всей поверхностью. – Ой! Суаш приподнялся на локтях и удивленно воззрился на кусок кожи с самого кончика хвоста в руках у Андрэ. – Я нечаянно! Тебе не больно? – Было бы больно, ты бы уже знал, – хмыкнул Суаш, наблюдая за подергиваниями лицевых мышц помощничка. – Я думал, что… Вот, – Андрэ поднял тускло блеснувший на солнце обрывок повыше. – Что? – Суаш начал раздражаться. Что этого придурка так разволновало? – Тут прямо часть оторвалась, – убито произнес тот. – Погремушка, что ли? Ну бывает при линьке, наплевать. – Но я слышал, что чем она больше, тем лучше. Возраст вроде бы показывает… – Не знаю, от кого ты слышал этот бред, – Суаш перевернулся, – по-моему, ты немного пропустил. – Э-эм, – Андрэ нерешительно потянулся к задней части хвоста, к той его части, где он плавно переходил в лишенную чешуи спину. Самая сложная часть, которая обычно очень не хотела расставаться со старой кожей. – Что? – благодушное настроение Суаша медленно, но верно испарялось. – А твоя супруга, она ведь все видит, да? Уединиться бы… Рука Андрэ шаловливо прошлась по обновленной и оттого очень чувствительной чешуе. Намек был такой прозрачный, такой однозначный, что Суаш сначала даже потерял дар речи от наглости. Тело среагировало само, взвившись на пару метров вверх и принимая потом боевую стойку. – Не с-смей! С-слыш-шишь, не смей! Суаш сдержался чудовищным усилием воли, от которого заныли все мышцы. Древний как мир инстинкт кричал: «Убей! Убей!», и не поддаться ему было почти невозможно. Накатившаяся волна спасла положение. Прохладная вода накрыла с головой. Привела в чувство. Человек вынырнул далеко от берега, кашляя и отплевываясь от соленой горечи. – Давай на берег! – рявкнул Суаш.– Тут хватает всяких тварей, сожрут и не подавятся. Андрэ услышал и поспешил вернуться. – Тебе очень повезло, – холодно сказал Суаш. – Можешь принести жертвы своим богам. – Да уж, – Андрэ посмотрел на чей-то скрывшийся в волнах острый разноцветный гребень, – еле успел. Оно огромное! – Верейна не ест мясо. Только водоросли. Тебе повезло, что я тебя не прикончил, – Суаш говорил медленно, чтобы до недоумка дошло. – Еще раз протянешь руки или будешь делать намеки, я уже вряд ли сдержусь. Ты приперся в гости без спроса, в брачный сезон. Лично мне твои рубины ни на кой не нужны! Контракта я не подписывал. Смекаешь? – Что, так и убьешь? И жалко не будет? – хмуро спросил Андрэ и сплюнул в воду. – Жалеть? О чем ты? Я горгона. В нас нет жалости. Убью и принесу самке, неделю можно на охоту не ходить, – Суаш тяжелым взглядом посмотрел в лицо Андрэ, тот ответил не менее твердо. С полминуты они играли в гляделки. Алые глаза против карих. – На тебя не действует взгляд? – удивился Суаш и понял, что этим вопросом нужно было бы озадачиться раньше. При первой встрече на него ведь цепляли очки и запрещали снимать. – Действует, наверное, – пожал плечами Андрэ. – Но у меня специальные линзы. Я же знал, куда иду. – Знал он! – Суаш хлестнул концом хвоста по воде и выбрался на берег. – Эй, подожди меня! Суаш прикрыл глаза и сделал глубокий вдох: судя по всему, идти вверх по сыпучему песку человек будет долго. – Жарко, – Андрэ обливался потом. – Еще утро, – Суаш хмуро посмотрел на восходящее солнце: если сейчас жарко, то что он скажет потом? Суаш молча полз рядом с Андрэ, наблюдая как тот оставляет глубокие следы на песке, как оступается и приглушенно ругается. В душе разрасталась тоскливая безнадежность. Сколько-сколько это сокровище собирается провести в пустыне? Хорошо если дня три выдержит и не подохнет. – Упс! – почти из-под самых ног Андрэ высочил выводок черных пиусов, шустро перебиравших клешнями по песку. – Они ядовитые? – Здесь все ядовитое, – злорадно сказал Суаш и поймал самого крупного шустрика, – в той или иной мере. Андрэ вздохнул. – И незачем так демонстративно это есть. – Вот еще! Они вкусные, но мелкие, и обычно мне просто лень искать их гнезда. – Ладно, идем дальше, пока я не наступил еще на кого-нибудь. Не хочу, чтобы ты закусывал моим хладным трупом. – Мы не едим трупы, – снисходительно пояснил Суаш, – к тому же отравленная кем-то добыча как правило непригодна в пищу другим. – Бр-р, – поежился Андрэ и надолго замолчал. Суаш тоже не горел желанием вести беседы. Хорошо хоть этот любознательный товарищ не стал уточнять, каким образом питаются горгоны. Может, конечно, уже знал – орсам объяснил, а может, просто не задумывался. В любом случае не на себе испытает, так все равно увидит. Даже если проживет в пустыне меньше недели. В успешность затеи Суаш верил все меньше и меньше. Слишком много всего складывалось против. Слишком хрупким на поверку оказывался человек. Неприспособленным к жестким условиям выживания. Несмотря ни на что, настроение у Суаша улучшилось. Прошел досаждавший зуд, легкое неудобство в виде пока еще чувствительной новой кожи казалось сущим пустяком. Самка в гнезде была против ожидания настроена вполне мирно, наверное, разглядывала внезапно привалившее счастье – коробка с рубинами оказалась изрядно исцарапана когтями. – Прошу прощения, мне нужно облачиться в специальный терморегулирующий костюм, а то долго не протяну, – сказал Андрэ и стал рыться в своих вещах. Суаш сделал вид, что это обычное дело. Можно подумать, костюмов он не видел, пусть и терморегулирующих. От скрупулезного изучения новой чешуи его оторвал голос Лейшер: – Где водоросли?! Он повернул голову к морю. Точно! Забыл напрочь! Суаш рассерженно зашипел, но делать нечего – пришлось возвращаться. Андрэ же, кажется, не обратил никакого внимания на их разборки и продолжал копаться в своем барахле. На берегу Суаш еще раз тщательно намочил подсохшие, но от этого не переставшие вонять водоросли. Пошевелил кончиком хвоста в воде, жалея, что целиком окунуться нельзя, и вернулся. Сбросил груз возле хвоста самки и недовольно оскалился: – Не тяни к ней свои конечности – пущу на завтрак. – На завтрак? – Андрэ, уже облаченный в темно-серый облегающий комбинезон, отдернул руки от хвоста Лейшер. – Не хочешь быть завтраком, пойдешь на ужин, – пошел на уступку Суаш. Ему категорически не понравилось поведение нахального гостя. Чуть было улучшившееся настроение снова ухнуло вниз: внезапно понять, что этот самый Андрэ торчит в забытой всеми богами пустыне исключительно из-за своей неуемной тяги к острым ощущениям в определенной сфере, оказалось весьма неприятно. И что развлечься с самкой горгоны можно и не хуже, чем с самцом… – Вы что, с ума сошли?! – закричал Андрэ в тот момент, когда Суаш бросился на Лейшер. Самка оказалась верткой. Бой, собственно, не был боем. Так, скорее игрой в догонялки вокруг гнезда. Андрэ что-то истерично орал. Пытался, как настоящий идиот, вцепиться в кончик хвоста. Как будто смог бы остановить машину для убийства, в которую внезапно превратился Суаш. – Да что случилось-то?! Прекратите! – Андрэ горстями швырял камни и песок в сторону выясняющих отношения горгон. Суаш остановился. Песок попал в глаза и причинял неудобство. Расправиться с самкой или поставить на место зарвавшегося человека не составило бы труда – органов чувств у него было не в пример больше, чем у того же Андрэ. Змей на голове списывать со счетов тоже не стоило. Они могли вполне успешно заменять основное зрение. Немного привыкнуть и… Суаш точным движением хвоста подсек Андрэ, склонился над ним и прошипел в лицо самоубийце, посмевшему вмешаться в разборки двух горгон: – Никогда! Ты слыш-шишь, никогда! Не смей встревать в чужой разговор! – Вы чуть не поубивали друг друга! Суаш хотел сказать, что это не его дело, но запнулся: дело-то как раз было в Андрэ. Если бы не он, ничего бы не случилось. – На будущее запомни: не стоит лезть к чужой самке! – Суаш внезапно успокоился. Глупо вышло. Стоило бы сразу решить проблему и не разводить мелодрам. – Она прекрасная милая дама! Я всего лишь выказал свое восхищение! – Я не знаю, какими частями тела принято у людей выказывать восхищение, и разбираться не собираюсь. Я тебя даже жрать не буду, просто разорву на кусочки и выкину в море. Понял? – Суаш говорил без злости. Просто ставил в известность. – Да, – тихо прошептал Андрэ и сел поодаль, обняв колени руками. – А ты чего встала? – Суаш повернулся к Лейшер. – Вести себя надо достойно. Приняла дары – значит, моя. Нечего на чужаков заглядываться. – Я не заглядывалась! – Заткнись! Ты шмургла хотела поймать? Вот и вали давай! – На что там заглядываться, – проворчала Лейшер, отползая подальше,– у него даже хвоста нет! Уродец… Суаш повернул голову в сторону Андрэ. Уродец? Нет, согласиться с этим определением он не мог. Необычный. Странный. Рыжие волосы, бледная кожа, ноги – на планете людей, возможно, это норма, а здесь нет ни одной похожей расы. Орсамы разве что. Но и у них на голове, как и на всем теле, мех. Суаш задумался, перебирая в памяти нагов, русалок, грифонов и прочих обитателей родной планеты. Нет, слишком разные. Ничего даже близко нет. – До космопорта далеко отсюда? – Андрэ поднял голову от колен и с надеждой посмотрел в глаза Суашу. – Понятия не имею. Дальше Дома Свиданий не был. – Но… – Горгонам запрещено покидать свои земли. До Дома Свиданий отсюда день пути. – Проводишь? – Ага. Вот прямо сейчас и отправимся. Брошу гнездо. Брошу самку и яйца – пусть слава о Суаше Аш Соуршаге как распоследнем мудаке живет в веках. – Зачем ты так… – А как? Да от меня все самки шарахаться будут, ни одна даров в жизни не примет. – А как же Лейшер? – И она не примет, даже если выживет. Пустыня, знаешь ли, не слишком спокойное место. – Но она же охотится и вполне успешно. – Андрэ, – Суаш уже не мог даже злиться, – одно дело нападать, а другое обороняться. Не иметь возможности покинуть гнездо. Стараться не повредить яйца. Не пускать к ним посторонних. Чувствуешь разницу? К тому же самка в бою намного слабее самца. Одними когтями и верткостью много не навоюешь. Выброси из головы возвращение. Или вызывай своего приятеля орсама. Пусть забирает. – Я бы вызвал, но связи нет. Суаш хмыкнул: конечно нет. Орсам-то далеко не дурак. Ему выгоднее выполнить контракт и получить плату полностью даже в случае преждевременной кончины клиента. – Сказали, вернутся по истечении срока контракта, а это недели три еще, – добавил Андрэ. – Ну ладно они, но ты-то мог настоять на аварийном канале связи. – Я торопился и не подумал. К тому же не верил, что гнездо – это вот так, – Андрэ махнул рукой в сторону груды камней, которая определяла границы жилища горгон. – Обычно во всех более-менее цивилизованных местах есть возможность вызвать хотя бы спасателей. – А у нас тут аномальная зона, – хмыкнул Суаш. – Угу. Радиоволны гасятся. Про проводную связь и речи не идет. Могли бы что-то другое придумать. – Да на кой нам вся эта канитель? Нам и так неплохо. – Верю. – Андрэ подпер щеку кулаком. – А если я поклянусь, что не имею никаких видов на твою жену и испытываю только эстетическое удовольствие при взгляде на нее, перестанешь кидаться? Нам еще три недели нужно как-то рядом жить. – Я был категорически против твоего присутствия, как ты помнишь. И всякие клятвы – они ведь ничего не значат, просто слова. Если проживешь три недели, это будет чудо и подвиг с моей стороны, достойный целого сундука рубинов. Солнце поднималось все выше. Андрэ уже не помещался в тени от одиноко торчащего обломка скалы. Суаш с интересом наблюдал за человеком. Тот задумчиво шевелил губами, потом порылся в одном из мешков и достал кусок ткани. – Поможешь? – он неуверенно посмотрел на Суаша. – Ну? – Надо как-то закрепить повыше, чтобы тень была. Суаш когтем вогнал угол тряпки в щель между камнями, Андрэ как-то справился с другой половиной. – Спасибо, – поблагодарил он и продолжил совсем не к месту: – все-таки ты очень красивый. Грациозный, чувственный и опасный одновременно. Суаш закашлялся от такого определения своей персоны. – Это возбуждает, знаешь ли, – продолжил Андрэ. – Ты вообще можешь думать о чем-нибудь другом? Или у тебя гон? – Нету у меня никакого гона, – буркнул Андрэ и отвернулся. – Тогда вообще не понимаю. Зачем? Зачем это все? – У меня все есть, понимаешь? И всегда все было. Не успевал я про что-то подумать, а оно уже вот… Это скучно, знаешь ли, и хочется встряски. Пощекотать нервы. Мои приятели, многие из них плохо кончили. Запрещенные вещества, алкоголь, экстремальный спорт, гонки на всем чем можно и на чем нельзя. А я… Мне было скучно. Любой мой каприз выполнялся. Даже в постели стало скучно. Суаш не понял почти половину из сказанного. Скучно? Пощекотать нервы? Придурок – он и есть придурок. – Гнездо бы построил. Завел бы самку и детей, – буркнул он, – и вообще, я тебя развлекать не нанимался. – Да понял я, понял, что секса не будет, – невесело рассмеялся Андрэ. – Я проголодался, – внезапно сменил он тему, – ты не против, если я немного подкреплюсь? – Чем? – Суаш растерялся, потому что совсем выпустил этот момент из вида. – Ты если будешь кого-то ловить, то спрашивай. Не все у нас тут безобидное. Или я могу кого-то поймать для тебя, – он сам не ожидал от себя такого великодушия, но слова вырвались помимо воли. Наверное, сыграла свою роль жалость. Этого недоумка было действительно почему-то жаль. – Спасибо. У меня все есть, – Андрэ достал из другого мешка пару жестянок и бутылку с водой. – Хочешь? – предложил он, заметив интерес со стороны Суаша, тот пожал плечами. – Лови, – Андрэ кинул ему одну из банок, а сам ловко открыл свою. Человеческая еда Суашу не понравилась. И пахла она неприятно, и вид имела так себе. Холодная, склизкая… Как это можно есть? Он понюхал свой коготь, который так и вонял той невразумительной бурдой, которая оказалась под нечаянно проткнутой когтем жестяной крышкой. Банку пришлось выбросить подальше. Андрэ ее есть отказался, а Суашу она была без надобности. Для себя он решил, что по возможности не будет смотреть, как человек ест. Не для слабонервных это отвратительное зрелище, не для слабонервных. Насмотришься, а потом аппетит отшибет надолго. Каждому свое, как говорится. А Андрэ, казалось, ничего не замечал – облизал выпачканные пальцы, зарыл в песок пустую банку. Попил воды. И в целом стал выглядеть поживее. Суаш бы сказал, довольным жизнью, если бы точно не знал, что это не так. Наверное, это так сытость отражалась в человеке, решил для себя Суаш и выбросил все мысли на эту тему из головы. Пусть живет, как знает, а у него есть дела и поважнее, чем следить за настроением всяких не очень умных людей. А что Андрэ именно из таких, Суаш не сомневался: умный бы в гнездо к горгонам не полез. – Ты разве не пойдешь на охоту? – спросил Андрэ из-под своего навеса, когда вернулась Лейшер. – Нет, – буркнул Суаш, у которого не было ни малейшего желания оставлять эту парочку наедине. Андре заворочался и, наконец, наполовину высунулся наружу: – Но ты сегодня ничего не ел. Это из-за меня? – Послушай, – Суаш пытался сдержаться, – не лезь не в свое дело. – Мы можем есть и раз в неделю, – решила просветить человека Лейшер, – в ожидании потомства приходится питаться чаще. И чем больше ешь, тем быстрее растет хвост, тем чаще линяешь. – Только не говори, что ты тоже решила перелинять, – сквозь зубы процедил Суаш, у которого зачесались ядовитые клыки от всплывшей в воображении картины: Андрэ помогает ей сбрасывать шкуру. – Ты глуп, Суаш! Я много ем, потому что яйца отняли много сил! Андрэ подозрительно закашлялся и быстро заполз обратно под тент. Суаш не нашелся с ответом и просто свернул хвост кольцами, как будто собираясь спать, и демонстрируя полное презрение к самке. И судорожно кашляющему человеку. – Эй, болезный, тебя укусить, чтобы не мучился? – не выдержал, наконец, Суаш. – Если он больной, – поддержала Лейшер с каменным лицом, – то ему не место возле гнезда, где вот-вот появятся малыши! – П-простите, – просипел Андрэ из укрытия, – поперхнулся. До вечера они так и сидели каждый по своим углам. Лейшер время от времени переворачивала яйца, придирчиво осматривая их со всех сторон. Суаш делал вид, что его это не интересует, и иногда косился в сторону Андрэ, но тот затих и больше не высовывался. Спал, наверное. Ночь в пустыне наступила как всегда внезапно. Солнце как будто нырнуло за горизонт, и на небе зажглись далекие и холодные звезды. Суаш поднял голову и подумал, что где-то там, очень далеко находится дом их гостя. – О чем думаешь? – тихонько спросила Лейшер, уж слишком долго он пялился ввысь. – Я бы не смог. – Что? – Взять и полететь к другим звездам. Там же все другое. Непонятное. Чужое. Неправильное. – Непривычное скорее, – сонно отозвался Андрэ. – И от этого жгуче интересное. – Мне не понять, – Суаш перестал рассматривать светящиеся точки. – Мне тут хорошо. Лейшер ободряюще погладила кончик его хвоста своим. – У вас тут всегда так холодно? – Сейчас самое теплое время года. Не холодно, – ответил Суаш. – Чего тебе не спится? – Замерз. Несмотря на термобелье, между прочим. И вообще мне надо в кустики. – Кустики? – Это просто так говорится. Мне приспичило по нужде. Внутренние системы костюма справляются, конечно, но ощущения все же не очень приятные. Суаш прикрыл глаза. Сколько сложностей. Сколько же сложностей! – Я бы не советовал ползать по пустыне ночью, – наконец, сказал он. – Ну почему же, – произнесла Лейшер, и по голосу было ясно, что она улыбается, – пусть идет. Это его проблемы. И проблемы ночных тварей. – Им тоже кушать надо, – закончил мысль Суаш. – Добрые вы, – проворчал Андрэ, – а какая разница, можно подумать, ваше гнездо – крепость. – На горгону ни одна тварь не рискнет напасть, – снисходительно пояснила Лейшер, – от гнезда на всю округу несет кладкой. А это значит, что пара, ждущая потомство, особенно злая и нетерпимая к нарушителям границ. – Угу, – согласился Суаш, – а еще у нас даже кровь ядовитая для местных хищников. Потому на нас охотиться дураков нет. – А еще у вас парализующий взгляд, ядовитые клыки, когти, скорость и маневренность, – угрюмо выдал Андрэ. – Но в сортир мне все равно надо. Если к утру не вернусь, значит, кто-то съел! – Придурок, – пробормотал ему вслед Суаш. – Он уже довольно далеко, – Лейшер прислушивалась к тихому шороху песка под ногами. – Нечего было болтать, что твари гнездо за версту чуют. – На нем наш запах… – Я не собираюсь переживать за чью-то глупую смерть, – отрезал Суаш и лег на свои кольца, собираясь, наконец, поспать. Лейшер вздохнула, повозилась и устроилась рядом. Андрэ вернулся только на рассвете. Как потом выяснилось – банально заблудился. – Нечего по темноте шляться, а в проводники я тебе не нанимался. Делай свои дела днем. Андрэ пытался что-то сказать, возмутиться или возразить, но Суаш слушать не стал. Схватил мерзкие водоросли и рванул к морю – говорить с ненормальным, который просто не понимал, как ему повезло остаться в живых, смысла не имело. Дня три все было относительно спокойно. Андрэ обиженно сидел в своем закутке и не навязывал горгонам общество. Суаш бы с радостью забыл про него, но, к сожалению, обладал слишком хорошим слухом. И бесконечная возня под пологом, неразборчивое бормотание и звук открываемых консервов – все раздражало. На третью ночь пришел шторм. Море сердито ворчало и билось о берег, сверкали молнии, но дождя так и не было. Андрэ сначала вылез из-под навеса, ежась под порывами холодного ветра, потом вернулся обратно. Удивительно, что молча. Суаш же при понижении температуры, как и всегда, чувствовал себя вялым и ни на что не годным. Лейшер тоже свернулась компактным клубком, дожидаясь рассвета и тепла. Андрэ можно было только позавидовать – он громко чем-то шуршал под укрытием и на капризы природы внимания не обращал. – Какая страшная была ночью гроза! – проснувшийся Андрэ был отвратительно бодр. Суаш с трудом разогнулся, каждое движение давалось с трудом – похолодало, что было необычно для этого времени. – Обычная. – Без дождя? – Еще его не хватало! – возмутилась Лейшер, она тоже выглядела не слишком энергичной. – На Земле грозы с дождями, – пояснил Андрэ. – Не повезло вам. – Хм… – Суаш! Смотри! – взвизгнула Лейшер, указывая на водоросли. – Этого не хватало! – Что? – вытянул шею Андрэ. – Личинки, – пояснил Суаш. – Теперь эти водоросли непригодны для гнезда. Нужно срочно избавиться! – А в чем опасность-то? – Андрэ потащился вслед за Суашем к морю. – В чем, в чем… Выведутся черви, закопаются в песок, а когда малыши вылупятся, то прогрызут их мягкую шкуру и сожрут изнутри. Мелкие-то не ядовитые еще. – Ужас какой! – Угу, – Суаш закинул охапку зараженной личинками морской травы подальше в воду и огляделся: – Вот ведь засада! – Что? – Водорослей нет. – Эм, но я думал, что после шторма наоборот должно быть. На Земле… – Слушай, не парь мне мозг своей землей! – рявкнул Суаш. – Мы далеко от нее, и здесь свои законы природы. Он обозревал девственно чистый берег и лихорадочно соображал, что же теперь делать. Потерять первую кладку по такому нелепому стечению обстоятельств было до крайности обидно. – Уйди, – Суаш толкнул локтем стоящего на пути Андрэ, и собрался было вернуться в гнездо, чтобы объявить Лейшер, что отправляется на поиски водорослей надолго. – Погоди-ка. – Локоть коснулся теплой человеческой кожи, которая была пусть и прохладнее гниющих водорослей, но вполне могла подойти яйцам. Не дать им остыть. Андрэ попятился. – Ты что? Говорил же: на охоту сходил! – Заткнись! Никто тебя есть не собирается. Будешь яйца греть. Ты теплый! Лейшер восприняла известие о новой грелке достаточно спокойно. Переложила только яйца ближе к центру, не объясняя, впрочем, причин такого поведения. Но Суаш и сам понял – хочет держать ситуацию под контролем. Теперь дело было за главным, нужно было постараться и случайно не умертвить человека. Сейчас он был необходим, и его жизнь представляла определенную ценность. Андрэ смотрел на подготовку отрешенно. Думал о чем-то своем, но мнение не высказывал. Уточнил только, нужно ли начинать уже сейчас или его услуги понадобятся только вечером. Выслушал ответ и полез под навес. Суаш посмотрел на Лейшер, та в ответ пожала плечами – не отказался, и ладно. День прошел странно. Не было привычной суеты, никто не отлучался на охоту. И никто не вылезал из-под своего навеса. Если бы не было слышно ровного дыхания, Суаш решил бы, что Андрэ неживой, настолько тихо он себя вел. – Что он там делает, интересно? – Лейшер приподнялась над кольцами, на которых до этого полулежала, и посмотрела в сторону навеса. – Понятия не имею, – отрезал Суаш, борясь с желанием проверить, правда ли жив их новый обогреватель. – Я спал, – Андрэ высунул наружу помятое и заспанное лицо, покрытое неопрятной бурой щетиной. – А-а... – Суаш показал на его небритые щеки. – Действие блокиратора закончилось, – Андрэ яростно поскреб себя по щекам. – Ничего страшного. Пять минут неудобства, и я снова на месяц лишен этой радости. Суаш переглянулся с Лейшер. Чудно! – Эй! Ты куда?! – Вода нужна. Смыть эту дрянь, – Андрэ резво побежал к морю. Недовольный Суаш пополз за ним. Охранять и оберегать. Первая совместная ночь выдалась беспокойной для всех. Андрэ и правда был очень теплый, и против воли то один, то другой хвост норовил подвинуться ближе, чем вызывал беспокойство человека. – Я так не могу, – ворчал он, спихивая с себя тяжесть, и поворачивался на другой бок. Лейшер это не нравилось. Она сердито шипела и требовала лечь на спину. Суаш был согласен – спина-то гораздо шире, яйцам теплее. Следующая ночь прошла удачнее. Андрэ накрылся сверху тряпкой, которая днем служила тентом, и стал гораздо спокойнее. Суаш тоже оценил прелесть одеяла и нежился в излучаемом человеком тепле. Прижимал к себе и боялся только ненароком задеть нежное тело когтем. От ощущения чужой близости, от непривычного запаха и быстрого стука сердца внутри поднималось странное чувство. Хотелось не то запустить зубы в беззащитную шею, не то охранять от всего и всех. Лейшер, похоже, испытывала те же проблемы и поэтому злилась. На Андрэ, на Суаша, на погоду, на себя… И все же им удалось найти некую тонкую грань сосуществования. Через неделю казалось, что так было всегда. Благо Андрэ в основном молчал и делал то, что просили. То ли понял опасность выражения своего мнения, то ли смирился и ждал, когда за ним вернутся. Суаш не забивал себе голову такими пустяками. Хотя иногда все равно возникали недоразумения. Даже скорее недопонимания – уж слишком из разных миров они были. А Андрэ теперь злился, что даже по естественной надобности за ним таскается кто-то из горгон. Не понимал, что из совершенно лишнего и ненужного довеска превратился во вполне определенную ценность, залог появления на свет потомства. – Пустыня не место для таких, как ты. – Раньше вас это не беспокоило! Ночью один ходил, и ничего! Суаш не счел нужным оправдываться и продолжал поступать так, как требовал отцовский долг. – Скоро, уже скоро, – говорила Лейшер, переворачивая в очередной раз яйца и разглядывая одной ей видимые изменения. *** Лейшер в очередной раз отправилась на охоту, медленно, как будто нехотя, и постоянно оглядываясь, когда с другой стороны ветер донес запах чужаков. Суаш напрягся. Вытянулся и замер, тревожно вглядываясь в пески. Погремушка на хвосте медленно завибрировала, предупреждая пришельцев, что их заметили. Намекая, что им лучше бы убраться. – Что случилось? – Андрэ, до этого момента беззаботно перебирающий свои банки, насторожился. – Чужаки, – сквозь зубы прошипел Суаш. – Не меньше двух. – Может, просто мимо проходили? – Нет. По наши души. – И что им надо? – Не знаю. Помолчи, не отвлекай! Из-за песчаного холма появился незваный гость. Темно-серый четырехрукий наг. Следом за ним выполз еще один, чуть более светлый. – Убирайтесь, – крикнул Суаш. Эта территория занята! Пришельцы не обратили внимания на предупреждение и продолжали ползти к гнезду. – Чего они хотят? Суаш не стал отвечать на глупый вопрос. И так понятно чего. Драки. Он скользнул навстречу к ним. Главное не дать им разделиться, напасть первым, навязать бой на своих условиях. Суки, специально выбрали момент, когда самка на охоте! Кладка беззащитна. От человека толку мало. Ни зубов, ни когтей. Слабое бесполезное существо! – Пригляди за яйцами, – приказал Суаш. – Как?! – Если скорлупа начнет трескаться – помоги. А то малыш погибнет, – это была не совсем правда, но сейчас Андрэ нужно было придумать занятие. Чтобы не натворил часом чего. Помогать не кинулся, а то с него станется. – Хорошо, – Андрэ сел на камень и уставился на яйца. А Суаш ввязался в неравный бой. Со стороны это выглядело заведомо проигрышно, но в отличие от нагов, горгоны обладали неоспоримыми преимуществами – парализующим взглядом и ядовитостью. Была бы рядом самка, нападение отразили бы с легкостью, вообще не напрягаясь. Да и вряд ли бы эти серые уроды посмели полезть на рожон. Суаш теснил нагов, которым не помогали даже четыре руки. Когти на обеих парах рук, которые они могли бы пустить в ход, были сомнительным преимуществом по сравнению с мощью и скоростью горгоны. Их яд на Суаша не действовал, зато им приходилось постоянно прятать глаза, а это изрядно мешало. Пусть наги и могли противостоять горгоньей парализации, но тех двух-трех минут, которые потребовались бы на это, было бы вполне достаточно для смертельного укуса или удара. Суаш побеждал. Несмотря на то, что один противник еще сопротивлялся натиску, второй готовился отдать концы от яда – слюна горгоны попала на открытую рану. Суаш всегда гордился своим умением прицельно плеваться. И все было бы хорошо – последний наг уже выдохся, и до победы оставалось совсем чуть-чуть, когда из-за того же холма появился Таш со своей самкой. Суаш не успел ни обрадоваться внезапной помощи, ни задуматься, зачем эта пара здесь. – Убей его! – сказала самка. – Я хочу те рубины! Суаш разозлился: вот же сука! И в порыве праведного гнева прикончил нага, повернувшись к Ташу: сейчас он представлял наибольшую опасность. – Убей! – повторила самка и неспешно поползла к гнезду. – Я пока яйцами займусь. Нечего сироткам мучиться, подыхая голодной смертью без родителей. – Эй ты, корова, – голос Андрэ против ожидания не дрожал, когда он обращался к огромной самке, – не приближайся! – Да что ты мне сделаешь, червяк! Посмотри на меня и упокойся с миром! – Я предупредил. Суаш не мог отвлечься от Таша и только напряженно прислушивался к происходящему за спиной. Шуршание песка под грузным телом говорило о том, что Ташева баба ползет к гнезду. Отчаяние придало сил, и Суаш кинулся на бывшего приятеля, повалил и яростно вцепился в горло, разрывая его когтями. За хрипами смертельно раненого Таша хлопок за спиной остался почти незамеченным. Суаш повернулся к гнезду в тот момент, когда самка уже падала. Андрэ стоял в гнезде, сжимая мини-бластер. Игрушка, сказал бы кто-то, но игрушка весьма опасная в руках того, кто умел ей пользоваться. – Сдохла? – спросил Андрэ, все еще не опуская дуло бластера вниз. Суаш подполз поближе, посмотрел на аккуратную дырочку посреди лба и черную запекшуюся кровь вокруг нее и сказал: – Дохлее не бывает. Андрэ медленно опустил оружие и без сил плюхнулся на песок. – Что-то я переволновался. – А так и не скажешь, – хмыкнул Суаш, – и ты хорошо подготовился, однако, – он кивнул на все еще зажатый в руке бластер. – Ну да, – Андрэ посмотрел на опасную игрушку, как будто видел ее в первый раз, – я же знал, куда я лезу. – Но-о… – Я подписал чертову уйму бумаг, где брал всю ответственность за последствия на себя. Мне никто ничего не гарантировал. Меня даже страховать отказались, – Андрэ криво улыбнулся и неловко засунул бластер в карман. – Оно, конечно, глупо было брать с собой эту пукалку, только для самоуспокоения разве. Я хотел тебя. И применять оружие против тебя не собирался. Суаш покосился на свой хвост. Он как будто жил своей жизнью, выдавая смятение хозяина. Кончик нервно вибрировал, разнося по окрестностям треск погремушки, от которого все живое впадало в ужас и разбегалось с завидной скоростью. Или пряталось в глубоких норах. – Странный ты, – высказал, наконец, свое мнение Суаш. – Угу, – согласился Андрэ. – Ты потрясающий. Красивый. Сильный. Опасный. От тебя пробирает дрожь и в то же время… А, неважно! – Андрэ встал и резко сменил тему: – Надо, наверное, убрать… это? Трупы совершенно точно нужно было убрать. Суаш поколебался – инстинкт самосохранения вопил, что нельзя поворачиваться спиной к тому, у кого оружие, – но здраво рассудив, что раз человек не убил его раньше, то сейчас уже бояться нечего, сказал: – Сейчас унесу эту падаль. – Помочь? – Андрэ сделал шаг навстречу. – Лучше гнездо охраняй. Сам справлюсь. Андрэ снова сел и уставился на яйца. Суаш так и не смог решить: то ли человек такой смелый, то ли бесшабашный, то ли и то и другое вместе. Достать бластер он бы никак не успел, реши сам Суаш избавиться от потенциальной угрозы, а именно так он воспринимал теперь человека: одно дело слабый и беспомощный Андрэ, и совсем другое – Андрэ с бластером. – Ты меня боишься теперь? – С-ш-ш! – Суаш мгновенно оказался рядом и навис сверху. – Это ты меня должен бояться! – Вот еще! Если за столько времени ты меня не убил, то смысл делать это сейчас? – он провел тыльной стороной руки по щеке Суаша, и тот отшатнулся в сторону. – Придурок. – Я думаю, что слухи о злобности, неуправляемости и кровожадности горгон сильно преувеличены. – Придурок, как есть придурок, – Суаш развернулся и, усиленно двигая хвостом, отправился на уборку территории. – Или я тебе просто очень нравлюсь! – крикнул вслед Андрэ и засмеялся. Суаш вскипел и вернулся. Внутри клокотал гнев на наглого, несдержанного и глупого человечешку: как он посмел! Истину говорят – нельзя быть добрым и терпеливым, это сразу воспринимается как слабость. Он очнулся когда пальцы сомкнулись вокруг хрупкой шеи Андрэ, тот не сопротивлялся. Только с интересом и, орсам его побери, восторгом смотрел на Суаша. – Не зли меня! Андрэ кивнул и облизал губы. – Идиот! Озабоченный идиот! – рявкнул Суаш и, подняв тучи пыли, рванул к трупам. На них, по крайней мере, можно было выместить свою злость. Змеи на голове транслировали картину того, что происходило сзади. Человек постоял на коленях, покачиваясь из стороны в сторону, потер шею и плюхнулся на песок, мечтательно улыбаясь. Смотреть дальше не было сил. Суаш рявкнул на слишком своевольных змеек – не просил же! – и взвалил на плечи первого нага. Сегодня у морских тварей будет пир. В гнезде его ждал сюрприз. Ошарашенный Андрэ держал на руках малыша. Крохотный, с нежной младенческой шкуркой горгончик самозабвенно грыз человеческий палец. – Он вот… – Мелкие не ядовитые, – успокоил Суаш. – Ага, – рассеянно согласился Андрэ, – он есть хочет, наверное, да? – Орсам его знает. Мать вернется – разберется. Андрэ кивнул и нежно прижал к себе новорожденного: – Не сердись, все хорошо, – успокоил он малыша и погладил по голове. Мелкий, похоже, обалдел от такого проявления нежности и даже перестал вгрызаться в палец. – Мамка придет, мамка накормит, напоит и спать уложит, – продолжал Андрэ, малыш низко заурчал и свернулся клубочком, прижавшись всем тельцем к теплой коже. Суаш осмотрел другие яйца, но никаких признаков того, что из них скоро появятся дети, не обнаружил. Скорлупа всех трех была девственно чиста. Без малейших трещинок или даже намеков на них. К возвращению Лейшер ничего так и не изменилось. Первенец по-прежнему дрых на теплой груди Андрэ, Суаш устроился рядом, а оставшиеся яйца не подавали признаков жизни. Самка бросила тушку парализованного мелкого хищника рядом с гнездом и занялась остальными яйцами. Сначала осторожно посмотрела на свет, потом когтем пробила скорлупу. – Мне так жаль, – пробормотал Андрэ, когда понял, что в других яйцах жизнь замерла. – Соболезную… Суаш посмотрел на чуть не плачущего человека. – Так бывает. – Это я виноват, да? – В чем? – искренне удивился Суаш. – Что плохо грел или как-то не так. – Послушай, ты уж точно ни в чем не виноват. Представь себе, если бы у нас выживали все дети. – А что в этом плохого? Это же дети! – Мы самые опасные твари на этой планете. Убить горгону можно, пожалуй что, только бластером. Наш парализующий взгляд не дает шансов почти никому. Разве что нагам, да и то при определенных условиях. Природа сама регулирует нашу численность. – Как так можно? Не понимаю! – воскликнул Андрэ и прижал мелкого к себе сильнее. – Ой! – Вот видишь, – развеселился Суаш, – даже такой маленький горгон готов постоять за себя. – Ну вас, – Андрэ стер струйку крови с груди, где его прихватил зубами недовольный ребенок. – Даже если бы все дети вылупились, – сказала Лейшер, – то до зрелости дожил бы далеко не каждый. Обычно из кладки так и остаются один-два малыша. – М-да, сентиментальностью вы не отличаетесь, – вымученно улыбнулся Андрэ, передавая мелкого матери. – Это жизнь, – пожал плечами Суаш, решив умолчать о том, что порой не выживает никто. Андрэ ничего не ответил. Посмотрел, как новорожденный жадно припадает к прокушенной матерью шее добычи и, извинившись, залез под свой тент. Суаш пытался найти в его лице отражение недовольства от увиденного или другого какое-то чувство неприятия – все же наверняка люди вскармливают детенышей иначе, – но не преуспел. Человек выглядел всего лишь уставшим. На ночь он тоже не покинул укрытие, и Суаш никак не мог устроиться в гнезде, все казалось холодно и неуютно. Рядом вертелась Лейшер – ей тоже недоставало привычного тепла. Утром Андрэ долго не просыпался, вылез уже ближе ко второй половине дня. Суаш нахмурился – человек выглядел непривычно. Был вял и апатичен. – Что случилось? – Не знаю. Простыл, что ли. И чешусь, – Андрэ потрогал пальцем ранку на груди, видневшуюся в расстегнутом термокостюме, и поморщился от неприятных ощущений. – Или заражение началось. Надо было сразу вчера обработать, а я… Царапины Суашу не понравились. Он понятия не имел, как проходит заживление ран у людей, но вряд ли царапины должны сочиться сукровицей и иметь нездоровую красноту по краям. На нем самом вчерашние отметины почти совсем затянулись. – Слушай, а мелкий точно не ядовитый? – Андрэ теперь разглядывал покусанную руку. – Не нравится мне что-то… – Точно, – буркнул Суаш, – годам к трем начнет вырабатывать. – А-а, – протянул Андрэ и душераздирающе зевнул, – я, пожалуй, еще посплю. – Стоять! Я чего подумал, вдруг он именно для тебя ядовит? Мы же не знаем, как на людей действует. – Значит, будет возможность узнать, – Андрэ отвернулся и собрался нырнуть в спасительную тень. – Связи-то все равно нет. – Мы должны его проводить в город, – Лейшер подняла сына на руки. – Там разберутся. – Покинуть гнездо? Уверена? – В чем проблема? Я понесу мелкого, а ты поможешь человеку. Суаш задумчиво кивнул. После бесславной гибели Таша и его бабы других горгон поблизости не было, а значит, и опасности. Остальные твари сами будут удирать при приближении. – Собирайся, – велел он Андрэ. К городу они подошли на рассвете. Тащить на себе довольно тяжелое тело оказалось не так просто. Сначала Андрэ держался сам, потом то впадал в забытье, то просыпался и интересовался какими-то глупыми вещами, но в дверь дома свиданий вошел своими ногами, пусть и пошатываясь от слабости. Их с Лейшер ожидаемо внутрь не пустили, но заверили, что с Андрэ все будет в порядке. – Хорошо, что он не стал брать с собой свое барахло, – Суаш опустился на еще хранящую тепло мостовую. Хотелось обратно в гнездо, но удерживало глупое желание знать наверняка, что там с Андрэ. – Как думаешь, что теперь будет? – спросила невпопад Лейшер и покосилась на коробочку в руках Суаша. Рубины им все-таки выдали. Оставшуюся половину. – Вернемся обратно, будем мелкого растить. Имя еще придумать надо, – Суаш видел, что самке хочется узнать про рубины, достанутся ли они ей, или он передумает. Подарит кому-нибудь еще. Вопрос был интересным. В принципе, Лейшер его устраивала. Самка она была справная. Красивая. Умная. Тактичная. Что еще нужно для семейной жизни? Он был не против провести с ней и второй брачный период, несмотря на то, что и первый-то еще не закончился. Им неплохо удавалось уживаться вместе. И сплетать с ней хвосты ему понравилось. Определенно. Над головой зажужжал робот-почтальон и слабым голосом Андрэ сообщил, что с ним все хорошо. Что не знает, нужно ли Суашу с Лейшер это знание, но у него всего лишь аллергия на слюну маленьких горгон. Что ему жаль, что так получилось и что он обязательно пришлет в подарок грелку на солнечных батареях, чтобы долгими холодными ночами им было обо что греться. Раз уж его, Андрэ, не будет рядом. – Придурок! – фыркнул Суаш, ни за что не признавшийся бы, что испытывает облегчение оттого, что человек выжил. Лейшер тоже улыбнулась и наклонила голову. Наверное, соглашалась, что Андрэ придурок. – Ты сама свои дары понесешь? – спросил он, протягивая коробочку, – или мне доверишь? – То есть, ты хочешь, чтобы мы были вместе и дальше? – уточнила Лейшер, перекладывая спящего мелкого поудобнее. – А ты против? – Суашу такая мысль в голову не приходила, и он нахмурился. – Нет, я даже сохранила немного твоего семени на потом. Вдруг бы я тебя не устроила, – смущенно ответила она. – Хм, – Суаш ухмыльнулся, лучшего доказательства симпатии и придумать было нельзя – от самых лучших партнеров самка могла сохранять сперму годами. Значит, Лейшер хотела детей именно от него. Значит, как самец он устраивал ее полностью, раз возникла идея отложить яйца даже в одиночку. – Как думаешь, – спросила Лейшер, когда они покинули пределы города, – с Андрэ все будет в порядке? – Уверен, – Суаш остановился и обернулся на залитые розовым утренним солнцем стены, – сама же слышала: индивидуальная непереносимость. Лейшер кивнула и тоже посмотрела на оставленный позади город. – Никогда не думал, что скажу нечто подобное, но, – Суаш запнулся, – кажется, я буду скучать.