Из глубин

Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого. (Г.Ф. Лавкрафт)

- Капитан! Капитан! – прозвучало сквозь сон. Я разлепил веки и увидел перед собой ржавую обшивку каюты. Маленькое помещение насквозь провоняло машинным маслом. Но мне грех было жаловаться. Хорошо, что я вообще тут оказался и был уже на полпути домой. - Капитан! – снова раздался истошный вопль. Вообще я уже привык к тому, что Джонс без конца кричал по утрам. Матрос окончательно сбрендил - ему постоянно мерещились русалки за бортом. Погода стояла прескверная, лил сильный дождь. И, судя по качке, надвигался шторм. Порывистый ветер размазывал капли воды на иллюминаторе, и разглядеть что-то сквозь стекло не представлялось возможным. Шел только третий день путешествия, но оно начало меня угнетать уже с первого дня. Из гражданских на корабле был только я, а хамоватые матросы не отличались радушием. Мне даже казалось, что все они, включая капитана, недолюбливают меня. Очутился я на каботажнике «Рогатый кит» случайно. Говорили, что прежде это судно было пассажирским, но недавно его реквизировали военные. Я уже не раз попадал в нелепые ситуации, и теперешний вояж не стал исключением. Из-за бюрократических проволочек я не попал на свой рейс и оказался на «Рогатом ките». При других обстоятельствах я бы, конечно, похлопотал ради более комфортной поездки, однако я порядком измотался и так истосковался по дому, что не провел бы на острове Сэнт-Скуид еще хотя бы неделю. Я поехал на Сэнт-Скуид по долгу службы. И в какие только захолустья не заносит корреспондентов! Мое начальство неустанно отыгрывалось на мне за прошлые грехи. Если бы не постоянные пьянки и регулярные нарушения графика, то я сейчас печатал бы статьи, попивая пиво в Олд Чешире на Флит-стрит. К несчастью для меня, пассажирские рейсы отправлялись на Сэнт-Скуид только раз в месяц. Естественно, я не хотел проторчать там еще четырые недели, поэтому и ступил на борт проклятого каботажника. На этот раз крикливый Джонс разошелся не на шутку. Поначалу меня удивляло, как этого умалишенного еще не выкинули за борт, но матросы болтали, что, дескать, капитан Филипс – человек суеверный и искренне верит, что Джонс способен «видеть иное и даже предсказывать беду». Что ж в таком случае, он, наверное, увидел легендарного нарвала, потому что сейчас он вопил как-то особенно жутко… Тут ко мне в каюту ворвался матрос. - У нас чрезвычайное положение, сэр! Вы нужны на палубе! - Какого черта? – огрызнулся я, - Я здесь немного на других условиях, что вам, конечно, известно… Сэр! – слово сэр я сказал, как бы передразнивая болвана. - Вы не поняли, сэр! Нужны все. Абсолютно все, кто может держать оружие! Ругаясь, я принялся натягивать сапоги. Что же у них там происходит? Не иначе как нацисты доплыли до берегов Северной Америки! Выбравшись на палубу, я увидел чуть ли не всю команду с винтовками в руках. Я был в очках, поэтому из-за проливного дождя видел довольно скверно, но все-таки заметил тревогу на лицах матросов - некоторые даже крестились. Тем временем шторм вовсю разошелся, и корабль закачался так сильно, что приходилось держать равновесие. Ко мне подошел капитан Филипс с зажатой в зубах бриаровой трубкой. От немыслимого количества воды вокруг трубка, конечно, почти не дымила, что было к лучшему, потому что обычно капитан курил какой-то отвратительный табак. - Мистер… как вас там? - просипел он, - Впрочем, неважно! Вы же патриот своей страны? - Вполне, - соврал "как вас там" моим голосом, - А что, собственно, стряслось? - Все крайне паршиво, - проворчал кэп, - Помните, с нами плыли еще два корабля? - Разумеется. - Посмотрите вокруг! Я протер как мог очки, оглянулся по сторонам и ахнул – одного корабля не было. - Его что, торпедировали нацисты? - спросил я в ужасе (по слухам, последние десять часов "Рогатого кита" преследовала немецкая подлодка). - Ох, парень, лучше бы это были немцы, - ответил капитан так мрачно, что у меня невольно холодок пробежал по спине. - В каком это смысле? - удивился я. - Послушай, сынок, ты, наверное, скажешь, что я выжил из ума или что индейский табак затуманил мой рассудок, но в этих водах от зари времен водится такая чертовщина, что при встрече с ней остается либо молиться, либо пускать пулю в лоб… - Так вы для этого выдали всем оружие? - усмехнулся я. - Чтобы застрелиться? Капитан выругался себе в бороду, однако больше ничего не сказал. Я уже не в первый раз слышал про «чертовщину в этих водах» от членов команды «Рогатого кита». Да и стоило ли удивляться словам капитана, у которого на службе состоял Джонс. Хотя плавай я столько времени без женского общества, вероятно, тоже начал бы высматривать русалок в морской воде. И все же куда делся корабль? Может, сбился с курса и отстал? В такой-то шторм немудрено! Я хотел поделиться своими мыслями с капитаном, но он куда-то запропастился. Тогда я окликнул юнгу по имени Арчи. - Арчи, объясни мне, какого рожна тут происходит вся эта суматоха? Из-за сбившегося с курса корабля? Арчи скорчил такую жалобную мину, словно был готов наделать себе в штаны. - Морской дьявол утащил «Луизу» в преисподнюю! - пробормотал юнга дрожащим голосом и перекрестился. - Тьфу ты! И ты тоже болтаешь чепуху! Какой еще морской дьявол? - Сегодня утром Джонс высматривал… - Русалок, - подсказал я. - А, это… ну да, как обычно, - смутился Арчи. - Но потом он увидел нечто совершенно другое! - Неужели Посейдона? - я попытался улыбнуться, но мне самому уже становилось как-то не по себе. В конце концов, корабль взаправду могла атаковать подлодка, и тогда нам точно несдобровать. Тем более, на нашей устаревшей посудине орудия годились разве что для охоты на кальмаров. - Зря шутки шутите, мистер, с укором ответил Арчи. - Я и сам не шибко верю, что Джонс видел хотя бы одну русалку в своей жизни, но сегодня он позвал меня и дал бинокль. Я бы очень хотел, чтобы то, что я увидел потом, мне всего лишь привиделось… - И же что ты увидел? Вражеский флот? - Я увидел… Его! Дьявола! Он одним махом пробил борт «Луизы» и отправил ее со всем экипажем на дно в свое царство. - Очевидно же, что это была торпеда! – раздраженно крикнул я на юнгу. - Мистер, сегодня мы все погибнем! Но дьяволу не достанутся наши души, если успеть застрелиться! - Какой же ты кретин, Арчи! В момент, когда надо собраться, ты разводишь панику! Господи, за что ты отправил меня с этими суеверными олуха… Мое негодование прервал мощный толчок такой силы, что я вместе с остальными упал на скользкую палубу. И вот тут, могу поклясться, я услышал ужасающий рев, исходящий как будто из утробы огромного живого существа. Рев был столь громким, что заглушил даже бурю. Прежде чем я осмыслил случившееся и попытался встать, "Рогатого кита" ударило во второй раз. «Торпеды... нам конец!» - мелькнула в голове страшная мысль. Матросы побросали винтовки и принялись хаотично носиться по кораблю. Некоторые упали за борт, когда корабль принял первый удар, но остальные члены экипажа и не думали помогать несчастным. Капитан Филипс отдавал какие-то приказы, однако его никто не слушал. Зрелище было кошмарное. Кто-то плакал, кто-то молился, а кто-то стоял в оцепенении. Раздался выстрел. Я обернулся и увидел тело Арчи, покатившееся по палубе и размазывающее за собой кровавый след. Все-таки нервы парня не выдержали. - Смотрите, смотрите! - закричал какой-то матрос, тыча пальцем в воду. Страх – сильнейшее чувство, но любопытство сильнее - я подбежал к борту судна. Сначала я ничего не увидел, но потом в воде показалось нечто воистину исполинских размеров. Огромная покрытая зеленой чешуей махина проплывала прямо под кораблем. Она двигалась очень быстро и все никак не заканчивалась, периодически задевая днище «Рогатого кита», отчего он сотрясался, как от землетрясения. Наконец, тварь исчезла и все замерли в ожидании. Вдруг раздался треск, как будто ломалось большое дерево. Я обернулся и то, что предстало перед моими глазами, до сих пор мешает мне спать по ночам. Второй корабль, плывший рядом с нашим, – «Надежда» – был обхвачен омерзительными щупальцами, настолько крупными, что на каждой из них без труда могло уместиться по два американских истребителя. Монстр взял корабль в тиски и ломал его, будто скорлупку. Затем чудовище легко, как картонку, завалило "Надежду" на бок и утащило под воду. Тонущие люди пытались спастись, но образовавшаяся воронка не оставила им никаких шансов. Никто на «Рогатом ките» не проронил ни слова, ибо это демоническое представление не нуждалось в овациях беспомощных насекомых. Мы стояли на палубе, как смертники в ожидании казни. Я стал вглядываться в морскую пучину и вдруг увидел Его. Оно смотрело на меня сквозь толщу воды кошмарными глазами. Неземной свет проникал в самое нутро, опутывая внутренности хтоническим ужасом, каким-то первобытным страхом. Казалось, Оно высасывает волю к жизни и сеет внутри лишь ужас смерти. В этот миг я ощутил ничтожность всего человечества и осознал, насколько глупо тщеславие нашей цивилизации. Взгляд потусторонней твари был красноречивее любого оратора, и он безжалостно оповещал людской род о грядущем закате. Вдруг дьявольский свет потух. Чудовище оставило нас - но только физически. Не стану описывать дальнейшее путешествие. Скажу лишь, что увиденное навсегда изменило жизнь каждого из нас. Очень скоро газеты напишут, что некоторые члены команды «Рогатого кита» неожиданно умерли, кто-то сошел с ума, а кто-то свел счеты с жизнью. Я же уволился с работы и не сплю уже долгое время. Я стал абсолютно негоден для нормальной жизни и теперь живу у сестры в Йоркшире. Я практически не покидаю комнаты, а когда смотрю в зеркало, на меня глядит лицо старика. Я чувствую зловонное дыхание смерти. Честно говоря, теперь это единственное, чего я по-настоящему желаю. Однако произошедшие события тяготили мой разум, и я не могу молчать. Вряд ли кто-то поверит, что описанное здесь – правда. Может, оно и к лучшему. Люди не готовы к истине. Вселенная хранит тайны, находящиеся за гранью человеческого понимания, и все, что остается нам, людям, – это смирение. Человечество полагает, что технический прогресс поможет ему рано или поздно познать этот мир, но это, конечно же, самое главное заблуждение потомков человекообразных обезьян. Наш разум не в состоянии постичь все великолепие и ужас мироздания, из глубин которого на нас, словно на пыль, взирают жуткие чудовища.