Факты и Легенды

— Это место мало изменилось. — Да, мастер, — ответил Франкенштейн. “Как это у них получается? Эти маленькие европейские городки время как будто обходит стороной,” – подумал он, — “те же узкие извилистые улочки, мощеные темным булыжником, старые невысокие дома. Возможно, чуть больше света, немного изменились костюмы, но это все та же жизненная пьеса, играющаяся в тех же декорациях”. — И это здание все еще существует… Франкенштейн остановился в двух шагах позади мастера, удивленно глядя на колоритную, явно очень старую, но весьма ухоженную таверну, возникшую перед ними. — У нее все то же глупое напыщенное название… И похоже, она работает, мастер. — Я бы хотел зайти. Внутри было многолюдно и шумно, люди галдели, звенели пивные кружки, маленький оркестр выдавал веселые танцевальные скрипы, которые с некоторой натяжкой Франкенштейн все же отнес к категории музыки. Но стоило им войти, музыка смолкла, гомон прекратился, и все глаза устремились на них. Люди беззастенчиво перешептывались. — Быть этого не может! – с радостным воплем к ним поспешил хозяин, — друзья мои, — обратился он к присутствующим, — разве это не чудо? Мы вновь станем свидетелями рождения легенды! — Прошу вас, проходите, дорогие гости, — обратился он уже к вошедшим, — для вас только самые почетные места. Сегодня вы приобщитесь к нашей священной традиции. Хозяин махнул музыкантам, и музыка заиграла вновь. Но теперь оркестр попытался сыграть старинную печальную балладу. Публика заворожено молчала, наблюдая за происходящим. — Что это за балаган? – недоверчиво спросил Франкенштейн, сильно не любивший шутки, которые хоть как-то могли затронуть мастера. — Вы приехали издалека и не знаете нашу легенду. Проходите, я все вам объясню. И гостеприимный хозяин таверны попытался взять мастера под локоть, чтобы провести куда-то внутрь своего заведения, но Франкенштейн как бы невзначай преградил ему путь. “Только коснись его, руки поотрываю”, — видимо в этот момент его лицо отчетливо отразило эту мысль, потому что хозяин весьма заметно вздрогнул. Больше не делая попыток приблизиться, он проводил их к стоящему несколько в стороне от общего зала и отделенному от него невысоким резным заборчиком, чистому и пустому столу. — Прошу вас, присаживайтесь. Легенда начинается, господа! – торжественно произнес он. *** Этот стол стоял на том же самом месте, что и много веков назад. Мастер сел там же, где сидел в прошлый свой визит сюда, свое прежнее место занял и Франкенштейн. У него практически не осталось сомнений по поводу этой легенды. Посетители украдкой косились на них, и их действия вызвали новый взрыв перешептываний. — Дорогие гости, — хозяин принял подобающий важности момента вид, — Я расскажу вам старинную, но абсолютно правдивую историю. Это случилось давным-давно, в те времена таверной владел мой далекий предок. И вот тогда, — голос рассказчика достиг апогея торжественности, — эту скромную обитель посетил спаситель. — Сам Спаситель? – недоверчиво переспросил Франкенштейн. Хозяин сник от такой непочтительности к своим словам: — Это был не тот Спаситель, — сказал он обиженно, — это был наш спаситель, мы называем его святой Мартин. — Мартин?! – Франкенштейн с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть. Он бросил быстрый взгляд на мастера, но тот сохранял свое обычное хладнокровие. — Ну… — хозяин немного растерял свой пафос, — точно его имя не известно… Но кто-то где-то слышал… а потом рассказывал своему приятелю... а тот уже рассказал остальным… что однажды его спутник… вроде бы… называл его Мартин. “Глухие тетери, как можно было так ошибиться?” — Так был еще и спутник? — Спутник был, но дело вовсе не в нем. Вы, конечно же, обратили внимание на название нашего заведения? — Конечно же, прекрасное название, — вежливо ответил Франкенштейн, мысленно пообещав припомнить старому хрычу столь пренебрежительно проигнорированного спутника. — Это название – часть легенды, — хозяин вернулся к своему повествованию, закатил глаза и возвышенно продолжил: — Когда-то этот город посетил прекрасный юноша с волосами цвета воронова крыла. Никто не знал, кто он, откуда пришел и куда впоследствии исчез. Это и был святой Мартин. Во время его визита в стране свирепствовала чума, — голос почтенного торговца приобрел подобающие случаю зловещие оттенки, — Многие уже умерли, а другие умирали. Он шел среди нечистот и разлагающихся тел, которые некому было убрать, и грязь мирская словно не касалась его. И вот на центральной площади он увидел умирающего человека, бьющегося в страшной агонии. Тогда святой Мартин сжалился над ним и возложил на него свои руки. В тот же миг больной исцелился. Слухи об этом чуде мгновенно облетели весь город, на площадь стекались все новые и новые больные, и святой Мартин исцелил каждого из них. “Мастеру не нужно ни на кого “возлагать руки”, дубина, но в тот раз он действительно потратил очень много силы… Выживших в этом городе оказалось куда больше, чем это выглядело на первый взгляд”. — После этого в городе был грандиозный праздник. Таверна моего почтенного предка была удостоена визита святого. Тогда святой Мартин показался горожанам столь элегантным и утонченным, что они решили, будто он принц из далекой страны. В честь него мой предок изменил прежнее название таверны на то, что вы видите сейчас. “Тебе бы стоило лучше подучить свою историю. И в прошлый раз у этой таверны было то же дурацкое название”. — С тех пор любой черноволосый молодой человек, посещающий нашу таверну, является ее почетным гостем. Святой Мартин был никому неизвестен в нашем городе, но придя сюда, спас город от вымирания. Поэтому, согласно нашему поверью, каждый путник, похожий на него, встречается здесь, как святой. Мы приглашаем его за тот же стол, где сидел Мартин, и стараемся воссоздать события того визита. В нашем доме бережно хранятся ценнейшие реликвии – скатерть, которой был тогда застелен стол и посуда. Для принца играла возвышенная музыка, которая исполняется для вас сейчас. Франкенштейна слегка передернуло. Его абсолютный слух подсказывал, что скрипачу следовало бы забросить свой инструмент и идти обтесывать камни. Даже в прошлом, в этом грязном и закопченном чумном доме, музыка звучала значительно лучше. Но он воздержался от комментариев. — Тогда сын владельца подал самые лучшие блюда… В этот момент за спиной хозяина появился здоровый, рыжеволосый, и весьма усатый детина. Он деловито расстелил скатерть и начал накрывать на стол. Франкенштейн обреченно вздохнул. Все принесенные вещи не имели никакого отношения к описываемым событиям. Поверить, что они принадлежат той эпохе, могли разве что восторженные туристы и страстно желающие этого местные обыватели. Стоило ли говорить, что у прежнего хозяина не было сына, и представленный для воссоздания легенды цветущий рыжий усач был весьма отдаленно похож на бледно-серое худое приведение девочки, обслуживающее их в прошлый раз. “А ты неплохо зарабатываешь на этой истории, старый пройдоха”, — подумалось ему. — Наверное, эта легенда очень популярна? — Безусловно, и горожане, и туристы обожают ее. К сожалению, так редко в наши дни можно встретить здесь кого-то похожего на святого Мартина. К тому же, мне кажется…, — хозяин опасливо покосился на молчаливого черноволосого иностранца и не закончил свою мысль, благоразумно переключившись на накрытый к тому времени стол, — прошу вас, отведайте нашей кухни! Это те же блюда, что ел святой Мартин, приготовленные по тем же старинным рецептам, испокон веков хранящимся в нашей семье. Франкенштейн посмотрел на мастера, ожидая его решения. Лично ему не очень нравилась мысль, что мастер будет пробовать что-то в этой весьма средней забегаловке. Ни качество еды, ни уровень местной чистоты и гигиены, ни навязчивый хозяин заведения не внушали ему никакого доверия. Перевранная история, низкокачественная музыка, поддельная утварь и неустанное внимание местной публики, которой стало значительно больше с момента их прихода сюда, также не добавляли аппетита. Но мастер взял в руки поданые приборы, и Франкенштейну не оставалось ничего иного, как последовать его примеру. — Наслаждайтесь трапезой, господа, — кажется хозяин наконец был готов покинуть их, — в конце вас будет ждать еще один приятный сюрприз. *** Местная еда оказалась не столь отвратительной, как он ожидал, хотя до его представлений об изысканности ей было далековато. Мастер, как ни в чем не бывало, приступил к трапезе, оставаясь абсолютно непричастным к окружающему их персоны ажиотажу. Франкенштейн тоже предпочел игнорировать активное перешептывание. Конечно же он слышал каждое произнесенное слово, но обычные обсуждения их внешности и манер, аханье женщин и некоторое напряжение среди подвыпивших мужчин, мало волновали его. К концу трапезы хозяин таверны вновь возник рядом с их столом. — А теперь главная часть нашей традиции, — сказал он, привлекая всеобщее внимание, — в древности сын хозяина и другие, выжившие благодаря святому, дети, подарили Мартину прекрасные белые цветы, которые тот с благодарностью принял. У Франкенштейна слегка округлились глаза. Он представил возможную сцену с участием мастера и дородного рыжего “сына” и решил, что с традициями на сегодня пора заканчивать. — Я сожалею, но боюсь, это невозможно, — сказал он, твердо глядя в глаза торговца. — Но почему же? Это самая интригующая часть, уважаемые гости останутся довольны, я уверяю… Франкенштейн взглянул на мастера в поисках одобрения или порицания своих действий, но ответа не получил. Решив, что данный вопрос оставлен на его усмотрение, он продолжил: — Я прекрасно осознаю ваше настойчивое желание развлечь почтенную публику, но вы и так получили достаточно. — Вы не понимаете… — Не понимаю? – Франкенштейн поднялся, и хозяин отступил на шаг, судорожно сглотнув, — не понимаю, что все эти вещи – подделка, или что половина истории – досужий вымысел? — Нет, вы просто не понимаете…, — отступая перед ним, хозяин коснулся спиной стены, скрывшись из поля видимости посетителей в зале. — Не понимаю, что вы устроили из милосердного к вам, неблагодарные глупцы, деяния той персоны, туристический аттракцион? – спросил Франкенштейн тихо. Он не собирался пугать этого человека и никогда бы не осмелился применить в подобной ситуации даже малую толику своей силы, но одного его холодного яростного взгляда было вполне достаточно, чтобы заставить коленки торговца задрожать. — Да нет же!.. Выслушайте меня! – в голосе человека послышались слезы, и Франкенштейн отвел глаза. Если он перегнет палку, мастер этого не одобрит, а прогневать мастера было последним, чего бы он желал совершить в своей жизни. — Так что же я не понимаю? – уже вполне спокойно спросил он. — То, что сразу после праздника Мартин и его спутник бесследно исчезли. И никто никогда больше не слышал о них. Поэтому церковь сочла недоказанным его существование и отказалась причислить его к лику святых. Но даже несмотря на это, мы считаем его нашим святым, заступником и спасителем города! И это вовсе не аттракцион, это наша…, — торговец задохнулся от слез, спазмом сдавивших горло и выступивших на его глазах. Франкенштейн был удивлен. В этих словах звучала неподдельная искренность. Неужели он недооценил этого человека, жителей этого города? Смирив свою ярость, он вернулся за стол. — Мастер, вы желаете продолжить? — Франкенштейн, — мастер внимательно посмотрел на него, — что ты сейчас думаешь об их чувствах? Он опустил глаза: — Они… в самом деле благодарны… Мастер кивнул. “Я ошибся в их намерениях”, — с долей раскаяния подумал Франкенштейн. Даже немилосердно переврав и переиначив всю историю, эти люди действительно чтили своего “святого Мартина”. И он остался сидеть, уже более спокойно ожидая развязки “воссоздания легенды”. *** К счастью, вручить цветы были призваны соседские дети, сонные и жутко смущенные возложенной на них ответственностью. Под умиленные взгляды и восторженный шепот присутствующих, мастер принял цветы из рук лопочущей что-то невнятное ребятни. На этом воссоздание легенды было закончено. Еще немного понаслаждавшись приветливыми скрипами того явления, что тщетно, но очень прилежно старалось походить на средневековую музыку, они покинули таверну. Довольный хозяин, весьма быстро оправившись от пережитого шока, напутствовал их, провожая до дверей: — И обязательно посетите музей святого Мартина. Там есть редчайшие экспонаты… "Надо будет проверить, что это может быть", — сделал для себя заметку Франкенштейн. — Мастер, может быть вы хотели бы посетить этот музей? – спросил он. — В этом нет необходимости. Нам пора. — Да. *** Кадис Этрама Ди Рейзел шел по узким извилистым улочкам средневекового городка. Под его ногами были древние булыжники мостовой, в ночном небе над его головой мягко светили извечные звезды. Время сделало круг и ненадолго остановилось. Ему было дано это увидеть. И мысли его слились с потоками времен. Франкенштейн следовал за своим мастером, в нескольких шагах позади, не осмеливаясь грубо вмешиваться в недоступные ему процессы мироздания. Он редко мог предугадать, куда устремлены помыслы мастера. Как и тысячу лет назад, мастер оставался для него загадкой, чьи деяния подчас поражали его. Но сейчас он видел, что тонкие пальцы мастера по-прежнему сжимают стебли глупых маленьких белых цветов. В этом жители города не ошиблись. Цветы были теми же, что и в ту грязную и душную, пропахшую смертью, чумную ночь.