Die in a Fire

      Последние мили под ярко горящим Северным Сиянием, которое было создано любящими лапками Дженны, преодолевались легче. Это было даже не второе, а третье дыхание, но все чувства звенели и летели так, будто позади не было пройденного сложного пути. Горящее Сияние надежды вдохновляло и окрыляло собак словно глоток воды в жаркий и сухой день. Когда же во всём Номе зажглись огни, то упряжка ускорилась ещё больше, хотя казалось, что быстрее уже некуда. Скулёж и нетерпеливый лай, лёгкое подвывание и писк — разномастные голоса оповещали жителей города о том, что вакцина уже рядом, и дети будут спасены. Из домов наскоро набрасывая шубы, пальто и куртки, высыпали люди, восторженно выглядывающие шумную упряжку. В их голосах стояли слёзы облегчения и радости, а уже было отчаявшиеся родители, моментально помчали в больницу, чтобы обрадовать своих угасающих чад — лекарство есть, и оно едет.       Балто бежал впереди, и никак не мог поверить в то, что все эти люди, мимо которых он бежал, не шарахались от него в сторону, не бросали в него сапоги и овощи, а тепло и радостно приветствуют. Не только всю упряжку, а и его самого. Оказалось, что весь город знал его имя, и оно может звучать из их уст не грубо и презрительно, а мягко и приветливо. Волкопёс растерянно поглядел на людей и бегло улыбнулся, не останавливая бег. Он видел впереди больницу, и все его мысли сейчас были только о Рози, единственном человечке в этом городе, который всегда был ему рад, любил его и даже порой угощал вкусностями. Балто спасал Рози не столько ради того, чтобы не видеть слёз Дженны, сколько ради того, чтобы эта рыжая весёлая девчушка с большими и добрыми изумрудными глазами никогда больше не страдала, и вновь заулыбалась. Балто остановился как раз напротив дверей больницы, откуда уже выбежал доктор. Люди осторожно взяли ящик и потащили его в лечебницу, где вакцину давно уже ожидали нетерпеливые родители и юные, едва живые, пациенты.       Сквозь окно Балто видел, как врач подходит к каждой койке и наклоняется над ребёнком, делая ему укол. Детишки почти сразу же просыпались и оказывались в объятиях родителей. Они ещё некоторое время проведут здесь, но угроза уже миновала, и резчик может снова заняться изготовлением саней и мебели, а не гробиками. Балто улыбался, глядя как люди со слезами подбегают к упряжке и благодарно утыкаются в тёплый собачий мех. Счастье их было столь велико, что они даже не возражали против двух белых медвежат и гуся, которые пришли поддержать и поздравить Балто. В объятиях друзей, некогда изгой, а нынче — легенда, осознал, что он, наконец-то, дома. Несмотря на все сложности и невзгоды, он смог сделать это. Услышав фразу Бориса, он лишь хрипло рассмеялся, тронутый его словами, но про себя он умолчал о том, что он узнал правду. Белый волк помог ему найти себя, заглянуть внутрь и принять свою дикую натуру, волчье естество. Без него Балто бы не справился, опустил бы лапы и так не довёз бы до Нома лекарства в срок. Но о своих видениях он никому не рассказал.       Когда на крыльцо вышел отец Рози — высокий и крепкий мужчина, то Балто привычно отшатнулся от него и прижал уши, ожидая, что сейчас его вновь ударят или прогонят прочь. Но, к его удивлению, человек заговорил очень теплым голосом и он не кричал на Балто, напротив — просил его зайти внутрь. Заинтригованный, полукровка нерешительно прошел вовнутрь, где его обдало жаром отапливаемого помещения, а нос кольнули неприятные запахи медикаментов. Оглядевшись, Балто среди многих коек, на которых сидели малыши и их родители, увидел знакомую и близкую худощавую девчушку. Заметив неподалёку её шапку, которую он ей уже приносил ранее, Балто усмехнулся и подхватил её, чтобы отнести её Рози. Почувствовав влажный и холодный нос, девочка отстранилась от мамы, и ласково улыбнувшись, взяла шапку, а затем крепко и любяще обняла Балто за шею, уткнувшись в его мех. Её яркие изумруды-глаза глядели на него со слезами, которые ему так хотелось слизнуть с её бледных, но живых щёк. Всхлипнув, Рози горячо зашептала слова благодарности, и пёс ощутил, как защипало у него в носу — ещё никто из людей не проявлял к нему столько любви и внимания. Лизнув девочку в ответ, Балто отстранился, услышав лёгкое покашливание Дженны. Он растерялся, не зная, что делать — ему безумно хотелось подбежать к Дженне и уточнить её самочувствие, но ему не хотелось лишаться мягких объятий девочки. Заметив его смятение, Рози хихикнула и разрешила Балто идти и принять поздравление от её любимицы.       Казалось, этот день не мог завершиться ещё лучше — люди больше не боялись Балто и искренне благодарили его за спасение детей, а собаки — за спасение упряжки. На него больше не глядели с презрением или ненавистью. Нет, их взгляд был полон уважения и признательности. А главным было то, что Дженна перед всеми уткнулась в его шею и нежно лизнула в щеку, демонстрируя силу своих чувств. Балто был очень тронут этим, ведь именно Дженна стала безымянным героем, который как талисман оберегал упряжку и помог преодолеть все препятствия. Он благодарно потёрся о её щеку своей, пока их не прервало некогда трио Стила.       — Я думаю, он заслуживает памятника, — важно заявил Стар, и осёкся, привычно прикрывая голову лапами и испуганно поглядев на друзей. Но ни Никки, ни Калтаг не стали в этот раз оспаривать его слова или бить его, напротив, вместо привычного удара, Калтаг тепло улыбнулся.       — Ты прав.       — Я прав? — Стар недоверчиво хихикнув, мотнув ушами, похожими на крылья летучей мыши, а затем оглядевшись вокруг, поинтересовался. — А где же Стил?       — Был в кочегарке, когда мы его видели в последний раз, — отозвался один из псов и презрительно сплюнул. — Он рассказывал нам совершенно другую историю.       — Ага, вроде как Балто боролся с ним, но погиб сам, а вы замёрзли в пути! — уточнили позади.       — Да! Только одна Дженна ему не верила. Прости нас, Балто, — виновато потупился другой пёс.       — Мы думали, что вы все умерли. Стил так сказал. Мерзавец! — гневно вспыхнула Дикси, заискивающе заглянув в глаза Балто. — Я рада, что он солгал, и вы вернулись живыми и с лекарством.       — Но такое нельзя прощать, — гневно прошипела Сильви, сузив глаза. — Стил должен заплатить за свою ложь!       — Может, мы отнимем его ошейник победителя? Балто заслужил его как никто другой! — предложил Стар, и прежде, чем Балто успел возразить, эту идею охотно все подхватили.       — Он твой, Балто, — мягко улыбнулась Дженна. — Ты герой Нома. Я останусь с Рози, ладно? Мне противно даже видеть Стила.       — Конечно, — Балто бегло улыбнулся, и подгоняемый со всех сторон, он вместе со сворой собак направился искать Стила.       Долго искать его не пришлось — брошенный всеми из-за своей лжи, он сидел возле кочегарки и дрожал от холода, повернувшись спиной ко всему городу. Он слышал, что Балто и упряжка вернулись, и он слышал что лекарство благополучно доставили, потеряв всего лишь пару ампул. Стилу было известно и то, что его хозяин очнулся, и в упряжке он не видел Стила, а видел Балто, который самоотверженно бросился на его поиски. Пёс знал, что люди обо всём расскажут его каюру, и тот явно будет разочарован предательством своего питомца. От Стила отвернулись все: хозяин, люди, собаки, красивые дамы, и даже собственная упряжка. Теперь он был изгоем, а не Балто. Словно по чьей-то жестокой шутке они поменялись местами. Всё, что осталось у Стила — его ошейник победителя, каждая бляха которой была заслужена потом и кровью. Мысли о победах согревали пса, но холод и отчаяние в его душе уже темнели под всепоглощающей ненавистью. Балто. Он ненавидел это имя. Он презирал этого полукровку! Стил думал о том, что разберётся с Балто, когда тот встретится ему на пути. После эйфории люди и собаки всё равно вспомнят о том, кто он такой, и тогда всё вернётся в норму. Но встреча с врагом и упряжкой состоялась быстрее, чем планировал Стил. Он услышал множественный звук шагов и скрипящий снег. Повернув голову, он встретился взглядом со своими бывшими соратниками, со множеством собак, которых он подло обманул, и Балто… Волкопёс стоял впереди и мрачно глядел на пса. Стил криво усмехнулся.       — Пришел добить меня? Герой, — презрительно сплюнул он, и поднялся во весь свой рост. Несмотря на то, что его окружили десятки псов, он старался не подавать виду, что ему страшно. Стил продолжал гордо смотреть на всех с долей высокомерия и презрения. К его удивлению, первым заговорил Стар - пёс, которого он привык воспринимать не больше кота.       — Ты предал нас Стил! Бросил свою упряжку!       — Вы там были и всё видели. Это Балто сбросил меня с обрыва. Это я — жертва! — возмутился хаски, но никто и бровью не повёл. Вместо сочувствия или сомнения, во взглядах явно читался холод и решимость.       — Ты не захотел принять помощь из-за гордости, Стил, — непоколебимо пробасил Никки. — Убив Балто, ты бы лишил нас шанса выбраться!       — Я знал дорогу! Мы бы справились и без волкопса, — оскалился Стил. — Вы — моя команда! И вы предали меня! Вы тут же сделали лидером полукровку-изгоя! Никки, Калтаг, Стар! Разве мы не были командой?       — Нет, Стил! — хмуро покачал головой рыжий чинук, переглянувшись со своим другом чау-чау. — Это ты предал нас. Ты бросил свою упряжку из-за амбиций, а затем едва не погубил!       — Ты говорил, что мы погибли. Ты желал нам смерти? — мрачно вопросил Никки, холодным взглядом уставившись на бывшего лидера.       — Теперь Балто — наш лидер, — отрезал Калтаг, с уважением поглядев на растерянного Балто.       — Вожак, — с улыбкой поправил Стар, подбадривающе поглядев на героя Нома. Когда же он повернулся к Стилу, то взгляд его был иным. — Ты не заслуживаешь ошейника чемпиона. Отдай его Балто.       — Ни за что! — взревел Стил, отступая под натиском других псов. — Я лучше умру, чем отдам свой ошейник волкопсу!       — Стил, всё кончено, — резко оборвал его Балто. Ему надоели эти разборки, и раз он не мог переубедить собак не забирать ошейник у Стила, то он планировал хотя бы ускорить это. — Признай свой проигрыш. Это важнее, чем участие в гонках.       — Ты отобрал у меня всё! Но я не позволю тебе отобрать ещё и мой ошейник, — гневно зарычал Стил, отходя ещё дальше. — Ни за что!       Прежде, чем кто-либо успел предостеречь пса, Стил ступил на люк, а его ошейник зацепился за рычаг. Оскалившись, пёс недовольно мотнул головой и дёрнул шеей, но вместо того, чтобы освободиться, он застрял ещё больше. Стил принялся вырываться, мотая головой и резко дёргаясь вперёд, но его лапы лишь скользили по лёгкой корке льда. Взревев от беспомощности и унижения, пёс яростно отпрыгнул назад, и это стало его ошибкой. Рычаг открыл люк, на котором стоял пёс, но у Стила не было возможности освободиться, поскольку рычаг надёжно занял позицию, а болтающийся на ручке ошейник с тяжелым псом только укреплял её. Стил завис в воздухе, пойманный в ловушку собственного ошейника и жалобно скрёб когтями стальную раму люка. Псы оторопело стояли в растерянности, не зная, чем помочь. Пёс, задыхаясь, висел над люком, из которого шёл жар — там была котельная. Беспомощно мотая в воздухе лапами, Стил жадно хватал воздух ртом. Ошейник болезненно впивался в него, сдавливая горло и перекрывая путь кислороду. Забыв о гордости, Стил обиженно тявкнул и заскулил, а на его глазах выступили слёзы. Лапы ещё энергичнее забились в воздухе. К звукам весело трещащего внизу пламени, теперь примешивался отчаянный хрип. Небесные глаза закатились, а тело уже почти не шевелилось, лишь иногда подрагивая в конвульсиях. Неожиданно ошейник расстегнулся, и ещё живой пёс пролетев несколько метров, тяжело рухнул прямо в гудящий котёл. Послышался хруст костей. Собаки испугано прижали уши, стараясь заглушить отчаянный крик, наполненный болью. Он казался неестественным и диким, и резал уши, даже если их затыкали лапами. Пронзительный вопль перешел в стоны и хрип, пробирая до самых костей своим морозным могильным холодом, а затем наступила резкая зловещая тишина. Крики были лучше. Они отвлекали от запаха паленного меха и жаренного мяса. Осознав, что это за запах, животные испуганно попятились назад. Кого-то стошнило. Воображение само дорисовало через что прошел Стил, и никому не хотелось подходить к люку и заглядывать вниз. Они знали, что он поплатился за эгоизм. Он заплатил за него самую страшную цену.       Похолодев от ужаса, собаки в немом страхе поглядели на одиноко качающийся на ветру ошейник. Он остался висеть на рычаге, после того, как погубил своего владельца. И этот безобидный с виду предмет теперь вселял в сердце собак трепет и ужас, желание убежать куда подальше, и больше не слышать стоны и предсмертные крики, и всё же, они всё ещё стояли, даже когда в воздухе уже больше не пахло шерстью или мясом, а в ушах больше не стоял визг и хрип. Ошейник победителя всё ещё висел на своём месте, но уже никто не хотел его носить…