Никто не услышит

— Отпусти меня. Холодный, чуть дрожащий голос нарушает и без того гнетущую тишину. Капли остановились на секунду, будто прислушиваясь к столь бесполезной фразе, а потом продолжили падать на разбитый кафель. Они-то знают, такие фразы только смешат человека, владеющей этим гнилым подвалом. Слышатся шаги. Тяжелые, будто тот, кто их издает, не человек вовсе. В свете моргающей лампочки пронеслась тень — человек неумолимо приближался к своей жертве, связанной по рукам и ногам. Глаза округлились, когда она заметила в дрожащем свете холодный металлический блеск. Фигура в длинном черном плаще, который можно найти разве что в магазинах атрибутики Гарри Поттера, держала в руках небольшой нож, скорее даже кинжал. Девушка сглотнула. Где-то на самом дне её темно-синий глаз плескался страх. Она внимательно разглядывала оружие. Гладкая металлическая поверхность блестела в свете лампочки, которая, кажется, вот-вот перегорит. Позолоченная рукоятка мигала разноцветными огнями. Человек приближался. Громко шлепая по лужам, он прищуренными глазами наблюдал за своей жертвой. Видел, как она подалась вперед, когда он сделал шаг в её сторону. Видел, как она мечется из стороны в сторону. Видел, как страх перерастает в ужас. Как лицо жертвы искажает гримаса боли и почти животного ужаса. Он засмеялся. Тихий, бархатный голос пробирался во все щели этого чертова подвала. Он мог бы сказать этой девчонке, что не сделает ничего плохого. Он был уверен, что она поверит. Он мог убеждать. мог заставить поверить жертву в светлое будущее благодаря одному лишь голосу. Господи, но как же приятно было видеть страх, ужас, боль в глазах. Её нервные движения, жалкие попытки выбраться. Его смешила эта реакция, хотя они даже не начали. Мужчина подошел и присмотрелся телу девушки, ища самый лакомый кусочек. Пышные формы и плоский живот было решено оставить на десерт. Так что спустившись чуть ниже, он наткнулся взглядом на накаченные игры. Благо девушка была в легкой футболке и коротких шортах, так беззастенчиво открывавшие часть её упругой задницы. Он ничего не говорил. Просто упал на одно колено перед жертвой и коснулся замшевой перчаткой до ноги. Как и следовало ожидать, девушка, рыча, попыталась ударить его. Но как же было забавно смотреть на человека, который был привязан к стулу веревками на щиколотках и пытался ударить. Нахальная улыбка появилась на лице мужчины, когда тут осторожно провел самым концом кинжала по вене на ноге. Жертва заскулила и снова попыталась выбраться, когда почувствовала горячую кровь, тонкими ручьями стекавшей с её ноги. — Красивая кровь. — довольно заметил насильник, сжимая рану с двух сторон. Кровь полилась с новой силой, окрашивая пол в алый цвет. Девушка зарычала. Слезы тонкими струями полились по щекам. Мутная пелена застилала ей глаза, мешая нормально соображать. Может, это и к лучшему. Не придется страдать и чувствовать что-либо. Он мог бы её трахнуть. Поиметь во все щели и просить, как какую-то подстилку. Просто растоптать и выкинуть. Кроме унижения девушка бы ничего не испытывала, а в скором времени бы забыла, как страшный сон. А эти страшные шрамы останутся на всю жизнь. Если эта жизнь будет продолжаться, а не оборвется сию же секунду. Кровь медленно стекала с её ноги. Насильник отпустил икру, смотря на то, как алая кровь под её ногами смешивается с гнилой водой и превращается в причудливые узоры. Хмыкнув, он провел лезвием по ляшке. Кровь постепенно начинала проявляться на фарфоровой коже. Девушка снова зарычала, пару слезинок упало на место пореза. А мучитель и не думал останавливаться. Он проводил лезвием по ноге, с каждым разом углубляя порезы. Еще пара царапин — и вот из накаченной ноги конечность превратилась в красное месиво. Слезы смешались с кровью, стекали на пол, дополняли рисунок на полу новыми элементами. На одной ноге кровавое месиво, на другой — разрезана кожа совсем близко к вене. Решив, что с ногами покончено, мужчина встал и обошел стул. Он остановился за спиной жертвы. Мягко провел пальцами по голым плечами, чуть задевая коротко отстриженные волосы. Он чувствовал, как она дрожит. Чувствовал, как она содрогалась всем телом. Засмеялся. Так забавно. Девушка сначала просила, чтобы он её отпустил, а сейчас молчит, лишь содрогается и слезы. Женская логика. Ему было бы гораздо приятней, если бы его жертва молила о пощаде. Так было гораздо интересней издеваться над телом. Пугать жертву, доводить до состояния панического ужаса. А эта девица молчит. Не интересно. Мужчина резко опустил голову девушки вниз, заставляя лицо прикоснуться к тому, что осталось от ляшки. Веревки крепко держали жертву за локти, так что можно было не беспокоиться, что она убежит. Мужчина провел кинжалом по легкой ткани. Атласная футболка разорвалась на части, жалобно скрипя, как дверь, которой нужно смазать петли. Взгляду маньяка представилась спина. Выпирающие лопатки и позвоночник. Да эта девица, похоже, анарексик, раз её кости были видны сквозь кожу. Мужчина резко провел кинжалом вдоль спины, оставляя огромный красный рубец. Девушка впервые закричала. Кровь струилась по её спине, все так же капая на пол. Мужчина мог бы вырезать у неё на спине перевернутую пентаграмму, печать Сатаны. Если он убьет жертву, то рано или поздно её найдут. А с пентаграммой будут обвинены сатанисты., а если оставит, то жертва первым делом побежит в больницу. И опять же во всем обвинят сатанистов. Улыбнувшись своим мыслям, мужчина начертил круг на спине жертвы. Девушка уже ревела во всю глотку. Стены ловили каждый звук, каждый всхлип. Сколько они слышали стонов, просьб о помиловании? Сколько крови и слез впитывал этот пол? Одному Дьяволу известно. Рисунок был закончен. На фарфоровой спине просачивалась ярко-красная перевернутая пентаграмма. Кровь стекала со спины, завершая образ. Дьявол бы похвалил за такую тонкую и аккуратную работу. Ни одного изьяна. Ровно, красиво, броско. Мужчина улыбнулся. Кажется, эта девчонка уже на грани. Будет интересно понаблюдать, как она, залитая кровью, босиком бежит по темному подвалу. Как вламывается в каждую дверь, ища выход. Жаль только, что дверь была на против, а подвал — маленьким. Сделав пометку у себя в голове, что нужно расширить свои владения, мужчина перерезал веревки. Девушка упала. заливаясь слезами, она медленно поползла по полу. Мужчина приставил окровавленную руку в перчатке ко рту, чтобы не засмеяться от такого жалкого зрелища. сломанная девчонка с пентаграммой на спине и месивом вместо ноги ползет по темному подвалу, при этом ревя во весь голос. Умора. Жертва встала. Ноги не слушались её. Она пыталась сделать шаг, а её уносило куда-то в сторону. Мужчина засмеялся во весь голос. Он не могу сдержаться. Жалкое, но до того уморительное зрелище. жертва закричала, услышав этот бархатный голос. Пусть кричит. Никто не услышит её криков. Никто не увидит убивающую улыбку на его бледных губах. Девушка задыхалась, ползя по ступеням вверх. В темноте поблескивала ручка от входной двери. Жертва не поверила своему счастью, когда она буквально навалилась на дверь и та крылась. Мужчина никогда не закрывался на замок, давай жертве уйти. Для него люди — это просто развлечение. С ними можно поиграть, сломать, изуродовать, а потом дать уйти. Дверь осталась открытой. Сквозь темноту на улицу просачивался бархатный смех. Девушка побежала. Запинаясь, она ревела во весь голос, звала на помощь. Никто не поймет, как все произошло.