Как довести Курякина

Наполеон проснулся от странного громкого звука, протяжного, гулко зазвучавшего в голове, сейчас, после бурной попойки, похожей на колокол. "А мозг - это ржавый язычок этого самого колокола", - язвительно подумал Соло. Раньше Наполеон удивлялся, что это за выражение такое "во рту будто кошки насрали", теперь же славные зверята определенно посетили и его. Он открыл глаза - потолок все еще кружился, а на вентилятор лучше было вовсе не смотреть, он словно вытягивал всё нутро за собой. Да нет же... Вентилятор тут был совершенно ни при чем. Ощущения прорвались сквозь молочный туман, и Соло понял, что лежит на боку с задранной повыше правой ногой. В бедро вцепилась широкая курякинская ладонь, а сам Илья, натужно сопя, налегал сверху. И по всему выходило, проснулся Соло от собственного стона, жадного, страстного и голодного. Курякин не слезал с него всю ночь, будто дорвался. Наполеон точно помнил: просыпался несколько раз - Курякин сверху, а его большевистская дубинка заправлена по самые яйца в тесную задницу напарника. "Да, давненько я...". По началу шло туговато, Соло вспомнил, что даже смущался и бормотал пьяные извинения, мол, заработался, никакой личной жизни. А Курякин, напарник, КГБ-шник, выходит, оказался его первой личной жизнью за очень долгое время. И, надо сказать, справлялся со своей задачей отменно. Курякин размашисто работал бедрами, дышал широко растянутым ртом. Наполеон вывернул голову, но Илья так глянул на него - "Вот только скажи что-нибудь", что тот предпочел прикусить губу и хрипло застонать. - Ммм... - проурчал в ответ Курякин. Похоже, звуки возбуждали его больше всего. Не слова, а невольные стоны, ритмичный скрип пружин, похабное чавканье смазки. В паху все свело, когда Наполеон вспомнил, каким Илья был накануне, как тщательно и бережно он разминал его пальцами, не жалея вазелина. Правда потом, когда приступили к делу, Соло оказался в проигрышной позиции. Член Ильи невозможно было ни остановить, ни замедлить, а разошедшийся, поплывший Курякин едва реагировал на мольбы и стоны Соло. Наполеон нахмурился, пряча смущение от самого себя. Стыдно вспомнить, что он нес в пьяном, развратном угаре. Сперва просил "полегче", но уговаривать Курякина было почти то же самое, что тормозить голой грудью Т-34. Нет, Илья старался сдерживаться, но надолго его не хватало. Ну и не мужик что ли Соло? Потерпит. Это было похоже на неконтролируемые вспышки агрессии, возможно, так Илья "стравливал вентиль". Зато потом, когда задница Соло достаточно растянулась, и он обвыкся, стало потрясающе хорошо. Размер Ильи был выше всяких похвал. И управлялся он им на славу. Немного царапнуло то, что Курякин натянул презерватив, Наполеон даже губы поджал, мол: "Не доверяешь?" Да нет же. Дело не в этом. Илья действовал точно по инструкции, чтобы потом не оставить после себя никаких следов. "Ну, конечно". И именно поэтому он, в пылу страсти, вгрызся вчера в шею Наполеона, оставляя на загривке алую метку. Она и сейчас саднила. Илья вообще любил кусаться, крепко стискивал челюсти на вожделенном участке кожи и держал, как дикий зверь, не прекращая ни на мгновение толчков глубоко внутрь. Соло от этого плавился и плыл, и стонал, и просил "еще". Кто бы мог подумать, что этот мороженный палтус Курякин на деле окажется бурлящим вулканом. Вот и сейчас... Илья не дал напарнику толком проснуться, "взял тепленьким". "Что за мерзавец", - простонал про себя сладострастно Соло и поерзал, укладываясь поудобнее, так, чтобы можно было подмахивать. - Проснулся? - хрипло прошептал Илья, склоняясь ниже и засаживая глубже, не со зла, конечно. - Ммф... - проурчал Соло в ответ. - Не отвлекайся там. Курякин тихо хмыкнул и прикусил Наполеону ухо, заставив громко зашипеть сквозь стиснутые зубы. По спине Соло прокатилась волна мурашек, поясница сама собой задралась выше. И одновременно терпение Наполеона лопнуло. Нестерпимо захотелось кончить, а Курякин пусть там сам с собой развлекается. Соло сам решит, когда возьмет свой кусок пирога. Он потянулся было к паху, но Илья заметил его жест и тут же перехватил руку, грубо выкрутил за спину. - Не дергайся, ковбой. Успеешь еще отстреляться. - Пусти-и-и, - угрожающе прорычал Соло. - Нет, - веско парировал Илья, и одним этим словом дал понять, что диалог на данный момент не имеет смысла. Конечно, Соло мог начать вырываться и отстаивать свои права... Но так не хотелось портить замечательно начавшееся утро. Так что ему оставалось только сочувственно смотреть вниз, где от протяжных рывков Ильи болтался вверх-вниз его налившийся кровью, жаждущий разрядки член. - Потерпи, - хрипло прошептал Курякин, будто в тисках сжимая руку. - Почти уже. Соло простонал в ответ невнятно и ткнулся взмокшим от пота лбом в подушку. В паху накатывали одна за другой мощные волны, темные, тягучие. Казалось, следующая точно увлечет его в самую глубину, в водоворот, но каждый раз чего-то не хватало. Соло знал чего, но на самом деле не хотел себе помочь, отдаваясь во власть Курякина. Он закрыл глаза и погрузился в горячие ощущения, от которых воздуха не хватало в легких, от которых сознание плыло, от которых хотелось стонать в голос. Соло дышал распахнутым ртом, не мог иначе, и чувствовал, как из уголка рта до подбородка ползет тонкая ниточка слюны. Илья хрипел над ним, соленые капли пота капали с его лба на щеку Наполеона. Кровать от его рывков стала биться изголовьем в стену. - Пожалуйста... - застонал Соло. Натертое нутро горело, сходилось тугими спазмами на таранящем его члене. - Илюша... Пожалуйста... То ли тон, то ли слова достигли цели, но в следующее же мгновение Курякин дернулся вперед, размазывая отнюдь не хрупкого Соло между собой и жестким матрасом, коротко простонал сквозь стиснутые до скрипа зубы и затих без движения, продолжая лишь крепко стискивать ягодицы, выжимая себя до последней капли в презерватив. Наполеон слетел одновременно с ним, весь обратившись в бешеный пульс. Он уткнулся лицом в подушку, заглушая рвущиеся наружу страстные вскрики, содрогаясь всем телом. Потихоньку успокаиваясь, он блаженно растянулся на взмокших, сбитых простынях, абсолютно опустошенный и сытый, жадно впитывая последние капли их тесного единения. Наполеон готов был уснуть обратно, опасался лишь того, что снова проснется от члена Курякина в своей заднице, и все повторится, и он завязнет в этом утре навеки... Хотя, не такая уж страшная перспектива. И при должном усилии можно перевернуть их партнерское взаимодействие с ног на голову, короткая драка за главенство вполне сойдет за прелюдию к яростному сексу. Но тут Курякин "вернул" ему затекшую, грубо вывернутую руку, прошелся по бицепсу пальцами, возвращая чувствительность вместе с легкой болью, и мрачно сказал: - Никогда больше так меня не называй. Соло мгновение пристально смотрел в льдистые, суровые глаза, потом дернул плечом, мол, подумаешь, и сладко потянулся. Курякин мог просить его, мог злиться. Но теперь Наполеон знал, от чего его напарник слетал, как по щелчку пальцев, нащупал его слабую точку. Обратить это знание в свою пользу теперь ничего не стоило. Наполеон довольно ухмыльнулся. Он был действительно хорошим агентом и из всего мог извлечь выгоду для дела.