Глупый характер

      Нет ничего глупее желания быть умнее всех.       Раздражает. Надоела эта всеобщая атмосфера радости. Какого черта все вокруг так счастливы? Я ведь лучше их, так почему?..       В прошлом месяце мои родители развелись. Я упустил тот момент, когда все в нашей семье было хорошо. Еще неделю назад мы сидели все вместе за круглым семейным столом. Папа рассказывал новости о своей работе, вечно говорил что-то о начальнике, который придирался ко всем мелочам, дай только повод. Мама смеялась, улыбка на ее лице появлялась сразу, стоило только отцу сказать очередную нелепость, или травануть очередную неуместную шутку. Я же тихо сидел и наблюдал за ними, не мог понять, почему они так себя ведут. Ведь им не смешно. Зачем? К чему весь этот театр? Я не заказывал билеты на этот спектакль. Мне противно на них смотреть.       Стоило мне только после ужина скрыться за дверью своей комнаты, как улыбки с лиц родителей пропадали, они устало выдыхали и расходились по своим делам. Я чувствовал, что им тяжело выдерживать общество друг друга. Притворство в этом доме стало, будто бы одним из правил, а ложь приняла роль хозяина. Я не мог подолгу находиться с ними, не мог жить в этой квартире. Я пытался сбежать, спрятаться от всего этого вранья. Ночевал у одноклассников, задерживался в школе, искал любую возможность, лишь бы не возвращаться в тот дом. И вот... Все, что я так не любил, все, что презирал, исчезло. Они развелись, разве не этого я тайно хотел? Чтобы все это прекратилось. Так отчего же я так несчастлив? Почему так тошно.       Бесит. Достало видеть, как другие радуются глупым вещам. Эти наивные идиоты...       Я скрипнул зубами от накопившейся злости и пнул небольшой камень, валявшийся на земле, представляя чье-нибудь счастье.       Я готов был стать энергетическим вампиром, который безжалостно забирает яркие эмоции и эту беззаботную радость. Это выражение на их лицах.       На школьном дворе бегало множество ребят как старших, так и младших. Но лишь одни резали мне глаза так, что заставляли меня в ярости сжимать кулаки.       Иви и Жак, эти два придурка, незнающие когда нужно грустить. Всегда улыбаются и никак не отлипнут друг от друга.       Чертов Жак, он вымораживает меня больше всего. Так смотрит на Иви, словно жаждет поцелуя от следующего. А тот, в свою очередь, нелепо краснеет, смеется и быстро отводит взгляд, небрежно потирая свои белокурые волосы. Вот уж и правда, два неудачника. И слепому, видно, как они относятся к друг другу.       Иви перевелся к нам сравнительно недавно, всего год назад. Он рассказывал, что сменил место жительства, а соответственно с тем и школу. Издали Иви был похож на ангела. Белоснежные волосы, выразительные голубые глаза, казавшиеся немного больше среднего. А за спиной у него были крылья... Или это лишь мое воображение. Если подойти к Иви ближе можно заметить, что его лицо не настолько идеально, каким казалось. У него были веснушки. Такие маленькие, но однозначно заметные. Однако они его вовсе не портили, лишь добавляли какую-то изюминку, которую я никак не мог разгадать. Он мне нравился, я знал это, ведь факт того, что я влюблен в парня, слишком часто выводил меня из себя.       В тот день, когда Иви перешел к нам в класс, с ним сразу познакомился Жак, наш местный неудачник с неопрятными, разбросанными во все стороны волосами, да и тупой к тому же, как полено. С тех пор эти двое не отходят друг от друга ни на шаг. На второй день их все сразу же стали считать братьями. Да какие там братья? Долбанные педики.       На уроках я сидел напряженным, раскалённым, как уголь, на котором сейчас собирались жарить шашлык. Стоило кому-то лишь окликнуть меня, как я тут же принимался орать, за что уже не первый раз меня выставляли из класса. Несмотря на то что я являлся лучшим учеником из всех возможных в этой школе.       Между четвертым и пятым уроком наступила обеденная перемена. Я не питался в школе, не собирался есть все эти отвратительные помои, что дают в столовой. Но все же решил спуститься в обеденный зал, так как хотел пить.       Народу было море, конечно, тысяча человек питающихся в одном зале одновременно. Не люблю скопление такой тучи людей в одном месте. Чувствую себя жителем муравейника или какого-нибудь улея.       Дошел до подноса на котором стоял чайник с питьевой водой, взял в руки прокрутив, проверяя, осталась ли еще вода, а если осталась, то не на дне ли?       Убедившись, что нужное мне присутствует в ёмкости я налил это в кружку, которую до этого сполоснул. Поднеся предмет к губам я собирался, отпить, но замер. С меня стекала вода, я чувствовал, как с каждой секундой моя рубашка пропитывается жиром. Отвратительно, ненавижу грязь. Развернувшись я заметил Иви, который смотрел на меня немного испуганно и виновато одновременно. В руках парень держал уже пустую миску с некогда будучим там супом.       Немного шокировано уставившись на виновника, я увидел подбегающего к нам Жака.       — Извини, Ян, — тут же попросил прощения Жак, похлопав Иви по плечу, намекая, что он должен сделать тоже.       — П-прости!       Я разозлился. Почему-то ярость вновь начала захватывать как мое сознание, так и тело.       — Засуньте свои извинения туда, где их даже гугл не найдет! Вы... Гребанные педики... отвратительны! — рявкнул я, смотря на этих недолюбовников, как на последних с кем бы я заговорил на этой земле. Под моей звериной интонацией в голосе Иви вздрогнул отойдя на шаг назад. А я, пафосно отвернувшись, направился прочь из столовой, спиной чувствуя тысячу пар глаз, а также еще одну пару, небесных и до ослепления ярких очей.       Мать вашу, почему все обернулось именно так? Коснувшись мокрой рубашки, я поморщился. Ужасно.       Решив застирать пятно супа, свернул в туалет. Стянув верх школьной формы, я, открыл кран закидывая её туда.       Вскоре, усердно оттирая жир от ткани мылом, я понял, что перестарался с отмывкой. Вместо того чтобы застирать определённый кусок рубашки, намочил всю. И в чем мне теперь ходить?       Идея пришла в голову если не сразу, то чуть погодя, но уже спустя восемь минут я стоял напротив раздевалки в мокрой рубашке, с которой изредка, капала на пол, вода.       Дёрнув за ручку я, прошел вовнутрь направляясь к своему шкафчику. Открыв его, вновь снял рубашку, одел мастерку. Стоя у скамьи я принялся разогревать руки, замерз, пока шел сюда. Более-менее согревшись, повесил мокрый предмет на дверцу и слегка раздраженный тем, что мне пришлось это все делать вышел из раздевалки.       — Ян! — окликнули меня. Повернув голову, через плечо, я увидел Германа, несущегося ко мне навстречу.       Герман был моим одноклассником, а по совместительству еще и тем, у кого я зачастую ночевал, когда готов был на все, лишь бы не возвращаться домой к родителям.       Герман считал меня другом, да вот только, мне на него было плевать. Мне не нужны друзья. Все они настолько глупы, что с ними даже не о чем поговорить.       — Чего? — пофигистично отзываюсь я, и продолжаю идти вперед, не намереваясь его ждать.       — Насчет дисков, что ты мне давал на прошлой неделе, я...       — Можешь оставить их себе, — перебил я парня, — мне они не нужны.       Герман только собирался мне что-то ответить, но заметив, что я остановился, замедлил и он.       Причиной моей остановки послужил тихий, чуть ли не писклявый голос, который позвал меня по имени.       Увидев перед собой невысокую девушку, которая явно была на голову меня ниже, я напрямую уставился на нее.       — Говори, — поторопил я мельтешащий перед глазами объект, так как желания задерживаться тут дольше не возникало.       — Ты мне нравишься! — выпалила она и замерла, зажмурив глаза.       Я хмыкнул. Мне не впервые признавались в любви. Ведь я был и правда смазливым на лицо. Темные, словно смоль, волосы. Такие же темные глаза, обрамленные длинными ресницами. Высокий рост и бледная кожа. Зачастую меня сравнивали с фарфоровой куклой. Вот только даже я не был идеальным, у правого глаза, чуть выше века, на моем лице располагалась небольшая родинка. Что портила все мое прекрасное лицо, так я думал.       Покосившись на все еще стоявшую передо мной девушку, я приподнял ее лицо за подбородок притянув ближе к себе.       — Хм, а ты страшненькая, но что-то в тебе есть, — повернув ее лицо из стороны в сторону.       — Я конечно, могу тебя трахнуть, но неужели ты думаешь, что с такой рожей можно рассчитывать на что-то большее?       Девчонка тут же распахнула глаза, шокировано смотря на меня, как будто увидела ей-богу, демона, а после заплакала. Оттолкнув мою руку, она закрыла глаза рукавом кофты, скрываясь за первым возможным поворотом.       — Это было жестоко, тебе так не кажется? Может стоило, объяснить ей повежли...       — Мне не нужны советы от таких ущербных и жалких людей, как ты, — негодующе кинул я.       — Ян, ублюдок! — в следующее мгновение меня схватили за шиворот мастерки, с силой приложив спиной о холодную стену. Я цыкнул от боли в области позвоночника, зажмуривая глаза ровно на секунду, но сразу же их открывая.       — Пытаешься выставить себя крутым, больной идиот! Какого черта с тобой творится? Ты уже всех заебал, своими выходками!       — Тогда отъебись от меня! — сорвался я, толкая Германа в грудь. Тот пошатнувшись, все же отходит от меня.       — Да вы же все, как дегенераты, ржете непонятно с чего, болтаете о всякой ненужной чепухе, но при этом остаетесь такими счастливыми. Да подавились бы вы своей радостью! Чем я хуже вас?       Во мне перемешалось множество чувств. Я был зол просто из-за своей беспомощности.       Мной овладела грусть потому, что мне казалось будто я неспособен правильно истолковать свои чувства и выразить их как надо.       Я пребывал в замешательстве от реакции своего «друга». Герман никогда не говорил мне слова по перек, он был терпелив и сдержан, так что случилось сейчас? Он так взбесился, лишь оттого, что я назвал его ущербным?       Выбегая на улицу, я застал Иви и Жака, они уже не были вместе, не смеялись так беззаботно, как раньше.       Иви сидел на скамейке у школьных ворот, взгляд его был устремлен в пустоту, в нем больше не отражались те яркие искры, которые можно было заметить, лишь однажды встретившись с ним глазами.       Жак же стоял совершенно на другой части территории школы, опираясь о дерево и безнадежно смотря на землю.       Пройдя чуть дальше я лицезрел, ту миниатюрную девушку, что призналась мне не так давно, сейчас она не прерываясь плакала, а вокруг нее столпились подруги, пытаясь поддержать и успокоить.       — Это все... сделал я? — вымолвил непонятно кому, наверное, самому себе.       Вновь чувствую на себе тысячу глаз, презренно смотрящих на меня, так же как когда-то я смотрел на них. На каждого.       Ощущаю, как по моему лицу стекает скупая слеза. А в следующее мгновение я снова бегу. Бегу в сторону сидящего на скамье Иви.       — Что это значит?! — в моем голосе проскальзывают истеричные нотки.       — Я ведь просто... Просто хотел, чтобы ты обратил на меня внимание! Чем я хуже его? Он тупой, как валенок, а я...Я в четыре, нет в пять раз умнее! Ты его лицо видел, вечно словно неотесанный чурбан, а я слежу за своей внешностью. Так, почему? Почему...       Я понимал, что из моих глаз не перестают течь слезы, а сердце изнутри рвется на части. Я не хотел всего этого.       Иви поднимает на меня удивленный взгляд, а затем грустно улыбаясь, произносит:       — Прости, Ян...