«Тот день, когда мы встретились впервые, Остался в моей памяти навек. И все мои желанья волевые Забрал себе единый человек. Смотреть украдкой, жаждая внимания — Ужасная и грубая тоска. Ты стал моим больным очарованием, Сторонником божественного зла. Наш первый разговор я помню четко- Ты мне тогда паршиво нагрубил. Хотелось боль залить паленой водкой, Чтоб после обнимать родной сортир. Недели шли, а сердце все дрожало, Когда на паре видел тебя вновь. Душа в груди наивно трепетала, Тревожилась печальная любовь. С девчонками гуляешь и резвишься. К чему тебе такой критин, как я? Ты натурален, баб ты не боишься. И в планах у тебя уже семья. А я живу, надеясь на удачу. И засыпаю с мыслью о тебе. Ты — моя боль, а я — твоя отдача, Так выгодно, наверное, судьбе.
2014»
— Криус, ты там еще долго? Сколько можно тебя ждать! — звонкий голос нарушил тишину, минутно воцарившуюся в квартире. — Иди-ка сюда, дорогой! У меня к тебе есть пара вопросов. — Что? — брюнет неожиданно быстро появился в дверном проеме, удивленно вскинув брови, - Кри, что-то случилось? — Что это? — хитро улыбнувшись, блондин повернулся к Фриджу, сжимая в руках помятые листы бумаги. — Твою мать! Гад, зачем ты залез в мой шкаф! — взвизгнул парень, подлетая к Криусу и попутно спотыкаясь о разбросанное белье. — Твой шкаф — мой шкаф. — Нихрена не твой! Не смей больше никогда трогать мои вещи! Вырвав из рук блондина исписанные листы, Фридж быстро положил их в пыльный шкафчик и с грохотом закрыл его. Криус же стоял в совершенном спокойствии, только довольная улыбка, озаряющая лицо, выдавала задорное расположение духа мужчины. Приятно наблюдать, как твой возлюбленный нервничает и мечется по комнате. В оранжевых лучах закатного солнца, тонкими струйками проникающих в помещение сквозь прозрачную тюль, парень с холодным именем казался до жути теплым. Особенную «ужасность» его лицу придавал румянец, несколько секунд назад вспыхнувший на впалых бледных щеках. А черные волосы, забранные в нелепый хвостик, кажется, загорелись от солнечного света приятным огнем, тем самым призывая к себе. — Это ты написал? — приподняв широкую светлую бровь, поинтересовался Кри. — Нет, — нахмурившись, ответил Фридж, серьезно сложив руки на груди, но не поднимая на собеседника глаз. Он умел врать как угодно, кому угодно, не отрывая взгляда и с дьявольской ухмылкой на лице. Мог врать, захлебываясь в слезах, врать, раздирая глотку неестественным смехом. Но когда перед ним стоял высокий, красивый, широкоплечий блондин с золотистыми глазами, Фридж терялся. Лгать Криусу — сдавать себя с головы до ног. Этот черт всегда видел ложь насквозь. -Ай, какой врунишка, — цокнув, Кри сделал небольшой шаг в сторону парня, — Там же твой красивый ровный почерк. Даже такие же завитушки. — Я просто списал это из книги. Какое тебе дело?! — И кто же автор этой работы? — нескрываемая ирония. — Мартус Ламбер, — запнувшись, ответил брюнет, но так и не поднял на парня глаза. — Нет, не слышал о таком, — ухмыльнулся Криус, делая еще один шаг в сторону Фриджа, — Не знаешь, кому Мартус посвятил это стихотворение? — Понятия не имею. Посмотри в интернете. — Хорошо, — бархатным голосом ответил блондин, продолжая сокращать расстояние между ними, — А ты не боишься, что поисковик выдаст мне вместо биографии Мартуса Ламбера историю жизни Фриджиана Пассендорфер? — Кри! Отстань от меня! С чего ты вообще взял, что это я написал?! Я никогда в школе-то не умел писать сочинения, а тут стихотворение! — Я тоже не мог писать глупые анализы текстов великих алкоголиков и сумасшедших! Но сам видишь, я — писатель. Я теперь один из этих психов. Анализировать не интересно, а создавать свои творения, плоды голосов души, умеет каждый. Особенно, когда он влюблен. Замер. Замер, словно скованный цепями. Будто его прострелили, и через пару секунд он упадет навзничь и больше никогда не встанет. Фридж не любит, когда Криус озвучивает то, что боится произносить он сам на протяжении уже двух лет. — Это твое, не лги мне, — тихий шепот обволакивает словно шелк, — И это мне, так? Ты писал мне это тогда? — блондин осторожно касается пальцами подбородка возлюбленного. — Хорошо, — вздохнул Фридж, поднимая на парня глаза цвета ультрамарина, — Пусть так. И что тогда? Тебе от этого противно? Конечно, я не умею писать столь прекрасно, как это делаешь ты. Можешь засмеять меня, что уж тут, смейся. Давай, я не про… Сладкий поцелуй накрыл губы Фриджиана, неожиданно затыкая словесный фонтан. Таких моментов у них было больше сотни, когда Криус использовал универсальное успокоительное в виде своих губ. Слегка прикусить, провести шершавым языком по небу, взглянуть на брюнета из-под прикрытых глаз — и любимый спокоен. — Дурачок, — выдыхает Кри в губы парня, осторожно разрывая поцелуй, — Просто я дам тебе пару незначительных советов, чтобы речь казалась красивее и попрошу продолжения. Ведь оно у нас есть, так? — Криус, — довольная улыбка, — Я тебя ненавижу. — «А я живу, надеясь на удачу. И засыпаю с мыслью о тебе…» — Дьявол, — смешок и вновь сладкий медовый поцелуй.