Друг мой, враг мой

      Полянка была просто замечательная: трава ярко-зелёная, ромашки приветливо подмигивают жёлтыми глазками, так и тянет поваляться здесь, прислушиваясь к щебету птиц и наблюдая за плывущими по лазоревому небу кудрявыми облаками. Так хорошо лежать, раскинув руки в стороны, и ощущать спиной упругие стебли. Но почему-то земля вдруг накренилась, и Тимоха кубарем покатился куда-то вниз с предавшей его тверди… - Ты ещё тут? Быстро оторвал задницу от дивана! Ночевать здесь собрался, что ли?       Тимоха с трудом разодрал слипающиеся веки. Он и сам не заметил, как задремал, опустившись «на секундочку» на жёсткий диванчик с вытертой до белёсой тканевой основы спинкой. «И чего разорался? Тоже мне, босс выискался. Ещё месяц назад сам мотался по заказам, а теперь начальство изображает». Тимоха потёр ладонями лицо, чтоб разогнать сон, и пошёл работать.       Этот заказ ему не понравился сразу. И пусть опыт работы у него недолгий, зато насыщенный, да ещё интуиция повышенная на неприятности. Проще говоря, Тимоха эти неприятности чуял пятой точкой. Тем более, именно к этой части тела данные проблемы иногда относились напрямую. И хотя Тимоха старался вести себя как можно более скромно, а одевался по столичным меркам вообще затрапезно, всё равно это никак не могло обезопасить его от специфического внимания лиц одного с ним пола. «Гомосеки долбаные! Развелось голубых, не пройти, не проехать!» - ругался про себя Тимоха, в очередной раз не сумев избежать наглых прикосновений к своему тщательно оберегаемому тылу в том же метро, а иногда даже в родном институте. Тимохины прикиды были традиционно бесформенными, но даже в мешковато сидящих джинсах и свободных футболках эти озабоченные каким-то образом определяли весьма аппетитное содержимое. По-девичьи смазливая тимохина мордашка тоже гарантированно обеспечивала ему заинтересованные взгляды лиц обоего пола.       Тимохе такое внимание вовсе не льстило. Он с детства был замкнутым и на общение шёл неохотно. Они с матерью жили вдвоём. Но приходящих к ним домой мужчин Тимка никогда не воспринимал как потенциальных пап. Да и было-то таковых всего двое, и те не задержались. Уже будучи подростком, Тимоха как-то спросил у матери об отце. - Ох, Тимочка… Даже не знаю, что сказать. Наверное, жив-здоров. Про тебя точно не знает, прости… Слишком быстро у нас началось, а ещё быстрее закончилось. Вот случись мне встретиться с ним сейчас, уверена, даже имени моего не вспомнит. Для него всё в жизни как-то… мимолётно было. Осуждаешь меня? – она вглядывалась в лицо сына усталыми глазами.       Невысокая, изящная, его мама могла бы быть настоящей красавицей. Даже без косметики и модных, дорогих вещей, которых в их семье никогда не было по причине хронического безденежья. - Что ты, мам! Ты у меня самая лучшая, - Тимоха обнял её и, помолчав, добавил: – И никого больше мне не надо.       Да, она могла бы быть очень красивой. Но, сколько Тимоха себя помнил, на маленьком столике в углу комнаты всегда стояли наготове разнокалиберные пузырьки, лежали таблетки, ожидая, когда в очередной раз к ним потянется подрагивающая худенькая рука…       Мать ещё успела порадоваться его серебряной медали и поступлению в институт. А вот его восемнадцатилетия не дождалась…       Других родственников у Тимохи не было. По крайней мере, таких, о которых бы он знал, или которые знали бы о нём. И он остался один в маленькой однокомнатной квартире, куда вхож был только один Толик – его единственный друг ещё со школы. Он-то и помог Тимохе найти его нынешнюю подработку на лето, иначе хоть на паперть. Квалификации это не требовало: на чужом скутере Тимоха развозил пиццу. Больших денег это занятие не приносило. Поэтому было вдвойне обидно, когда приходилось ещё и лишаться своих кровных. Обычно это происходило, когда задерживали дотации «на бензин». Но хуже всего, когда какой-нибудь бычара просто забирал коробку с пиццей и выталкивал за порог, не утруждая себя оплатой. С таким драться бесполезно, а Тимоха просто притягивал к себе подобные неприятности, и уже в первый месяц работы за счёт таких «форс-мажоров» его заработок уменьшился как минимум на четверть.       Вот и теперь, укладывая в специальный ящичек стопку из трёх пицц, Тимоха предчувствовал, что не всё пройдёт так гладко, как бы хотелось. Лучше бы по одной, но в три разных адреса, чем три, но в один. Логика тут простая: три штуки – значит, на компанию. Время уже позднее, и эта компания, кроме того, что успела проголодаться, наверняка успела и напиться. А с пьяными мажорами (судя по адресу, район не для бедных) Тимоха давно закаялся связываться. Но деваться было некуда.       Его плохие предчувствия стали оправдываться ещё на подступах к этой цитадели. Дом из разряда бизнес-класса. Охрана в холле. Массивная, богато сработанная дверь, из-за которой, невзирая на хорошую звукоизоляцию, доносилась бьющая по мозгам музыка. Звонка там долго не слышали, и Тимоха успел рассвирепеть, когда наконец-то на пороге возникла взлохмаченная и нетрезвая личность, в одних драных джинсах. - Чего тебе?       Тимоха многозначительно покачал коробками с яркой картинкой на крышках. - Пиццу заказывали? - А-а! И где тебя носит, с голоду можно сдохнуть, пока дождешься! – Лохматый протянул руку и бесцеремонно затянул Тимоху прямо за шиворот в квартиру. При этом он ловко снял верхнюю коробку и прямо на ходу начал потрошить её. Гулянка была в самом разгаре. Ничего нового для себя Тимоха не увидел, да и не для того он здесь, чтоб разглядывать нетрезвых либо обкуренных девиц и парней. Лохматый куда-то испарился, а Тимоха вцепился покрепче в оставшийся хавчик, пока и это не конфисковали. - Эй, пицца-бой, давай сюда! – Высокий парень махнул рукой, указывая направление.       Просторная кухня выглядела неожиданно аккуратно, особенно после неизбежного хаоса вечеринки. И здесь было достаточно светло, чтобы разглядеть хозяина.       Красивый, отметил про себя Тимоха. Прямо сейчас можно на обложку журнала, невзирая на некоторую неодетость. Или нет, как раз эта полуобнажёнка и вызовет нужный эффект… Тимоха не имел привычки пялиться на симпатичных парней, и, осознав, что рассматривает скульптурные формы незнакомца, смутился и разозлился одновременно. - Вот… Одну уже взяли! - Хорошо, хорошо… - как-то рассеянно ответил хозяин. Всё ещё мучимый опасениями по поводу неоплаты, Тимоха вскинул голову и взглянул ему прямо в лицо. И сразу понял, что его пятая точка и на сей раз послужила непогрешимым барометром жизненной непогоды.       Тимоха мог бы поклясться, что они прежде не были знакомы. Но почему-то эти серо-голубые глаза сначала расширились, как бы не веря тому, что они видели перед собой. А потом остро-изучающий прищур цепко обежал лицо Тимохи, спустился ниже, вновь вернулся и уже не отрывался от бирюзовых глаз парня, тоже распахнутых в недоумении.       Интуиция подавала недвусмысленные сигналы о необходимости бегства из этого вертепа, а в особенности от его странного хозяина. Поэтому, увидев крупную купюру в своей руке и поняв, что сдачи от него не ждут, Тимоха не сразу поверил своей удаче. И правильно сделал, что не поверил: не успел он покинуть кухню, как в дверном проёме, подобно чёртику из табакерки, материализовалась человеческая фигура. Набравший скорость Тимоха не успел затормозить и с размаху впечатался в препятствие. Не успел ничего сообразить, как его уже заключили в крепкие объятия. - Ух ты, какой у нас ангелочек нарисовался! Влад, чем ты его так напугал, что он людей на бегу сшибает? – Тимоху слегка отстранили для очередного изучения, но тут же сцепленные на его талии сильные руки не давали ни малейшего шанса вырваться.       А вот теперь интуиция надрывалась пожарной сиреной. Тимоха уже знал, какого рода интерес зажёгся в глазах незнакомца. Вот и руки не желают спокойно лежать на тимохиной пояснице, лезут нахально под рубашку. Тимоха в панике забился, как птичка, попавшая в сети. Но силы были слишком неравны, его только притиснули ещё плотнее. - Тихо-тихо, маленький, я ж только познакомиться хочу, - наглый захватчик довольно улыбнулся. Белозубая голливудская улыбка была слишком хищной, чтоб можно было поверить в столь мирные намерения. - Пусти его, Хазар, - в голосе хозяина квартиры прозвучали повелительные нотки, показавшиеся Тимохе райской музыкой. Хазар… Точнее не скажешь: черноволосый, смуглый, темноглазый, он выглядел диким кочевником, которому бы больше подошла набедренная повязка из шкуры, чем эти джинсы из чьей-то там коллекции.       Тимоха замер, упираясь изо всех сил руками в широкую, эбонитовой твёрдости грудь. Смотрел Хазар поверх его головы. Что там за безмолвный диалог происходил между ним и Владом, он, разумеется, понять не сумел. Но почувствовал, что руки Хазара неохотно разжались. Тимоха с облегчением проскользнул мимо него в прихожую. Пока пытался справиться с замком, подоспел хозяин. - Подожди, не ломай, сам открою.       На дрожащие тимохины пальцы уверенно легли чужие, тёплые, сильные, чуть сжали, отстраняя. Тимоха украдкой перевёл дух: присутствие Влада прибавляло ему спокойствия. Он искоса глянул на него, ещё раз уверился, что с близкого расстояния парень кажется даже красивее, чем с первого взгляда. Но и его самого тоже не оставили без внимания: - Как тебя зовут? - Тим… Тимофей. - Интересное имя. И главное – редкое… За спиной раздался низкий насмешливый голос: - А почему меня не представили?       Хазар!.. Ещё не хватало с этим гадом знакомиться! В полной панике Тимоха покинул «нехорошую квартиру». Уже ночью, борясь с наступающим сном, в голове бродили разнообразные, противоречивые мысли о происшедшем. И сны получились такие же… разноплановые. Что именно, вернее, кто ему приснился, Тимоха с утра не сразу вспомнил, отвлекшись на необходимость сменить постельное бельё. Давненько такого безобразия с ним не случалось… И только домывая посуду после завтрака, замер, уставившись на собственные руки под струей горячей воды. Тепло, приятно, ласкающе, как… руки Влада. Влад, точно. У Тимохи запылали щёки: он вспомнил, кто был участником его сегодняшнего эротического сновидения. * * *       Тимоха в свои восемнадцать с половиной лет не мог похвастаться большим сексуальным опытом. По правде говоря, ему не то, что хвастаться, вообще вспоминать об этом не хотелось. За эти два, а точнее, полтора раза, он запомнил больше неприятное ощущение собственной неуклюжей растерянности и неуверенности, доводящей до полной потери чувствительности в одеревеневших конечностях. Никто в такие моменты не приветствует ступор партнёра, вот и та девчонка не захотела дальше с ним встречаться. Хорошо хоть, не стала никому рассказывать, стыда было бы… Больше практиковаться как-то не тянуло. А в этом сне он был всемогущим. Он был сильным и ловким, он мог парить над землей, и проникать сквозь стены. И тогда во сне у него разгорелось столь сильное желание, какого никогда не случалось и наяву. Казалось, оно было видно всем, яростно выплёскиваясь из него во все стороны ярко-оранжевыми сполохами. И его не надо было стыдиться и прятать: одежда исчезла сама собой и языки жгучего, но не обжигающего пламени притянули к нему такое же обнажённое прекрасное тело. Мужское.       Подробностей в памяти не сохранилось. Только чувство всепоглощающего последнего удовольствия, совместный трепет тел, воспринятый единым, слитным организмом, и смутное сожаление от остывающего внутри костра…       Тимоха целый день ходил бы под впечатлением этого сновидения, но жестокая действительность вернула его на грешную землю. Хлеб насущный требовал усилий, чтоб его зарабатывали, и к вечеру Тимоха настолько вымотался, что попытался отказаться от предложения Толика пойти куда-нибудь выпить пива. Но ему, в отличие от того же Толика, никогда не хватало настырности, и приятель вытащил-таки его на посиделки в знакомую кафешку, которую три сорта пива, большой плоский телевизор на стене и запыленный футбольный мяч с чьим-то неразборчивым автографом заставляли гордо именоваться спорт-баром.       Допивая первую кружку (и обычно последнюю), Тимоха почувствовал в себе желание рассказать другу о вчерашних событиях. Толик внимательно выслушал историю знакомства с приятным хозяином и неприятным гостем (о сновидении с сексуальной начинкой Тимоха благоразумно умолчал) и глубокомысленно изрек: - Да-а-а, хорошо то, что хорошо кончает… ся.       Возмущённый Тимоха толкнул его в плечо. Отсмеявшись, приятель уже серьёзно сказал: - Да, внешность у тебя для таких хазаров просто магнитная. Надо бы тебе какую-то другую работёнку найти, чтоб поменьше с народом контачить. Но вот где такую в Москве найдёшь? По подвалам только подпольные лаборатории с наркотиками. Дотяни как-нибудь до осени, там учёба начнётся, всё равно другую подработку искать придётся.       Спорить с этим было бессмысленно, и Тимоха скрепя сердце согласился с другом. * * *       В этот день опять пришлось выложиться по полной; складывалось впечатление, что в мире не осталось другого источника пищи, кроме их пиццы средней степени вкусности. Уже сгущались сумерки, и Тимоха готовился вздохнуть с облегчением, предвкушая конец рабочего дня. Но тут противный менеджер, как видно за что-то невзлюбивший Тимоху, царственным жестом вручил ещё одну коробку. Горестно взвыв, несчастный работник обречённо прочитал адрес. Память вяло покопалась в запасниках и подтвердила: ага, знакомое место. И мгновенно растворилась накопившаяся усталость, в крови вскипел адреналиновый коктейль. Влад. Хазар. Сон. Страх. И... желание. Уже осознанная потребность увидеть, дотронуться.       Когда перед ним возникли знакомые монументальные врата, Тимоха успел немного успокоить взбаламученные нервы, и открывшему дверь Владу предстал деловитый молодой человек. «Ничего личного, - как заклинание, повторял про себя Тимоха. – Ничего такого… Ничего себе!..»       Последнее он, кажется, даже произнёс вслух. Потому что Влад, одетый лишь в одно полотенце, небрежно замотанное на бедрах, ухмыльнулся и приглашающе открыл дверь пошире. В отличие от Тимохи, до конца июля так и не выбравшего времени позагорать, парень был покрыт ровным бронзовым загаром, от чего его прекрасно развитая мускулатура только выигрывала. Слава богу, никого больше в квартире не было. Узнав, что у Тимохи больше нет на сегодня заказов, хозяин гостеприимно предложил разделить принесённую пиццу на двоих. И хотя Влад уже успел облачиться в спортивные штаны, смущённому Тимохе всё равно кусок в горло не лез. Влад не настаивал, налил ему сока, усадил рядом с собой и принялся расспрашивать. Ещё никто так не интересовался небогатой событиями тимохиной биографией. Парень сам не заметил, как выложил собеседнику практически всю подноготную. Рядом с Владом Тимоха чувствовал себя, словно в надёжно защищённом коконе, внутри которого ему было тепло и уютно, и только покалывало крохотными иголочками тщательно подавляемое возбуждение…       Домой Тимоха возвращался окрылённый: Влад пригласил его вместе провести выходные. Как-то незаметно в душе росла и крепла уверенность в том, что жизнь переходит на другой, качественно новый уровень. * * *       Они условились с Владом встретиться уже на месте, и теперь Тимоха катастрофически опаздывал. Не рассчитал малость: просто он никогда раньше не тратил столько времени на собственную внешность, а в последнее время так хотелось выглядеть получше. А как это сделать? Может, волосы распустить? Чтобы сэкономить на парикмахерских, Тимоха не стригся, и соломенные пушистые волосы спускались уже до лопаток. Нет, с распущенными его точно за девчонку можно принять, сейчас много таких: узкобедрых, длинноногих, плоскогрудых. Лучше уж по привычке волосы в хвост на затылке собрать и всё.       Телефон запиликал как раз в тот момент, когда Тимоха заталкивал его в карман, торопясь выскочить из дома. Оказалось, звонил Толик. Тимоха только зашипел от досады. - Да, Толян. Нет, не могу. Да, занят. Да какая разница, чем? Не могу, и всё. А хоть бы и с ним? Ну давай я тебе попозже позвоню?       Но друг только ядовито пожелал хорошо провести время и отключился. Тимоха пожал плечами: ничего, потом помирятся, не в первый раз. С Толиком они с пятого класса дружат, и так просто это не кончится. Хотя с Владом он конкуренции не выдерживает.       В новом приятеле Тимохе нравилось всё. Он просто не способен был на критическое восприятие действительности, если рядом находился Влад: уверенный, сильный, красивый. Иногда оглушённая небывалыми событиями интуиция пыталась робко достучаться до здравого смысла с вопросом: а чего такого интересного мистер Совершенство по имени Влад нашёл в Тимохе, что общается уже третью неделю с парнем не своего возраста и уж точно не своего круга? Но ответ на такой вопрос мог быть либо очень неприятным, во что верить не хотелось совершенно, либо … очень лестным для Тимохи, во что опять же верилось слабо. Хотя очень хотелось.       Совместное их времяпрепровождение обычно было в компании с другими многочисленными знакомыми и друзьями Влада. И почти всегда среди них Тимоха спиной чуял пристальный, режущий неприкрытым хищным интересом взгляд Хазара. После первой, столь памятной встречи, рук он не распускал, но на любой их совместной тусовке Тимоху сразу же встречали глаза цвета горького шоколада, с откровенной жадностью окидывали с головы до ног, и Хазар зачастую ехидно улыбался, видя, в какое смятение ввергают паренька эти вгляды. Влад, если и замечал их противостояние, никак не реагировал.       Только один раз Хазар заговорил с Тимохой. Гуляли в каком-то клубе. Оглушающая музыка, дым, доходящий до концентрации угарного газа, и второй коктейль – всё это закономерно привело Тимоху, непривычного к таким проявлениям цивилизации, прямиком в туалет. Кое-как придя в себя, он, пошатываясь, умывался холодной водой. Выпрямился, разглядывая свою потускневшую физиономию в зеркале, и решил, что на сегодня с него хватит, пора домой. Тем более, завтра на работу… Размышляя о таких приземлённых вещах, Тимоха не заметил, как рядом с ним бесшумно оказался тот, с кем он меньше всего хотел бы общаться. Как-то он всегда незаметно возникает, как из-под земли: - Плохо себя чувствуешь?       От неожиданности Тимоха качнулся в сторону. Умываясь, он успел наплескать на пол воды, и теперь скользкие подошвы новых туфель предательски начали разъезжаться в стороны. Хазар уверенным, можно сказать, отработанным движением подхватил его за талию и притянул к себе. Мигом протрезвевший Тимоха замер, завороженно глядя в глаза Хазара, в тёмно-вишнёвой глубине которых уже начали разгораться опасные огоньки. Из пересохшего горла с трудом исторглось беспомощное: - Х-ха-зар…       Но почему-то брюнет при виде столь откровенного испуга не стал улыбаться, как обычно. Чуть нахмурившись, он серьёзно вглядывался в аквамарин тимохиных глаз, где суматошными серебристыми рыбками плескалась паника. А потом отпустил и, как ни в чём ни бывало, стал мыть руки. Тимоха хотел уже рвануть к выходу, как вдруг Хазар негромко произнёс: - Можешь называть меня, как хочешь, но вообще-то меня зовут Руслан.       Тимоха только сглотнул, но так ничего и не придумал, что ответить. Хазар напряжённо разглядывал его какое-то время, а потом сказал: - Знаешь, зря ты это всё …       И именно в этот момент вошёл Влад. Взгляд, которым он окинул собеседников, был настороженным, хотя в голосе цвела беззаботность: - Тим, ты в порядке? Хазар, я же вроде просил…       Хазар криво улыбнулся: - Ухожу, ухожу.       Влад проводил его прищуренным взглядом. Показалось, или Тимоху он постарался так же изучающе просверлить? Особенно, когда тот, заикаясь, сообщил, что собирается домой. Нет, как обычно, сверкнул своей беспечной, ясной улыбкой: - Конечно, иди. А у меня для тебя сюрприз есть. Завтра позвоню, узнаешь, какой. * * *       Сюрприз оказался для Тимохи впечатляющим: большая компания «золотой молодёжи» арендовала теплоход, и теперь неискушённый в светских развлечениях Тимоха мог вблизи наблюдать все подробности того, за чем обычно охотятся папарацци.       Это было совсем не интересно. Для Тимохи, во всяком случае. Во-первых, почти сразу куда-то подевался Влад, а без него Тимоха даже побаивался находиться среди этой незакомплексованной, полностью отвязанной толпы. Тимоха слонялся, не зная, чем занять себя. Во-вторых, как назло, он надел сегодня белую рубашку, и его уже пару раз принимали за официанта, что тоже не способствовало повышению самооценки.       Если бы он интересовался всей этой гламурщиной, мог бы увидеть здесь и лица с глянцевых обложек. Но пока что заметил лишь одного знакомого. На плетёном диванчике, что были в изобилии расставлены на палубе, вальяжно развалился Хазар с бокалом в руке. Другая рука обнимала худенького блондина, чья обесцвеченная голова уютно пристроилась на его широком плече.       Видимо, почувствовав чужой взгляд, Хазар лениво повернулся в тимохину сторону. И снова Тимоха почувствовал себя так, словно его захлестнула тугая петля аркана и тянет, тянет ближе к жадным, горящим тёмным глазам, не скрывающим, чего именно жаждет этот кочевник…       Тимоха тряхнул головой, словно освобождаясь от гипноза, и рванул подальше от этого наваждения. Какое-то время он бродил по теплоходу, пытаясь высмотреть среди этого пёстрого мелькания Влада, и вскоре действительно увидел, как тот вертит головой, видимо, ища кого-то. Тимоха робко понадеялся, что его, и поднял руку, привлекая внимания. В груди растеклось тепло: Влад, увидев Тимоху, заулыбался и направился к нему. - Где ты ходишь, Тим? Я тебя совсем потерял. Пошли, познакомлю кое с кем. - С кем? – потерянно пискнул Тимоха. Общаться с кем-то из этой когорты у него не было ни малейшего желания. Но его мнение никого не интересовало, и Влад, ухватив его за локоть, быстро и целенаправленно рассекал веселящуюся толпу. В каюте, куда они пришли, была только одна девушка. Она сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и лениво гоняла соломинкой оливку в треугольном бокале. Когда вошли Влад и Тимоха, она лишь чуть повернула голову в их сторону. - Марта, позволь тебе представить моего друга, Тимофея. Тим, а это Марта, моя, смею надеяться, подруга… - Влад испытующе глядел на девушку.       Посмотрел на неё и Тимоха. Хотя разглядывать было особо и нечего. Не в том смысле, что девушка оказалась некрасивой. Просто что можно рассмотреть, если лицо наполовину прикрыто большими солнцезащитными очками, да ещё и соломенная шляпа сверху? В глаза лишь бросаются накрашенные яркой карминно-красной помадой губы. Вот эти губы как-то нервно искривились, и девушка процедила: - Надейся, кто тебе не даёт.       Она встала и подошла к ним вплотную. Высокая, стройная, каблуки делали её рост почти вровень с Владом. Но смотрела она почему-то только на помрачневшего Тимоху. Недобро смотрела, это чувствовалось даже за тёмными стёклами очков, уж это тимохина чуйка распознавала безошибочно.       Происходило что-то непонятное, но однозначно нехорошее для Тимохи. Кто эта девица, почему надо с ней знакомиться, и, главное, кто она Владу? Последнее доставляло Тимохе особенное беспокойство. Парень как-то привык считать Влада другом, изо всех сил стараясь не давать воли эротическим устремлениям, но нет-нет, да проскальзывали такие фантазии с участием Влада, что раньше показались бы сущим развратом. Да ещё эти «мокрые» сны, будь они неладны, последнее время просто никакого спасения!       Тимоха не мог собрать разбегающиеся мысли в кучу. Марта ещё какое-то время постояла молча, а потом каким-то слащавым тоном, в котором Тимохе послышалась издевка, произнесла: - Тимофей, нам с Владом поговорить надо. Ты нас не оставишь наедине? - Да, конечно… - пробормотал Тимоха. У двери он оглянулся, но Влад не смотрел на него. Казалось, что они с Мартой уже не обращают внимания на весь окружающий их мир. Закусив губу, Тимоха вышел, постаравшись хлопнуть дверью как можно сильнее. * * *       Тимоха стоял, вцепившись в перила фальшборта, смаргивая набегающую на глаза влагу. Что бы он себе ранее не навоображал, сейчас самообман рассевался, как мираж в пустыне. Было нестерпимо горько, но он шептал себе самому: - Всё правильно. Кто ты, и кто он… И кто она… Всё так и должно быть…       Скулила обиженным щенком душа. Несбыточные надежды уплывали вместе с лениво расходящейся от бортов теплохода водой. Тимоха выбрал место, где не было людей. Будь его воля, он бы в трюм какой-нибудь забрался, чтоб поплакать без помех, но и так сойдёт. Над рекой уже собиралась темнота, и влажное от слёз лицо приятно ласкала вечерняя прохлада. Тимоха вздохнул и стал вытирать ладонями воспалённые глаза и горящие щёки. «И как я Владу такой зарёванный покажусь», - ещё успел подумать Тимоха, прежде чем осознал, что от сильного толчка в спину он перевалился через борт и летит в тёмную, стремительно приближающуюся воду.       Он не успел ничего: ни крикнуть, ни сгруппироваться, и сильный удар о воду почти выбил из него сознание. Тимоха как-то сумел разок вынырнуть на поверхность, попытался закричать, но только судорожно закашлялся и снова ушёл под воду. Паника захлестнула полностью, ослабели руки и ноги, потерялось чувство верха и низа, и последнее, что он запомнил, как его разворачивает в пространстве какая-то неведомая сила…       …«Парень, ты меня слышишь?» Голова мотнулась от несильного удара по щеке, и Тимоха открыл мутные глаза. В голове шумело, лёгкие горели, словно в них насыпали тлеющих угольков, и всё тело трясло от холода. Тимоха с трудом принял сидячее положение. Незнакомый мужчина придержал его за плечи, дождался, пока Тимоха вместе с кашлем не избавился от ещё одной порции речной воды, и успокаивающе сказал: - Ну, вот и нормально вроде, а то и правда утопленник был. Встать сможешь? Пошли, тут недалеко. Я помогу.       Ничего не соображающий Тимоха послушно доковылял с ним через неширокую полосу деревьев и кустарников. На обочине трассы стояла старенькая «шестёрка». Мужчина открыл машину, достал откуда-то относительно чистое полотенце, заставил Тимоху снять мокрую одежду и растёр его до красноты. Отжимая брюки, Тимоха порадовался, что ключи от квартиры остались в кармане. А вот телефон явно сдох.       Замерзшими пальцами Тимоха выудил из заднего кармана две банкноты. Для столь дальнего пробега маловато в качестве оплаты. Но мужчина уверенно вёл машину в город, не помышляя высаживать незапланированного пассажира. Тимоха поёжился, поправил на плечах куртку, опять же щедро предоставленную водителем, и решился: - Простите, а как вас зовут? - Пётр Иваныч меня зовут. А тебя? - Тимоха… Тимофей. Пётр Иванович, у меня с собой не очень много денег, но если вы подвезёте до дома… - Не волнуйся, парень, довезу до самого дома. И насчёт денег не беспокойся, твой друг уже заплатил.       Головная боль вовсю мучала Тимоху, и лишь это было оправданием того, что он до сих пор не догадался расспросить очевидца о подробностях происходящего. Из рассказа Петра Ивановича явствовало, что только малая скорость, с которой двигался его жигулёнок, спасла его от столкновения с парнем, внезапно выскочившим на дорогу. Парень был мокрым с головы до ног, очень нервничал, тащил куда-то за обочину. И только немного успокоившись, объяснил, что надо помочь ещё одному пострадавшему. Причём сам в реанимационных мероприятиях почему-то участвовать не захотел, сказал, что покараулит машину. - И где же он? – тупо спросил Тимоха. - А бес его знает. Возле машины не было, может, ещё кого тормознул да уехал, не дождался. Кому охота мёрзнуть ночью, мокрому?       В затуманенный мозг Тимохи с трудом пробились нечёткие телесные воспоминания: колющие спину камушки, врезающаяся в живот от каждого рывка пряжка ремня, гул в ушах, сквозь который с трудом пробивается знакомый вроде голос, только вот чей, сейчас не вспомнить: «Тимоха, ты живой? Очнись, пожалуйста!» Значит, его вытащил из воды… Влад?       Тимоха попытался ещё раз собрать в кучу разрозненные воспоминания, но ничего не получилось. Да, наверно, это был Влад. Просто больше некому быть. Но почему он не дождался, сбежал? Эти мысли терзали измученного Тимоху вплоть до того, как он, несвязно поблагодарив Петра Ивановича, вылез из машины и наконец-то добрался до своей квартиры, где и рухнул в неспокойный, мучительный сон. На сей раз без всяких эротических компонентов. * * *       На следующий день Тимоха почувствовал себя гораздо лучше, и смог уже более определённо строить умозаключения. Телефон можно было выбрасывать. Жалко, опять на новый тратиться придётся. Наверняка Влад звонил ему, чтобы узнать, как дела. Если бы знал, где живёт Тимоха, приехал бы. Наверное. Ну ничего, Тимоха сам приедет. Надо же поблагодарить за спасение утопающего, ведь если бы не он… Запоздалый страх пробил крупной дрожью.       Вот и знакомая дверь. Волнуясь, Тимоха уже в третий раз нажимал кнопку звонка. Наконец щелкнул открываемый замок. Полуодетый Влад выглядел растерянным: - Тим? А… что ты хотел?       Тимоха тоже растерялся. Он никак не ожидал такого приёма. - Я? Я хотел… поблагодарить. - За что? – Влад упорно не смотрел Тимохе в глаза, почему-то нервно оглядываясь назад, в глубину квартиры. - Ну, как же? Жизнь у человека одна, за это и спасибо…       Как ни часто оборачивался Влад, всё же он пропустил появление за своей спиной фигуры, замотанной в простыню. Бесцеремонно отодвинув хозяина, девушка уставилась на Тимоху холодными бирюзовыми глазами. - Надо же, в огне не горит, в воде не тонет… - в тихом голосе блондинки явственно слышалось змеиное шипение. Но даже расслышав реплику, Тимоха всё равно не уловил бы смысла: в полном шоке он широко раскрытыми глазами смотрел на… себя? Нет, абсолютной идентичности близнецов между ними не было. Но сходство было потрясающим: черты лица почти один к одному, блондинистость, а главное – одинаковые большие глаза цвета морской волны. Из ступора его вывел недовольный голос Влада: - Марта, чего ты вышла-то?       Марта? Тимоха опять потерялся от обилия противоречивых эмоций. Уже ничего не соображая, он только умоляюще глядел на Влада. Но тот вовсе не спешил отвечать на его безмолвные вопросы. По всему было заметно, что он вообще не хочет общаться с приятелем. Марта, презрительно фыркнув, ушла обратно, и Влад, поморщившись, всё так же стараясь не смотреть в лицо Тимохе, выдавил: - Тим… Ты, это… не приходи больше. Ладно? Ну всё, пока.       Двигаясь, словно сомнамбула, Тимоха медленно спустился по лестнице, ничего не замечая вокруг, пошёл по улице. Невероятные, необъяснимые события последних суток, наслаиваясь друг на друга, окончательно выбили его из колеи. Казалось, мозг готов взорваться, не находя ответов на вопросы: Почему? За что? Как теперь дальше жить?       Сколько он так бродил, и где, он и не запомнил. Уже в полной темноте, на автопилоте Тимоха добрёл до дома. Медленно пересёкая двор, вдруг остановился. Послышалось или нет? Вроде бы кто-то позвал его по имени. Вглядываясь в тёмный закоулок, образованный самопальными гаражами, сделал несколько шагов. Обрушившийся на затылок мощный удар отправил Тимоху в черную яму беспамятства. * * *       Сознание возвращалось так медленно и неохотно, будто пребывание в измученном тимохином теле ему доставляло столько же неудобств, сколько неудобств в этом мире испытывало и это бренное тело.       Можно сказать, постепенно, по сантиметру возвращался Тимоха в мир живых. Когда он потихоньку начал воспринимать действительность, медицинский персонал отреагировал на это с явной радостью. И вообще, все отнеслись к положительной динамике в состоянии пациента с таким энтузиазмом, что даже тимохины мозги, обленившиеся за долгое время бессознанки, отметили этот поразительный факт. И теперь энергичные усилия медиков давали полную гарантию того, что скоро Тимоха придёт к своему первоначальному состоянию.       Обходительный врач, убедившись в том, что пациент уже твёрдо стоит на пути выздоровления и сходить с него никуда не собирается, начал порционно выдавать информацию, которая интересовала Тимоху больше, чем его кровяное давление и прочие показатели.       Тот удар по затылку, что последним запомнил Тимоха, оказывается, был не самым серьёзным повреждением его многострадального организма. Было ещё ножевое ранение, задевшее жизненно важный орган, и если бы его доставили на полчаса позже… Два часа шла операция. И почти неделю, как выяснилось, Тимоха провёл без сознания в реанимации. - В рубашке родились, молодой человек, - врач фонтанировал бодростью и оптимизмом. – Скажите спасибо своему другу, что смог вас так быстро в больницу доставить.       Тимоха почувствовал, что его давление, по словам врача пришедшее в норму, начало снова сбиваться с достигнутых показателей. Он не ослышался? Или у него дежа вю? «Друг»? «Доставил»? - Какой друг, доктор? – Тимоха беспокойно заскрёб дрожащими пальцами по одеялу. – Какой друг?!       Врачу пришлось прибегать к медикаментозным средствам, чтобы успокоить разволновавшегося пациента. Немного придя в себя, Тимоха чуть не хлопнул себя по лбу от внезапной догадки. Друг, оказавший в их дворе! Это же наверняка Толик! Пришёл, чтобы помириться, вот и оказался в нужном месте, в нужное время. То, что Толик так и не пришёл ни разу к нему в больницу, Тимоха как-то выпустил из виду…       Когда первый самостоятельный поход в туалет ознаменовался полной победой, Тимоха тут же запросился домой. Доктор, конечно, закочевряжился. В разговоре опять всплыла тема «друг, который уже помог, а значит, поможет опять». Причём первым эту тему затронул именно врач. И опять Тимоха не обратил внимания на то, что доктор не спросил у Тимохи никаких подробностей об этом мифическом для Тимохи персонаже, даже имени не прозвучало. Значит, он знал, о ком идёт речь. Вот так и получилось, что ещё пошатывающегося от слабости Тимоху привели на первый этаж, помогли переодеться в новый спортивный костюм (довольно дорогой и красивый), убедили, что это никакая не чужая одежда, а самая что ни есть его собственная, и сообщили, что друг дожидается его в вестибюле больницы, чтобы отвезти домой.       Тимоха обстоятельно изучил всех немногочисленных обитателей этого помещения, Толика среди них не нашёл, и решил посмотреть на улице.       На улице было хорошо. Тепло, воздушно и свободоносно. Тимоха поднял повыше голову, наслаждаясь солнечными лучами и… - Уже можно поздравить с выздоровлением?       Как всегда, Хазар возник рядом будто из ниоткуда. Как обычно, от неожиданности Тимоха пошатнулся. Согласно традиции, Хазар поймал его и прижал к себе, разве что более бережно, чем бывало прежде. - Видимо, поздравлять ещё рано, - Хазар расплылся в иронической улыбке. – Пойдём, болезный, карета подана.       Каретой оказался сверкающий лаком чёрный «BMW», садиться в который Тимоха решительно отказался. Ступор, вызванный появлением Хазара, мигом прекратился, стоило только представить себя наедине с этим… Чингисханом недоделанным. Но на его возражения, мягко говоря, чихать хотели. И в здоровом-то состоянии Тимоха ничего не мог противопоставить Хазару, а сейчас и подавно. Ему только и оставалось, что, сжавшись в комок и придерживая руками заштопанный бок, ехать куда-то в неизвестность и жалеть о том, что некому было научить его хотя бы одной молитве.       Хазар молча вёл машину, изредка кидая косые взгляды на бледного до синевы пассажира. Тимоха смотреть на него категорически не желал. Разговаривать, по всей видимости, тоже, поэтому Хазару пришлось первому прервать тягостное молчание. - Ты есть хочешь?       Тимоха не сразу уловил смысл вопроса. Его собираются откармливать перед тем, как принести в жертву? - Есть? - Ну да, есть, - у Хазара было такое благодушное выражение лица, что тянуло поплевать через левое плечо. – Кушать, питаться, принимать пищу. Просто я готовлю не очень, поэтому имеет смысл заехать куда-нибудь пообедать.       Тимоху выбила из действительности представшая перед его мысленным взором картина: Хазар в фартучке весёленькой расцветки медитативно помешивает поварёшкой в кастрюле. Он, не сдержавшись, фыркнул, и Хазар счёл это полноценным согласием.       Кажется, идея в самом деле была очень своевременной. До сих пор Тимохе не приходилось обедать в таких шикарных ресторанах, да ещё и в отдельном кабинете. Здесь даже музыка была почти не слышна, официанты не мелькали назойливыми комарами, еда была потрясающе вкусной, и Тимоха расслабился настолько, что даже опасная близость Хазара уже не ввергала в привычный ступор. Хазар, внимательно наблюдающий за ним, тоже отметил перемены к лучшему, велел принести десерт через двадцать минут и заявил: - Надо серьёзно поговорить. - Ага, - согласился Тимоха. У него уже настолько нормализовалась нервно-мозговая деятельность, что возникло с десяток вопросов, которые готовы были передраться между собой за право быть озвученным первым. – Чего тебе от меня надо?       Та-а-ак, самым наглым оказался вопрос, который следовало бы задать попозже. Но Хазар не торопился изображать из себя человека, оскорблённого таким откровенным хамством. Наоборот, развалился на стуле с довольным видом обожравшегося питона, протянул ехидненько: - Много чего надо… - Тимоху аж передёрнуло от мысли об этом «многом». Хазар заметил его гримасу и резко посерьёзнел. – Успокойся. Что ж я, по-твоему, сволочь последняя, чтоб тебя сейчас… Ты ж ещё после операции не оклемался. Я и так три часа больничное начальство уламывал, чтоб тебя со мной отпустили. - Зачем? – Тимоху опять стало накрывать тошнотворной волной паники. - Зачем… Хороший вопрос. Я, конечно, могу придумать несколько вариантов ответа, но сначала ты ответь мне: ты вообще жить хочешь?       Пока Тимоха пытался отыскать второе дно у этого вопроса, Хазар продолжил: - Нет, если не хочешь, то тогда и разговарить не о чем. - Ну а если хочу? – Тимоха осторожно нащупывал смысл происходящего.       Хазар мигом поменял позу: теперь он сидел прямо, на белоснежной скатерти вольно расположились смуглые сильные руки. - А вот от этой печки и плясать будем. Ты меня выслушай внимательно, а вопросы потом задавать будешь. И не трясись так, ради аллаха, не собираюсь я тебя трахать! Пока что, - уже тише добавил он, не удержавшись от алчного оскала. – Всё-всё, не будем о сладком раньше десерта. Скажи мне, о Тимофей, после твоего сотрясения мозга врачи у тебя частичную амнезию не обнаруживали? Нет? Это хорошо. И что ты думаешь обо всём этом? - О чём именно?       И вновь Хазар неуловимо поменялся. Доля секунды, и перед Тимохой уже как будто сидел хищник, яростно сверкая глазами и раздражённо хлеща вокруг себя хвостом. - Не тупи, парень! Тебя убить хотели! А ты даже задуматься об этом не соизволил?       Тимоха опешил. Он действительно воспринял события последнего времени как трагическую случайность. Да он и вообще все неприятности своей жизни предпочитал относить на свой счёт, не назначая врагов и не избирая виновников из окружающих. - Да кому надо меня убивать? Ну, нарвался на каких-то отморозков… - И с парохода сам за борт сиганул? - А ты откуда знаешь? – до Тимохи стал медленно доходить смысл сказанного Хазаром. – Погоди… Ты знаешь про… Ты всё знаешь…       Тимохе было знакомо это состояние: когда экзаменационное задание включало мнемотический механизм, и память послушно выдавала нужные сведения. Вот и теперь всплыли воспоминания. Темный берег реки… Как бьют по лицу капли воды, срывающиеся с волос человека, трясущего его за плечи… «Тимоха, ты живой?» То-то голос показался знакомым. Еле шевеля непослушными губами, Тимоха выдавил: - Так это ты меня вытащил… А я-то, дурак, благодарить попёрся… И после того, как во дворе… тоже ты?       Хазар театральным жестом развёл руки в стороны и склонил голову: - Всегда к вашим услугам, милорд, - и опять стал серьёзным. - Хотя нет, не всегда. В телохранители я к тебе не нанимался, но если тебя всё же прикончат, получается, что все мои усилия пойдут насмарку. Кто тебя так невзлюбил, ты не знаешь, я правильно понимаю?       Тимоха только головой кивнул. - Что дальше делать, ты тоже не придумал.       Ещё один кивок. - Отлично. Потому что я уже кое-что придумал. Во-первых, тебе надо поменять место жительства. Ты живёшь один, прятаться легче. - И где мне… прятаться? И главное – зачем?       Хазар устало вздохнул, отмахнулся от официанта с десертом, и вышколенный персонал молниеносно исчез. - Началось в колхозе утро… Если ты даже не знаешь, кто и зачем хочет тебя уконтрапупить, то не лучше ли будет сначала как-то обезопаситься, а потом уж и думать, что, как, куда и зачем? Короче, ты будешь жить у меня, такой вариант вряд ли кто-то из них предусмотрел. - Я не буду у тебя жить!!! – перед мысленным взором Тимохи мгновенно возникли железные решётки и наручники, с лязгом застёгнутые на его руках. - А тебе больше и негде, - в словах Хазара прозвучала то ли жалость, то ли злорадство. – Я подозревал, что ты добровольно не согласишься переехать, поэтому заселил в твою квартиру одну молодую семью из трёх человек, и тебе там уже нет места.       Это был настолько ошеломляющий удар, что Тимоха застыл с открытым ртом. В голове замелькали ужасающие картины его бомжевания… Хазар, кажется, всерьёз напугался его внезапной бледности. - Эй, эй, только в обморок не падай! Чего ты так перепугался? Они там только на полгода, договор уже оформлен, деньги получены и назад хода нет. - Ка-кой д-договор? - Понимаешь, Тимоня, моя семья владеет не самой маленькой риэлторской фирмой в городе, поэтому сдать твою жилплощадь внаём было делом одного дня. Ты не очень против? А почему? А если подумать? Развозить пиццу ты ещё месяц не сможешь, да и уволили тебя, небось, давно за прогулы. А я тебе, можно сказать, пособие по временной нетрудоспособности оформил. На эти деньги ты какое-то время поживёшь… - Но не с тобой же! – вырвалось у Тимохи.       Хазар какое-то время молчал, разглядывая его. Взгляд вроде бы был спокойным, но Тимоха невольно поёжился: от Хазара шла отчётливая эманация негатива. И Тимохе вдруг стало стыдно. Парень не сделал ему ничего плохого, наоборот, спасал жизнь, помогал, как мог, а Тимоха не нашёл ничего лучшего, как смешать его с грязью. - Со мной, значит, не хочешь… - тихо, как бы задумчиво, произнёс Хазар. – А без меня – согласишься? - Д-да… - Вот и ладненько. Я через неделю уезжаю в командировку. Довольно далеко и надолго. Скорее всего, на полгода. Чтобы не платить приходящей домработнице, оставлю тебя на хозяйстве. Ты же один жил, значит, справишься со всем. * * *       Квартира Хазара показалась Тимохе такой огромной, что он даже засомневался, сумеет ли справиться с таким «хозяйством». Но за всё время до своего отъезда Хазар категорически запретил ему что-либо делать по дому. Сказал, что забрал его из больницы под честное слово устроить лазарет на дому, и заставил-таки Тимоху соблюдать почти круглосуточно постельный режим. Один раз Тимоха, не выдержав, огрызнулся на такой деспотизм, так его заставили выслушать целую лекцию. - Лучше бы не спасал вообще, чем потом так мучить, - проворчал Тимоха. Помолчал и спросил: - Кстати, зачем надо было спасать-то?       Хазар скрестил на груди руки; зазмеилась на чётко очерченных ярких губах всегдашняя ироническая улыбочка. - А жалко стало, - кротко вздохнул он. – Молоденький, наивный, летел, как мотылёк на огонь, ничего вокруг не видел. Ресничками-крылышками бяк-бяк-бяк. Ну, я тебя и перехватил буквально в полёте… Надеюсь, ты не в претензии?       Претензий, разумеется, не было. Придраться вообще было не к чему: себя Хазар, как и обещал, в постельный режим Тимохи не включил, и в целом вёл себя исключительно вежливо, проявлял неназойливую заботу, что ещё больше заставило Тимоху испытывать муки совести.       За неделю Тимоха окреп настолько, что съездил в институт разузнать подробности насчёт приближающегося нового семестра.       Перед отъездом Хазар вручил ему внушительную пачку денег на «хозяйство». Тимоха попытался благородно отказаться, но его на правах владельца просто не стали слушать. - Ты ещё не знаешь, сколько бабла эта квартира жрёт, это не твоя конура для Шарика. Но и лишнего не трать. - В каком смысле? Я тут ремонт делать не собираюсь. - Смысл такой, что если охранники снизу решат, что мы им опять должны скинуться на новую кобуру, не давай… Ну, будем прощаться.       Потерявший за эту неделю бдительность Тимоха не ожидал, что проводы окажутся такими… традиционными. С поцелуем на прощание. И сам поцелуй оказался таким, что в первую же ночь без Хазара возвратились сны, в которых его опять требовательно оплетали огненные языки любовного костра.       К новому образу жизни Тимоха привык быстро. Ему понравилось тратить на себя немного больше необходимого минимума, хотя до транжирства было очень далеко: его жизнь всегда была подчинена строгим рамкам жёсткой экономии, и меняться он не собирался. Но в квартире был колоссальный экран домашнего кинотеатра, было спутниковое телевидение с бесчисленными каналами, безлимитный интернет, офигительный музыкальный даже не центр, а комплекс, плюс полка, забитая разнообразными дисками. Неожиданным кладом нашёлся книжный шкаф с такими редкостями, что Тимоха только благоговейно погладил корешки, не помышляя вытащить хоть один том из плотно уставленных рядов.       Такой же пещерой Аладдина стало для Тимохи и содержимое исполинского холодильника. Он почти месяц совершенствовал свои кулинарные навыки, используя это содержимое, пока появилась необходимость пополнить запасы. Хозяин звонил раз в неделю, интересовался делами, получал однообразный ответ, что всё в порядке. Чувствовалось, что этот доклад дежурного по казарме не очень ему нравился, но Тимоха упорно не желал посвящать Хазара в подробности своей личной жизни. Наслаждение одиночеством быстро приелось. Тогда он позвонил Толику.       Услышав его голос, друг несколько секунд молчал. А потом Тимоха услышал: - Ой, надо же, какие люди нам позвонили, уделили внимание… Небось из Куршавеля? Или на Канарах нынче отдыхаете? Связь, наверное, дорогая. Так не смеем задерживать, развлекайтесь дальше!       Тимоха в полной мере прочувствовал выражение «плюнули в душу». Перезванивать и что-то объяснять не было никакого желания. Так он и плыл в одиночку по этому спокойному отрезку жизненного фарватера, ограниченного буйками «дом», «институт», «магазины». И был от этой тишины и умиротворённости почти счастлив. * * *       Перед Новым годом Тимоха постарался как следует убраться в квартире, посомневался, но всё же купил бутылку шампанского, из подобранных на елочном базаре сосновых веток соорудил вполне живописную новогоднюю композицию. С утра тридцать первого приготовил любимый куриный салат, убрал в холодильник. Блаженное ничегонеделанье днём сморило под убаюкивающее бормотание телевизора.       Разбудил его звук чего-то упавшего в коридоре. Он суматошно подорвался с дивана, не зная, куда бежать дальше, и надо ли бежать. Шум в коридоре не прекращался. - Тимоха! Ты дома?       Весёлый, громкий голос уверенно взорвал устоявшуюся тишину квартиры, и раскатами грома небесного отозвался в дрогнувшем тимохином сердце. Хазар вернулся! Так рано?       Он появился в комнате. Резко, как всегда неожиданно для Тимохи, хоть тот и смотрел в открытый проём двери, не отводя глаз. Возбуждённый, радостный, в густых чёрных волосах сверкали капельки растаявшего снега. - Ну, здравствуй, квартирант! С наступающим тебя!       Он стремительно подошёл к Тимохе, явно намереваясь обнять. И, как всегда, Тимоха в его присутствии повёл себя глупее первоклашки, испугавшегося прививки. Он шарахнулся назад, забыв о диване за спиной. Потеряв равновесие, упал на него, нелепо мотнув руками. Кое-как подобрался, и стал отползать потихоньку от хозяина, почти с ужасом глядя на него. Улыбка сползла с оживлённого лица Хазара. Он оттянул ворот свитера, покрутил головой, словно ему что-то мешало дышать. Потом повернулся и сказал через плечо: - Пойдём, поможешь сумки разобрать.       Тимоха поднялся на ватных ногах, поплёлся за ним, чувствуя себя последним идиотом.       Новый год встречали вдвоём. После «радушной» встречи, устроенной хозяину, Тимоха боялся лишнее слово сказать. Но всё же осмелился спросить, почему Хазар не встречает Новый год с семьёй. Тот равнодушно пожал плечами: - А они сейчас в Швейцарии.       Под бой курантов Тимоха осторожно прикоснулся бокалом к бокалу Хазара: - С новым счастьем.       Стараясь лишний раз не встретиться глазами, Тимоха сделал вид, что полностью поглощён чисткой мандарина. А Хазар всё катал бокал в ладонях. В шоколадных глазах вспыхивали и гасли огоньки. Потухли окончательно, оставив чёрный пепел, когда он, словно отвечая не Тимохе, а кому-то другому, тихо сказал: - Да, пусть будет так. * * *       Спокойная жизнь закончилась. Нет, хозяин никак не притеснял постояльца, не повышал голоса, отсутствовал до поздней ночи, а то и вообще не приходил ночевать.       Но как же нервировали Тимоху эти безучастные взгляды, короткие вежливые реплики. Как раньше он избегал всеми силами внимания Хазара, и как бесило сейчас отсутствие всякого внимания с его стороны. Тимоха дошёл до того, что, как ревнивая жена, прислушивался к телефонным разговорам Хазара; укладывая одежду в стиральную машину, придирчиво осматривал вещи Хазара и находил-таки несомненные следы развлечений. И это было как-то необъяснимо обидно.       В этот вечер он засиделся допоздна. К учёбе Тимоха всегда относился со всем почтением, и, добивая на компьютере последнюю страничку, услышал, как вернулся из очередного загула Хазар.       Тимоха решил, что чашка чая на сон грядущий не повредит. Хозяин, как видно, тоже так решил: чайник уже вскипел, а сам он копался в холодильнике. Пиджак был им брошен куда попало, и Тимоха прилип глазами к красным полосам на белой футболке, которые выделялись отчетливым рваным пунктиром. Хазар повернулся, закрывая холодильник и замер, наткнувшись на ошалелый взгляд Тимохи. - Что случилось? – вздёрнутая бровь, надменный тон. - У тебя… там… - бестолково объяснил Тимоха. Протянул руку и, ухватившись за рукав футболки, попробовал развернуть Хазара. – Кровь, кажется.       Хазар гибко изогнулся, пытаясь заглянуть себе за плечо. Чертыхнувшись, стащил футболку, помял в пальцах бурые разводы. А Тимоха мрачно разглядывал ряды царапин, симметрично расположившихся на смуглой мускулистой спине. Некоторые ещё сочились крохотными алыми капельками. - Я сейчас.       Тимоха быстро приготовил ватку, нашёл перекись и йод. - Садись, я обработаю.       Хазар помедлил, но исполнил приказ. Наверно, тимохина неловкость и неопытность сыграли свою роль, иначе с чего бы вместе с ваткой по спине скользили ещё и пальцы новоявленного медбрата? Он остановился, заметив, как гладкая кожа Хазара покрылась пупырышками. - Уже всё? - Ну… просто у тебя мурашки… Холодно?       Хазар хмыкнул: - Конечно. Когда к тебе такая ледышка прикасается…       Тимоха уже открыл рот, чтобы сказать, что руки у него вовсе не холодные, но вдруг понял, что имел в виду Хазар. И опять нахлынула обида: - Зато сегодня тебе горячая штучка досталась, да?       Хазар не торопясь встал и обернулся к насупившемуся Тимохе. - А хоть бы и так. Есть возражения?       Возражения были, но разве бы Тимоха их озвучил? Так и умчался в свою комнату, пыхтя от бессильной и бессмысленной злости. * * *       Тимоха дал себе слово, что не будет больше дожидаться Хазара по вечерам. Возвращения хозяина становились всё более поздними. Правда, заснуть не удавалось, и Тимоха крутился в постели, никак не находя удобного положения, чтобы расслабиться.       Вот и сегодня он подскочил и сел, услышав звук открываемой входной двери. Но, прислушавшись, быстро выбрался из кровати и рысцой направился к прихожей. Представшая перед ним картина заставила остолбенеть: рыжий верзила в чёрной кожаной куртке сосредоточенно пытался прислонить к стене пьяного в хлам Хазара. Тот, уже ни что не реагируя, норовил плавно сползти на пол. Тут рыжий заметил застывшего садовой скульптурой Тимоху и гулким басом рыкнул: - Чего стоим, кого ждём? С мужика уже гайки сыпятся, а он любуется тут…       Тимоха опомнился, подскочил, и они вдвоём дотащили хозяина до его спальни. На роскошное лежбище в пять квадратных метров сгрузили полностью обмякшее тело.       Перед тем, как уйти с чувством выполненного долга, рыжий громила сообщил растерянному Тимохе, что его зовут Кот, что с Хазаром они «вот такие дружбаны с детства» (эта фраза сопровождалась замысловатым жестом, который Тимоха не смог бы воспроизвести, даже если бы захотел). - Хазар – это… Это… от такой человек, - доказывал он Тимохе.       Тимоха поддакивал. – Настоящий мужик, хоть и голубой, - сокрушённо вздохнул Кот. – Ещё раз его обидишь, на запчасти пущу.       Последних слов Тимоха не понял, но на всякий случай ещё разок угукнул. Кот удовлетворённо икнул и попытался совместить свои габариты с проёмами выхода. Со второй попытки это удалось, Тимоха закрыл дверь и, немного поколебавшись, отправился в спальню Хазара.       Тот лежал на спине в позе морской звезды. У Тимохи не было опыта обращения с пьяными, но он решил хотя бы частично раздеть хозяина. Сначала разул. Вытянув ремень, расстегнул брюки. Осторожно потянул вверх свитер, и тут Хазар перехватил его руки, сдавил сильно. Тимоха едва сдержался, чтобы не вскрикнуть.       Глаза Хазара оставались закрытыми, и Тимоха понял, что он продолжает оставаться в отключке. А потом Хазар забормотал, бессвязно, проглатывая окончания слов. Аккуратно освобождая свои запястья из вновь ослабевших пальцев, Тимоха вслушался в пьяный бред… и глаза начали вылезать из орбит. Хазар, видимо, продолжал воображаемый диалог с другом: - …Кот… Железка ты ходячая… Ты не поймёшь… Я думал, смогу… Ерунда… Думал, уеду и… всё… Четыре месяца… Кот… Еле выдержал… Свенсон так уговаривал… А я… дурак… Прилетел… Ага, щщасс… Не могу… Не могу больше… И прогнать не могу… И видеть больно… Он же рядом… Руку протянуть… Лежит… Подушку обнимет… Тёплый такой… Думал, смогу…       Бормотание становилось всё тише. Хазар со стоном перевалился на бок и затих. На подгибающихся ногах Тимоха выбрался из спальни. Поплескал на пылающее лицо холодной водой, опять улёгся в свою кровать. Лежал, глядя вверх, и прижимал обеими руками колотящееся сердце. Неужели всё это… о нём? * * *       На следующее утро Тимохе было страшно до дрожи. Выйти из комнаты и встретиться с Хазаром? Ужас, легче первый раз парашютный прыжок сделать. К великому облегчению Тимохи, Хазара не оказалось дома.       Весь день Тимоху распирало ощущение персональной, вселенского значения тайны. Стоило вспомнить хмельной монолог Хазара, и Тимоха краснел, словно девица, которой сделали неприличное предложение, а губы при этом расползались в неудержимой улыбке. Чтобы хоть как-то отвлечься от этого наваждения, он старался больше прислушиваться к разговорам окружающих его сокурсников. Видимо, такой уж выдался день, что его открытия не ограничились бессознательным душевным стриптизом Хазара.       Одна группа сокурсников обсуждала, как провести Татьянин день. Профессиональный праздник студентов требовал серьёзного подхода. - Мы всегда у Севки собирались, - рассказывал один. – А они взяли и квартиру поменяли куда-то за Каширскую. Теперь только в институте и видимся…       Двое других пришли к выводу о том, что на пиратском рынке сегодня можно приобрести практически любую базу данных. Тимоха слушал, осознавал, сопоставлял, и к концу занятий уже был уверен в том, что он – идиот. Неужели его переезд в квартиру Хазара мог сбить кого-то со следа? Если бы кто-то задался целью его найти, то сделать это в нынешнем мире – что пальцами щёлкнуть. Он ведь не поменял ни фамилию, ни место учёбы. И что из этого следует?       Весь в раздумьях, Тимоха машинально после института отправился домой. Что именно домой, он понял, уже очутившись в знакомом с детства дворе. Сомнений почти не осталось, и он решительно направился в свою квартиру.       Когда Хазар отдавал ему договор и пачку денег – оплату за полгода вперёд, то сказал, что молодая семья сняла его квартиру на период ремонта их собственного жилья. Так и оказалось. Полноватая блондинка радушно встретила Тимоху, усадила пить кофе. - Да ремонт уже практически закончен. Мужу-то некогда, он ведь на работе целыми днями. А я езжу иногда, прибрать там чего, прикупить по мелочи. По-хорошему, надо бы уже и съезжать отсюда, а я привыкла даже, тут такое место удобное, всё рядом… Что? Нет, никто не приходил, никто не интересовался, где ты сейчас живёшь…       Она говорила, придвигала Тимохе печенье, успокаивала капризничающего сынишку. Тимоха кивал, поддакивал, жевал, а сам в это время думал: «Интересно, что намеревался делать Хазар после того, как закончатся эти шесть месяцев?» * * *       Тимоха уже подходил к подъезду, когда телефон заиграл тягучую восточную мелодию. Тимоха долго выбирал что-то подходящее для абонента «Хазар». Взглянув на экран, Тимоха улыбнулся и не стал отвечать. В груди сразу стало горячо: «Что, дорогой, потерял меня? Потерпи, сейчас приду. И пойдут клочки по закоулочкам…»       Хазар сидел на диване, уставившись неподвижным взглядом в телевизор, и машинально перещёлкивал каналы. По всему было видно, что происходящее на экране его ничуть не интересует. Тимоха привалился к косяку и стал рассматривать хозяина, словно видел его впервые. Сознание идентифицировало объект как Хазара, в целом вполне привычный облик, разве что… чуть задумчиво-печальный, что ли. Но теперь у Тимохи словно включилось внутреннее зрение, и он видел перед собой совсем другого Хазара. Нет, даже не Хазара, а Руслана. До сих пор он и мысленно не называл его этим именем.       Как же всё изменилось… Теперь Тимоха мог с лёгкостью настроиться на внутренний, тщательно скрываемый мир этого человека, без труда уловить его нечитаемые до сей минуты эмоции, нащупать и вытащить наружу самые потаённые мысли. Хазар повернул голову, ощутив тимохин взгляд, как прикосновение, и заметно вздрогнул. В последний раз нажав кнопку, выключил телевизор и отбросил пульт. На его лице уже было до боли знакомое выражение: мешанина скуки и иронии, с налётом пренебрежения. Тимоха так легко различал сейчас фальшивость этой маски, что удивлялся сам себе: как же он раньше этого не замечал? - Ну, и где ты шатался до сих пор?       Ещё утром Тимоху задела бы нарочитая грубость тона. Теперь же он ясно слышал нотку облегчения, и она означала: «Я беспокоился о тебе». Тимоха улыбнулся, прошёл в комнату и сел в кресло напротив Хазара. Теперь расстояние между ними было метра два, и ничто не мешало смотреть друг другу в глаза, что Тимоха и делал. - Я заходил к себе домой. С квартирантами познакомился.       Хазар в один неуловимый миг подобрался, словно для броска. Сел прямо и напряжённо уставился в безмятежные аквамариновые глаза, в которых впервые ничего не смог разобрать. А ведь до сих пор всё было наоборот… Тимоха просто физически ощущал, как, звеня от напряжения, натягиваются между ними невидимые струнки внутреннего единения. Сейчас он был настроен с Хазаром на одну волну, и, казалось, сердце сбилось с ритма, чтобы через несколько тактов застучать в унисон с сердцем человека, сидящего напротив. - Ты в своём уме? Или жизнь стала не дорога?       Тимоха продолжал улыбаться, не размыкая губ. Лёгкой, беспечной улыбкой, доселе незнакомой Хазару, и потому заставившей того занервничать ещё больше. - А разве моей жизни что-нибудь угрожает?       Вот теперь Хазар стал понимать причины такого нетипичного поведения Тимохи; в глазах мелькнул страх, руки непроизвольно сцепились в замок. Он слишком промедлил с ответом, и Тимоха следующую фразу бросил как булыжник в зеркальную витрину: - Расскажи всё. Сам, сейчас. Иначе пойду и спрошу у Влада.       Хазар отвёл глаза в сторону. Покусал губы и стал рассказывать. - Как ты первый раз с пиццей пришёл, помнишь?       Тимоха хмыкнул: - Конечно. Кажется, этот день оказался судьбоносным.       Хазар смотрел застывшим взглядом куда-то перед собой: - Ну, смотря для кого… После того, как ты в тот раз ушёл, Влад пристал ко мне с вопросом, не напоминаешь ли ты мне кого-нибудь. Я сказал, что нет, да и не разглядывал я тебя толком. Только и заметил – мордашка хорошенькая да испуганная. А он аж вибрировал от эмоций. А потом, когда он заявил, что ты – вылитая Марта, тут и меня пробило. Я-то думал, он имеет в виду, что ты на кого-то из моих… парней похож. Но ты действительно выглядишь, как её брат-близнец. Я сразу понял, что он что-то задумал, и сказал, чтоб он отвязался со своими глупостями. Но Влада уже понесло. Ты вообще в курсе, кто такая Марта? Вернее, кто её папа? Не знаешь? Я так и думал, что ты не от мира сего. Так вот, неискушенный ты наш, папа этот уверенно входит в первую сотню богатеньких буратин, и не в российском, а в мировом рейтинге. Поэтому Марта цены себе сложить не может. Кастинг на место её бойфренда пройти практически невозможно. А Влад ни разу не получал отказа, пока на неё не нарвался. Коса на камень, искры во все стороны. И вот на горизонте появляешься ты, и наталкиваешь Влада на гениальную идею: шантажировать тобой Марту. В том смысле, что он может рассказать о тебе её родителю. Она ведь единственная наследница, и появление у папочки сына, пусть даже внебрачного, для неё просто нож острый. В какой-то момент мне это всё разонравилось, я даже хотел рассказать тебе, но… Словом, Влад устраивает вам на теплоходе встречу, чтобы Марта могла собственными глазами убедиться в том, что ты – её копия, при условии, что она сама на отца ужас как похожа. Всё вышло, как он и задумал. Марта повелась, Влад получил желаемый интим, но с этого момента ты стал угрозой им обоим. Марте ты мешал до такой степени, что она решила тебя устранить физически, Влад опасался, что его блеф раскроется раньше времени, ведь он уже о законном браке начал задумываться. С теплохода тебя столкнула Марта, я видел, как она мимо меня пробегала, когда тебя пошёл искать. И если бы не твоя белая рубашка, фиг бы я тебя в воде обнаружил, темно уже было… А вот на следующий день, во дворе, я тебя не укараулил, уж извини. И кто из этой сладкой парочки виноват в том, что на тебя засаду устроили, я не знаю. Может, они даже вдвоём это решили. Третий раз, я думаю, ты бы уже не пережил покушения: не мог же я за тобой постоянно приглядывать, и наше с тобой везение не бесконечно. Поэтому я и решил прояснить окончательно вопрос с твоим возможным родством. Если бы ты действительно оказался сыном… все заботы о твоей безопасности папочка взял бы на себя. Ты ещё в больнице под капельницами лежал, когда анализы ДНК были готовы.       Хазар помолчал и виновато вздохнул: - Знаешь, я ведь тоже считал, что ты его сын, поэтому и затеял эту процедуру с анализами. - И что в результате оказалось? - Результат оказался отрицательным. Зато все сразу потеряли к тебе интерес. Согласись, тоже неплохо.       Тимоха кивнул, ни на миг не отрывая изучающего взгляда от лица собеседника: - Что же, теперь многое стало понятно. Многое, но не всё.       В потухшем взгляде Хазара мелькнула настороженность: - И что тебе ещё не ясно?       Тимоха отвалился от спинки кресла. Расслабленная поза сменилась почти угрожающим наклоном в сторону Хазара: - Мне непонятно, почему я оказался здесь, в твоей квартире? Если мне уже нечего было бояться, почему ты притащил меня сюда? И не говори, что заботился о моём материальном благополучии.       На губы Хазара вползла знакомая ухмылка, но теперь она не могла обмануть Тимоху: - Ну, надо же мне было хоть над кем-нибудь… поиздеваться. - Неправильный ответ, - отрезал Тимоха. Встал, нависнув над Хазаром, как палач над жертвой. Слегка повысил голос: – Повторяю вопрос: почему я здесь? - Потому что мне нужна была домработница? – Хазар всё ещё пытался вырваться из тимохиного психологического капкана. - Опять неверный ответ, - Тимоха сделал шаг к Хазару, не отрывая от него гипнотизирующего взгляда, с затаённой радостью отмечая, как распахиваются вишнёвые глаза, как учащённо парень начинает дышать. – Ещё варианты есть?       Тимоха подошёл к дивану вплотную. Чтобы видеть его лицо, Хазару вновь пришлось откинуться на спинку. - Надо же было тебе где-то жить… - прозвучало так беспомощно, что Тимоха без труда понял, что на самом деле пытается сказать Хазар: не спрашивай… не мучай меня… если я скажу тебе эти слова, я останусь полностью беззащитным перед тобой… Но сейчас Тимоха был безжалостен. Он склонился над побледневшим Хазаром, уперевшись руками в его напряжённые плечи, разглядывая отчаяние в черных глазах. В этой бездонной глубине можно было увидеть, как выглядит апокалипсис. Как застывают скованные льдом моря и осыпаются песком пирамиды в египетской пустыне, как с неба падают окаменевшие облака и раскалывают материки… - Последняя попытка. Скажи мне, Руслан… - Тимоха медленно склонялся над его лицом. Последние слова он выдохнул почти в губы Хазара: - Почему… я… здесь?       Руслан обречённо закрыл глаза. Горькая усмешка мучительно искривила чёткий абрис его рта: - Потому что… я люблю тебя…       Застывший вокруг них мир опять пришёл в движение. Тимоха снова мог видеть, слышать и ощущать, как приходят в порядок законы мироздания, возвращаются на свои орбиты невидимые глазу электроны и огромные планеты. - Это правильный ответ.       Усаживаясь Руслану на колени, Тимоха встретил его неверящий взгляд, опять светло и ласково улыбнулся. И потянулся к его губам своими, всё ещё улыбающимися, губами.