Где ты меня ждешь

—Это чудо, что она спаслась, — донеслось до меня сквозь туман. — Чудо? — возмутился кто-то. — Какого чуда она вообще там оказалась? — Дорогой, не кричи, — я узнала этот голос. Мама. По щеке скатилась слеза. — Мамочка. Спаси меня, мне страшно, — заплакала я, зовя ее все громче. — Мама, — закричала я, но ни звука не вылетело из моего горла. Ни одного звука. Я потрясенно села, пытаясь выдавить хоть что-то. Под руки попались какие-то провода, и я, не задумываясь, дернула их и отшвырнула в сторону. Раздался противный писк, и в комнату ворвались люди в белых халатах. — Рита, милая, с тобой все хорошо? Маргарита, нас ждет серьезный разговор! Марго!.. — раздался хор голосов, заглушая противный писк. Слезы потекли ручьем. Я, было, отвернулась, но не успела. Меня схватил отец. — Марго, все хорошо, — пробормотал он, прижимая меня к себе. — Все хорошо… — Прошу прощения, — в комнату вошел мужчина в белом халате. — Я рад, что у вас такая хорошая реакция, но хотелось бы, чтобы впредь вы уступали дорогу специалистам. Из-за его плеча выглядывала молоденькая девочка в белом халате, потирая щеку. — Простите, — потупились все присутствующие. — Итак, Рита, — врач подошел ко мне, — как ваше самочувствие? Я уставилась на его халат, не зная, как отреагировать правильно. Врач мягко взял меня за подбородок и поднял мое лицо, поворачивая его слегка. — Ну, реакция нормальная, — пробормотал он, — а открой-ка ротик и скажи а-а-а. Я открыла рот. — Ну же, а теперь а-а-а, — врач нахмурился. — Ну? Я покачала головой. — А ну вышли все, — тут же скомандовал врач и повернулся к медсестре, — Ларочка, будь добра, пригласи Максима Борисовича. — Что случилось? — заволновалась толпа. Врач нахмурился, и все поспешили освободить помещение. — Марго, меня зовут Виталий Александрович, — врач сел рядом, — не бойся меня и отвечай как можно честнее, хорошо? Ты не хочешь разговаривать или не можешь? Я нахмурилась. — Да, глупый вопрос. Тебе больно? — продолжил он расспрашивать меня. Я покачала головой. — Это связано как-то с теми событиями, что произошли на фабрике? Фабрике? Я с трудом осознала, что он имел в виду рухнувшее здание. Это была фабрика? А что с остальными? Что с Виком? Я припомнила, что его не было в толпе. — Ш-ш-ш, — врач понял мое замешательство по-другому. — Все хорошо, это в прошлом. — Виталий, — в палату зашел еще один мужчина в сопровождении Ларочки. — Ларочка, еще блокнот и карандаш, — скомандовал Виталий Александрович. — Максим, тут такое дело, — он отвел только что вошедшего мужчину в сторону и что-то зашептал ему. Максим Борисович удивленно на меня взглянул. В палату зашла Ларочка с альбомом и карандашами. — Дайте его ей, — кивнул Виталий Александрович на меня. — Хорошо, — Максим Борисович сел рядом со мной, — Марго, пока просто кивай или качай головой, хорошо? Я кивнула. — Ты хорошо себя чувствуешь? Утвердительный кивок. — Жалобы есть? Я помахала головой, для убедительности даже скрестив руки. — Ты помнишь, кто ты? Кивок. —Ты вспомнила всех, кто тебя посещал? Никого не забыла? Утвердительный кивок. Даже больше. Я помнила того, кто снова пропал. — Хорошо, теперь возьми карандаш и альбом, — Максим Борисович расслабился. — Анализы показывают, что у тебя все в порядке, значит потеря голоса — это следствие произошедшего. «Мне надо попытаться вспомнить, что произошло?» — написала я. — Нет, нет, — Максим Борисович спешился, ни в коем случае. Просто продолжай слушать меня и отвечать на некоторые вопросы, хорошо? Я кивнула. — Я так понимаю, ты помнишь, что случилось тогда? — уставился Максим Борисович на меня странным взглядом. «Тогда это когда?» — показала я ему запись. — 4 дня, — Максим Борисович пожал плечами, — ты проспала 4 дня. Так ты помнишь? «Помню, — не стала я юлить. — Я помню все. Но не могу вам рассказать». — Зря, — пробормотал Максим Борисович. — Лучше бы ты забыла это. Ты понимаешь, что потеря голоса — это своеобразная защита организма? «Да». — Я не собираюсь расспрашивать тебя, — продолжил Максим Борисович, — буду откровенным, я даже приложу все силы, чтобы это осталось только внутри тебя, но взамен мне необходимо твое сотрудничество. Хорошо? «Да». — Тогда давай вначале избежим формальностей с полицией, — улыбнулся врач. — С твоей точки зрения, совершалось ли там какое преступление? Я пожала плечами. Интересно, а уголовный кодекс действует на вампиров? — Тебя похитили? — уточнил Максим Борисович. Да, похитили, но как объяснить это правильнее? «Мне было плохо, — написала я, — хотелось пройтись». — Не далеко ли ты ушла? «Задумалась». — Ты была там одна? Если не считать вампиров, то да. Я кивнула. — Можешь предложить причину разрушения? «Время пришло?» Максим Борисович усмехнулся. — Именно это я и передам полиции. Пусть дальше работают сами. «Были найдены трупы?» — написала я. Максим Борисович прикусил губу. — Не хотелось бы рассказывать тебе такое. «Я хорошо все помню, — начала я строчить, — и я хочу знать, что произошло». — Кто-то взорвал гранату, — наконец признался мужчина. — Ты там была явно не одна. Я поддалась вперед. — Было найдено тело, — Максим Борисович не смотрел на меня, — честно говоря, трудно сказать точно, судя по той каше, что осталось... У меня перехватило дыхание. Вик! — Но это определенно женщина, — закончил Максим Борисович. — Так что ты чудом спаслась. Я выдохнула. Женщина. Арина. — Ты точно никого не видела? — от Максима Борисовича не скрылась моя реакция. «Нет». — Тогда давай забудем об этом, — Максим Борисович уставился на меня. — Но тебе еще надо будет написать заявление в полицию. Я кивнула. Куда же без этого? — А теперь перейдем к самой тяжелой части, — Максим Борисович переплел пальцы рук. — Закрой глаза и вспомни тот вечер. Я послушно закрыла глаза. — Вспомни, почему ты пошла гулять? Мне надоело ждать, бездействовать. Надоело оставаться в неведении. Я хотела получить ответы на все свои вопросы и сделать это немедленно. — Ты была напугана, когда здание начало рушиться? Или злилась? Напугана? Я была напугана, когда Константин ворвался в дом Вика. И когда Вик остался с Ариной и Серджио. Все остальное время мне было все равно. Я просто смирилась, понимая, что у меня нет ни шанса. — Есть какие-то детали, которые тебе не дают покоя? Арина. Она и Вик явно были в отношениях. Он принадлежал ей, но не мне. Черт, я даже не знала всей правды о нем. — Ты помнишь, как стены начали падать? Смутно. Я помнила не это. Я помнила нечеловеческий крик, что звал меня, и свои жалкие попытки вернуться назад. Я помнила, как кричала, звала Вика, рыдала. И как падала во мглу, словно Алиса в кроличью нору. — Тебе было страшно? Невольно я кивнула. На глазах выступили слезы. — А теперь сотри это, представь, что это просто кошмар. Открой глаза. Я прищурилась. В комнате было слишком много света, что резал глаза. — Там ты заблокировала свой голос, чтобы не крикнуть лишний раз, — Максим Борисович стоял около окна. — Не сомневаюсь, что там ты явно была не одна, и ты скрываешь... Но это не мое дело. Твоя проблема в том, что ты испугалась лишних звуков. И теперь боишься издать лишний звук самой. Тебе нужно просто отрешиться от произошедшего, попытаться загнать все это далеко-далеко. Я поморщилась. Легко сказать. — Но там случилось что-то очень важное, да? — спросил Максим Борисович. Я кивнула. — Хорошо, — Максим Борисович покачал головой. — Я рад, что ты не скрываешь правду, хотя бы от самой себя. И я действительно хочу помочь тебе. Поэтому давай будем доверять друг другу? «Да». Но... — Я не хочу знать, что там произошло, — повторил Максим Борисович. — Но я хочу, чтобы ты знала, как с этим бороться. А теперь тебе лучше отдохнуть. Посетителей я пущу к тебе только завтра. Я всполошилась. «Я уже теряла голос», — настрочила я и показала Максиму Борисовичу. — Когда? «В ночь на выпускной. Два года назад». — При схожих обстоятельствах? «Нет». — Но после ты разговаривала? «Мне дали горячий кофе с коньяком, чтобы разогреть горло». — Интересный метод лечения, — пробормотал Максим Борисович. — Предлагаешь напоить тебя? Я с улыбкой покачала головой. — Хорошо, теперь тебе лучше отдохнуть, — Максим Борисович подошел к двери. — Но не надейся на алкоголь. Я осталась одна в палате. Альбом и карандаш остался у меня. Может, мне начать писать дневник? Или, с моим-то везением, книгу? А что, тема вампиров сейчас очень популярна. Но я не стала писать. Открыв чистую страницу, я сосредоточилась на том, чтобы вспомнить образ чудовища из мультфильма «Красавица и чудовище», и приступила к эскизу. Так я невольно задремала. Проснулась я уже поздно ночью, от громкого стука в окно. Не найдя, где включается свет, я плюнула на все и пошла так. По ту сторону, балансируя на карнизе, стоял Вик. Я уставилась на него, не веря своим глазам. — Вижу, ты мне безумно рада, — усмехнулся Вик, забираясь внутрь комнаты, — Все хорошо? Я кивнула. — Почему ты осталась внутри? — Вик нахмурился. — Я же велел тебе уходить. Я пожала плечами, не зная, что и как сказать. — Марго, прошу, давай не будем играть в обиженных, — попросил он. Играть в обиженных?! Так, значит, это называется?! Я со злостью села на кровать. — Марго! — Вик сел рядом. — Что случилось? И он еще спрашивал? Злость во мне так и кипела. — Марго? — взгляд Вика упал на альбом с карандашом, — только не говори... Я зло схватила их и написала: «И не скажу! Я снова не могу разговаривать». — Этого не может быть, — он резко подался ко мне, но я отодвинулась. «Не надо. Что произошло там?» Вик нахмурился. — Серджио — идиот. Он проломил несущую стену и первым попал под обломки. Но ты к тому времени должна была уйти. Я пожала плечами. — Если бы я знал... «То что? — написала я. — Помешал бы Серджио? Бросил драку? Что с остальными?» — Не знаю, — Вик удрученно вздохнул. — Как только я понял, что ты не ушла, бросился на твои поиски. Я словно бы снова оказался в аду. Вся моя злость тут же испарилась. На смену ей пришла усталость. Я забралась на кровать с ногами и прижалась к Вику. Он обнял меня. — Это все трудно объяснить, — пробормотал он. — Нас забрали в армию еще зелеными юнцами. Самолюбивыми и гордыми. Можешь не верить, но мы с твоим отцом твердо верили, что вернемся героями. Заберем кучу наград, будем популярны, известны. А что в итоге? Твоего отца отвезли домой раненного, меня отправили на смерть... И как видишь, они не прогадали. Я вернулся другим. Я потерлась головой о его плечо и на минуту отстранилась, чтобы взять альбом и карандаш: «Ты не виноват». — Моя маленькая королева, — усмехнулся Вик и прижался носом к моей шее. — Я не хочу больше уходить. «Своевременное желание», — черкнула я на бумаге. Вик рассмеялся. — Я долго отказывался верить во все это, — внезапно он произнес. — Что я больше не человек. Первые два года я всячески пытался покончить жизнь самоубийством. Я превращал в оружие все, что только можно. Даже пытался выковырять сердце ложкой. В конце концов, меня связали и кормили с рук. Я оказался слишком буйным по сравнению с Константином. А через три года нас выпустили на первую охоту... Его голос сорвался. — Нас было больше, чем двое, — Вик уставился в окно, — гораздо больше. Нас обратили всех. Только кто-то не выжил после издевательств Серджио, кто-то был отброшен Ариной, а кого-то... А кого-то убил я. На первой охоте я запретил всем убивать людей. Но мы были новообращенными, не способными преодолеть жажду. Мы жаждали убивать. И не возноси меня в ранг святых, способных противостоять соблазну. Да, я не трогал людей. Но я убил своих боевых товарищей. Я убил людей, с которыми сражался плечом к плечу. И ими же утолил свой голод. Его рука сжалась. — Нас было около восьми, — продолжил он, — выжило четверо. Из них с Серджио и Ариной остался только Константин. Я сбежал. Остальные двое, — он запнулся, — их выбросили, как мусор. Я положила голову ему на колени. Вик грустно улыбнулся и провел большим пальцем по моим губам. — У них своя иерархия, — заметил он задумчиво, — и если ты не вписываешься в нее, то тебя просто отбрасывают в сторону. Они не заботятся о том, чтобы убрать за собой. Я затаила дыхание. — Если ты входишь в их круг, то ты получаешь определенные привилегии, — Вик продолжал раскрывать мне секреты своего мира. — Если же нет, ты превращаешься в мусор. И тогда у тебя два варианта. Либо превратиться в безумную кровожадную тварь, либо быть сожранным другой такой тварью. Иного не дано. Хотя следует признать, что даже вошедшие в круг, являются такими же тварями. Я взяла его за руку. — Те двое — наши общие товарищи с твоим отцом, — продолжал Вик. — Представь мой ужас, когда он сказал мне, что хочет найти их. Я.. Я и то трусливо бежал, будучи не способным рассказать ему о себе. Меня внезапно осенило: «так ты уезжал?..» — Да, — кивнул он, — я искал их. Это прозвучит смешно, но перед тобой один из истребителей вампиров. Я улыбнулась. — Я начал с поиска старых товарищей, а после просто старался убивать всех тех, кто не способен был справиться с этой сущностью. Да, — ответил он на вопрос в моих глазах, — я вошел в круг аристократов. Мне сыграло на руку тот факт, что меня обратила Арина. Но в тоже время, использование её имени выдало мое местонахождение. Моей заветной мечтой стала ее смерть. Вик напрягся. — Такие, как мы, вообще не должны существовать. «Но ты же хороший», — написала я. — Хороший, — Вик со стоном приник к моему лицу и поцеловал. Поцеловал требовательно и жадно, словно о чем-то прося. — Я не хороший, моя маленькая королева. Абсолютно не хороший. Не приписывай мне то, чего я не совершал. Я сглотнула. «Ты сам на себя наговариваешь. Почему ты так самокритичен?» — Я убил Влада. «Он заслужил». — Ты не знаешь, что я творил. И... Знаешь, я рад, что ты не знаешь этого. Я рад, что ты видишь во мне не вампира. Я улыбнулась. Он был прав. С самой нашей первой встречи я видела в нем человека, которому нужна была помощь. Вся его загадочность была всего лишь маской, за которой он скрывал свою беспомощность. Он действительно был заколдованным чудовищем, которое я полюбила еще малышкой. И какие бы преступления он не совершал, я бы осталась на его стороне. — Я люблю тебя, — пробормотала я чуть слышно, не справившись с эмоциями. — И я люблю тебя, — Вик улыбнулся. — Смотри, и голос прорезался. — Не уходи, — я вцепилась в него. Меня трясло при мысли, что он снова исчезнет, погнавшись за кем-то из них, и уже не вернется. — Марго, я больше не пропаду, — Вик словно бы читал мои мысли. — Скажу даже больше. Мне нужна твоя помощь. Я удивленно уставилась на него. — Серджио и Константин выжили, — продолжил Вик. Я это чувствую... Константин давно превратился в пустую оболочку, а Серджио — псих, которого необходимо обезвредить. Он подчинялся Арине, но ее теперь нет. И он выше меня в их лестнице. Он — ровня Арины, которой больше нет. А значит, нет моей защиты в их мире. Я не настолько глуп, чтобы ввязываться во все это один. Поэтому... Я вынужден попросить о помощи тебя. — Я... — мой голос дрогнул. — Мне нужна будет поддержка, — Вик ободряюще улыбнулся. — Просто гарантия того, что никто не уйдет. Поверь мне, ты будешь в безопасности. — Меня теперь одну не отпустят, — прошептала я, чувствуя неприятную боль в горле. — Можно... Вик нахмурился. Он понял мою просьбу. Но не мог согласиться. Наконец он решил. — Я доверяю тебе, — произнес он, — доверяю тебе все. Сердце, душу, тело. И если ты доверяешь им, то доверяю и я. Я улыбнулась. — Спасибо. Вик обнял меня. — Не против, если я полежу с тобой? Я только еще крепче прижалась к нему. В его объятиях было так спокойно, что невольно я задремала. Сквозь сон я ощутила, как Вик уложил меня на кровать и лег рядом. Невольно я улыбнулась. А ведь это была первая ночь, когда мы действительно решили все проблемы. А Серджио… А Серджио мог и подождать. На следующий день у меня был очередной день посетителей. Радуясь, что у меня не отняли сотовый, я попросила Сашу помочь в организации важного вопроса. И вот в палате остались Александра, ее парень-официант Федор и Станислав. — Итак, ты собрала нас здесь, чтобы сообщить пренеприятные известия, — хмыкнул Федор. — Колись, Марго. Саня закашлялась. — Мальчики, может, вы выйдете? — наконец успокоилась она. — Девочкам надо посекретничать. — Нет, — прошептала я, так как голос так и не восстановился. — Нам не надо секретничать. — Ты уверена? — протянула Саша, делая страшные глаза. Я напряглась. Вик доверял мне. Но и я доверяла им. Поэтому я кивнула. — Сделаешь? — спросила я подругу. — Ха, — пожала та плечами. — Ребята, сядьте. Ревизору нужна наша помощь. — Да без «Б», — выплюнул Федя. — Зато с «В» и клыками, — отозвалась Саня. — Наш ревизор — это вампир. Стас уставился на нее, а Федя со странным выражением отвернулся от нас. Через пять секунд он затрясся и, наконец, громко рассмеялся. — Сашуль, — наконец выговорил он, — милая, иногда твое чувство юмора меня удивляет. — Это когда это? — Саша брезгливо уставилась на него. — Когда его нет абсолютно? — Ребят, — вмешался Стас, — давайте не здесь. Саш, что за глупость? — По поводу глупости все вопросы к ней, — кивнула Саня на меня. — А я лишь посредник между ревизором и вами. Итак, быстро и по делу! Вампиры существуют, их жутко много, но! Наш ревизор хочет кокнуть двоих из них, и для этого ему нужна наша помощь. Кто хочет скосплеить Баффи, шаг вперед. — А Блейда можно? — вполне серьезно спросил Федя. — Хоть самого Бога, мне плевать, — поощрила его Саня. — И скажу сразу, что я против. — А ты? — спросил Стас у меня — Она за, — ответила вместо меня Саша. — Значит я тоже за, — не раздумывая, отозвался Стас. — Ребята, — сложив руки рупором, прокричал Федя, — Вы думаете, что несете? Какие на хрен вампиры? И даже если, повторяю ЕСЛИ, они и существуют, то куда вы собрались? Это же вампиры. — Федь, не хочешь, никто тебя не держит, — поморщилась Саша. — Справимся втроем. — В смысле? — удивился он. — Ты же против? — Да, против, — пожала та плечами, — и что? По-твоему, я брошу лучшую подругу? Черта с два. Федор подошел к ней и обнял. — Вот за это я тебя и люблю, — пробормотал он и уже громче добавил. — Хрен с вами, я тоже за. Что за ревизор, и когда мы встретимся? — Когда выпишут эту, — кивнула на меня Саша, — тогда все и решим. А сейчас нам пора выметаться. — Поправляйся, — махнул мне рукой Федя и вышел. — Тебе нужно больше отдыхать, — Стас поцеловал меня в лоб и последовал за Федором. — Ты знаешь, я все-таки верю, что ты бросишь Вика и начнешь встречаться со Стасом, — Саша не спешила уходить. — Ты знаешь, что я не люблю его, — ответила я, стараясь скопировать ее тон. — И потом, я и Вик не встречаемся. — Ты просто хочешь отдать за него жизнь, — вздохнула Саша и встала. Около двери она повернулась ко мне и сказала: — Марго, я люблю тебя, как сестру. И пойми, что я, что все остальные хотят для тебя лучшего. И я сомневаюсь, что вампир — это лучшее. Она вышла. — Ты знаешь, это прозвучит странно, но, — раздался голос Вика из окна, — но я согласен и в тоже время нет. — Да? — я удивленно вскинула брови. — Если она имела в виду то, что я должен оставить тебя в покое, то да, я согласен — Вик запрыгнул в комнату. — Но больше я не могу находиться от тебя вдали. — Последнее мог бы сказать и раньше, — улыбнулась я. Мужчина подошел ко мне и притянул к себе, жадно целуя. — Раньше я старался отказаться от тебя, — пробормотал он, не сводя с меня взгляда. — Раньше я был идиотом. Убеждал себя в том, что такой, как ты, нужен другой, кто-то более молодой, пылкий, черт побери, хотя бы живой. Чувствовал твой запах, и сходил с ума, желая отозваться на твои стоны. А теперь ты здесь, передо мной, вся такая… — Вся твоя, — пробормотала я, тяжело дыша. — Мне нравится твоя ночная рубашка, — Вик обнажил правое плечо и поцеловал его, — но не нравится это место. Когда тебя выписывают? — А я рада, что мы здесь, — возразила я. — Дома ты не смог бы навещать меня. — Дома ты жила бы у меня, — пояснил Вик, слегка прикусывая мою кожу. — Вик, — пробормотала я, цепляясь за него. Он дернул рубашку еще ниже, торопливо спускаясь ртом все ниже. — Не хочу думать ни о чем другом, — обронил он, ловя губами сосок. — Не думай, — хотела я сказать, но не смогла. Голова не соображала. Единственным, что имело хоть какое-то значение, это был Вик, его рот и руки. И он знал это. Невольно я откинула голову, и хриплый стон вырвался из меня. — Все хорошо, малышка, — Вик тут же вернулся к моему лицу, покрывая его легкими поцелуями. — Я рядом. — Этого мало, — всхлипнула я, схватив его за руки. — Мало... Вик отбросил меня на кровать и дрожащими руками снял с меня рубашку. Его голова склонилась над моей грудью и замерла. — Это… — он не закончил. — Это ерунда, Вик, — попыталась я отвлечь его от шрама, оставшегося от укуса Константина. — Это всего лишь… — Он будет следующим, — пробормотал он, нежно проводя губами по шраму, — он заплатит. Его дыхание оставляло теплый след на коже. Внезапно я испугалась, что все это снова окажется плодом моей фантазии, когда Вик вернулся к моим губам. — Ну, уж нет, милая моя, — произнес он, улыбаясь, — теперь-то ты будешь моей и только. И он брал то, что ему предлагала я, отдавая мне столько же. Я чувствовала, что Вику было трудно сдерживаться, но, тем не менее, он оставался нежным и аккуратным, не выпуская меня из своего плена, заставляя меня извиваться под ним, стонать, просить, умолять большего. Я потеряла счет оргазмам, что испытывала. Под конец я просто уснула. Я проснулась оттого, что кто-то лежал рядом. Не кто-то. Я улыбнулась и потерлась щекой о его грудь. Как же долго я представляла этот момент. — Ты так сладко спишь, — улыбнулся в ответ Вик. — Правда? — я приподнялась и поцеловала его в губы. Его язык проник внутрь моего рта, словно соблазняя на продолжение. Но как бы это предложение не было заманчивым, я оторвалась от него. — Ты хоть немного поспал? — спросила его я. — Конечно, — Вик прищурился. — Как спалось? Я почувствовала, как краска заливает щеки. — Я рада, что наконец-то ты решился на это, — наконец прошептала я. — Я тоже рад, — Вик не сводил с меня взгляда, — рад, что открылся тебе. Рад, что перестал противиться этому притяжению. И рад, что ты не оттолкнула меня. Я улыбалась в тот момент, как дура. Как влюбленная по уши дура. — Скоро утро, — пробормотал Вик, прикрыв глаза. Я кивнула, положив голову на его грудь. — Мне надо идти, — пробормотал он, не двигаясь. Я снова кивнула. — Ты смеешься надо мной? — спросил он. — Смеешься здесь только ты, — возразила я, приподнимаясь и целуя его в нос. — Промазала, целься лучше, — он наконец открыл глаза. — Как думаешь, тебя могут выписать сейчас же? — Сомневаюсь, что мой врач такой же жаворонок, как мы, — приподнялась я на нем. — Почему? — Вик ухмыльнулся. — Может, он как раз и жаворонок, поскольку мы совы. Одевшись и обняв меня напоследок еще крепче, он пробормотал: — Я ухожу. Но обещаю вернуться. Увидимся вечером, — и вылез в окно. Да, что может быть романтичнее? Однако я чувствовала, как мои губы сами растянулись в глупой улыбке. Знаете, люди говорят, как год встретишь, так его проведешь? То же самое было у меня и в этот день. И, правда. Из замечательного утра родился замечательный день. Максим Борисович долго и пристально осматривал мое горло, пытаясь понять, что же это за психологический барьер я себе поставила. Родители и ребята посещали меня чуть ли не каждые два часа. Но каждый день в 7 Ларочка вставала в дверях моей палаты и выгоняла всех лишних. А в 8 в окно залазил Вик. Он приносил с собой бутылку коньяка и учил меня пить его правильно. Хотя больше ему нравилось пить коньяк из меня и слушать мои стоны. А мне нравилось все, что он придумывал. После того, как я, устав, лежала на его груди, задумчиво водя пальцем, он расписывал мне, как это будет чудесно, остаться только вдвоем во всем мире и наслаждаться друг другом. Это были сказочные ночи. Я потянулась. В палату заглянул Максим Борисович. — Проснулась? — он зашел. — Маргарита, в общем, я не представляю, что с вами делать. Я поперхнулась приветствием. — Это как? — Я просто вынужден признать, что это не… — Максим Борисович сел на кровать. — Рита, вы были откровенны со мной. Позвольте и мне сказать вам правду, но пообещайте, что никому не расскажете, — я кивнула. — Это не болезнь. Это ваше желание, ваша особенность, ваш каприз или внушение, называйте, как хотите. Но вернуть вам окончательно голос, можете только вы. Ни я, ни другой врач здесь вам не помощник. Поэтому я вас выписываю уже сегодня. Периодически вы будете навещать меня, чтобы я мог проверить ваше состояние. Максим Борисович хмыкнул. — В общем, все документы собраны, — продолжил он, расправляя складки на постели, — желаю вам удачи. — Как я верну голос? — прошептала я. После тех событий я так и не смогла начать нормально разговаривать, лишь шептала. Голос возвращался, только когда рядом был Вик, обнимая меня. — Он вернется, как только вы перестанете бояться, — Максим Борисович поднялся, — а теперь извините, мне нужно идти. Он ушел. Пришедшие через два часа родители на радостях предложили пойти в ресторан, но я отказалась. И не зря. Дома меня ждал весьма неожиданный сюрприз. — Да, сестренка, в тихом омуте и, правда, черти водятся, — встретил меня старший брат, Николай. — Как себя чувствуешь? Я молча обняла его, пытаясь смахнуть незаметно слезы. — Ну, ну, развела сырость, — рассмеялся Николай, отрывая меня от себя, и в то же время пожимая руку отцу и кивая матери, — родители. — Снова сбежал? — спросил отец холодно. В 18 лет Николай сбежал из интерната. Отец был в бешенстве и сгоряча запретил тому появляться дома, пока он не добьется чего-то стоящего. В итоге, Николай отслужил год на флоте и открыл свое собственное дело, а точнее, закусочную. Сначала это была дешевая забегаловка для студентов, но брат оказался крепким орешком. Уже через несколько лет он открыл небольшой ресторан, который впоследствии стал очень даже популярен. Правда, навещать нас Николай стал только потому, что мама возжелала видеть своих детей. Михаил, средний брат, приезжал гораздо реже, поскольку он остался в армии, и его постоянно перебрасывали с места на место. Однако отца не устраивал ни первый сын, ни второй. А теперь и я вышла из его доверия, подумалось мне. Но... — Другого выбора нет, — продолжил мои мысли Николай, разговаривая с матерью. Отца в комнате не было. — Коль, ну пойми ты его, он твой отец, — укоризненно пробормотала мама. — И поэтому я должен позволить ему построить мою жизнь так, как хочется ему? — Николай ухмыльнулся. — Черта с два, мам. И ты не позволяй ему это сделать, сестренка. Нам легче с Михой, мы хоть смогли уехать от его влияния. — Я не поддаюсь его влиянию, — прошептала я, улыбаясь. Брат закашлялся. — Это... — он смутился. — Последствия, да? Я кивнула. — Ээээ, — замялся он. — Ну... Это не так страшно. — Привыкнешь, — прошептала я с улыбкой. — А это не лечится? — не выдержал он. — Будет посещать врача, — вмешалась мама. — Но точных прогнозов он пока не давал. — Короче, ладно, я пробью по своим каналам, — подвел итог Николай и резко свернул тему. — Семья, а вы покормить блудного сына не хотите? Мама сразу же бросилась на кухню, причитая. — Сестра, — окликнул меня Николай. — Здесь есть что-то такое, что я обязан знать? Я смутилась. — Ну, если что, ты знаешь, что я на твоей стороне, — Николай не стал спорить. — Пойдем на кухню, сестра. Мать уже успела накрыть на стол, жалуясь, что суп и котлеты так долго разогреваются. — Сразу видно, что попал домой, — хмыкнул Николай. — Я наверх, — прошептала я, показывая рукой. Брат кивнул. Я поспешила к себе. В комнате я заметалась, собирая веши в рюкзак. Внезапно мое внимание привлек странный желтоватый лист на тумбочке. Взяв его, я узнала каллиграфический подчерк Вика. «Знаю, я обещал не пропадать. Но мне надо все проверить. Завтра вечером я буду ждать тебя и твоих друзей у себя. Постарайся пока отдохнуть.» Рюкзак тут же улетел в угол комнаты. Опять пропал! Как же это надоело. Я рухнула на кровать. Но с другой стороны, теперь он хотя бы предупреждал меня и… И, теперь у меня были доказательства того, что это все не выдумка. Я невольно дотронулась до укуса на шее, и счастливая улыбка расплылась до ушей. — Марго, ты есть будешь? — раздался до меня голос матери. Что ж, раз вечер все равно был испорчен, то почему бы не провести его со старшим братом, что так редко приезжает? И я поспешила переодеться и спуститься вниз. Меня снова что-то выдернуло из воспоминаний. Этим чем-то оказался Хмырь, недовольно обходя лужу с резким запахом коньяка. Рядом валялись осколки бутылки. — Хмырь, когда успел? — пробормотала я, спускаясь на корточки и собирая стекло. — Мяу, — Хмырь ласково потерся о мою коленку, словно извиняясь. Снова ожил телефон. — Марго, это Федя, — включился автоответчик, — Я тут решил, что ты первая должна узнать об этом. У него получилось... Не знаю, как это объяснить, но Стас сейчас… Официант замялся. — Короче, в принципе, очень даже здоровый, — закончил он наконец. — Завтра мы приедем. Завтра. Все упиралось в завтра. В вечер. Стоило мне присесть над лужей коньяка, как воспоминания утянули меня за собой.