Careful what you dream for.

Тихий стук пальцев об царапанную поверхность рабочего стола продолжался уже примерно десять минут, успев поднадоесть. Солнечный зайчик игриво пробежался по подоконнику, а затем закружился и исчез где-то за оконной рамой. Вообще, лето — пагубное время года для творческих людей. По крайней мере, Томлинсон так считал. Вдохновение, как по обычаю, снова покинуло его и, похоже, даже и не думало возвращаться. Уже примерно месяц разочарованные и разгневанные читатели вовсю буйствуют в отзывах и требуют „чёртову проду!“, а Луи в то время чувствует себя ужасным чудовищем, обязанным этим людям по гроб жизни. И как бы это ни было неправильно, так оно и было в понимании Томлинсона. Он — какой-никакой, но писатель, а они — его благодарные читатели, готовые поддержать его в любую трудную минуту и похвалить за новую главу очередного шедевра. — Блять, Луи, прекращай стучать! — взорвался хриплым воплем второй парень, лежащий на мягкой кровати с целой грудой учебников перед глазами. — Реально, ты отвлекаешь. Окей, никакой он не писатель, а несчастный фикрайтер. И никакие он шедевры не пишет, всего-то фанфики о любимых музыкальных группах, зомби и путешествиях. М-да, парень никогда не страдал от заниженной самооценки. Томлинсон, между прочим, почти настроился на работу. Парень откинулся на стуле, с самым умирающим видом, и протяжно заскулил. Он никогда не напишет эту дурацкую работу. Глубокая складка засела между бровей, придавая его лицу ещё большую серьёзность. Гарри только мешает и раздражает своим присутствием. Идиот. — Я пытаюсь собраться с мыслями, Хазз. Подожди, не произноси ни звука, пожалуйста. Мне кажется, что что-то наклёвывается. Кудрявый парень хотел было ответить ещё что-то, но всё-таки решил молча отступить, и снова перелистнул страницу в учебнике мифологии. У Гарри уже подгорали сроки для подготовки к сессии, и он, в отличие от своего непутёвого друга, старался хоть как-то вылезти из этого дерьма, зазубривая всё наизусть. И всё равно он забудет всё, к чему готовился, как только выйдет с экзаменов, плевать. И вообще, это довольно-таки обидно. Лето на дворе, все школьники спокойно разгуливают по пляжам и жарким улицам, но в их лицее всё сложно. Учителя — идиоты, решили устроить им что-то вроде сессии, прямо как в университете. Ладно, это пиздец как обидно, но Гарри ответственный парень, а значит, у него всё получится. Луи, между делом, уставился в потухший ноутбук, готовый вновь завыть от своего непостоянства. У каждого подростка свои заморочки. Лёгкая искра разгоралась в напряжённой голове Томлинсона, дразнясь и подшучивая над его беспомощностью. Он бы душу сейчас продал за стоящую идею для нового фанфика. О! А может быть написать о зомби-апокалипсисе в супермаркете? Или, может, что-то типа любовной зомби истории. Вроде идея не так уж и плоха, да? Всё это можно будет развернуть в эпичный боевик, убиваем зомби-тёлку и ещё парочку друзей, а потом, …, а что потом? Херня потом! Полнейший бред. Луи вцепился в свои волосы, дёргая со всей силы, будто это хоть чем-то поможет. Надо думать. Что делать? Читатели ведь отвернутся и уйдут. Забудут. Просмотры упадут. Отзывов не будет, а оценки исчезнут. Господи, ужас то какой, страшно представить! Парень уже даже не удивится своим слезам безысходности, если вдохновение так и не придёт к нему в ближайшие недели. Луи грустно уткнулся в рукав футболки, укладываясь на столе, когда, нагло пробиваясь сквозь всякие плачевные мысли, ему в голову стукнула шикарная идея. Неужели? Томлинсон как ошпаренный подскочил на месте, хватаясь за мышку и включая ноутбук. Бедняжка уже успел войти в фазу сна. Парень нервно жал на кнопку включения, проклиная технику за медлительность, удерживая вдохновение на шатком плаву. Быстрее. Секунда-две-три. Есть! Экран вновь загорелся, словно понимающий друг, подставляя клавиатуру под бегающие пальцы своего владельца. Луи в яром наслаждении закусил губу, думая, с чего бы начать, то и дело, перебирая по клавишам и снова стирая предложения. Идея вот-вот прочно усядется в голове, нужно лишь не спугнуть. — Что за блядство?! — Гарри громко захлопнул учебник, одним хлопком выводя творящего Луи из равновесия. Один шлепок — идеи, как и не было. — Я никогда не сдам эту идиотскую мифологию! Вот зачем мне знать про „половые сношения“ Акида и Галатеи? Или вот ещё, ты только послушай, Лу… „В ту же ночь, когда Уран, воспылавший страстью к Гее, потянулся к жене, появился Кронос, укрывшийся в огромных складках тела матери“. Так трудно было написать нормальным языком? „Потянулся“ он, а она „воспылала“. Господи, убейте меня! — Стайлс, лучше вали отсюда, пока я тебя действительно не прикончил, — вдруг прошипел Луи, закрывая ноутбук. — Я серьёзно. Ты… ты мне сейчас… Ты вот только что! Блять! Да я из-за тебя просрал охеренную идею, придурок! Я же попросил тебя нормально: „Не говори ничего, Гарри, пожалуйста“! Это так сложно? — Да ладно тебе, Лу… — Гарри сел на край кровати, соскальзывая ногами на пол. — Чего ты так взъелся? Я же не специально. — Почему ты не можешь хоть раз послушать то, что я тебе говорю? Для меня это действительно важно, ты же знаешь это! Ну почему ты всегда всё портишь, Гарри? Постоянно ошиваешься в моей комнате, будто у тебя нет своего дома, достаёшь меня своим присутствием! Знаешь, у меня вообще нет никакого личного пространства из-за тебя. Ты достал меня! Ты… Ты… Томлинсон вдруг умолк, желая проглотить свой же язык и задохнуться. Он сказал лишнего — это понятно. А ещё понятно то, что теперь бессонные ночи, полные угрызений совести, Луи обеспечены. Да и зная характер Стайлса, которого очень сложно обидеть, но легко задеть, сразу становится ясно, что Луи просто облажался. В очередной раз. — Всегда всё порчу? Достал? Вот как. Извините, я Вас больше не побеспокою, Ваше Высочество, Томлинсон-конченый-Мудак. С этими словами, полными какой-то детской дерзости, Гарри выпрямился и собрал все свои тетради в рюкзак. Кудри непослушно спали на лицо, но парень раздражённо заткнул их за уши и с треском кинул учебник, который изначально принадлежал Луи, на закрытый ноутбук. Томлинсон озабоченно наблюдал за тем, как его друг выходит из комнаты, но так и не сдвинулся с места. Лишь когда настоящий испуг прокрался в сердце щемящей болью, парень сбежал вниз по лестнице, надеясь догнать Стайлса около выхода. И да, он был там, обуваясь и хватая свою ветровку с вешалки. — Хазз, постой, я не хотел этого говорить, то есть… подожди. — Парень растерялся, остановившись на самой первой ступеньке. — Дай мне минутку. Гарри словно и не слышал просьбы. Он закинул рюкзак на одно плечо, как он всегда его носил, и, улыбнувшись Джоанне на прощание, сказал: „До свидания, Джо, спасибо за вкусный чай“. И ушёл, хлопнув дверью на прощание с самим Луи. Парень обессиленно уселся на ступеньке, сложив руки на колени и уткнувшись горячим лицом куда-то вниз. Ужасный стыд. Ведь это всё неправда. И зачем он сказал это? Гарри никогда не мог достать его по-настоящему. И он никогда ничего не портит, а скорее наоборот. Этот очаровательный парень скрашивает любой день для Луи. Даже самый дерьмовый и самый бессмысленный. Кто Томлинсона вообще за язык то тянул? Это он сам всегда всё портит. Это он идиот и последний придурок. — Луи? — тихие шаги раздались совсем рядом, и Джоанна бесшумно присела рядом с понурым сыном, поглаживая его по затылку. — Милый, ты хочешь поговорить о том, что только что между вами произошло? — Не уверен, — парень нехотя поднял голову. — Я вообще ни в чём не уверен сейчас. И ты тоже не поймёшь меня. — Но я могу постараться для тебя, если хочешь, Лу. Ты же знаешь, что Гарри, он очень ранимый, и он мог неправильно расценить то, что ты ему сказал или сделал. Всё зависит от ситуации. — Нет, мам, на этот раз я действительно облажался. *** Бессонная ночь, как и было предугадано, оставила свои немного заметные следы на лице и состоянии Луи. Всего-то пара синяков под глазами и лёгкий недосып. Все его мысли, даже самые незначительные, склонялись к имени Гарри и напоминали о вчерашней ситуации. Томмо звонил другу весь вечер, но тот, показывая свой гордый характер, так и не ответил. Сообщения также остались висеть где-то в телефоне Стайлса непрочитанными. А может и прочитанными, но проигнорированными точно. Луи не пошёл к нему домой, но ноги очень рвались к выходу. Ещё и этот чёртов фанфик, который завис „в процессе“ и никак не хотел писаться. Всё рушится и убегает из-под носа у Томлинсона. Парень шагал в сторону школьных шкафчиков, думая о сегодняшнем утре. Он, как обычно, зашёл за Стайлсом, чтобы пойти до школы вместе, но Гарри уже не было дома. Он его не дождался. Железная дверца скрипнула и открылась, позволяя Луи сложить ненужные учебники и взять нужные, но его внимание привлекла коробка с диском. Это компьютерная игра, которую Луи давал Стайлсу позавчера. Что она здесь делает, Томмо понятия не имел. Проверив вещицу на присутствие записок или ещё чего-то, он разочарованно скинул всё ненужное в шкафчик и захлопнул его. Значит, Гарри очень сильно обиделся. — С добрым утром, Луи. Белобрысый парень похлопал парня по плечу, улыбнувшись. — Привет, Найл. Ну, для меня оно явно не доброе, так что… — Ну, да, но всё же. — Что „да“? — Друг, слышал о вашей вчерашней ссоре. Но всё-таки, думаю, что вы помиритесь. Ты же знаешь, Гарри отходчивый. Луи грустно усмехнулся, поворачиваясь к другу всем телом. Он-то лучше всех них знал, какой Гарри отходчивый, ранимый и вспыльчивый. А теперь ему приходится слушать это от каждого человека, кто хоть немного, но общался со Стайлсом. Внезапный укол ревности, смешанный с сожалением. Упс, Луи, кажется, ты сейчас не в себе. — Думаешь? Ведь не всё так плохо, правда? — серо-голубые глаза сонно прищурились, пытаясь сосредоточиться на лице Хорана. — Я вроде ничего такого-то и не сказал. — Нет, друг, думаю, что это реально дерьмовая ситуация. И кое-чего лишнего ты взболтнул точно. — О, да, спасибо за то, что открыл мне глаза! И спасибо за поддержку, я очень её ценю, Хоран. Блондин улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку и приободрить такого унылого Луи. — Но я хочу сказать, что здесь нет ничего смертельного, Луи. Просто подойди к нему и попроси прощения. Он ждёт этого, поверь мне. И Гарри так же переживает из-за этого. Знаешь, пусть я и выдам его с потрохами, но он чертовски подавлен, а ты единственный, кто сможет это исправить. Вы, ребята, слишком многое пережили вместе, чтобы вот так глупо прерывать общение. — Но… — Просто попроси прощения и, о! Вон он, идёт. Томлинсон, он идёт в нашу сторону. Извинись. Давай же, дерзай. Луи не успел ничего поделать, прежде чем Стайлс с улыбкой на лице подошёл к ним. Улыбается. Но так наигранно, что аж хочется врезать. И, чёрт, Томлинсон снова растерял всё своё красноречие. Он. Должен. Извиниться. — Привет, Найл. — Стайлс приветливо пожал руку блондину, но проигнорировал вытянутую ладонь Томлинсона. – Я, в общем-то, хотел сказать кое-что важное этому кретину, но ты не волнуйся, ты не помешаешь. — Хазз, — проскулил ничуть не обиженный Луи. Так ему и надо. — Послушай… — Вот, это твоё. — Гарри аккуратно стянул с себя серебряную цепочку с подвеской и вложил её в ладонь Томлинсона. — И ещё, я там к тебе в шкафчик положил кое-какие твои вещи. Всё, что нашёл у себя. Так что, да. Теперь я тебе ничего не должен вроде. — Ты идиот? — Луи в возмущении сунул цепочку Стайлсу в карман джинс. У него самого была точно такая же, только с парной подвеской. — Это я подарил тебе на твой шестнадцатый день рождения. Она не моя, а твоя. И вообще, что за ребячество? Ты же знаешь, что все наши вещи общие. Не твои и не мои. Не делай вид, что ты забыл об этом! Стоять, куда это ты собрался? Я ещё не договорил! — А, и да, точно. Я бы на твоём месте сменил код на шкафчике, — бросил Стайлс. – Ну, так, чтобы больше никто не знал его. И ушёл. Просто взял и ушёл. Слился с толпой каких-то школьников. Луи в ярости посмотрел на Найла, который приоткрыл рот, чтобы сказать: „Да-а, вот это ты влип“. *** Постоянные пререкания и злостные взгляды друг на друга — вот что залегло в основе их каждодневных встреч. Парни сидели за одной партой, как обычно. Да, они игнорировали друг друга и делали вид, что опротивели друг другу, но это всё оставалось мишурой, ведь оба безумно страдали в душе. Луи никак не мог собраться с силами и пересилить себя, чтобы извиниться перед другом за своё свинское поведение. В любом случае, стоило Томлинсону только открыть рот, как Стайлс тут же перебивал его или игнорировал. И, в конце концов, Луи просто надоело унижаться перед кудрявым водолеем. Они помирились спустя лишь неделю, когда вся фантазия Луи полностью иссякла, а безумные читатели раздолбили его профиль к чертям, закидывая Томлинсона обвинениями. Но как бы он их не любил, он просто физически и морально пал в деле писателя. А ему всего-то нужна была отличная идея, которая была бы не так скучна и распространена, как, например, апокалипсис. Возможно, парню нужен был какой-то невероятный ход, чтобы познать себя в новом жанре, но всё, конечно же, строилось на идее. Идея должна на самом деле вдохновлять. Примирение их состоялось с помощью самого глупого способа — школьные записки на смятых клочках бумаги. И состояние этих записок желало лучшего. Словно их достали, извиняюсь, из чьей-то задницы. Романтика. „Ты эгоистичный придурок, но я тебя люблю“ — гласила последняя записка, написанная почерком Гарри. Луи, зачем-то, сохранил её в своём школьном шкафчике. *** — Что за блядство? — пробубнил Гарри. — Мгм? — Голубые глаза Афины горели мудростью, вся она сияла дивной мощной красотой. Славили боги рожденную из головы Зевса любимую дочь его, защитницу городов, богиню мудрости и знания, непобедимую воительницу Афину Палладу, — глубокий голос с выражением произносил каждое слово, а затем появилась шаловливая усмешка. — Я бы её точно трахнул, Лу. Серьёзно, они тут так всё расписывают, что я просто не могу сосредоточиться. Не боги, а какие-то топ-модели. — Мгм, — ответил Луи, задумчиво уставившись в экран ноутбука. Снова. — Д-да. — Ты вообще меня слушаешь? — Стайлс нахмурился, но всё же улыбнулся, когда Томлинсон отвлёкся от раздумий. — Ты скоро с ума сойдёшь со своим ноутбуком. Друзья сидели в школьной библиотеке, наконец-то найдя нужную тишину. Томлинсон уставился на парня напротив, не сдерживая грустной улыбки в ответ. Когда Гарри улыбался, невозможно было сопротивляться. Ямочка всегда заседала на одной его щеке и, хоть Луи и тыкал в неё кучу раз, хотелось большего. Ещё. Зелёные глаза Стайлса казались более тёмными, но всё ещё ясными, в таком приглушённом свете софитов. Наконец, друг аккуратно протянул руку вперёд, притягивая Луи чуть ближе за ворот рубашки. Томлинсон сначала непонимающе нахмурился, когда почувствовал тёплое дыхание около своего уха, но потом расслабился. Гарри всего лишь хочет поделиться с ним чем-то важным. Всё в порядке. Всё под контролем. — Я сейчас кончу в эти грёбаные джинсы. — Ч-что? — Луи тут же дёрнулся, чтобы посмотреть в глаза Стайлсу. — Ты сейчас пошутил? Ха-ха-ха, сегодня ты на высоте. Гуру шуток просто. — Ты можешь говорить тише? — Гарри оглянулся по сторонам, замечая какую-то незнакомую компанию в углу. – Нет, это не шутка, умник. — Какого хрена то? То есть, от чего ты так… ну… — Блять, да убавь же тон, Томмо. — Гарри больно, но шутливо хлопнул Луи по щеке. — Эти мифические богини сведут меня с ума. Стайлс отпустил воротник рубашки, позволяя выпрямиться на своём стуле. Эта информация вообще никак не хотела перевариваться в мозгу Луи. Что за бред то вообще? Он сейчас, по идее, должен посмеяться вместе с другом, но что-то вообще не хотелось. Ком в горле не позволял. И Томлинсон бы избил себя изнутри до полусмерти из-за каких-то тёмных мыслей в голове, если бы Гарри не начал новую тему своим повседневным тоном. — Так что там с твоим фанфиком? Всё ещё не придумал ничего? Гарри ненавязчиво взял ручку Луи и зачем-то засунул её в свои густые кудри. — Нет, я безнадёжен. Мне иногда кажется, что они разочарованы во мне. И я подвёл читателей из-за своих глупых проблем. Это даже нельзя назвать настоящей проблемой. — А как это можно назвать? — Катастрофой. Это просто катастрофа, Хазз. Я не знаю, что мне делать. И я никогда в жизни не хочу бросать это дело. Боже, да я живу этим практически большую часть своего времени. Ну, не считая тебя и семьи. Я чувствую, что это моё, понимаешь? — Гарри кивнул. — Я должен продолжать писать, пока не сошёл с ума. А о чём писать? Мне нужна эта грёбаная идея. Стайлс внимательно выслушал все вопли Томлинсона, почёсывая ручкой затылок. Затем парень по-хозяйски придвинул ноутбук Луи к себе, клацая клавишами и заставляя Луи наклониться вперёд. Написав всё, что хотел, парень довольно отдал Томлинсону его вещь и снова принялся за учебники. Луи тут же жадно впился глазами в яркий экран. «Луи, во-первых, ты никому не обязан и ничего не должен. Это твоё хобби, помимо этого у тебя есть другие дела, поэтому твои „читатели“ не имеют права тебя обвинять в чём-то и требовать. Никакой здравомыслящий человек не станет обвинять тебя в долгой задержке новой работы, просто потому что они понимают, что это твоя жизнь, и ты им ничем не обязан. Во-вторых, если работа получится на самом деле отличная (а она получится), то ничего не помешает ей набрать огромное количество поклонников, отзывов и голосов. Это зависит не от времени, а от качества и рвения к самой работе с: В-третьих, думаю, что идея скоро придёт к тебе. Просто ищи вдохновение в обычных мелочах. Оглянись вокруг, заостри внимание на чём-нибудь, подумай и дерзай. Пиши о жизненных ситуациях, о своей жизни, мечтах и желаниях. Ты можешь писать о всякой ерунде, но зато ты будешь точно знать, что ты наслаждался самим процессом написания. Посмотри, возможно, идея уже сидит перед твоим носом, нужно только вглядеться получше. В-четвёртых, зануда, только попробуй отвлечь меня от мифологии снова. С любовью, твой Хазз.» Улыбка появилась на лице Луи, когда он закончил читать. Он хотел было что-то сказать, но Стайлс пригрозил ему пальцем и прошептал: „Пункт четвёртый, Лу“. Луи распечатает это маленькое письмо чуть позже, чтобы сложить в шкафчик. *** — Даже не знаю. Ну, попробуй написать что-то типа „50 оттенков серого“, только поставь в главной роли себя и Джемму. Вот Гарри тебе тогда устроит! — засмеялся Лиам, жуя свой сэндвич. — О! Ты пишешь? Серьёзно? Эм…, ну идея, в общем, такая. Только представь себе: главный герой — парень, такой весь из себя чмырь, учится в школе в выпускном классе. У него есть лучший друг, который ужасно неуклюжий, но милый. В общем, у этого парня нет никакой личной жизни, ну, то есть, девушки и всё такое. Он, может, и не девственник, но скорее всего, врёт своим товарищам о своих похождениях. Любит играть в футбол, поэтому воняет. А, точно! Чуть не забыл. У него серые или голубые глаза, он шатен и пишет фанфики. — Зейн улыбнулся, когда Томлинсон сильно огрел его в плечо. „Очень смешно, Малик. Но я не воняю и вообще, ты придурок“. — Можно написать про гольф. — Пробубнил Найл, пока справлял нужду. — Про гольф? Что можно написать про гольф? — Луи мыл руки, когда Хоран подошёл к нему. — Не знаю. Я просто люблю гольф, поэтому и сказал. А вообще, ты уверен, что тебе нужно это дело? Зачем ты вообще пишешь всю эту херню? — Напиши роман! Про девушку, которая потеряла родителей, но её усыновил знаменитый певец. Например, Эд Ширан. И в общем, у них обязательно должна быть любовь. Пусть он её сначала пытался сдерживать, но… Или нет! Наоборот, пусть она его охмурит… — дальше Луи уже не слушал, оставив Элеонор одну за столиком в кафетерии. — Напиши про то, что чувствуешь, милый. Пиши про то, о чём мечтаешь. Тогда и вдохновение быстро придёт и самому приятно будет. Прости, Лу, я не разбираюсь в этом, но надеюсь, что хоть немного помогла. — Джоанна раскладывала посуду в сушилку. — Как там Гарри? Давно его не видела. Всё в порядке? — Ты только что сказала мне то же, что и Гарри, если честно. И, да, всё отлично, мы помирились. Но, всё равно, спасибо большое за совет. Думаю, что я так и сделаю. — Нет, Лу, я не читаю мифологию. Нет, я в гараже. И я же тебе уже сказал, о чём писать, ты издеваешься? Что хочешь, то и пиши! Подумай просто. Всё в твоих руках. — Шипел Гарри в трубку, копаясь в байке. *** Луи выхватил книгу „Мифы древней Греции“ из рук друга, откинув её на соседнюю подушку. Гарри недовольно заскулил, но всё же игриво улыбнулся, хватая Томлинсона за талию и сжимая его рёбра с щекоткой. Громкий смех Луи прерывался лишь тогда, когда Стайлс притягивал его на слишком опасное расстояние. Знаете, такое расстояние, когда носы практически соприкасаются, а твой пах чувствует присутствие другого дружка через джинсу. И да, тогда уже не до смеха. Но всё это, обычно, быстро заканчивается, когда Стайлс ухмыляется и скидывает парня с себя на соседнюю подушку, а затем бережно обнимает. — Если ты ещё раз так сделаешь, то я тебя усыплю, как Зевс усыпил Метиду, — прошептал Гарри, сжимая запястье Луи. — Я пытаюсь подготовиться к экзаменам, а ты меня отвлекаешь. Не дай Бог ты отвлёк меня из-за какой-нибудь херни. — Хазз, но мне срочно нужна твоя по-омощь. — Протянул Томлинсон, глядя на парня из-под опущенных ресниц. — С фанфиком. — Да что же это за блядство то, а? — Стайлс раздражённо откинулся на подушку, отпуская запястье. — Когда же ты уже напишешь этот грёбаный фанфик? Ты серьёзно? — Тебе так сложно просто подкинуть мне идею? Я же знаю, что с фантазией у тебя в порядке! Неужели тебе так сложно сделать это для меня? Гарри, я же не прошу ничего такого сверхъестественного. Давай просто подумаем вместе. Скажи мне тему, и я отстану, обещаю. — Господи, почему я? За что мне всё это? Стайлс встал с кровати, позволяя матрацу приобрести нормальную форму. Парень накинул на себя толстовку, глядя в окно. Снова дождливый вечер. Сыро и холодно, как осенью. — Мне надо идти, я обещал забрать Джемму из спортзала. Я тебе позвоню вечером, так что не теряй, писака. — Окей, — Томлинсон раздражённо завернулся в одеяла, не желая смотреть на друга. — Я тебе это ещё припомню. И Луи хотелось бы, что Гарри этого не слышал, поэтому он прикусил губу, с опаской замерев. Вот не дай Бог Стайлс опять сойдёт с ума из-за мелочей. Ранимый наш. Но кудрявый парень услышал, поправляя волосы перед зеркалом и усмехаясь из-за мучений друга. Он развернулся на пятках и склонился над Томлинсоном, приобнимая через мягкий кокон. Луи мученически закрыл глаза, неловко вытаскивая одну руку из одеял, и обхватил Гарри за шею, притягивая ближе для объятий. — Лу, на этом жизнь не заканчивается, поверь мне. Вот как ты будешь сдавать экзамены, например? — Ты поможешь мне. Хазз снисходительно улыбнулся, привыкший к наглости друга. — Да, помогу, конечно. — Шептал расслабленный Стайлс куда-то в шею Луи. — Ладно, мне действительно нужно идти, созвонимся, хорошо? Или я тебе напишу. Может быть, встретимся вечером? — Хорошо, только не забудь. И Гарри ушёл, даже не подозревая, что тёмные мысли набросились на его друга с новой силой. Мурашки покрыли всё тело Луи, скапливаясь в одном месте больше всего – шея, которой только что касались губы Стайлса. Пугающе и сладко. *** — Ты можешь написать про наших одноклассников. Про тупоголового Нормана, например. Или про несчастную девушку лесбиянку, которая страдает от безответной любви к своей подруге. Это было бы интереснее, чем твои зомби. — Гарри закинул одну ногу на соседнее сидение, раскручивая косяк. — Да и вообще, за основу можешь взять Олли Бёрнер. — Почему Олли Бёрнер? — Луи задумчиво склонил голову, разглядывая огромный стадион. — Что ты делаешь? — Потому что она на самом деле лесби и влюблена в Сьюзен. Уже все об этом знают и догадываются, кроме самой Сью, видимо. — Не все, я даже не замечал этого раньше, — Луи встал со своего сидения из-за прохладного воздуха, который норовил залезть под футболку. — Хазз… — Потому что ты каменный, Лу. Ничего не замечаешь вокруг себя. Уверен, что если бы я ходил весь день голый по улицам, ты бы даже и не заметил. — Стайлс сохранял такое невозмутимое выражение лица, будто это нормально. — От этого и твоя проблема. Если бы ты раскрыл глаза на мелочи, то и с вдохновением бы у тебя проблем не было. — Я не каменный, ты, сучоныш! — голубоглазый шутливо толкнул кудрявого в плечо, сваливая с трибуны. — На самом деле, я слишком чувствительный, просто не показываю этого. Стайлс с кряхтением попытался встать с мокрой травы, но ему помешало ещё одно тяжёлое тело, завалившееся сверху. Гарри из вредности ущипнул Томлинсона за ребро сквозь футболку, а ещё и за то, что испортил отличный косяк, который теперь весь вымок в водянистой траве. — А вот за это ты ответишь, — прошипел Стайлс, указывая на размокшую самокрутку. — Хочешь, чтобы я сделал тебе больно, да? — Ты так говоришь, как в дешёвой порнухе, идиот. — Томлинсон лёг на друга всем телом, вдавливая того в холодную землю ещё сильнее. — Всё равно нам надо бросать эту херню. Ты сам говоришь об этом каждый раз, а потом снова бежишь к Малику за новой травкой. Унижаешься перед ним, любезничаешь, обнимаешь и вообще… — Я не унижаюсь, он и сам не прочь наградить меня качественной дурью. — Хазз пристально посмотрел в серо-голубые глаза друга, а затем ухмыльнулся. — Я очень хорошо умею просить, знаешь. — Ну да, как же не знать, конечно. А то, что он постоянно дрочит на тебя, это тоже нормально. Ну да, как же я мог забыть. — Луи раздражённо пожал плечами, упираясь ладонями в сырую землю. — И то, что ты даже не против. Ты же прекрасно знаешь, что у него стоит на тебя. Но не-ет, ты идёшь к нему снова и снова. — Ого! Это что ещё у нас? — Стайлс с улыбкой наблюдал за тем, как Луи поднимается с земли. – Лу, да это же ревность. Серьёзно? Ревнуешь меня к Малику? Зеленоглазый приподнялся с земли и вновь схватил злого Томлинсона за лодыжку, ломая его равновесие к чертям и роняя парня на траву. На этот раз Стайлс сел сверху друга, сжимая его бёдра ногами. — Ну-ка, давай разъясним, Томмо. — Парень „опасно“ склонился над другом, не позволяя тому отвернуться. — Ты ревнуешь. Но почему? — С чего бы мне тебя ревновать? Спустись на землю, Гарри. Это не моё дело, кто там кому из вас отсасывает. — Да нет же, тебя это тоже касается, не правда ли? Лу, знаешь какой вопрос мне задают чаще всего? — Томлинсон вопросительно вскинул бровь, делая вид, что ему и не интересно-то особо. — „Вы с Луи Томлинсоном встречаетесь, да?“ — вот какой. Чаще, чем „привет, как ты?“. И это что-то значит, разве нет? Хотя бы то, что это и твоё дело тоже, кто мне „отсасывает“, а кто нет. От неожиданности голубоглазый дёрнулся, создавая ужасное трения своего члена об задницу друга. И, чёрт возьми, это было не плохо. Но! Подождите! Какого хрена? — И… и что ты отвечаешь? — какое-то волнение застыло в груди голубоглазого, словно желе. Ему надо знать, но необоснованный страх сильнее. — И вообще, зачем ты мне всё это рассказываешь? Стайлс, отпусти меня лучше, пока я тебя не скинул силой. Земля холодная, мне надо встать, пока я не окочурился. — Ты опять наступаешь на те же грабли, Томлинсон. — Я не виноват в том, что ты несёшь какую-то херню, Стайлс. Это неправильно. И я даже и не должен думать об этом. — А ты думаешь? — Стайлс улыбнулся сам себе, сдерживая раздражение. — Слушай, иди к чёрту, ладно? — Окей! — зелёные глаза мгновенно потемнели. — Вот только ты вспомни свой первый поцелуй и только потом посылай меня куда хочешь. Огромный молот из наковальни ударил Томлинсона в темечко, отрезвляя ум. Что за херня тут вообще происходит? Это нихрена не нормально. Оба парня выпрямились, отряхиваясь от травы и всякого мусора, избегая напряжённых взглядов друг друга. Он издевается? Это легко было понять по его резким движениям и закушенной губе. Луи уже настолько хорошо знает язык тела этого парня, что это даже немного пугало. Разве так и должно быть? — Ладно, твоё право, Томлинсон. А мне пора идти. Меня Малик ждёт, — с этими ехидными словами зеленоглазый беспорядочно растрепал кудри и двинулся в сторону выхода со стадиона. — И так, чтобы больше не возникало вопросов, напиши, как мы трахаемся, Луи. Вот тебе идея. Надеюсь, теперь ты от меня отъебёшься. *** Двенадцать лет. В воздухе сохраняется ужасная духота, даже когда окна раскрыты нараспашку и морозный воздух пробегает по полу, заставляя именинника поморщиться. Гости здесь: много взрослых и детей, с которыми Луи практически никогда и не общался. Кроме, конечно же, одного из них. Огромный разноцветный торт, покрытый липкой глазурью, уже стоит на столе, прямо перед носом. И каждому так хотелось разрушить эту шикарную машину из бисквитов и мармелада, но Луи отважно защищал свой драгоценный торт от всяких засранцев. Двенадцать свеч, одна погасла, но Джоанна тут же исправила это, подталкивая сына ближе к столу. — А теперь, Луи, загадывай своё самое заветное желание! — торжественный голос родственников и друзей. — И задувай свечи с одного раза. Это главное. Мальчик задумчиво потёр переносицу и в волнении сжал одну брючину в кулак. Он огляделся по сторонам, в поисках одного единственного человека. Вот он, стоит прямо напротив, поддерживая его в этой нелёгкой ситуации. Гарри. Ещё не сильно кудрявый, но с той же ямочкой на щеке, с теми же огромными глазами, как у испуганного оленёнка и с той же озорной улыбкой. Немного несуразный в этой зелёной рубашке, которую Энн заставила его надеть и застегнуть на все пуговицы. Примерный мальчик с чем-то шкодливым во взгляде. Луи уловил смеющийся взгляд зелёных глаз, широко улыбаясь в ответ и задумался над своим самым заветным желанием. Что, чёрт возьми, нужно двенадцатилетнему подростку? Да ничего такого важного, чтобы загадывать это на свой день рождения. Мальчик заметил, как Стайлс, словно в волнении, закусил нижнюю губу, не переставая глядеть на него. Верхняя губа чуть тоньше, а нижняя полнее и ярче, теперь ещё и блестящая из-за того, что Гарри облизнул её. — Давай же, Лу-Лу, у тебя получится, — прошептал мальчик напротив, и Луи послушно склонился над вкуснейшим тортом в его жизни. Итак, желание. Теперь Луи точно знает, чего хочет от этой жизни. „Хочу, чтобы Гарри всегда оставался рядом. Мы будем жить вместе, играть в приставку, у нас будет огромный пёс и много пиццы. Хочу, чтобы Гарри Стайлс никогда не исчезал из моей жизни. Хочу, чтобы мама была здорова. Хочу, чтобы Гарри был рядом. Хочу не учиться в школе и Гарри тоже. Мы будем жить вместе, и никогда не будем ссориться!“ Под аккомпанемент поддерживающих слов, мальчик со всей силы дунул на свечи, ужасно волнуясь, чтобы всё вышло как надо. У него должно хватить дыхания. Одна свеча погасла, две-три-пять-девять-одиннадцать…, ну же, давай. Одна единственная свечка ещё колыхалась в воздухе, расшатывая нервишки Томлинсона. Погасни! Погасни! Луи почувствовал лёгкое дуновение со стороны, и свеча тут же погасла. Мальчик счастливо улыбнулся, поднимая глаза на Стайлса, но тот стоял, как ни в чём не бывало, сохраняя лишь безмятежную улыбку на детском лице. Никто и не заметил. Никто не заметил. Джоанна уже резала торт, угощая гостей, когда Гарри присел рядом с Луи, попивая свой чай. — Спасибо, Хазз. — Именинник наколол на вилку вишню и передал её другу. — За что? — Стайлс решил притвориться, что ничего не произошло, безропотно хлопая глазками и улыбаясь. — Не понимаю, о чём ты. — Просто спасибо, — утвердил Луи, наблюдая за тем, как Стайлс пытается что-то сделать, постоянно двигая челюстью. – Эй, что ты делаешь? Стайлс, сохраняя самую серьёзную мину, продолжал выделывать какие-то манипуляции со своим языком, но когда Луи громко захохотал, тот не выдержал и выплюнул что-то на ладонь. Это оказался черенок от вишни, которую дал ему Томлинсон. Веточка была смята и сломана, больше ничего. Гарри разочарованно кинул её на стол, глядя на хохочущего Луи. — Вот что ты ржёшь, идиот? — Прости, но что ты пытался сделать? — Томлинсон погладил живот, глядя на черенок. — У меня почти получилось завязать его, но ты всё испортил. Ты меня отвлекаешь. — Ну, не-ет, языком? Завязать черенок языком? Это невозможно. — А вот и возможно! Я уже делал это, просто ты не видел. — Ой, ладно-ладно, но что тут такого? Зачем это вообще? Луи схватил ещё одну вишню и оторвал черенок, засовывая в рот. Гарри с вызовом уставился на друга, выпрямляясь на стуле. Это реально отвлекало. Мало того, что язык ужасно сводило, так ещё и эта дурацкая веточка выскальзывала каждый раз. С такими темпами можно и челюсть сломать. — Ну, ты только представь, как круто целуется человек, который может завязать черенок одним лишь языком. Это же круто. Голубоглазый нахмурился, молча продолжая свои манипуляции, но улыбка Стайлса всё только портила. Целоваться? Луи даже и не пробовал целоваться с кем-то. Ещё рано говорить о каком-то черенке. Нет, это невозможно! Парень тоже выплюнул гадость на салфетку, откладывая её около тарелки. — Ты уже целовался? Мне кажется, что сначала надо научиться целоваться, а уже потом пытаться завязать эту хрень. Иначе это бессмысленно. Луи выдвинул свою теорию, а Гарри её снова разрушил. — Чушь какая, — пробурчал Стайлс, делая глоток сока. — А чего там уметь то? Целоваться просто. — Я так не думаю. — Ладно, мистер Всезнайка, давай поспорим, что это не так уже и сложно, как ты сам себе напридумывал. — А давай! На что спорим? — Если ты проиграешь, то поцелуешь Маргарет, — прошептал Стайлс, указывая взглядом на девчонку в пышном платье. — А если я проиграю, тогда ты сможешь сделать со мной всё, что захочешь. Идёт? — Идёт. — Крепкое рукопожатие. — Пошли? — Куда? — Гарри нахмурился, отставляя стакан на стол. — В гараж пошли. Не здесь же! Оба мальчика незаметно скрылись из шумного зала, оставляя злостные черенки позади. В гараже пахло бензином и какими-то жидкостями для автомобилей, но Луи это нравилось. Он частенько бывал здесь, садился за руль маминой машины и мечтал о том, что когда-нибудь у него будет собственная крутая тачка. Он будет колесить по всему свету, а Гарри будет рядом, включать крутую музыку и просто подпевать. У Стайлса чудесный голос. — Ещё не струсил? — зеленоглазый с издёвкой сжал талию друга, прижимая того к себе. — А то вдруг пойдёшь и нажалуешься мамочке. — Заткнись, Хазз. Подожди, надо закрыть дверь. Мальчик вырвался из крепких рук, хорошенько захлопывая дверь и проверяя, чтобы она не открывалась. Мало ли, слишком много людей вокруг. Как-никак, но надо быть осторожным во всём. Наконец, убедившись, что всё в порядке и им ничего не помешает, Луи развернулся лицом к Стайлсу, который в это время восхищённо разглядывал серебристую машину. Гарри слишком увлёкся техникой, поэтому Томлинсон раздражённо дёрнул его за руку, притягивая к себе. — Эй, потише. — Гарри оступился и чуть не упал, но Луи успел схватить его за талию. — Не терпится? — Как же, мне хочется выиграть спор, — неуверенно прошептал голубоглазый. — А ты как, ещё не передумал? — Нет, и даже не из-за спора. Я просто хочу этого. Эти слова не показались Луи ничуть не подозрительными. Они ещё слишком маленькие, чтобы замечать что-то вроде этого. Ещё слишком несмышлёные, чтобы понимать то, что они делают. Всё просто. Они хотят этого — они сделают это. Зачем всё усложнять, как это делают взрослые? Луи без раздумий прижал Стайлса к двери маминой машины, держа того за талию, словно он куда-то убежит. Оба мальчика зарделись, глядя в смущённые глаза, но всё-таки решили не медлить с этим, ведь уже ужасно поднывало. Луи неловко склонил голову чуть вбок, ведь он решил, что так их носы не столкнутся… Или столкнутся всё равно? Ну и ладно. Хазз всё ещё не дышал, стараясь не спугнуть тот самый момент, да и волнение подступало к горлу слишком быстро и решительно. Когда они спорили, было легко. Говорить всегда легко — делать сложно и страшно. И пусть он вёл себя слишком уверенно, зато теперь мальчик чувствовал, как его ноги дрожат, а язык онемел. Давай же, Томлинсон, не тяни! — Л-Лу, — прошептал мальчик, прося о большем. — Не тяни уже. И Луи действительно хотел бы не тянуть с этим, но мысли никак не хотели собираться воедино, а тело никак не хотело поддаться его желанию. Он чувствовал кожу на копчике Гарри, ведь его пальцы оказались под его рубашкой, и теперь выплясывают там свои нервные танцы. И кожа у него была на самом деле мягкой, как у девчонки, но это был парень. Точно такой же, как и сам Луи. И всё-таки, была, не была! Томлинсон слишком резко наклонился вперёд, сталкиваясь губами с более влажными губами своего друга, заставляя Гарри всхлипнуть от такого неожиданного напора. И вроде бы не так уж и страшно это оказалось, поэтому когда Луи почувствовал кончик чужого языка на своей нижней губе, то тут же поддался искушению и приоткрыл рот, углубляя поцелуй. Теперь всё казалось более взрослым и серьёзным, потому что язык Гарри оказался во рту Томмо, и теперь Луи мог точно сказать, какой его друг на вкус. Словно кусок его праздничного торта. Мальчик приоткрыл глаза, сам не зная зачем, и да, глаза Гарри закрыты, он наслаждается. Сам же Стайлс первый разорвал поцелуй, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха и откидывая голову назад. Это было… Теперь нужно научиться дышать при поцелуях. Да. — Л-ладно, Хазз. — Именинник с каким-то испугом в глазах уставился на яркие губы Гарри. — Я проиграл этот спор. И в мыслях Стайлса заиграла какая-то грустная музыка от осознания того, что Луи делал всё это лишь из-за спора. Теперь Томлинсону нужно поцеловать эту дурочку Маргарет. Но она совершенно ему не подходит. „Ему никто не подходит“ — подумалось вдруг зеленоглазому. *** Луи не должен был это писать. Просто потому что, чисто теоретически, дружба — понятие конкретное, засевшее в определённых рамках. И главное правило друзей — эти самые рамки не нарушать. Но, какой же из Стайлса друг, если он то и дело, провоцирует Луи на всякие грязные мысли. И какой же Томлинсон друг, если он то и дело — с радостью на эти провокации поддаётся? Луи не хотел писать об этом. Точнее, он уверял себя в том, что у него нет никакого желания представлять, как он тянет мокрые от пота кудри своего друга, насаживая того ртом на свой член. Как упругие мужские бёдра слажено умещаются в его ладонях. Как искусанные набухшие губы становятся влажными из-за белёсой жидкости. Или же как выдохшийся из-за жаркого секса, его друг закатывает глаза в наслаждении, царапая его спину короткими ногтями. Луи очень хотел. И вообще, совет Стайлса по поводу идеи ему не понравился сразу, показался лишь сарказмом. Гарри просто слишком вспыльчив и говорит то, что ему вздумается. И без сарказма тут не обойтись. Но кто же знал, что именно в тот момент, когда парни были на грани новой ссоры, у Томлинсона произойдёт затмение? И именно эта идея теперь вертелась в его голове, как волчок. Нет, честно, парень постарался выкинуть её из головы сразу же, как только вышел со стадиона и проводил Стайлса яростным взглядом до тачки Малика. Он, честно, пытался подавить тот сумбур, что творился в его груди. Но Луи ужасно хотелось выбить весь воздух из Зейна Малика, этого проклятого мудака. Он пытался игнорировать шальные мысли и во время уроков, дома, за ужином, за игрой в футбол, во время завтрака и утренней пробежки. Но, видимо, воспоминания о двенадцатом дне рождения оказались слишком живописными и значимыми в его жизни. Тёмная ночь наступила быстрее, чем хотелось бы. К сожалению, когда ты нервничаешь время летит куда быстрее. Душный воздух пробирался через окна в комнату, где Томлинсон уселся за ноутбук, нервно кусая костяшки. Он просто обязан был написать этот ненавистный фанфик, пусть и такой ценой. Идея так и жужжала в голове, заставляя парня разрывать себя напополам. С одной стороны — то самое вдохновение, перспектива отличной работы, а с другой — секс с лучшим другом, пусть и в печатном виде. Осквернение их дружбы. Осквернение всего, что с ними происходило. Но так ли это плохо на самом деле? Если душа требует. Если мысли только об этом. — Ладно, в любом случае, Гарри это не прочитает. И это ведь ничего не значит, на самом деле. Это всего лишь фанфик. Ну, и желания Луи, которые таились в его душе уже слишком долго. Да и какая к чёрту дружба? Яркий свет бил в глаза, раздражая Луи ещё больше. Да почему же он не может написать то, о чём думает уже слишком долгое время? О чём, возможно, мечтает. — Плевать! — зашипел парень, и творящие пальцы нервно забегали по клавиатуре. Спустя примерно два часа, с замыленными глазами и уставшим мозгом, парень распластался на кровати с ноутбуком, дописывая предпоследний абзац своего новоиспечённого шедевра. Это должно быть чем-то поистине грандиозным, парень чувствовал это. И стыд уже практически исчерпал себя, когда Луи прошёл стадию слов „яйца“, „мошонка“ и „простата“, поэтому сейчас его руки без проблем витали над клавиатурой, перебирая всевозможные буквы. — Член грязно хлюпал в его… Хлюпал? Нет, блять, не подходит. Какой к чёрту „хлюпал“? Луи нахмурился своим же мыслям и коснулся прохладными пальцами до раскалённой щеки. Пусть стыд и спал, но жар всё равно остался, донимая парня каждую секунду. В штанах уже давно тесно, но Томлинсон изо всех сил сдерживал себя, дописывая последние строчки. Он должен закончить этот шедевр, чего бы ему это не стоило. Подрочить можно и потом. — Луи? Ты почему ещё не спишь? — послышался неожиданный крик Джоанны откуда-то из-за двери. — Тебе завтра на занятия, не забывай об этом. — Д-да! Ма, всё нормально, я уже ложусь. К счастью, Джоанна всегда была понимающей, поэтому быстро отступилась, поверив сыну на слова. Тихие шаги утихли окончательно, когда женщина прошла к себе в спальню и закрыла дверь. А Луи в это время уже закончил с написанием и в нерешительности уставился на экран. Тонкий палец завис над левой кнопкой мыши, не решаясь нажать на „Опубликовать“. Парень даже не проверял ошибки или ещё что-то, не перечитывал, потому что тугой ком внизу живота уже разрывался, а в штанах уже творилось нечто невообразимое. — К чёрту… — пробубнил парень, и новоиспечённый фанфик в жанре „слэш“ отправился на его персональную страничку. Кажется, кто-то очень сильно пожалеет об это утром. *** Утро Гарри началось не очень замечательно: в доме закончились хлопья, кудрявое гнездо никак не хотело укладываться, а ещё парень забыл свои ключи где-то, мысленно отмечая себе в планы забежать к Луи и проверить их у него. Ещё сегодня тот самый заветный день, когда Стайлса могло вывернуть наизнанку из-за волнения и неуверенности в себе. Сегодня зачёт по мифологии, которую он так яро ненавидит из-за её переизбытка в его жизни. В голове мелькают всякие дурацкие мысли о том, как он вообще собирается сдавать этот дурацкий предмет, да и переживания на счёт Луи тоже не уступают. Помочь Томлинсону — его неотложная обязанность, которую он сам себе навязал. Какая-то значительная часть его души так сильно рвётся опекать Томлинсона, что порой это даже немного пугает и раздражает. Он знает этого парня практически всю сознательную жизнь, и, порой, это ненароком надоедает. Слишком много Луи в его жизни. Практически каждое утро они встречаются около крыльца Гарри, чтобы пойти вместе в школу; кудрявый парень засиживается на трибунах стадиона, наблюдая за футбольной тренировкой Луи; Томлинсон засыпает в его кровати, когда ему скучно и одиноко; Гарри делит с Луи одну трубочку, когда пьёт молочный коктейль; Гарри уже и забыл, какая футболка в его шкафу принадлежит ему, а какая Томлинсону; часть его учебников валяется под столом у Луи; всякие безделушки Гарри хранятся в шкафчике друга; их родители дружат очень тесно; Гарри читал все личные дневники, которые Луи когда-либо начинал; они знают пароли от шкафчиков и телефонов друг друга, а ещё делятся наушниками; каждый из них приходит друг к другу в дом как к себе домой. Чёрт подери, даже первый поцелуй Стайлса произошёл с Луи. Хоть Томмо и до сих пор не знает о том, что для Гарри тот поцелуй тоже был первым. Даже сейчас, сидя в школьной столовой и тыкая зубочисткой в недоеденный гамбургер, кудрявый парень наблюдает за другом со стороны. Томлинсон снова собрал вокруг себя большинство народу, воображая из себя кого-то настолько важного, что даже отсутствие Стайлса рядом он не замечает. А зелёные глаза невольно щурятся, следя за каждым ловким движением обаятельного парня. Гарри следит за каждым, кто так или иначе, прикасается к Луи, смеётся над его рассказами и вешается на его плечи, как бездарное тряпьё. И это только ухудшает его утро, совсем не помогает. — Что с твоим лицом? — Найл с шумом отодвигает стул и садится напротив Гарри, загораживая собой весь вид. — Выглядишь так, будто по тебе каток проехал. — Всё в порядке. — Отмахивается Гарри, придвигая стул чуть левее, чтобы продолжить свою слежку. — Просто я сегодня немного не в духе. — И в чём же дело? — Хоран беспардонно хватает истыканный бургер, выкидывая его в урну рядом со столом. — Это мерзкое издевательство над едой. Рассказывай, что с тобой? — Чего ты привязался, в конце концов? — вспылил Стайлс, хмуря брови. — Просто переживаю из-за философии. Я не успел выучить ещё два билета. — Это же легкотня, даже не думай об этом. Эш из параллельного рассказал, что мистер Джилли сегодня добрый, поэтому разрешал подглядывать в учебник. У них весь класс сдал, поэтому я даже не парюсь по этому поводу. — Круто, если бы так и было, — пробубнил Стайлс, ломая зубочистку. — Не слышал, о чём они разговаривают? Ирландец совершенно беспардонно развернулся на своём стуле, прослеживая взгляд кудрявого одноклассника, а затем ухмыльнулся. Он тут же посмотрел в зелёные глаза, игриво приподнимая брови. Гарри расценил это за издёвку, поэтому тут же сжал кулак и отвернулся от Томлинсона и компании. — Ты имеешь в виду, о чём рассказывает Луи и почему вокруг него так много людей, которые тебя так сильно раздражают? — Хоран уставился на смущённого товарища. — Поэтому ты такой кислый. — Нет, вовсе не поэтому! — На данный момент он рассказывает о вашей поездке в „Лотте Ворлд“. О том, как ты потащил его на самый опасный аттракцион, а сам не поехал. Зелёные глаза с усмешкой взглянули в голубые, явно не веря этим словам. Но Найл лишь уверенно посмотрел на него в ответ, подтверждая свою правоту. — И зачем он рассказывает это? Как будто кому-то интересно. Идиот. — С нарастающей дерзостью замечает Гарри, подскакивая из-за стола и выходя из школьной столовой. Он и сам не понимает это прекрасное шипучее чувство в груди. Единственное, что он чувствует — как его губы едва не треснули из-за такой широкой улыбки на лице. Мифология — жутко нудный предмет, который никому из подростков особо не прельщал. Да и остальные уроки тоже никого не радовали, а особенно те дисциплины, по которым нужно сдавать экзамены в конце учебного года. К счастью, Эш не соврал, и мистер Джилли был как никогда уступчив, видимо решив смириться с неимоверной тупостью своих учеников. Мало того, что он позволил пользоваться учебниками во время экзамена, так ещё и не задавал лишних вопросов, радуя каждого удовлетворительной оценкой. Стайлс был бесконечно благодарен этому не столько из-за себя, сколько из-за того, что Луи теперь совершенно точно имел все шансы сдать экзамен без его помощи и затраченных нервов. Всё-таки, Томлинсон был везунчиком по жизни. Обычно Гарри разделял с другом все его удачи и редкие неудачи, поддерживающе улыбаясь и незаметно уходя в тень. Где-нибудь, в укромном уголке, парень незаметно наблюдал за триумфом Томмо, восхищёнными школьниками, которые вешались на его друга и разделяли с ним всю радость, заменяя собой его самого. И в такие моменты Гарри надеялся на то, что взгляд Луи хотя бы однажды падёт на него, заметит, что Стайлса нет рядом, но этого никогда не происходило. Нет, не потому что Томлинсону было плевать или что-то в этом роде. Скорее, Гарри считал, что Луи просто наслаждается иной компанией, в которой нет его надоедливой физиономии. В конце концов, они проводили слишком много времени вместе. Сегодня был как раз такой день, когда Луи несказанно повезло — парень удачно отхватил свою тройку на экзамене, даже не прилагая к этому никаких усилий. Счастливый и воодушевлённый голубоглазый выскочил в коридор, громко улюлюкая и призывая к себе выжидающих своей очереди школьников. Люди тут же облепили его со всех сторон, словно пчёлы баночку засахаренного мёда, восхваляя и радуясь за него, как за себя самих. Стайлс, так и не отходя от подоконника, лишь улыбнулся самому себе, глядя на знакомую макушку, утонувшую во всеобщем внимании. На самом деле, он уже сдал экзамен на отлично, всё это время выжидая друга, но теперь, когда чужие руки трогают тело его Луи, всё желание обняться с ним пропало. Серо-голубые яркие глаза озабоченно озирались по сторонам, выискивая одни единственные зелёные, и когда зрительный контакт всё же наладился, Гарри снисходительно грустно улыбнулся и тут же двинулся в сторону выхода. И как бы Томлинсону не хотелось догнать его, когда ему всё же удалось вырваться из чужой хватки и выскочить на улицу, было уже слишком поздно. Кудрявого нигде не было. *** Но Стайлс видел. Он видел всё: бегущего за ним друга, его растерянный взгляд, когда он выбежал на улицу, но не нашёл его, то, как парень с досадой схватился за волосы и ушёл обратно, в сторону спортивного зала. Гарри видел это, с какой-то неодолимой печалью скрываясь за углом школы, надеясь, что его не заметят и забудут. Он перевёл взгляд на рядом стоящего подростка, который также неумело прятался от учителей, закуривая помятую сигарету. Телефон в кармане завибрировал, но кудрявый тут же сбросил вызов, сам не зная, отчего и куда бежит. — Эй, Гарри, угощайся. — Младший парень протянул раскрытую пачку сигарет, позволяя Стайлсу вытянуть парочку. — Погода сегодня не особо радует, да? Гарри знал этого парня. Он часто замечал его взгляд на себе, когда Луи не было рядом. В школьной столовой, либо в коридоре, да даже на стадионе, когда Стайлс приходил болеть за Томлинсона. И этот очарованный взгляд был настолько очевиден, что зеленоглазому становилось немного неловко. И то, что он знает его имя — совершенно неудивительно. Блондин не был уродлив, скорее наоборот, его личико могло бы красоваться на доске почёта в какой-нибудь ясельной группе. И в любой другой день Стайлс уложил бы его на учительский стол, даже не интересуясь тем, что ему, возможно нет даже пятнадцати, но не сегодня. Лицо Томлинсона зависло перед глазами. Сегодня он лишь попросил у того зажигалку, подкуривая прямо из рук блондина. Малолетка с радостью подстрекала каждому телодвижению старшеклассника, ещё сильнее стараясь показаться как можно взрослее. — Хочешь поговорить со мной о погоде? — Гарри саркастично растрепал светлые волосы, заставляя парня залиться краской. — Если в следующий раз захочешь склеить какого-нибудь старшеклассника, мой тебе совет — не начинай разговор со слов о погоде. С этими словами кудрявый развернулся и ушёл в сторону дома семейства Томлинсонов. Вероятность того, что ключи всё-таки остались у друга ничтожно малы, но Гарри всё же надеялся, что он удачно откопает их среди подушек на кровати голубоглазого, и ему не придётся искать их в машине Зейна Малика. Связка могла легко выскользнуть из кармана, когда кареглазый стянул с него джинсы. Прошлая ночь выдалась слишком отвратительной — за завесой грязных лапающих рук пакистанца, его губ на члене и беспорядочных поцелуев прямо на откинутом сидении машины, в голове Стайлса крылась куча сомнений и сожаление на счёт очередной перепалки с Луи. И даже прекрасное лицо Зейна, его ухоженные волосы и умелый язык не смогли перебить вкус ядовитой горечи, который маячил в грудной клетке каждый раз, когда Стайлс в наслаждении изгибался и хватался за подголовник. Да, Гарри сомневался, сжирал себя изнутри, а затем вспоминал то, как Луи пытался отрицать все чувства, что между ними разгорались, и лишь ещё сильнее хватал Зейна за волосы и позволял тому делать всё, что вздумается. Парень встряхнул головой из-за отвращения к самому себе и постучал в дубовую дверь. К счастью, Джоанна была дома и с радостью впустила его. Женщина попыталась усадить его за обеденный стол и накормить, или хотя бы напоить чаем, но настроение всё ещё плавало на уровне „убого“, поэтому Стайлс вежливо отказался и тут же поднялся в комнату друга. Тренировка Луи заканчивалась через час, поэтому ему стоило поторопиться, чтобы не пересечься с голубоглазым. — Гарри, я не могу выпустить тебя отсюда голодным, — Джоанна принесла в комнату чашку чая и парочку кексов, поставив всё на рабочий стол, рядом с ноутбуком. — И даже не вздумай- — Джо, спасибо вам большое, но я очень тороплюсь, честно. — Ничего не хочу слышать! Пока я не увижу пустой поднос, ты отсюда не выйдешь. Позже Луи подойдёт, дождался бы его. — Ладно, хорошо, с вами бесполезно спорить, — Гарри сдался, откидывая очередную подушку в сторону. — Но Луи я ждать не буду, надо бежать. — Вот именно. — Женщина победно улыбнулась. — Ты что-то потерял? — Д-да, — парень невольно нахмурился, складывая всё по местам — ключей нигде не было. — Ключи от квартиры. Вы их не находили? — Ох, точно, ключи. Солнышко, боюсь, что Луи забрал их сегодня с собой в школу, он так и не отдал их тебе? — Чёрт. — Гарри разочарованно вздохнул и присел на стул. — Наверное, он забыл. — Ну ничего, подожди немного, он скоро вернётся. Посмотри какой-нибудь фильм, пока его нет. Ну, или что-нибудь ещё. Думаю, Луи не был бы против, если бы ты взял его ноутбук. — Женщина снова доброжелательно улыбнулась, сгребла грязную одежду сына в руки и вышла. — Чего это я? Будто ты у нас впервые! Кудрявый мило улыбнулся, скрывая негодование и провожая её взглядом. — Что за блядство. Деться было некуда, родители приходили домой слишком поздно, а без ключей торчать на улице не хотелось. В конце концов, Гарри может просто забрать свои ключи и тут же уйти, ссылаясь на важные дела. Пальцы приятно обожгло об горячую чашку. Успокаивающий чай и кексы были как раз кстати. Маленькие голубые фонарики на ноутбуке поочерёдно мигали, требуя, чтобы кто-то подключил зарядное устройство. Гарри тут же подхватил провод, вставляя его в гнездо, а затем заботливо провел ладонью по крышке компьютера. Казалось, что даже пыль здесь пахла голубоглазым трусом. Наконец, отхлебнув обжигающей жидкости, парень решился открыть ноутбук. Экран тут же загорелся, выставляя открытую вкладку на всеобщее обозрение. Это был личный сайт Томлинсона, где он обычно выкладывал свои работы. Гарри помнил это оформление очень хорошо — оно постоянно мелькало перед глазами в последние три года. — Гарри, милый, мне нужно уехать по делам. Дождись Луи, пожалуйста! — откуда-то снизу послышался голос Джоанны. — Если вдруг решишься, паста в холодильнике! — Да, хорошо, спасибо! — хриплый голос слегка пошатнулся, отчего Стайлс решил, что надо бы бросать курить. Когда входная дверь хлопнула, он сварливо пробубнил себе под нос: — М-да, конечно решусь, после вашей пасты у меня изжога. Перед глазами мелькали новые оповещения, которые так и хотелось открыть, поэтому Гарри решил не церемониться, нарушая сегодня все правила приличия. Парочка новых отзывов к какой-то новоиспечённой работе, которая была добавлена сегодня ночью. В три часа ночи. Как раз в те самые зловещие три часа ночи, когда пальцы Малика достигли его самого сокровенного. Но один отзыв привлёк внимание, бросаясь в глаза сразу же, заставляя Стайлса усмехнуться. Хоран даже сюда успел сунуться. От Nialler: «Чёртчёртчёрт святые угодники, Томмо! Это просто шедевр, честное слово, я сейчас задохнусь: D Какого хрена, чувак, я всегда знал, что это правда. Вы такие очевидные голубчики, я всегда в вас верил! И да, знает ли твой, так называемый „Хершель“, что за херню ты здесь творишь? У меня руки чешутся, чтобы написать ему об этой порнухе. Что за нахер, неужели я дождался! МОЯ ЖИЗНЬ ПРИОБРЕЛА НОВЫЕ КРАСКИ, ДА: D» Казалось, Хоран бился в конвульсиях, пока печатал это на своём ноутбуке. Значит, Луи всё-таки разродился и написал долгожданный фанфик, которым промыл мозги и себе, и всем окружающим его людям. Интерес взял верх над зеленоглазым, поэтому он тут же вернулся на страничку с текстом, решив прочитать расхваленную работу друга. Спустя пять минут чай снова обжёг малиновые губы. С каждой прочитанной строчкой брови Стайлса взбегали всё выше и выше, — ещё чуть-чуть, и они оказались бы на затылке, если бы телефон не завибрировал вновь. Он нервно вытащил мобильный из кармана, принимая вызов. Но сразу же после первого слова, сказанного абонентом, он злобно закусил губу. Это был Зейн. — Нет, Зейн, боюсь, что сегодня я слишком занят. И завтра. — Зелёные глаза всё ещё заинтересованно бегали по экрану, прочитывая каждое слово. – Нет, не с Луи. Нет, блять, я не встречаюсь сегодня с Томлинсоном, с чего ты взял? Точно. У меня другие планы. Думаю, залечь на дно социальной цепочки и гнить там до конца своих дней. А почему ты спрашиваешь про Луи? — шокированный взгляд вцепился в фразу: „Хершель, не выдержав давления своих эмоций и бурю нарастающих чувств, прильнул к своему некогда другу, вовлекая его в страстный поцелуй“. — Что за херня? А? Нет, блять, Малик это я не тебе! Всё, мне некогда, отвали. Даже не дослушав ответ надоевшего абонента, Стайлс сбросил вызов и откинул телефон на край стола. Он снова отхлебнул немного чая, прочищая горло, параллельно читая. У этого чёртового Хершеля, о котором написал Луи, зелёные глаза и кудрявые волосы, а ещё у него татуировки идентичны татуировкам Гарри, и, чёрт возьми, Томлинсон даже не додумался придумать нормальный аналог имени Стайлса. — Хершель, мать твою. А себя то как назвал. Лоис, тоже мне. Лёгкая истерика накрыла парня, когда на глаза стали попадаться слова „простата“ и „оргазм“. Он остановился на мгновение, чтобы перевести дыхание, потому что в груди уже давно защемило, а в животе затрепетало горячее желе. Зеленоглазый панически дотронулся до раскалённого лица, чувствуя собственный румянец, а затем снова вернулся к прочтению, игнорируя самое главное — сильное напряжение, скопившееся в узких штанах. Луи, чёрт возьми, на самом деле сделал это. Он написал эту грёбаную порнуху про них двоих. Тихий хриплый шёпот рассекал тишину, отчего обстановка раскалялась ещё сильнее. „Громкий стон вырвался из груди Лоиса, когда дикие зелёные глаза слились с его собственным взглядом, а налившаяся кровью головка члена дважды задела простату друга. Хершель казался таким раскованным и податливым, самостоятельно насаживаясь каждый раз и поддавая ритму ещё большей беспорядочности. Лоис не выдержал такого сильного напряжения, с нежностью подхватывая друга под поясницу, не выходя из него, и лёг на кровать, позволяя Хершелю самостоятельно насаживаться на собственный член. Кудри уже давно пропитались влагой и запахом желания, и Лоис властно запустил руку в шоколадные волосы, слегка натягивая и заставляя любимого парня откинуть голову. Он оставил раскалённый поцелуй на такой же влажной и ароматной шее, слегка прикусывая оставленный засос, откидываясь обратно на мятые подушки.“ Уже давно пунцовый Стайлс невольно прошелся пальцами по собственной шее. Кожа неприятно саднила в некоторых местах из-за засосов. Только поставил их, к сожалению, не Луи, и даже не чёртов Лоис, а всё тот же Зейн Малик. «Хершель выглядел так пленительно, хватаясь за крепкие плечи Лоиса из-за нехватки воздуха всякий раз, когда член попадал по простате. Его хриплые стоны заставляли кожу Лоиса покрываться мурашками. И Ло в бессилии прикрыл глаза, отдавшись воспоминаниям. Перед ним мелькали призраки воспоминаний о повседневных днях, проведённых рядом с другом. Хершель так прекрасно смотрелся в школьных душевых, около доски, на стадионе, в столовой, даже в туалете. Он был прекрасен в любом месте и в любое время. Даже когда его мучало похмелье после вечеринки у Джека. И когда Лоис решил поделиться своими чувствами со всем миром, Хершель прошептал ему: „Заткнись, Лоис.“» Лёгкая улыбка появилась на напряжённом лице Стайлса. Он прекрасно помнил тот день. Ту вечеринку у Джека. И даже те рвотные позывы, которые преследовали его на всех занятиях. Луи называл его отвратительным тогда, не желая даже смотреть на то, как он мучается. «И только когда Хершель почувствовал, что это конец, тёплая жидкость плеснула на подтянутый живот Лоиса и на его собственный. Он позволил Ло кончить в себя, нежно опускаясь всем телом сверху, даже не боясь запачкаться в собственной сперме. Уже тогда Лоис был точно уверен, — он любил Хершеля и другом его назвать он не сможет больше никогда. Сантименты застыли в его груди, поэтому он не смог справиться с собственными чувствами снова, притягивая возлюбленного ещё ближе. „Я люблю тебя, Херш“ — прошептал он. „Что за блядство?“ — спросил зеленоглазый парень, широко улыбаясь.» — Что за блядство? — зашипел Стайлс, хватаясь за голову. Парень тут же схватил телефон, набирая Томлинсону. Лишь только тугие гудки и тишина. Кудрявый хотел было вскрикнуть: „Какого хрена, Томлинсон, ты не можешь признаться мне лично?!“, но внизу хлопнула дверь, изрядно радуя зеленоглазого. Он всё ещё звонил и отчётливо слышал мелодию телефона Луи. Он просто не брал трубку. Сам не понимая, что творит, он подскочил со стула, поправляя волосы и джинсы. Гарри должен выглядеть идеально, в любом случае. Минут шесть он ждал в спальне, но затем решил спуститься вниз, чтобы серьёзно поговорить с Луи на этот счёт, да и вообще, поставить все точки над „i“, надеясь на интересное продолжение истории. Раз уж всё довольно-таки очевидно и скрывать нечего, значит и мучить друг друга уже бессмысленно. К тому же, Джоанна всё ещё не вернулась, что может быть только на руку обоим. Собравшись духом, парень вышел из спальни, направляя в сторону лестницы. Громкий шорох и пыхтение доносились где-то близко, поэтому Стайлс невольно ускорил шаг, сталкиваясь с очаровательной картиной: его Луи, прижатый к стене Маликом, прямо посреди лестницы. Его Луи, запрокинувший голову от удовольствия, в то время, как Зейн уже успел добраться до его ширинки. И, да, его Луи, издающий сдавленный стон, когда пакистанец оставил свой фирменный засос на золотистой шее. В районе плеча легонько закололо, когда Гарри прокашлялся, привлекая всеобщее внимание. Луи тут же оттолкнул от себя кареглазого с такой силой, что тот слегка ударился об противоположную стену. Серо-голубая радужка скрылась под грузными веками. Томлинсон замер на месте, тяжело дыша и не решаясь открыть глаза, чтобы посмотреть на кудрявого. Гарри лишь напялил на себя непроницаемую маску безразличия, спускаясь и останавливаясь на одном уровне с обоими парнями. Он беспардонно залез в карман Томлинсона, отчего тот в панике открыл глаза. — Ключи, — стальной голос заставил Томлинсона открыть рот в попытке оправдаться. — Давай ключи. — Хазз, ты всё не так- — Отдай мне мои ключи, Томлинсон, а потом сможете продолжить начатое. Голубоглазый достал нужную вещицу из заднего кармана, отдавая её другу. Гарри удовлетворительно кивнул, разворачиваясь к Малику. Пакистанец хотел было что-то сказать, сдерживая виноватую улыбку, но твёрдый кулак с силой ударил его в лицо. — Кстати, классный фанфик получился, Лоис. — Стайлс мило улыбнулся другу, направляясь к выходу. — Жаль только, что основан на лжи. — Блять, Хазз, прости меня! — вскрикнул Луи, но дверь уже захлопнулась. — Да не унижайся ты, — прохрипел Малик, зажимая нос, чтобы сдержать кровь. — Он же сам тебя игнорировал весь день. А мне соврал. Мудак. — Заткнись. — Досада нахлынула внезапно. Чувство вины ещё быстрее. Луи ударил кулаком в стену, разбивая костяшки об твёрдый бетон. — Пошёл нахуй отсюда! *** Гарри никогда не прибывал в депрессии. Даже когда умер его любимый попугай, Стайлс, будучи ещё совсем малышом, сдержался и даже не заплакал. Ладно, он пролил скупую слезу, вытерся маминой юбкой и взял с матери обещание, что она никому об этом не расскажет. И Энн сдержала обещание. Вот и на этот раз не было никаких слёз, депрессий и прочей ереси. Только лишь убитое состояние аморфности, злости и ощущение убогости его существования. Пепельница, заполненная бычками, и неявка в школу по расписанию. К счастью Стайлса, родителей никогда не бывало дома достаточно времени, чтобы дым выветрился, а лицо приобрело лёгкий оттенок румянца. Он не был в школе уже пять дней, сегодня шестой — ненавистная суббота. Не из-за Томлинсона и его похождений, нет. Энн сегодня дома, поэтому она собственноручно собрала сына-здоровяка в школу и чуть ли не дала пинка, чтобы тот не раскис окончательно и не растёкся прямо на крыльце. — Гарри, в конце ты концов, не заставляй меня контролировать каждое твоё движение! Иначе, знаешь, я смогу предъявить тебе много претензий. Например, молодой человек, недавно я заметила подозрительный тайник под твоим матрацем. И там я нашла вот это. Женщина раздосадовано вручила сыну в руки смятую пачку из-под сигарет. Тот лишь виновато пожал плечами, шкодливо улыбнувшись и решив, что пора сматываться. Честно, Стайлс просто терпеть не мог школу. И душу грело лишь лицо Малика, на котором всё ещё красовался синяк и ссадина на переносице. Парень даже не собирался пересекаться взглядом с пакистанцем, но тот неожиданно возник перед ним из неоткуда. Как всегда, ухоженный и смешливый, он протянул Стайлсу руку, предлагая перемирие. — Тебя давно не было видно. — Зейн с усмешкой взглянул на Гарри, заставляя того слегка нахмуриться и сильнее сжать чужую ладонь. — Не ходил на занятия. — Приболел, — едко отрезал Стайлс, разжав руку. — Да, я так и понял. — Снова хмыкнул Зейн, а затем достал пачку сигарет, предлагая и кудрявому. Он отказался. — Ну так что, между нами нет никаких противоречий? Претензий, так сказать. Мир, дружба, жвачка? — Идёт. Ну так, а я могу вас поздравить? — кареглазый непонимающе нахмурился, выдыхая дым. – Ну, тебя и Луи. Неплохо смотритесь вместе. — А, ты про это. Всё никак не можешь успокоиться? — Стайлс снова зло сверкнул глазами, направляясь в сторону ворот. — Между нами ничего не было. После того, как ты мне вмазал, знаешь, ничего особо и не хотелось больше. — Жаль, конечно, — слукавил зеленоглазый, поправляя рюкзак и оставляя Малика позади. — Хотя, не очень. Зейн лишь громко засмеялся, направляясь в сторону стадиона. *** Мистер Спаркс был прекрасным преподавателем в своей сфере. „Химия — как смысл жизни“ — не менее прекрасный девиз всех учеников, что переступали порог его класса, и никого даже не интересовало то, что большинство этих самых подростков не знали, из скольки атомов состоит кислород. Мужчина был уверен в своём предмете, а ещё больше он был уверен в заинтересованности подрастающего поколения. Но всем нам свойственно ошибаться. Лабораторные работы всегда проходили до ужаса неудачно, а особенно если в напарники тебе попался не менее тупой одноклассник, чем ты сам. К сожалению, на этот раз Луи не слишком повезло — вместо привычного любимого лица Гарри, теперь перед ним стояла Джен, которая появлялась на уроке химии единожды. Голубоглазый обречённо оценил ситуацию, краем глаза замечая, как девушка подпиливает наращённый ноготь. Взгляд постоянно невольно падал немного правее — как раз туда, где Стайлс удачно заканчивал свою работу в паре с Джеком. Зеленоглазый всегда отлично ладил с химией и всеми этими растворами, а мистер Спаркс просто души в нём не чаял, постоянно отправляя на всевозможные соревнования и олимпиады. Он, как заботливый друг, всегда помогал Луи, делая всё за двоих. Просто потому голубоглазый ненавидит химию. Да и вообще, он ненавидит всё, кроме футбола и литературы. Но теперь Томлинсон был обречён на провал, даже не пытаясь выбраться из такой ситуации. Пару раз Луи даже показалось, что он чувствовал на себе знакомый взгляд, но как только он оборачивался, Гарри уже был занят хихиканьем с Джеком. И, как бы он не отрицал это в душе, было ужасно обидно и стыдно за всё, что произошло в последнюю их встречу. Гарри читал фанфик. Он знает всё, о чём Луи грезит и мечтает. Их чувства лежат на поверхности, но его скотская выходка всё испортила. На самом деле, Томлинсон и сам не понял, как вдруг кинулся в объятия Малика так дружелюбно и настойчиво. Это была пустая попытка отбить кареглазого у Стайлса. Сам факт того, что пакистанец дотрагивается до Гарри, возможно, каждую ночь, выворачивал Луи наизнанку. И теперь, когда осталось сделать такой маленький шаг на встречу друг к другу, Гарри не хочет его даже и выслушать. За весь день их учёбы, Томлинсон не раз пытался заговорить, или хотя бы выловить Гарри, но тот всегда успевал улизнуть, так и не давая другу никаких шансов на извинения. И когда Стайлс пролил очередной раствор на стол, по неосторожности, и пошёл за тряпками в лаборантскую, голубые глаза загорелись ярким огнём — это его единственный шанс. Хоть в этом ему должно было повезти. Он тут же потянул руку вверх, привлекая внимание старика преподавателя. — Мистер Спаркс, я помогу Гарри! — С каких пор тряпки у нас стали настолько тяжёлыми, чтобы их носили парами, мистер Томлинсон? — Ну, мне… Мне срочно нужно в туалет, — выпалил Луи, выскакивая из класса следом за Стайлсом. — Старый сварливый пень. К счастью, лаборантская действительно была открыта, поэтому парень удачно занырнул в небольшое помещение, крепко прикрывая за собой дверь. Скрипучая падла тут же сдала его с потрохами — Гарри неожиданно обернулся, уставляясь на непрошеного гостя. — Что ты здесь делаешь, Лоис? — холодно произнёс зеленоглазый, пытаясь сохранять как можно большее безразличие на лице. — Тоже напортачил? — Нет, я отпросился выйти. Хазз, послушай, мне кажется, нам необходимо поговорить. Луи решительно подошёл ближе к другу, останавливаясь напротив. Гарри, как и предполагалось, даже не взглянул на него. Вместо этого он обошёл стол с противоположной стороны, заглядывая в захламлённую коробку с колбами и тряпьём. — Тебе кажется, — всё также монотонно пробубнил кудрявым школьник, хватая первую попавшуюся тряпку. — А теперь, позволь, я вернусь на урок. — Нет, да выслушай же ты меня. Гарри! — парень продолжил свой путь до двери, не оглядываясь, задевая самолюбие Луи ещё сильнее. – Ты, чёртов кретин, остановись сейчас же! С этими словами голубоглазый схватил среднего размера колбу, с силой запуская её прямо в дверь. Хрупкое стекло в одно мгновение рассыпалось на мелкие осколки с характерным звоном. Похоже, Луи не поздоровится. На этот раз Стайлс соизволил остановиться, ошарашенно разглядывая поломку. Он с яростью развернулся на пятках, глядя на ошалелого друга. — Ты в своём уме? Она пролетела в нескольких сантиметрах от моей головы! Придурок! — Выслушай меня! Ты ведь прекрасно знаешь, что мне не нравится ни Малик, ни кто-то ещё! Ты знаешь, что между нами ничего не было, в отличии от вас! Ты, грёбаный эгоист! — Луи в возмущении тыкнул пальцем в воздух, подходя к другу ближе. — Ты читал этот херов фанфик. И ты знаешь, что я чувствую к тебе, но всё равно делаешь вид, что безумно оскорблён и обижен! И это, как минимум, унизительно сейчас, но я прошу прощения за то, что попытался отбить Зейна у тебя, потому что меня безумно раздражает тот факт, что ты с ним трахаешься. Да, я это сделаю. Я даже на колени могу встать, если тебе это так нравится, но я клянусь, что между нами ничего не было и быть не могло. Я, возможно, люблю тебя, и сейчас это звучит не совсем как в рассказе, не так романтично, да и… К чёрту- Сильные руки обхватили талию Томлинсона, притягивая того как можно ближе, а лёгкий целомудренный поцелуй заставил того мгновенно заткнуться. Ещё какое-то мгновение оба парня так и стояли, неподвижно стискивая друг друга в неуклюжих объятиях, а вонючая тряпка портила всю романтику, но Луи тут же выбил тряпицу из любимых рук, углубляя поцелуй и запуская ладонь в кудрявые волосы. Так и не решившись отстраниться от мягких губ, Томмо тихонько прошептал: — Хершель, так это значит, что всё взаимн- — Заткнись, Лоис. Когда-то ему должно было крупно повести.