Пионерские зори

— Ксюш, ну заполнять-то кто будет? — возмущенно окликнула ее Ленка Елисеева. — Лен, я сейчас, — пробормотала Оксана, выглядывая в коридор и прижимая тетрадь к груди. Мимо туда-сюда сновали галдящие пионеры, но нужного среди них не было, — обязательно заполню твою анкету. Мне только найти кое-кого надо. Ленка помолчала немного, постукивая карандашом по тумбочке, нервно, будто бы раздумывая, стоит говорить ей или нет. Потом решилась:  — Можешь не стараться, мне Саша уже отказал. Оксана отвлеклась от высматривания и взглянула на Елисееву.  — Так я не Сашу ищу.  — Да все мальчишки одинаковы, — отмахнулась Лена, решив, что свой дружеский долг она выполнила, предупредив Оксану, и вернулась к Нинкиной анкете. Оксана только вздохнула. Она знала, что Ленка хочет как лучше, хотя и говорит иногда жестокие вещи. В предпоследний день лагерной смены подружившиеся девчонки доставали свои анкеты и обменивались ими. Тетрадка под это дело всегда выбиралась самая лучшая: Нинке вон вообще мама ее заграницей купила — такая красивая, что даже из второго отряда девчонки прибегали посмотреть. В такой тетрадке нужно было заполнить анкету-вопросник. Некоторые вопросы повторялись из анкеты в анкету, а другие девчонки придумывали сами, так что иногда попадались совсем уж экзотические варианты. Но что всегда было общим — это адрес и телефон. Мальчишкам такое не нравилось. Они кривились презрительно и говорили, что заниматься девчачьими глупостями не станут. Даже если какой парень и подружился с девчонкой, то вряд ли от него можно было ждать участия в этом. Даже Сашка вон Ленке отказал. Но им-то проще: они живут в соседних районах. Положа руку на сердце, лагерные подружки, вернувшись домой, редко вспоминали друг о друге, только если и раньше общались. Но в конце смены каждая из них была уверена: друг о дружке они не забудут никогда, будут писать и звонить. О ком Ксюша точно не хотела забывать, так это о Вите. Ей почему-то было очень важно – нет, не чтобы он заполнил анкету в ее тетрадке. Ей было важно увидеть его реакцию на такую ее просьбу. Почему-то Ксюше казалось, что это решит все. Она не Ленка, не воспримет спокойно его «Ну заче-ем» сказанное недовольным тоном. Откажет — значит, так тому и быть. Вот только Вити нигде не было видно. Можно, конечно, было подойти к его друзьям — вот они-то как раз сидели на виду, на лавочке у самого корпуса, — но терпеть насмешки Холмогорова не было никаких сил. Уж очень она волновалась.  — Оксана! — окликнули ее сзади знакомым голосом. Ксюша ощутила, как сердце сладко екнуло. Девочка круто обернулась — и как раз вовремя: к ней спешил Витя.  — Витя, я хотела…  — Ксюш, я тут… Они заговорили одновременно, и одновременно же замолчали. Оксана вдруг почувствовала себя глупо, сжимающая враз намокшими ладошками эту тетрадку, и опустила глаза в пол. Пчелкин, оценив ситуацию, взял инициативу на себя:  — Ксюш, я тут адрес свой написал и телефон, — парень протянул ей обычный тетрадный листок, исписанный корявым почерком. Сунув тетрадь подмышку, девочка забрала у него лист и нервно облизала губы.  — А у тебя тут что? — продолжил Пчелкин. — Анкета, что ли? Давай сюда, я заполню… До конца смены оставался ровно один день.