Осознание мира

— Мэдди, останься, — раздался строгий голос позади меня, когда я уже собиралась выйти из класса. — Мистер Гримм, вы что-то хотели? — подхожу к его столу и делаю непонимающий ситуации вид. Я прекрасно знаю, о чём пойдёт наш с ним разговор. — В коридорах школы всё чаще можно услышать слухи насчёт тебя, — директор так серьёзен… Прошу, только не нужно мне сейчас читать нотаций. — Это отвратительные, мерзкие и ужасные слухи. — Смотрит на мои руки. — Приподними рукава. Чёрт, только не это. Уже месяц как я хожу в длинной, чёрной кофте. Шерстяная ткань скрывает ото всех мою боль. — Это плохая идея, директор, — опускаю свои глаза. Не хочу видеть это разочарование на его лице. Немного мешкая, я всё же закатываю рукава. Начинают виднеться полосы из шрамов и довольно-таки свежих, алых порезов. Мистер Гримм смотрит с ужасом на них. Конечно, зрелище не из приятных. Но разве я просила его смотреть? — Невозможно… — наконец хоть что-то выдавливает из себя он. — Это мои руки. Я вправе делать с ними всё, что хочу. — Что скажет твой отец? — о да, я вижу страх в его глазах. К сожалению, мои чувства отражаются не только в шрамах. Думаю, он тоже увидел испуг в моём взгляде. — Ничего. Вы же не скажете ему, верно? Я не хочу расстраивать папу. Нет, это последний человек, который должен узнать о той боли, что я испытываю. Не хочу, чтобы он винил себя. Не хочу, чтобы он брал этот тяжкий груз вины на свою шляпу. Он не виноват. Этот мир жесток, а не он. — Как же я могу скрывать такое, Мэдди?! — мужчина очень испуган. Это видно. — А вдруг ты… — Вдруг что? — перебиваю его. — Вдруг я умру? Он побледнел. — Мистер Гримм, до этого не дойдёт. — Пообещай мне это, дитя, — директор берёт меня за руки. — Пообещай, что эти порезы не убьют тебя. — Обещаю. Он отпускает мои запястья и отходит к окну. Уже подхожу к двери, как слышу его немного растерянный голос. — Мэдди, дорогая, почему же ты делаешь это с собой? Почему? Оборачиваюсь. — Всю свою жизнь я была слепа. Как и все в этом мире. Я думала, что мир такой сказочный… Была глупой и наивной, — фыркаю и хмурю брови. — А сейчас я всё поняла. Всю эту жестокость мира я осознать сумела, — замолкаю. Мужчина грустно вздыхает. — Наш мир нужен, чтобы закрывать глаза людям на весь этот беспорядок их жизни. Мы обязаны притворяться. Делать вид, что хоть у нас в сказках «всё хорошо». Что у каждой истории есть свой счастливый конец. И нужно верить, существовать, делать всё, чтобы он настал. Это наша судьба, — с какой же горечью он говорит всё это. — Это не моя судьба, — выхожу из кабинета, захлопывая за собой дверь. Поправляю рукава своей тёмной кофты, растворяясь в коридорах школы, среди юных актёров сказок. Актёров, которых так же мучает эта наигранность… Но страх которых мешает противостоять сюжету нашей истории.