Маленькое чудо

*flashback* На следующий день Чимин ни жив, ни мертв. Голова разрывается на части от любого движения, а во рту будто кошки насрали. – Гукки, – хрипит омега, тихо хныча, и не может даже пошевелить пальцем. – Гуукки…. – Че тебе? – грубо спрашивает Чон, продолжая играть в приставку. Чимин морщит носик и ноет. – Убаавь звук, я, кажется, сейчас умру, – жалобно тянет он. – Нехуй было нажираться, – хмыкает младший. Чимин медленно поворачивает голову и замечает стакан и таблетку. Пак тут же тянется, глотает таблетку и запивает водой, с облегчением выдыхая. Скоро должно подействовать. – Мне бы в душ, – мямлит Чим через несколько минут. – Пиздуй. – Ну Чонгук, – упрямится Пак, очень осторожно принимая сидячее положение и шипя от адской боли. – Что произошло? – То есть, ты вчера ушел без разрешения, после явился весь затраханный, а сейчас спрашиваешь у меня, что произошло? – интересуется альфа, сидящий спиной к Чимину. Тот ошарашенно увеличивает глаза в размерах и испуганно ерзает, пытаясь ощутить боль в пояснице. Та нещадно ноет, отчего сердце омеги пропускает удар. – К-к-как… – Вот так, Чиминни, вот так, – хмыкает Чонгук, издевательски ухмыляясь. Благо Чимин его не видит и продолжает паниковать. На глазах старшего появляются слезы, и он всхлипывает, не сдержавшись. – Я н-ничего не помнюю, – хнычет Пак по-настоящему, утирая крокодильи слезы. – Нечего тут нюни разводить, собирайся и уходи. – Ч-Чонгук? – тихо зовет Пак, подрываясь с постели и тут же оседая обратно. Голова кружится, на бедрах красуются синяки, а под соском виднеется… засос? – Что Чонгук, а? – рычит младший, отбрасывая джойстик подальше и злобно смотря на омегу. – Когда ты вчера гулял, я тебе не нужен был, а как нагулялся, так сразу вспомнил, да? – Но я просто хотел отдохнуть, – хлюпает носом Пак, дрожа от легкого дуновения. Чон еще утром открыл окно, чтобы проветрить комнату. – Вот и отдохнул, – вздыхает Гук, понимая, что шутка затянулась. – Ты сможешь меня когда-нибудь простить? – нижняя губа Чимина предательски трясется, а слезы текут ручьем. – Я же не мог… Я правда… Как я… Не может быть… – Все, успокойся, – Чон бережно берет омегу за руку. – Пошли умоемся… – Нет, – Чимин резко выдергивает ладошку и прижимает ее к груди. – Не трогай меня, я тебе измениииил… – Блять, Минни, успокойся, – взволнованно просит Чон, притягивая ревущего парня к себе. – Не изменял ты, все хорошо, я забрал тебя с вечеринки через час, как ты туда пришел… – П-правда? – бормочет Чимин. – А как же тогда… – Что? Синяки? – Чонгук осматривает Пака с ног до головы и виновато улыбается. – Просто ты чуть не упал, когда я нес тебя на плече, и мне пришлось жестко вцепиться в твои ляшечки… Прости. – Ох, – как-то облегченно выдает Чим и утыкается носом в шею младшего. – А засос? – Какой? – непонимающе уточняет Чон. – Под соском… – А, это синяк. Если верить тебе, то ты сам себя ущипнул, когда в пьяном угаре пытался снять промокшую рубашку, – терпеливо рассказывает альфа, поглаживая своего парня по голове. – А поясница? – совсем неслышно шепчет Чимин, вжимаясь в крепкое тело. – Это долгая история, – усмехается младший. – Ты вчера решил протрезветь под холодным душем, а, зная твой иммунитет, я не рискнул тебя пускать. В общем, пока мы боролись, ты поскользнулся на полу и ударился об ванну. – Бля, ни черта не помню, – судорожно выдыхает Пак. – Ну и хорошо. Ты вчера такие вещи делал… и говорил. – Боже, не говори мне, я не хочу знать, – Чимин отстраняется от младшего и неуверенно заглядывает в его глаза. – Я правда ни с кем…? – Ну, ты пытался со мной пару тройку раз, пока я вел тебя до кровати, а так нет, ни с кем, – по-доброму улыбается альфа. Чимин ужасно краснеет и закусывает губу, пряча взгляд. – Я больше пить не буду, все, хватит, попробовал. Чонгук заливисто смеется, из-за чего Чимин морщится от головной боли. – Золотые слова, малыш. Тебя слишком быстро уносит. – Угу, – кивает Чим, утыкаясь лбом в плечо Чонгука. – Кажется, у меня температура… – Ну да, ты же вчера полдороги почти голышом до дома шел, – хихикает Чонгук и прижимается губами к горячему лбу омеги. – Все, в душ и в кровать. Не хватало мне еще, чтобы ты заболел. Чимин смущенно улыбается и неловко целует Чонгука в губы смазанным поцелуем. Чонгук ухмыляется, принимая этот поцелуй, как благодарность, и шлепает убегающего в душ Пака, оставляя на ягодице старшего красный отпечаток.

***

Через пару дней Чимин заболевает окончательно, и Чон с сожалением замечает, что в доме закончилось жаропонижающее (и таблетки Чимина тоже кончились), поэтому он уходит в аптеку, пока Чим спит. Чонгук скупает все необходимое и спешит домой. В квартире темно, отчего становится не по себе. Парень тихо ставит пакет на пол и бесшумно раздевается, после чего на цыпочках крадется на кухню и закрывает за собой дверь. Все только что купленные лекарства Чон расставляет на столе, после чего принимается готовить бульон. Альфа, конечно, никогда не выделялся особыми навыками в готовке, но сейчас он старается от всей души, лишь бы Чимину понравилось. Увлеченный приготовлением Чонгук не сразу замечает открывшуюся дверь и сонного Чимина на пороге. Пак трет глаза и поправляет съехавший шарф, закидывая его конец на плечо. – Что делаешь? – хриплым голосом спрашивает Чим, после чего получает хмурый взгляд младшего. – Ты почему не в постели? – злится Чонгук и выключает плитку, подходя к больному омеге. Тот хлюпает забитым носом и пожимает плечами. – Сначала мне стало холодно, а потом я услышал шум на кухне, – тихо объясняет Пак, не напрягая больные связки. Чонгук молча притягивает его к себе и касается губами горячего лба, тяжело вздыхая. Чим невольно льнет ближе и утыкается носом в его ключицы. – Ты горишь, Чим, – выдает младший, усаживая омегу за стол. – Сейчас поешь, примешь лекарства и ляжешь спать, хорошо? – Хорошо. Только если с тобой, – смущенно улыбается Чимин и прячет трясущиеся пальцы в рукавах растянутого чонгуковского свитера. Чонгук наливает горячий бульон в тарелку и присаживается напротив Чимина. У того глаза словно на мокром месте, а из носа вот-вот потекут сопли. Гук бережно вытирает их салфеткой и улыбается на смущенную улыбку Пака. – Открывай ротик, кормить буду, – Чонгук дует на ложку, остужая бульон. Пак краснеет и мотает головой. – Я сам могу, – бубнит Пак, но рот послушно открывает, тушуясь под грозным взглядом альфы. Вкуса Чим почти не чувствует, ибо глотать больно и от еды нет никакой радости. Чонгук кормит медленно, заботливо остужая бульон каждый раз, и вытирает Чимину подбородок, когда тот не успевает слизать мимо попавшую каплю. – И как ты умудрился заболеть, – в очередной раз вздыхает Чон и убирает пустую тарелку в раковину, наливая теплой воды в стакан. Парень вскрывает антибиотики и протягивает все это Чимину, который сначала кривит лицом, а потом, зажмурившись, глотает таблетки и залпом опустошает стакан. – У меня такое ощущение, будто все еще отходники, – Чим кашляет, прикрывая рот шарфом и смотрит на Чонгука снизу-вверх. В теле ужасная слабость, хочется просто упасть на холодный пол и, наконец, остыть. Но Чонгук не дает мечте осуществиться, подхватывая омегу на руки и унося его обратно на кровать. Альфа бережно кладет свое чудо на постель и укутывает в одеяло. – А теперь отдыхай, – шепчет Чон и целует Чимина в висок. Пак жалобно выпячивает нижнюю губу и смотрит на своего альфу. Чон вздыхает и улыбается. – Ладно, я все-таки обещал. Чимин слабо улыбается и прижимается к Чонгуку, когда тот ложится рядом. Альфа обнимает свое заболевшее чудо и утыкается носом в его волосы, вдыхая приятный аромат. Чон непонимающе смотрит на засыпающего Чимина и вдыхает его запах еще раз. От Чимина исходит чем-то сладким, но Чон пока не может понять, чем именно, ведь Пак в последние дни не выбирался из кровати и почти не кушал. Чон закрывает глаза, желая разобраться с этим позже, ведь Чимин уже тяжело дышит ртом, ибо нос забит, и сладко спит. На следующее утро Чон не находит Пака рядом, но звук воды, доносящийся из ванной, успокаивает Чонгука. Альфа нежится в теплой постельке и обнимает подушку Чимина. От нее слабо отдает шоколадом, отчего по коже пробегаются мурашки. Чон вдыхает полной грудью, только сейчас замечая заполняющий квартиру аромат. – Чимин-а, – громко зовет альфа, медленно поднимаясь с кровати и направляясь к двери ванной. – Минни, выходи. Из-за двери раздается почти неразличимый всхлип, и звук воды заглушается. Чонгук прислушивается к ощущениям и понимает, что шоколадом пахнет именно от Чимина. – Малыш? – младший напряженно стучит в дверь. – Все хорошо? – Н-нет, – слышится совсем рядом с дверью. – Все очень плохо, Гукки… – Что такое? – тревожится парень, не в силах перестать вдыхать усиливающийся запах. – Выйди, пожалуйста, я переживаю. – Я боюсь, – вновь всхлипывает Чим. – Твой запах… Он ужасно… Ужасно возбуждает… – Блять, – рычит Чонгук и рассерженно бьет кулаком в дверь. – Либо ты выйдешь прямо сейчас, либо я разъебу эту дверь к херам. – Н-не надо, – щелкает замок и дверь медленно открывается, являя Чонгуку потрепанного, покрасневшего и дрожащего Чимина. Тот неловко мнется босыми ногами, стоя лишь в одном полотенце на бедрах, и старается лишний раз не вдыхать, придерживаясь за косяк. – Мне плохо… Чон чувствует пленительный запах шоколада, исходящий от Чимина, и крупно вздрагивает всем телом. Возбуждение пробегается волной мурашек по позвоночнику и при ударе об копчик распространяется по всему телу, скапливаясь большим узлом внизу живота. – М-мне уйти? – сипло спрашивает он, смотря в помутневшие глаза Чимина. Тому хреновее, чем альфе, но он упорно держится, стараясь не замечать стекающую по бедрам смазку. – Не смей, – с придыханием стонет Чим и Чонгуку сносит крышу. Он подхватывает безвольное тело омеги и несет его на кровать, бережно опуская на простыни. – Минни, ты уверен? – шепчет Чонгук, проходясь губами по открытой и влажной шее. Вода каплями стекает с мокрых волос Чимина по коже, попадаясь на язык Чона. – Я же потом не смогу остановиться… Уже не могу… – Не останавливайся, – скулит Чимин и ерзает бедрами по полотенцу. Гук сдергивает его с бедер старшего и с блаженством наслаждается открывшимся видом. Чимин тут же краснеет и сводит ноги, цепляясь за Чонгука. – Бооже, Гукки, молю… – Ты не пожалеешь? – Чонгук скользит пальцами по бедрам Чимина, собирая капли природной смазки, и кусает чуть выше ключицы, оставляя свой след. Пака прошибает током, когда длинный палец проходится меж половинок его попы. – Ааагх, у меня таам все зудит…Чонгукки, сделай что-нибудь, – умоляет омега, пытаясь стянуть с парня футболку. Чон на мгновение отстраняется, откидывая ненужную вещь в сторону и отправляя следом домашние штаны с боксерами. Чимин скользит по его телу изучающим взглядом, тяжело дыша и ерзая уже по простыням. Чонгук блуждает дрожащими от возбуждения пальцами по любимому телу и проникает сразу двумя в Чимина, раздвигая их внутри. Чимин выгибается и гортанно стонет, уже не смущаясь своих естественных реакций на истинного альфу. Чон сдерживается из последних сил, боясь сорваться и выебать Пака прямо сейчас, а тот словно издевается, извиваясь под парнем, как кошка и умоляя о большем. Чонгук яростно впивается зубами у основания шеи Чимина и рычит, когда тот случайно задевает его стоящий колом член. Пак тихо хнычет, активно насаживаясь уже на три пальца и цепляясь руками за простыни. – Ты готов? – хрипит младший и вынимает пальцы из Чимина, закидывая одну ногу Пака на свой торс. Тот послушно обхватывает альфу ногами, прикусывая до крови губу и неуверенно кивая. Чонгук слабо улыбается на такую милую реакцию омеги и накрывает его искусанные губы, вовлекая в поцелуй. Он проникает в Чимина резко, одним толчком заполняя его полностью, отчего старший цепляется за его спину и оставляет красные полосы, громко застонав сквозь поцелуй. Альфа замирает, покрывая скулы Чимина мелкими поцелуями и прислушиваясь к его неровному дыханию. Через несколько мгновений Пак пробует двинуть бедрами и его выгибает от ощущений члена в заднице. Он громко и несдержанно стонет, прижимая к себе еле сдерживающегося альфу вплотную. Чонгук делает пробный толчок и слышит тихое шипение. Он отвлекает омегу беспорядочными поцелуями от боли, двигаясь в нем плавно и осторожно. Хочется забить хуй и сорваться на резкий темп, но Чон не может себе этого позволить. Чимин горячий, узкий и влажный, отчего Чонгук глухо стонет и прижимает омегу ближе. Чимин подстраивается под темп младшего, принимая его полностью. Чон задевает головкой простату, и ухмыляется, наконец позволяя себе ускориться. Толчки становятся быстрыми и глубокими, а Чимин становится громче и развязнее. Чон чувствует, как Пак сжимается вокруг его члена, принося незабываемые ощущения, и запоздало понимает, что сейчас кончит. Альфа вовремя покидает горячее тело и кончает вместе с Чимином, изливаясь на его живот. Омега ошарашенно смотрит в потолок, пытаясь осознать то, что сейчас произошло, а Чонгук целует его в висок, вытирая парня футболкой, и валится рядом, прижимая к себе омегу. – Когда ты понял, что у тебя началась течка? – поинтересовался Чон спустя несколько минут. Пак задумчиво кусает губы и смущенно улыбается. – Только в ванной, когда душ принимал, – шепчет он, прикрывая глаза. – Я сначала не понял, почему от тебя пахнет капучино, и почему мое тело так реагирует… – Ты будешь моим шоколадным пончиком, – хихикает Чон, вновь смущая омегу. Чимин недовольно что-то бурчит, после чего поднимает свой взор на улыбающегося альфу. – Гукки… Я люблю тебя, – тихо выдыхает Пак, краснея до кончиков ушей. Чон удивленно смотрит несколько секунд, после чего мягко целует пухлые губы. – И я люблю тебя, малыш, – Чимин счастливо пищит и прячет покрасневшее лицо, утыкаясь в шею младшего. Зад все еще неприятно зудит, а теперь еще и побаливает, но это все мелочи жизни. Самое важное сейчас это то, что Чонгук рядом. То, что Чонгук истинный.