Безумием отмеченные

После потери столь ценного источника силы в виде его дочери Джек был сам не свой. Заперевшись в кабинете, он мог там сидеть часами, ни разу не выходя и вообще ничего не делая, тупо пялясь в стенку. И чёрт знает сколько бы ещё это могло длиться, если б в его жизни не появилось другое утешение. Новая игрушка в цепких когтях чудовища. И эта игрушка была даже лучше предыдущей. И сейчас Джек с интересом рассматривал юношу перед собой, которого насильно притащили сюда, на Гелиос, прямиком к Красавчику Джеку. В глазах парня сейчас отражался безумный страх и паника, весь он сжался, явно стараясь казаться куда незаметнее, защититься от чересчур внимательного, изучающего взгляда. Видно было по нервному подёргиванию и метающемуся от стены к стене взгляду, что он думал о том, как бы сбежать, но при этом и понимал, что выхода для него нет, он в ловушке, в клетке наедине с хищником. И одному Богу известно чего хочет этот хищник: сожрать, поглотить, не оставить и следа или же просто оставить в своём логове и рычать на каждого, кто попытается тронуть его драгоценную добычу. Когда Джек подходит совсем близко, Риз испуганно пятится назад, но сильная рука, которая ложится тому на талию, грубо сжимаясь, не даёт отступить. Риз дёргается, пытаясь уйти от прикосновений, но ничего не выходит, и он перестаёт трепыхаться, лишь прижимает руки к груди мужчины, пытаясь хоть как-то отстранить его от себя. Его тело дрожит, а взгляд опущен вниз, он не хочет смотреть на этого пугающего человека. Но Джек вынуждает его смотреть, грубо приподняв его голову за подбородок и тихо мурлыкнув: — Ну же, кексик, посмотри на меня. Не бойся, я не укушу. Пока что, по крайней мере. Мужчина тихо смеётся и скалится в улыбке, терпеливо ожидая, когда его пока ещё просьбу выполнят. Сначала Риз упрямо жмурится, но уже спустя полминуты он всё же медленно открывает глаза и так же медленно поднимает свой взгляд на Джека. И этот взгляд настолько жалостливый, что Джек не может удержаться от нежного поглаживания по щеке. Он чувствует, как его "жертва" вздрагивает от этого прикосновения и как в нём идёт внутренняя борьба "за" и "против". — И как же зовут такую прелесть, а? — с интересом вглядываясь в глаза напротив, спросил Джек. — Риз... — чуть поколебавшись, тихо произносит парень, боясь отвести взгляд. Джек хмыкает и наконец разрывает зрительный контакт, опуская взгляд на руку, по которой расплылся абстрактный голубой узор. Он медленно проводит пальцами по плавным линиями, поднимаясь от запястья к плечу, останавливается, поглаживает нежную кожу пальцами. Наконец, довольно кивнув, Джек отступает назад к своему столу. — Ну что, Риз, теперь это твой дом. Твои способности очень мне нужны. Ты нужен мне, понимаешь? Только ты, — ухмылка исчезла с его лица, остались лишь полная серьёзность и всё такой же внимательный взгляд. — Потому я не хочу причинять тебе вред, и было бы неплохо, если б ты согласился добровольно. Всё, что мне требуется от тебя, так это подключение к системе Гелиоса и всё! Ты даже не будешь подключён к ней постоянно, да даже не слишком часто, обещаю. Что скажешь? И Риз знал, что на деле-то и выбора у него не было, лишь призрачная его видимость и влияние на то, как будет всё это происходить - грубо и принудительно или же вполне щадяще, по-хорошему. И он, конечно же, соглашается, думая, что это, возможно, хоть как-то облегчит его участь. А Джек только и рад тому, что тот сделал правильный выбор. И с того самого дня на Гелиосе снова появился личный "ангел-хранитель" Джека. И пока мужчина сдерживал своё обещание, даже почти не держал "принцессу в башне" и часто навещал Риза, который день ото дня менялся в лучшую сторону. Джек более не видел испуга и затравленности в его глазах, не видел опасений и боли. Джек много времени проводил с ним, то приходя, чтобы рассказать очередную интересную историю из жизни, то даже, чтобы просто посидеть в тишине, отдыхая от рабочей суеты и повседневных забот. И Риз тянулся к нему, улыбаясь сдержанно, но явно счастливо, что говорило о том, что ему не на что жаловаться, и Джек был доволен этим фактом. Как оказалось, нежностью было легче удерживать кого-то возле себя, и Джек был не против применять такую методику, если уж она так хорошо работала. Но вот только главной проблемой было то, что свою истинную сущность было очень сложно сдерживать за этой стеной из спланированной доброты и ласки. И кто знает, может быть, он бы уже сорвался, но последний его визит закончился тем, что Риз схватил его за руку перед самым выходом, на что получил удивлённое выражение лица и вопросительно приподнятую бровь. Он выглядел столь очаровательно, смущённо краснея и покусывая губы, что Джек, который сначала хотел поторопить того с принятием решения, даже ничего не сказал, терпеливо ожидая вопроса или действия, или чего ещё от парня. И Риз, наконец решившись, робко и едва ощутимо прикоснулся своими губами к губам Джека, вводя мужчину в минутный ступор. Когда же Риз жалостно свёл брови и кинул едва различимое "прости", Джек вышел из ступора, и тихо рассмеявшись, потрепал того по голове, и коротко чмокнув парня в губы, оставил его наедине со своими мыслями. А Риз, как влюблённый подросток, счастливо улыбался ему вслед, невесомо касаясь пальцами своих губ. Но не всякая сказка имеет счастливое продолжение и вообще когда-то да заканчивается. Вот и их сказка стала потихоньку испаряться, когда Джек стал меньше времени проводить с Ризом, больше злиться из-за любых пустяков, а ещё чуть ли не целыми днями держать Риза на привязи. Игры кончились, и Красавчик стал проявлять своё истинное «я», в котором виделась лишь жестокость и бесконечное безумие. Риз видел, как он превратился в комок из нервов и ярости, срываясь от каждого неосторожного действия или слова, но и молчать парень тоже больше не мог, ибо долгое подключение к системе выкачивало из него слишком много сил, и он не хотел, чтобы это продолжалось так и дальше, потому в очередной визит Джека Риз наконец высказал, что так долго держал в себе. — Джек, нам нужно поговорить, — устало произносит Риз и выжидающе смотрит на мужчину. Джек же недовольно морщиться из-за того, что его речь была прервана, но ничего не говорит, вопросительно смотря на Риза. — Я… Я чертовски устал, Джек. В последнее время ты сам не свой. И я торчу тут целыми днями, будто провинившийся питомец на цепи. Эти подключения отнимают слишком много сил, это слишком утомительно для меня. И я не говорю о том, чтобы ты поменял своё отношение ко мне или же снова навещал почаще, нет, но, пожалуйста, позволь мне отдохнуть. Хотя бы немного, — Риз умоляюще смотрит на мужчину, осторожно касаясь своими пальцами его руки. Смотря на меняющееся лицо Джека, которое только что было спокойным, а сейчас принимало довольно-таки угрожающе-злобное выражение, парень дважды успел пожалеть о том, что вообще заговорил об этом, но сказанного не вернуть. — Отдохнуть, да? — Джек резко отдёрнул свою руку, уходя от прикосновений, и внезапно отвесил Ризу звонкую пощёчину. — Я впахиваю как каторжник, а он тут отдыхать собирается! Не забывай о своём месте, Риззи. Ты тут никто, ты пустое место, всего лишь источник энергии для большой и куда более важной системы, запомни это раз и навсегда! Риз чувствует, как от обиды и унижения на глаза наворачиваются слёзы, но он не смеет плакать, он сдерживается, сглатывает огорчение, застрявшее колючим комом в горле. А Джек поднимается со своего места и быстрым шагом удаляется прочь, оставляя Риза одного с леденящим чувством в груди. И эта обида, эти обжигающие слова Джека не давали Ризу покоя. Он так доверился своему мучителю, что даже и не заметил простых истин, которые с самого начала маячили прямо перед его носом, он предпочёл отодвинуть их на задний план и довериться сладким обещаниям и действиям, которые на деле были пропитаны ложью. Он не видел того, что вся эта нежность была лишь частью плана по его удержанию тут, что никакой свободы, никаких прав у него здесь не было, он был всего лишь рабом с полезными способностями. И Ризу было даже смешно от своей наивности, от того, что он поддался и развил у себя чёртов Стокгольмский синдром, причём сам того не видя. А сейчас, когда осознание проникало в разум, хотелось просто изничтожить всё вокруг, но первое, с чего он начал бы - Красавчик Джек. И ярость вперемешку с отчаяньем к этому и привели его. Выждав момент, он попытался напасть на Джека, убить его. Но вот только стоило бы не идти на поводу у чувств, а прислушиваться к голосу разума, который кричал о том, что это гиблое дело и нужно учитывать то, что Риз слишком ослаб из-за постоянного подключения, да и то, что вообще Джек по сути, и без того был сильнее его. Но задумался Риз об этом только сейчас, когда его запястья были, в чересчур крепкой хватке Джека, который был просто вне себя от этого дерзкого поступка. Мужчина громко ругает его, всё грубее сжимая чужие запястья, отчего Риз болезненно вскрикивает и жалобно хнычет, умоляя отпустить его, но Джек, конечно же, не отпускает, пока не заканчивает отчитывать того. А уж когда и отпускает, то грубо бьёт по лицу и пару раз под рёбра, пока Риз не сгибается пополам, падая на колени и шипя от боли. Джек опускается перед ним на корточки и сжимает пальцами щёки парня, поднимает его голову и усмехается. — Забавно, правда, тыковка? В нашу первую встречу мне тоже пришлось заставить тебя посмотреть мне в глаза. Но вот только тогда твой взгляд был такой напуганный, невинный, да и сам ты выглядел как загнанный в угол зверёк, а что же сейчас? А сейчас в твоих глазах столько ненависти ко мне, столько отвращения, а сам ты уже не похож на столь беззащитную жертву. Но вот только, как ни крути, а с большими зверями тебе всё так же не совладать. — Да пошёл ты! — зло шипит Риз, дёргая головой. — Оооо, я-то пойду, я пойду, а ты всё так же останешься тут. Джек ухмыляется, довольствуясь слепой яростью парня. Он наклоняется и целует его. Причём поцелуй этот такой же нежный, как и в первый раз, настолько, что Риз даже теряется в первые секунды и тянется навстречу, но и тут он совершает всю ту же ошибку. Почувствовав, что парень ему доверился, Джек превратил мягкий поцелуй в грубый и напористый, целуя жадно, покусывая чужие губы, царапая их до крови. Риз недовольно мычит, стараясь оттолкнуть мужчину от себя, но, понимая, что так ничего не выйдет, кусает того в ответ, за что ещё раз получает по лицу. — Сука, — Джек скалится и проводит языком по прокушенной губе, слизывая выступившие капли крови. — Теперь ты вообще отсюда не выйдешь, понял? Ты мой. И не стоит забываться. И Риз знал, что эти слова правда и что он не может ничего с этим поделать. Почти ничего. Мозг резко подкидывает ему безумную идею, и Риз безоговорочно принимает её, потому что больше не может всё это терпеть. Его сдавленное шипение и болезненный стон, который он не мог более сдерживать, заставляет Джека развернуться и остановиться на полпути к выходу. — Чтоб тебя! — восклицает он и бросается к парню, выхватывая из рук окровавленный кусок металла, которым несколько минут назад Риз пытался зарезать Джека. — Ты вообще что творишь? Риз усмехается, опуская руки, и смотрит на Джека с долей усталости и превосходства во взгляде. С его правой руки тонкими ручейками струится кровь, образуя кровавую лужицу около ног. Грубые глубокие порезы шли по всей руке, принося нестерпимую боль, но Риз уже не чувствовал её, так как предательство того, кому он так сильно доверял, было куда больнее физической раны. — Всё кончено, Джек... Я больше не твой... Я не буду... Не буду твоей игрушкой, больше никогда... Никогда... — как в бреду шепчет парень. — Ты... Пытаясь осознать то, что сейчас произошло и то, что было только что сказано Ризом, Джек безумно уставился на окровавленную конечность того. Это было последней каплей для него, последней оковой, которая держала его безумие на цепи, и теперь, когда цепь более не держала чудовище, оно вырвалось на свободу, уничтожая всё на своём пути. — Ты неблагодарная тварь! Я делал всё это для тебя! И это твоя мне благодарность?! Риз широко раскрывает глаза, цепляясь единственной функционирующей рукой за чужие руки, которые сейчас с силой сжимают его горло, перекрывая доступ кислорода. — Я думал, что ты особенный, что ты лучше всех их, а ты оказался таким же, как они! Чёртов предатель, не принимающий мою заботу. Ещё один из этих ублюдков, которые вечно поворачиваются ко мне спиной! Злость Джека была сильна, а безумие ещё сильнее. И это так поглотило его, что он слишком поздно осознал то, что тело в его руках обмякло и больше не сопротивлялось. А когда же дошло, то руки его дрогнули, разжимаясь и наконец-то отпуская хрупкую шею. Только вот сожалеть было уже поздно. Мёртвые не возвращаются. Он знал это лучше всех. Знал, но всё равно судорожно тряс мёртвое тело за плечи, надеясь, что его драгоценная сирена просто притворяется. Но вот только это было не так. Уже ни слова прощения, повторяющиеся как молитва, ни нежные поцелуи не смогут вернуть парня к жизни. Но Джек не хотел этого признавать. Нет. Этого не могло быть. "Ты всё разрушаешь, к чему прикасаешься, Джек. Запомни мои слова", эта фраза эхом отдавалась в обезумевшем разуме мужчины, указывая на то, что всё это реально и сделанного не вернуть. Он поддался безумию и это была самая большая его ошибка за всю жизнь. И кто знает, всё то же сумасшествие ли, а может отчаянье или сожаление подтолкнули его к самому немыслимому поступку. Одинокий выстрел, пуля, проходящая через висок, и всё. Больше ничего. Лишь тишина и два трупа обезумевших людей, которые не смогли убежать от своих демонов, которые поглотили их с головой, затягивая в бесконечную тьму.