Северный ветер

Все могло быть иначе. Она могла бы стоять сейчас рядом с ним и держать его за руку. Она могла быть в длинном белом домашнем кимоно вместо короткого серого походного платья. Она могла бы улыбаться ему, вместо того чтобы пожирать глазами напоследок, стараясь запомнить, запечатлеть, сфотографировать. - Ты сделаешь это, Анна? В коридоре стояло два чемодана, и в них было только самое необходимое. Оба их владельца оставили комнаты пустыми — все лишнее было без сожаления выброшено. Как бы ни сложились карты, они больше никогда не вернутся сюда. - Это будет моим последним подарком тебе, Йо. Тяжелые белые бусины стукнулись в полете, и по воздуху прошла едва ощутимая рябь, плавно перетекшая в знакомый мороз по коже. Высокий молодой человек с золотыми глазами поежился и до белых костяшек сжал ручку одного из чемоданов. Все могло быть не так, и он мог бы никогда не коснуться ее губ, но зато узнать вкус его, и тогда, возможно, он все равно разбил бы эту странную пару. Вот только вышел бы из этих дверей не с невестой, а с женихом. - Ты уверен, что хочешь этого, Йо? Он не мальчик уже, но молодой муж — в ласковых шоколадных глазах выросла и закалилась первосортная сталь. Наушники все еще рядом, но редко; вместо расстегнутой белой рубашки — лаконичный черный цвет. Он мог бы служить в похоронном агентстве или стать хирургом — до такой степени у него теперь было серьезное лицо. Впрочем, то, чем они втроем сейчас занимались, одинаково было похоже и на операцию, и на похороны. Смотрит, долго, без злости, без сожаления, без сомнения. Губы трогает улыбка — похожая на прежнюю, но вот только холодок от нее по коже бредет сильнее, чем от бус медиума — так улыбаются пройденному, забытому, отпущенному навсегда. - Да, Рен. Уверен. Золотоглазый кивает и отворачивается: он не хочет знать, что будет дальше, но все равно спину обжигает потусторонний холод, а уши — судорожный вздох Йо и тихие заклинания Анны. Золотоглазый смотрит на кривое колесико чемодана — только чтобы даже краем глаза не различать проявившийся силуэт. Он изучает колесо, а на виске играет венка, а сквозь кожу, кажется, проглядывает каждая косточка. Мгновение — и тяжелый стук бусин об пол. Быстрые шаги Анны, звук подхваченных бус, легкий ветерок справа — Анна вылетела за дверь быстрее пули, безотчетно стараясь скрыть влажный блеск на щеках. Она не попрощалась с Йо — и он тоже не будет. Все сказано, все уже, все было решено, когда Йо в один день отпустил Амидамару, разорвал помолвку с Анной и предложил ей стать женой Рена. Все узнали об этом за завтраком — Хоро, Пирика, Рио, Лайс — и никто не сказал слова против. Йо это сделал — значит, по-другому было нельзя. Все приняли то, что он решил, как бы странно это ни казалось. - Йо, друг, ты серьезно??? - Да, Хоро. Он будет моим хранителем. Рен, не оглядываясь и не говоря ни слова, подхватил чемоданы и вышел в след за Анной. В эту дверь он больше не войдет — ни врагом, ни другом, ни любовником. Почему-то ему тоже захотелось спрятать лицо — как и минуту назад вылетевшей Анне. За дверью был северный ветер, а он всегда предвещает перемены. И уже покидая дом, Рен расслышал тихое, но от этого не менее режущее: - Хао... Дух бесплотный... Единение.